Посвящается моим маленьким феям Элине и Елене
Глава 1
Визит нужды и дары судьбы
– Тиэль?!
Нет ответа.
Снова ворчливое:
– Тиэль!
И снова вместо отклика тишина.
– Вот ведь напасть, если в оранжерее затворилась, хоть весь Мир Семи Богов к Илту в Последний Предел отправится, ей плевать! – проворчало привидение со смесью удивления, недовольства и толикой восхищения. Перестав завывать под дверью, призрак исчез, решительно отправившись иным путем.
Белые звездочки эльдрины мягко сияли, ловя щедрые лучи, отбрасываемые солнцешарами. Ковер бесценной травки в домашней оранжерее был невелик, не чета роскошным полянам в Дивнолесье. Так, не ковер – коврик. Или даже дорожка, всего лишь от двери до стены, чтобы пройтись босиком не по стылому каменному полу, а по мягкой живой подушке.
Узнай городские лекари и маги Примта, сколько здесь, в особняке, звездчатки, как по-простому именовали эльдрину люди, и для чего эльфийка ее растит, точно жизни бы не дали. Деньги – пыль, пусть звонкая и нужная для покупок, но Тиэль пока не опустилась до того, чтобы губить растения ради наживы. Пусть и изгнанница! Втрое по весу в золоте сведущие травники заплатят и за опавшие лепестки.
Она предпочитала молчать о богатствах своей оранжереи, кропотливо выращенной из крохотных семечек, корешков, листиков – всего, что сумела прихватить, уходя прочь из родного дома и спрятав в складках одежды, карманах и в подкладке плаща. Как оказалось впоследствии, не так уж и мало припряталось.
Оставив лейку, Тиэль присела на скамеечку под разросшимся кустом лаурника, укрытого пышным золотым цветом. Рука машинально скользнула влево и погладила нежный серебристо-золотой лист юного мэллорна. Малыш в кадке развернулся к подруге и коснулся эльфийки в ответ. Теплая волна силы пробежала по ее телу. Сразу отступила усталость и захотелось чего-нибудь пожевать. Например, разогреть на кухне вчерашнее рагу из кролика.
– Гхм, – откашлялись где-то в углу. Следом из пола, просачиваясь меж цветочным ковром эльдрины, выглянула прозрачная голова косматого бородача с выпученными глазами. – Там к тебе пришли. На крыльце парочка голубков мнется.
– И что? – равнодушно фыркнула эльфийка.
– Уйдут – без денег останешься, – напомнил призрак. – У тебя в шкатулке всего три монеты. Еду на что покупать будешь? Иль цветник свой под корень оборвешь?
– Найду какой-нибудь твой клад, – оскалила зубки в совсем не милой улыбке собеседница.
– Но-но, мои заначки не трогай, у нас договор! – встревожился призрак, полностью возносясь над полом оранжереи.
– Договор-договор, не пугайся, – махнула рукой эльфийка, легко вскочила на ноги и выбежала из оранжереи в коридор.
Входная дверь распахнулась перед носом людей, нерешительно переглядывающихся на высоком крылечке. То ли парочка набиралась храбрости, чтобы позвонить в колокольчик, то ли вообще никак не могла решить, а нужно ли им входить именно сюда. Темноглазый, крепко сбитый, уже сейчас балансирующий на грани определения «полный» шатен и хрупкая голубоглазая блондиночка уставились на хозяйку дома не то со страхом, не то с мольбой.
Эльфийская дева – золото кос и зелень глаз в комплекте прилагаются, а что несколько худощава на вид иль вовсе тоща, так не каплун к празднику, – притопнула босой ножкой и объявила:
– Лейдин, лейдас[1], милости богов. Если на консультацию – проходите, только ноги о коврик вытрите. Если что продавать пришли – ступайте прочь. Если решили на крылечке постоять и насладиться видом архитектурного шедевра, то с вас – пять медяков.
– Ой, мм… Милости богов! Мы на консультацию, – смущенно, будто признавался в каком-то противоестественном пристрастии, пробормотал юноша и покраснел.
Эльфийка посторонилась и сделала рукой приглашающий жест, ножки ее зашарили у порога, влезая в мягкие туфельки – одну из нескольких пар, вечно разбросанных и столь же вечно забываемых хозяйкой по всему дому.
Молоденькая спутница сделала короткий вежливый поклон-приседание и просочилась в коридор первой. Тщательно отерла ботиночки о коврик из мха, с аппетитным причмокиванием вобравший в себя городскую пыль. Глазки девы блестели от возбуждения и опаски, кудряшки на головке, прикрытые шляпкой, чуть ли не вставали дыбом от любопытства. Не выдержав мук молчания и пытки неудовлетворенным интересом, визитерша выпалила:
– Правда, что это был прежде особняк графа Адриса, которого все зовут Проклятым Графом?
– Правда, – провожая гостей в приемную залу, из которой давно уже было вынесено все лишнее и мешающее убираться после некоторых посетителей в сезон непогод.
– Убил себя, жену, ее любовника, – с восторженным ужасом продолжила перечислять гостья, прижимая пальчики к груди и озираясь по сторонам.
Словно опасалась или даже надеялась увидеть того самого графа или место, где случилась трагедия.
– Неправда, – меланхолично поправила Тиэль. – Сначала – двух любовников жены. Застал их с нею на ложе. Следом – жену, а уж потом и сам к богам отправился. Нет-нет, не наложил на себя руки. Граф получил серьезное ранение кинжалом и царапину отравленной иглой, спрятанной в перстне одного из любовников жены. Это и стало для мстителя роковым.
– И он не нашел покоя, – все так же восторженно ужасаясь, продолжила девица.
Кавалер приотстал, виновато вздыхая, но не делая попыток приструнить свою спутницу. Наоборот, поглядывал на нее с тем умиленным любованием, какое свойственно всем влюбленным в острой стадии заболевания.
– Найдешь тут, если городской особняк, земли и сокровищница сестре жены как ближайшей наследнице отходили, – пожала плечами эльфийка, полностью понимая графа.
История о том, что никто из наследников графа не смог войти в дом, взять графскую печать и выйти живым, до сих пор пользовалась популярностью как одна из страшных сказок Примта. Все владения покойного мстителя отошли короне, особняк же был выставлен на торги.
– Гм, а как же ты, лейдин? Призрак покинул эти стены? – опасливо уточнил юноша.
– Нет, разумеется, но дом большой, нам не тесно, – невозмутимо отрезала эльфийка, входя в приемный зал. По полу, стенам и потолку прокатилась череда дробных ударов, будто подтверждая слова хозяйки. Тиэль опустилась в кресло с царственной грацией дивнорожденной и скомандовала:
– Садитесь и рассказывайте.
Побледневшая парочка, разом утратившая остатки красноречия, упала в кресла мешочками с… пусть будет сеном и беспомощно переглянулась. Прохладительных или согревающих, в большем соответствии с не по сезону прохладной погодой начала осени, напитков Тиэль гостям, разумеется, не предложила. Меньше времени на пустяки потратят – быстрее до сути доберутся.
– Молчание тоже включу в счет, – цинично проронила хозяйка положения и особняка.
Почему-то это практичное замечание частично вернуло гостям присутствие духа, и юноша начал:
– Я Кайро Ульдис. Работаю в торговой компании «Сны Зара». Мы с Лимель стали супругами три дня назад. Мы небогаты, и мне предложили очень выгодную работу в Китроне сроком на три года. Климат там влажный и жаркий, с трудом переносимый без привычки, но выбора у нас нет, нужно ехать… У тебя, лейдин Тиэль, репутация эльфийки, способной решить любые проблемы. И мы… я не знаем, к кому еще обратиться с щекотливой просьбой.
– Какой?
– Лимель – хрупкая дева, она не сможет выносить дитя в Китроне. Нам нужен амулет от зачатия. Думали, приобрести его не составит труда, но увы! В первой лавке мастер отказался с нами беседовать, во второй после озвучивания просьбы на наши головы обрушился водопад гнева, в третьей нас послали, гм, к лейдин Тиэль, – сцепив руки в замок и расположив их между коленями, смущенно продолжил гость.
Хрупкая дева Лимель цветом лица переплюнула морковку и шмыгнула носиком в знак солидарности со словами супруга.
– Послали… Лейдас Криспин? – нахмурила тонкие брови Тиэль, назвав имя травника, с которым сотрудничала.
– Да, – радостно, будто у него с хозяйкой нашлись общие родственники, вскинулся юнец.
– В каком храме вас соединили узами брака? – поразмыслив несколько секунд, уточнила эльфийка.
– Инеаллы Животворящей, лейдин, – с еще большей радостью просветил собеседницу парень, взял жену за ручку, и они обменялись такими восторженно-сладкими взглядами, что у Тиэль свело скулы. Она мысленно поклялась не есть медовых орешков десять дней и достать из подвала связку копченой рыбы.
– Понятно. Ни один мастер не продаст вам нужного амулета, дабы не навлечь на себя гнев богини плодородия, – раскрыла великую тайну массовых посылов Тиэль.
– Что же нам делать? К кому обратиться? – До парочки только сейчас дошла вся глубина за… западни, в которую они угодили.
– Мастер Криспин отказал вам не зря. Среди травников и целителей вряд ли отыщется желающий заслужить немилость Инеаллы. Есть, конечно, лавки теневые, но вместо нужного амулета или сбора вы рискуете за свои же деньги приобрести смерть, мгновенную или отсроченную.
– Никакого выхода нет? – Голубенькие глазки хрупкой, казавшейся созданием воздуха блондинки стали наполняться слезами. Ручки вытащили кружевной платочек и принялись нервно комкать бедный кусочек тонкого полотна.
К счастью для себя, порывистым юнцом, падким на девичьи слезы и благодарности, Тиэль отродясь не была. Она вообще тех, кто передвигается на двух ногах, не особо жаловала, будь то эльфы, люди, гоблины, орки или создания иных рас. Иное дело растения!
– Есть одна возможность избежать немилости Инеаллы, – задумчиво побарабанила пальчиками по подлокотнику Тиэль. – Очень дорогая возможность. Настойка глеасэль. Ее основными компонентами являются лепестки эльдрины и сок глеасина. У нас ее готовят для хрупких женщин, желающих выносить и родить здоровое дитя, не утратив собственных телесных сил. Пока такая настойка пьется для укрепления тела будущей матери, зачатие невозможно.
– Лейдин Тиэль, где можно достать настойку? – с воскресшей надеждой обратился юноша к эльфийке.
– Нигде, – отрезала эльфийка. – У здешних травников нет рецепта. Из Дивнолесья разве что заказать, но о цене даже строить предположения не возьмусь. Бессмысленно. Я могу приготовить глеасэль, если у вас есть чем заплатить. За работу, так и быть, ничего не возьму, но за травы для настойки в городе платят втрое и впятеро золотом по весу.
Парочка переглянулась, впечатленная дороговизной заказа, затем юноша открыл рот и закрыл его, потому что начала говорить Лимель:
– У нас нет столько золота, но, возможно, ты, лейдин, согласишься принять в обмен это украшение.
Блондинка распустила завязки на сумочке-кошеле из плотной кожи, расшитой бусинками, и вытащила бирюзовый платок. Аккуратно развернула и поставила на стол тонкий ободок с затейливым травянистым узором, едва просматривающимся на глади темного металла.
– Это не золото, но вещь старинная, серебряная, прабабушка унаследовала как приданое, – замявшись, призналась Лимель. – Только носить его долго нельзя, голова сильно болеть начинает.
Тиэль коснулась двумя пальцами обруча, губы ее скривила странная усмешка:
– Договор. Оставляйте венец. Настойка будет готова завтра к вечеру. Три фиала. По одному – на каждый год. Если не вынимать пробки из фиала и почаще держать на свету, не испортится. Теперь ступайте, мне пора в мастерскую.
Спорить, торговаться или пытаться еще немного задержаться в странном особняке визитеры не стали. Чуть ли не бегом выбрались наружу, сами не понимая почему.
Призрак вышел из стены рядом с эльфийкой, крутящей в пальцах венец.
– Красивая безделица, а все ж лучше бы ты с них деньгами взяла.
– Это венец Эльглеас. Символ владык Дивнолесья, утраченный в последнюю Великую Войну Народов. Принадлежал моему прапрадеду, который не возвратился из битвы при Темных Ключах.
– Эк, – крякнул собеседник. – Тогда понятно. И что ж он раньше-то к хозяйке не вернулся? Про ваши реликвии сказаний много ходит, будто они чуть ли не разумом наделялись древними мастерами.
– Разумом? – чуть заметно нахмурилась и качнула головой Тиэль. – Нет, скорее инстинктами и чутьем подобно хорошему псу. Венец, ставший трофеем победителя, не мог вернуться прежде, чем свершит месть – изведет до седьмого колена весь род поднявшего руку на владыку, предаст забвению его семя.
– Тогда что же эта девица до сих пор жива, а ободок – у тебя в руках? – запутался призрак, запустив пальцы в призрачные клочки бороды. – Или ты ее настойкой изведешь?
– Лимель не имеет отношения к роду убийцы. Возможно, венец попал к ее прабабке уже после свершения мести, род людской так короток. Или ветвь формально не пресеклась, но продолжилась незаконнорожденным потомком, не носящим проклятой крови, – отстраненно заметила собеседница, любуясь реликвией и поглаживая украшение как любимого питомца.
Может, призраку и показалось, но ободок за несколько минут пребывания в пальцах законной владелицы ощутимо посветлел, будто сбросил груз проведенных в разлуке лет, или просто снял маскировку и теперь сиял истинным светом эльфийского серебра – редчайшего из металлов мира.
– Хм, ловко, – оценил граф. – Венец кроме головной боли гарантировал и бесплодие?
– Венец гарантировал общее проклятие. Головная боль – неизбежное следствие для любого, осмелившегося примерить реликвию, не имея на то права крови, – усмехнулась Тиэль и, опустив ободок на голову, направилась в мастерскую. Заготовленных трав в нужной стадии зрелости с лихвой должно было хватить на приготовление заказанной настойки. Уже на пороге эльфийка спохватилась и попросила:
– Адрис, прими нормальный облик, нагонять страх не на кого.
– Ах да, прошу прощения, лейдин, – поклонился лохматый ужас Проклятого дома. Выпрямился уже высокий и грозный мужчина. Наружность его пусть и не соответствовала общим канонам современной рафинированной красоты средь людской знати Примта, но была весьма эффектной. Если вам, конечно, может понравиться тот, кто даже в обличье человека хранит сходство с хищной птицей. Движения скупые и выверенные. Цепкий и одновременно немигающе-равнодушный взгляд охотника, высматривающего добычу, резкие черты лица, тонкий рот, окаймленный небольшой бородкой, нос, больше похожий на клюв, коротко стриженные волосы, растрепанные, словно перья.
Добившись своего, эльфийка поблагодарила графа кивком и собралась уйти, когда ее остановило мрачно-предвкушающее бормотание:
– Опять кто-то ломится в дверь.
– Клиент?
– Не похож. Глянешь или мне разобраться доверишь? – почти пропел Адрис, предвкушающий развлечение.
Он снова сменил обличье на «ужас Проклятого дома». Все-таки за век с лишком, пока особняк простоял без живого хозяина, маловато находилось желающих заглянуть на призрачный огонек и развлечь заскучавшего духа до хм… смерти. Нет, поначалу смельчаки и охотники до легкой добычи десятками шли, даже жрецы богов, слишком полагающиеся на своих покровителей, находились. Зря, конечно, полагались. Граф не последним из почитателей Илта как был, так и после перехода в эфирное тело остался. Вот и забавлялся с законной добычей, как лесной кот с мышами, заодно и силу копил. Потом то ли репутация смертельного ужаса выросла, то ли народец измельчал – почти перестали «в гости» к призраку живые заглядывать. Потому, возможно, он и не напал сразу на первую за последнее десятилетие покупательницу. Присмотреться решил, а она его увидела и тоже присмотрелась. И смертным ужасом не прониклась. Поведала свою историю, сказала, что убежище ищет, и покровительства попросила. Однажды рыцарь – навсегда рыцарь, пусть и с иным в посмертии кодексом. Обрел граф Адрис новую цель и смысл бытия.
– Надо посмотреть, – после секундного размышления решила эльфийка. – Напугать всегда успеем. Кушать что-то, как ты верно заметил, мне нужно, и Гулд платить за готовку надо. Не самой же у печи вставать, а то, боюсь, от своей стряпни я быстро тебе призрачную компанию составлю.
– Не то чтобы я был против, но пока лучше поживи, – усмехнулся призрак и истаял.
Тиэль способностями к мгновенному перемещению в пределах особняка, да и в иных пределах не обладала, она вообще была слабой магичкой, зато хорошей травницей и целителем. Бабушка Налиэль как-то в беседе с дедушкой Кералем обмолвилась, что внучка могла бы и выдающейся стать, если бы несла в душе побольше сочувствия к пациентам и поменьше – исследовательского зуда к изучению недугов. Тиэль тогда только мысленно улыбнулась и спорить не стала. У каждого – свое бремя и свой путь.