Сейчас
Госпожа Велецкая сидела в кресле, подперев голову рукой, и без интереса наблюдала, как горничная Саша домывает полы в гостиной. Саша появлялась два раза в неделю – за три дня успевало накопиться достаточно пыли. Но сейчас дети уехали, муж допоздна торчал на работе и порой, чтобы сэкономить время, ночевал в городской квартире. Так что порядок в доме никто не нарушал, сорить было некому. Надо сказать горничной, чтобы приходила раз в неделю. Этого хватит.
Велецкая никогда не отличалась жизнерадостным характером, но пока дети были рядом, старалась поддерживать реноме заботливой активной матери. Конечно, нынешнее поколение куда умнее предыдущего, их не обманешь натянутой улыбкой, они живо чувствуют фальшь. Впрочем, меланхолия матери их давно не беспокоила – они привыкли и уже не обращали на это никакого внимания. Большой близости между матерью и детьми никогда не было. Подсознательно она обрадовалась решению мужа отправить сына и дочь учиться в Лондон под опекой родного дяди. Так для них будет лучше во всех отношениях. Европейское образование, новые эмоции, интересное общение, до которого так жадна юность. Дочь звонила каждый день и взахлеб рассказывала, как сильно отличается английская школа от российской. Дети совсем не скучали. И она тоже.
Велецкая посмотрела в окно. Ночью выпал снег и теперь сверкал под полуденным солнцем. Должно быть, на улице свежо. Она закрыла глаза и откинулась в кресле. Она знала, что Саша то и дело поглядывает на нее и укоризненно качает головой, не понимая, как хозяйка, молодая и красивая, может быть столь апатичной и ленивой. Пусть осуждает. Велецкая привыкла не замечать взгляды негодующих критиков. Ей было все равно. Она плыла по течению и совершенно не интересовалась, где в конечном итоге окажется. Она и замуж-то вышла потому, что так сложились обстоятельства. Сергей был вдвое старше ее. К своим сорока годам он управлял собственным бизнесом и в финансовом плане чувствовал себя очень свободно. Оставалось устроить личную жизнь. Он выбрал юную очаровательную девочку, удивительно тихую и спокойную. Долго присматривался к ней, ухаживал и, наконец, сделал предложение. Девочка согласилась. Уже тогда ей было абсолютно безразлично ее будущее. Но ей ничего не стоило осчастливить хорошего человека.
Сергей испытывал к жене настоящую страсть. Все друзья и знакомые удивлялись, как могут уживаться двое настолько разных людей. Сергей был стремителен и амбициозен. Его избранница представляла собой полную противоположность. Некоторым даже казалось, что она не просто безвольна и молчалива, но с явным отклонением в умственном развитии. Эти домыслы не соответствовали действительности. Госпожа Велецкая была хорошо образованна и при необходимости блестяще поддерживала любую беседу. Дело в том, что такая необходимость возникала нечасто, поэтому она с удовольствием эксплуатировала роль стороннего наблюдателя.
Они женаты уже четырнадцать лет. К счастью, в последние годы романтический пыл у мужа поугас. Она вздохнула с облегчением. Ей не нравилось, когда кто-то зависел от нее. Такая ответственность слишком утомительна.
Солнечный луч навязчиво гладил лицо. Велецкая неохотно открыла глаза. Саша закончила уборку и ушла, решив не беспокоить дремавшую хозяйку. Улица за окном все так же белела нетронутым снегом. Обычно снегоуборочные машины проезжают ранним утром, дабы обеспечить жителям поселка своевременный и беспроблемный выезд в город. Но сегодня, похоже, задержались. Есть своя прелесть в частном доме на отшибе – соседей мало, да и те круглосуточно на работе. Никто не рвется в гости, никто не навязывается с разговорами. Разве что иногда в выходные. Но два беспокойных дня в неделю против пяти идеальных – хорошее соотношение. Велецкая встала, чтобы задернуть занавеску, но что-то привлекло ее внимание. Вернее, кто-то.
В начале улицы возле выставленного на продажу коттеджа стоял молодой мужчина. Ничего необычного в этом не было, если бы не загадочное поведение незнакомца. Он озирался по сторонам, как будто не понимал, где и как очутился. Одет был не по сезону и, верно, продрог в тонкой джинсовой куртке. Он долго колебался, прежде чем решился двинуться с места. Мужчина явно пребывал в замешательстве. Несмело вышагивал по рыхлому снегу, то и дело останавливаясь. Его беспомощная фигура никак не сочеталась с окружающей обстановкой. Эти дорогие коттеджи и высокие заборы с камерами слежения предполагали совсем иных обитателей – самоуверенных, довольных собой. Велецкая неожиданно разволновалась. Бросилась в прихожую, накинула шубу и выбежала на улицу.
– Постойте!
Джек оглянулся. Какая-то женщина приближалась к нему торопливой походкой. Он остановился.
– Здравствуйте, – запыхавшись, сказала она.
– Здравствуйте.
– Я увидела вас и подумала, что вам нужна помощь. Простите, если неверно истолковала ваше поведение.
– Все верно, – мужчина развел руками. – Мне действительно нужна помощь.
– Откуда вы? Вы здесь живете? Или заблудились?
– Не знаю.
Велецкая пристально посмотрела на него:
– Не знаете что?
– Боюсь, что ничего, – тонкие губы дрогнули в слабой улыбке.
– Мне кажется, вы замерзли. Пойдемте в дом, и там вы расскажете мне о своей проблеме, – она взяла его за руку и потянула в сторону красивого трехэтажного особняка.
Едва зашли в дом, хозяйка налила виски в пузатый стакан и протянула гостю:
– Выпейте. Вам нужно согреться, не то вы заболеете.
Джек подчинился и залпом осушил стакан. Крепкий напиток обжег горло, и в ту же секунду по телу прокатилась приятная теплая волна.
– Садитесь же, – предложила хозяйка, указав на кресло возле камина. – Давайте познакомимся. Как вас зовут?
– Джек.
– Джек? – удивилась собеседница.
– Кирилл.
– Кирилл? – удивилась она еще сильнее. – Как же все-таки?
– Вы простите, это действительно звучит глупо, – мужчина сглотнул застрявший в горле комок. – Мне кажется, что мое имя Джек. Хотя по паспорту получается Кирилл. Я просто не помню. Ничего. Понимаете? Я проснулся в пустом доме, рядом валялись документы и кредитная карточка… Я понятия не имею, кто я такой.
– Вы хотите сказать, что у вас амнезия?
– Другого объяснения я не нахожу.
– Пожалуйста, не волнуйтесь, – Ольга ободряюще пожала его предплечье. – Мы во всем разберемся. Для начала давайте решим, как мы будем обращаться друг к другу.
– Наверное, надо доверять официальной бумаге. Зовите меня Кирилл. Так будет правильнее.
– А вы зовите меня Ольгой. Фамилия моя Велецкая. Будем знакомы. Итак, Кирилл, хоть что-нибудь вы помните?
В доме Ольги Велецкой было тепло и уютно. Кто-то посчитал бы сдержанный минималистский дизайн не подходящим для семейного гнездышка, но после ночи в пустом коттедже обжитое помещение показалось Кириллу верхом комфорта. Хозяйка наскоро приготовила обед. И только учуяв аппетитный запах, он понял, как сильно проголодался. Съел свою порцию и от добавки не отказался. Насытившись, расслабился и удобнее устроился в кресле, вытянув ноги к растопленному камину.
Ольга сидела рядом на диване и говорила о том, какие шаги нужно предпринять. Он слушал и незаметно разглядывал новую знакомую. Ей было чуть за тридцать, хотя выглядела она гораздо моложе. Ни одной морщинки на правильном лице. «Должно быть, у нее скупая мимика», – подумал Кирилл. Русые волосы были собраны в низкий хвост, открывая красивую шею. Интересно, какой тип женщин нравился ему раньше?
– Сейчас мы поедем в банк. Нужно выяснить, есть ли у вас средства на счету.
– Хорошо. Вы объясните мне дорогу?
– Я вас сама довезу, – Ольга порывисто встала и направилась к шкафу. Вернулась с мужской курткой. – Вот, наденьте. Это моего мужа. Размер великоват, зато не замерзнете.
– Мне неловко. Я не хотел утруждать вас.
– Бросьте. Я ведь сама предложила помощь. Одевайтесь же! – Ольга взяла со стола ключи от машины. – Дорогу уже расчистили, в райцентр доедем быстро. Паспорт у вас с собой?
Для первого дня впечатлений было слишком много. Голова кружилась, поднялась температура. Кирилла знобило. Он лег на тугой матрас и накрылся одеялом. Ольга не могла допустить, чтобы сосед ночевал на голом полу, и вручила ему постельные принадлежности и ряд необходимых мелочей.
Поездка в банк ситуацию не прояснила, лишь добавила вопросов. На карточке Кирилла оказалось тридцать тысяч долларов. Сумма приличная. Он снял несколько сотен – купить одежду и продукты. Не злоупотреблять же добротой новой знакомой. Поход в магазин решил отложить на завтра. Уже вечерело, да и чувствовал он себя не лучшим образом. Наверное, простыл. Ольга дала таблетки и велела хорошо выспаться.
Кирилл бы с удовольствием задремал, но внезапно нахлынувший страх не давал ему покоя. А что, если, проснувшись, он ничего не вспомнит о минувшем дне? Что, если каждую ночь его мозг блокирует свежие впечатления, возвращая к нулевой отметке? Что, если ему суждено каждый день начинать жизнь с пустого листа? И завтра он не вспомнит ни сердобольную Ольгу, ни поездку в банк, ни животный ужас, охвативший его сейчас. Нужно как-то справляться. Иначе к амнезии добавится шизофрения. А с таким багажом далеко не уедешь.
Перевернулся на бок лицом к стене. Размышлять о будущем бессмысленно. Всего, что случится, не предугадаешь. Даже если завтра он утратит и те немногие воспоминания, что успел накопить, переживания на эту тему ничего не изменят. В конечном итоге прошлое и будущее – не существующие тени настоящего. Единственная ценность – этот самый миг. На нем и стоит сосредоточиться.
Кирилл напрягся. Ему отчетливо показалось, что по дому кто-то ходит. Очень хотелось оглянуться, а еще лучше – вскочить и зажечь свет. Но он заставил себя лежать смирно, не потакать расстроенному воображению. Дом пустой, спрятаться здесь негде. Входная дверь закрыта. Не привидение же это, в самом-то деле.
Черт. Кто-то определенно находился в комнате. Стоял в паре метров и внимательно смотрел на него. Кирилл спиной чувствовал взгляд. Ему даже послышался тихий горестный вздох. Словно кто-то не справился с переполнявшими его эмоциями, но в последнюю секунду закрыл рот ладонью, чтобы не разбудить спящего.
Кирилл резко обернулся. Комната была пуста. Свет уличных фонарей проецировал тусклый квадрат на темный пол. Ни тени, ни шороха за окном. Ночь была тиха и неподвижна.
В дверь настойчиво постучали. Кирилл сел, протирая глаза. Солнечный свет заполнил все пространство комнаты, отчего та визуально увеличилась в размерах. Он натянул брюки и зашлепал босиком в прихожую.
– Доброе утро, сосед, – Ольга стояла на пороге, постукивая ногой о ногу. – Такой мороз с утра!
– Доброе утро, – Кирилл улыбнулся. Он не забыл! Он прекрасно помнит вчерашний день.
Велецкая прошла в дом, по-хозяйски осмотрелась. Присесть было негде, поэтому она оперлась о подоконник:
– У меня хорошие новости.
Кирилл заинтересованно поглядел на гостью. Она продолжила:
– Я сегодня ездила в районное бюро технической информации, у меня там знакомая работает. Подарила ей дорогое вино, ее любимое. Выяснила, кому принадлежит этот дом.
Повисла пауза. Он не выдержал первым:
– И кому же?
– Смирнову Кириллу Андреевичу.
– То есть мне.
– Получается так. Покупка оформлена чуть больше недели назад. На документах стоит ваша подпись. Поздравляю.
– Спасибо, – Кирилл усмехнулся. – По крайней мере, я живу в собственном доме. Это утешает.
– Вкус на недвижимость у вас хороший. Но пока тут не очень уютно. Пойдемте ко мне? Я накормлю вас, – Ольга посмотрела вопросительно.
– А я не поставлю вас в неловкую ситуацию? Вы замужем, ваш супруг не будет ревновать?
– Мой супруг уже трое суток не появляется дома, заработался. А повода для ревности мы ему не дадим. Не так ли?
У нее были пухлые губы красивого розового оттенка – такой естественный цвет не придаст ни одна помада. Черный свитер соблазнительно обтягивал большую грудь. Волосы были распущены. Ольга заправила прядку за ухо и повторила:
– Не так ли?
Кирилл кивнул. Какие бы дамы ни привлекали его прежде, сейчас ему определенно нравилась Ольга. Возможно, потому, что была первой женщиной, увиденной после странного пробуждения. Причины возникшей симпатии не волновали мужчину. Он жадно собирал любые эмоции, чтобы заполнить гнетущую пустоту внутри. Ему страстно хотелось верить, что его прежняя жизнь была особенной, яркой, бурлящей событиями. Но интуиция молчала, не давая ни малейшего намека. Прошлое не скрывалось, подобно пугливому зверю. Прошлое просто исчезло.
Кирилл не знал, как реагировать. Он испытывал дискомфорт по поводу этой ситуации, но доминирующих чувств не замечал. Неужели без прошлого человек теряет и то, что некогда составляло его личность? Кто знает, может, до амнезии он был склонен к депрессиям? Или, наоборот, отличался неубиваемым оптимизмом? Был скромным или наглым? Трусливым или смелым? Общительным или замкнутым? Ставил амбициозные цели или довольствовался малым? Кирилл старался прислушаться к себе, уловить внутренние ощущения. Но то ли он сделался безнадежно глух, то ли там, в сердце, царила мертвая тишина.
Кирилл не стал скрывать от Ольги загадочное послание, обнаруженное вместе с другими документами. Она долго изучала записку и явно собиралась сказать что-то, но передумала. Пожала плечами.
– Наверное, нужно обратиться в полицию, – задумчиво произнес он.
– Не спешите. А вдруг вас подозревают в каком-нибудь преступлении? Вы не виновны, но не сможете ничего сказать в свою защиту.
– А если я виновен?
– Тогда тем более стоит повременить. Не думаю, что в тюрьме у вас будет много возможностей восстановить память и, следовательно, искренне раскаяться.
Ольга говорила логично, но Кирилл все равно сомневался. Ведь в полиции могут хоть как-то прояснить его прошлое. Ольга коснулась его руки:
– Послушайте. Давайте поступим вот как. В течение недели мы постараемся поработать над вашей памятью, и, если не будет никаких перемен, тогда пойдете в полицию.
Резон в ее словах имелся. Кирилл согласился. Единственное, что его смущало, – проникновенная заботливость новой знакомой. Не то чтобы ему это не нравилось. Просто присутствовала в этом какая-то иррациональность, что ли. С какой стати чужому человеку проявлять столь трепетное участие? «Однозначно, недоверие – одно из моих характерных свойств», – мысленно отметил Кирилл. Украдкой взглянул на Велецкую. Та разжигала камин и не замечала обращенный на нее взор.
С момента предыдущей встречи в ней произошла какая-то перемена. То ли во внешности, то ли в настроении, то ли в поведении. Было сложно сказать точно. Кирилл не исключал, что изменилось его восприятие. В сущности, он только начинал осваивать такое понятие, как второе впечатление.
– Ты любишь огонь? – Она протянула ладони к камину, как если бы сильно замерзла и хотела согреться. Переход на «ты» произошел так естественно, что никто из них не обратил внимания.
– Вопрос на засыпку, – Кирилл посмотрел на трепещущее пламя. – Красиво горит.
Ольга повернулась к нему:
– Давай попробуем выяснить, что ты умеешь. Начнем с элементарного. Узнаем, водишь ли ты автомобиль.
На улице было безветренно и морозно. Ольга открыла гараж и махнула рукой, приглашая его в машину. Кирилл занял сиденье водителя, а его спутница устроилась рядом.
– Ну пробуй.
Он вставил ключ в замок зажигания, завел двигатель и плавно тронулся с места. Уверенно остановился в нескольких сантиметрах от ворот. Включил заднюю скорость и въехал обратно в гараж.
– В таком случае прокатимся по окрестностям, – Ольга нажала на пульт, открывая центральные ворота.
Это было приятно – вести автомобиль. За всю поездку у Кирилла не возникло ни единого вопроса, ни единого сомнения в правильности своих действий. Машинально переключал скорость, в нужный момент включал поворотники. Очевидно, он делал это тысячи раз. За рулем ему было комфортно. Несколько раз он объехал вокруг коттеджного поселка, – тот оказался довольно большим – и вернулся обратно. Он бы с удовольствием вырулил на шоссе и прокатился в город, но не хотел обременять Ольгу своим неуместным задором. С сожалением припарковал автомобиль и вышел во двор.
Ольга замешкалась в гараже. Кирилл задрал голову вверх – пронзительно-голубое небо мерцало и слепило глаза. Наверняка он видел такое небо и раньше. Но что чувствовал при этом? Кто находился рядом? Поморгал, смахивая непрошеные слезы. Его не покидало необычное ощущение. Он прекрасно понимал, что хорошо, а что плохо. Но своего истинного, по-настоящему личного отношения к тому или иному событию не имел. То есть, конечно, имел, но не помнил. Было бы легче, если бы он забыл и сам факт утраты памяти. Тогда бы впитывал новое с упоением ребенка, не мучаясь вопросом «а что было раньше?».
Перед глазами возникло красивое лицо Ольги. Она что-то говорила, изо рта шел пар. Белое облачко рождалось, медленно поднималось вверх чуть выше макушки и растворялось в прозрачном воздухе. Велецкая повысила голос:
– Ты меня слышишь? Ты нормально себя чувствуешь? У тебя отсутствующий вид.
Кирилл кивнул:
– Мне хорошо. Просто я наблюдал за паром.
– За паром? – Ольга засомневалась в адекватном состоянии соседа. Наверное, он переволновался.
– Мне кажется, я хочу покурить. У тебя нет сигарет?
– Можно поискать. Я сейчас, – Ольга поспешила в дом и вскоре вернулась с пачкой сигарет и зажигалкой. – Такие подойдут? Нашла у мужа.
– Спасибо.
Он достал сигарету, прикурил и медленно затянулся. Легкие наполнил знакомый приятный дым.
– А я надеялся, что прежде вел здоровый образ жизни, – Кирилл сделал последнюю затяжку и огляделся в поисках урны.
– Бросай в снег, – милостиво разрешила Ольга.
– Зачем сорить?
– Пусть дворник выполняет свою работу, – она забрала у него окурок и выкинула в сугроб. – Пошли в дом.
Кирилл минуту постоял, пытаясь удержать нахлынувшее чувство дежавю, но оно исчезло так же внезапно, как появилось. Он вздохнул и поплелся следом за поднимавшейся на крыльцо женщиной.