Долгожданное возвращение в замок
Они шли, быстро спускаясь по склону холма, с каждым шагом приближаясь к крепости. Во время ходьбы его так раскачивало, что мальчик боялся свалиться и уцепился за черную прядь волос великана. Подойдя к крепости, они встали перед большим глубоким, доверху наполненным водой, рвом. Прямо над ним возвышались величественные каменные стены, казалось упиравшиеся в сами небеса. Несколько отрядов лучников, заметивших путников еще за версту, пристально наблюдали за незнакомцами сквозь узкие бойницы, располагавшиеся вдоль всей стены. Дозорные на круглых башнях, слегка выступавших вперед, подали сигнал страже у ворот.
Массивный деревянный мост был поднят вверх. Великан, взяв двумя пальцами мальчика под мышки, посадил его себе на ладонь. Затем рукой Тилли он начертил на воротах перед собой знак. Зеленый символ сначала затряс ворота, а затем начал медленно разматывать цепь подъемного колеса, державшего мост. Воины, стоящие по ту сторону крепостной стены, спокойно наблюдали за происходящим.
Тоша с удивлением разглядывал солдат королевской армии. Они словно вышли из сказок о древнерусских богатырях. Каждый воин был одет в кожаный жилет, обитый блестящими на солнце металлическими пластинами. Они настолько плотно прилегали друг к другу, что напоминали крупную чешую змеи. На широком витом поясе, в расписанных замысловатыми узорами ножнах, покоились острые мечи в половину великанского роста. В руках солдаты держали каплевидные щиты во весь рост, которые защищали как тело, так и голову. В другой руке они держали кованые шлемы, с кольчужной бармицей и длинным наносником. Заметив наследника престола, воины сняли их и встали по стойке смирно. Они были поражены, увидев Фахшура, идущего по мосту. Никто кроме сына короля великанов не мог открыть дверь с помощью заклинания.
– Фахшур! Фахшур! – Произносили имя трехглазого воины и прижимались к стене.
Наследник великого короля Шифара пропал много лет назад, отправившись в мир людей за рабынями для дворца отца. Теперь он шел целый и невредимый по прошествии стольких лет, практически не изменившийся и совсем не постаревший. Опомнившись от шока, великаны начали преклонять головы перед сыном своего правителя. В знак приветствия Фахшур то кивал им головой, то махал рукой.
– Где отец? Мать? – Спросил наследник великанов стоящего крайним воина.
– К сожалению, ваше величество королева во время вашего отсутствия умерла, а король Шифар сейчас стар и сильно болен. Сказать точнее – он при смерти и почти не выходит из своей опочивальни.
Фахшур снял с плеча Антошу с круглыми от страха глазами, сунув его одному из воинов в руки, велел приглядывать и быть осторожным с мальчиком. Сам он, не мешкая, отправился по каменной мостовой вдоль массивных зданий по направлению к замку. За стеной располагалось все необходимое для обеспечения армии в случае длительной осады: конюшни, казармы, зерновые хранилища, кузня, тренировочные площадки, арсенал и, конечно же, столовые. В центре всего этого великолепия военной мысли возвышался королевский дворец. Веками, из поколения в поколение, Сиэнэльморра мудро властвовали своими землями, восседая на железном троне Красного дворца. Он был назван так из-за ярко-красного камня, использовавшегося при возведении стен. Каждый булыжник, а по человеческим меркам их вполне можно было бы так назвать, был добыт немалым трудом высоко в горах. Каждый камень вытачивался лучшими мастерами зодческого дела, чтобы они плотно прилегали друг к другу, не оставляя зазоров. Сторонний наблюдатель, глядя на замок, мог бы подумать, что он просто выточен прямо из скалы. Черная, покрытая блестящим лаком черепица украшала аккуратные треугольники крыши, сплошь усеянной флагштоками с развевающимися флагами. Двери дворца были сделаны из векового мореного дуба, на котором придворный плотник мастерски вырезал все семейное древо правителей Сиэнэльморра вплоть до Первых великанов.
Тихонько скрипнув массивной деревянной дверью, Фахшур почти бегом взбежал по главной лестнице дворца. Пройдя несколько шагов и подойдя к двери в спальню отца, он ненадолго остановился и, с улыбкой на лице, погладил дверную ручку. В памяти всплыла картинка, как он, будучи еще ребенком, вбегал в спальню своих родителей, пролазил у них под одеялом и ложился довольный между ними, уткнувшись в грудь матери. Отец начинал щипать ему бока и тереться носом под волосами. Младшая сестренка, лежавшая рядом в своей кроватке, начинала волноваться и, спустив пухлые ножки на пол, топала к кровати родителей и начинала карабкаться на мать. Так счастливое семейство встречало каждое утро, пока Фахшур не вырос, тогда он начал приходить в комнату к своей сестре и приносить ей диковинные цветы, один краше другого, совершенствуясь в магии. Затем он приходил к своей матери и дарил ей чудесные украшения, так же начавшие свое существование посредством магических сил. В одном из самых красивых мест замка, в башне, откуда были видны окрестности на несколько верст вокруг, располагался чудесный сад Фахшура. В нем произрастали тысячи растений, которые приносили из своих походов отец и мать юного великана.
– Интересно… Что стало с моим садом? – Думал Фахшур.
Ему было страшно и стыдно перед отцом, за то, что он оставил их и не присутствовал у смертного одра матери.
– Наверное, они похоронили мать в семейном склепе бабушки… – Успел подумать наследник короля, прежде чем массивная деревянная дверь предательски скрипнула.
– Войдите! – Услышал он сиплый голос отца, и в груди стало так тепло и хорошо, как раньше, когда он был ребенком.
Он распахнул дверь и вошел в спальню. Фахшур так соскучился по этой массивной кровати, украшенной тяжелыми балдахинами, по этим огромным креслам, в которых они сидели с отцом и подолгу разговаривали о дальних походах и чудесах, которые случалось повидать королю, по свисавшим с потолка деревянным канделябрам, по массивному столу, сделанному из векового дерева муа, на котором они с сестрой играли вырезанными из красного дерева циклопами и троллями. На полке, над большим камином до сих пор стояли лодки, фрегаты, на которые они сажали своих воинов, деревянные башни, с помощью которых брали крепости. Выставив на стол свою гвардию, отец дул на поставленных в ряд человечков, и они оживали, начиналась битва. Зрелище было совсем, как настоящее, и королевские дети могли подолгу наблюдать за боевыми сражениями. Интереснее всего было, когда отец приносил деревянных боевых слонов и кулонгов, драконов с искусно вырезанной чешуей и крыльями, а так же медведей, великолепно украшенных цветной сбруей. Такие баталии он устраивал достаточно редко, в основном, когда приглашал в гости соседних правителей, в устрашение королей, дабы избежать нападения на свои вотчины. Шифар часто брал в дальние походы повозку со своими деревянными солдатами. В случае, если противник начинал теснить ряды его славных воинов, он выставлял на землю свою армию, оживлял ее и увеличивал до нужных размеров отправлял в атаку. За всю свою жизнь, король великанов Шифар не проиграл ни одного сражения.
Фахшур стоял перед кроватью своего умирающего отца. Расплывшееся тело с седыми, раскиданными по подушке волосами, старческие бородавки на подбородке и носу отца не вызывали отвращения у вернувшегося сына. Подслеповатые глаза старого короля не хотели верить в увиденное.
– Фахшур! Мой мальчик! Сын мой! Как долго ты пропадал? Я не хотел верить, что ты погиб… Я знал, что ты вернешься, мой любимый сын! Как же долго я тебя не видел, любимый мой сын…
Из глаз старого умирающего короля потекли слезы, дрожащие руки потянулись вперед, чтобы обнять блудного сына.
– Мальчик мой…
Старик обнимал за шею любимого Фахшура.
– У меня для тебя подарок! Ты так любил все эти мелочи из того мира… – Сказал наследник короля и вынул из кармана две крошечные книжки.
Он положил их на ладонь и дунул, чтобы увеличить, но вспомнил, что больше не владеет ни кольцом, ни амулетом.
– Где-то, что ты должен был беречь пуще своего глаза, сын мой? – Спросил отец, входя в свое королевское положение. – Где твои кольцо и амулет, я спрашиваю? Отвечай мне!
Король поднял седые брови вверх, вопросительно глядя на провинившегося отпрыска. Фахшур рассказал, как в ту последнюю ночь, когда отец видел его, он прошел в мир язычников и древних славян, по их календарю у них как раз была неделя Ивана Купалы. Пробравшись к реке, он притаился в кустах, чтобы лучше разглядеть и выбрать пару женщин, купающихся в реке. Иногда великанам приходилось совершать ночные вылазки, чтобы украсть две, три женщины, а затем сделать их своими женами. Славянские женщины были весьма красивы, да и у великанов, в основном рождались сыновья. Поэтому в целях продолжения рода им приходилось прибегать к этим варварским методам. Женщины их народа были весьма сварливы и грубы, да и особо не имели желание воспитывать своих детей, в отличии от славянских женщин, которые носились со своими чадами, как курица с яйцом. Они быстро смирялись со своей участью и привыкали к своим уродливым мужьям, а по прошествие времени даже начинали их любить. От этих союзов рождались крепкие красавицы и мальчики великаны с весьма миролюбивой душой. Все они были творческими натурами и поэтому красивых вещей, и разных забавных безделушек в крепости и ее округе только прибавлялось. Так вот, Фахшур крался за кустами, когда столкнулся нос к носу со старой бабкой, державшей в руке какой-то цветок и зажмурившей глаза. Едва она открыла глаза, как из ее уст вырвались слова:
– Чтоб ты сдох окаянный!
Дыхание в груди остановилось, и Фахшур упал на землю как подкошенный. Дальше он помнил только грозу и раскаты грома над головой, холодный дождь хлестал по лицу и телу. Он чувствовал свое кольцо и амулет, которые сделал ему отец, ведь он ни на минуту с ними не расставался и даже спал с ними. Затем он крался, пробираясь по спящему селу, чтобы забрать свои вещи. Вдыхая широкими ноздрями воздух, он шел ведомый запахом отца, оставшегося на магических предметах. Дальше он рассказал про мальчишку и о том, что перенес его в их мир.
Что же касается бабули, то она перепугалась здорового трехглазого детины. В эту ночь, за всю тяжелую жизнь ей улыбнулось счастье. Она нашла цветущую ветку папоротника с маленькими неприметными цветками и стояла, зажмурив глаза, в предвкушении исполнения заветного желания. А задумала она себе загадать ни много, ни мало пару мешков с золотыми червонцами. Да тут на тебе, столкнулась с этим лешим. В общем мешки с золотом растворились в воздухе как не бывало, а перед ней лежал странный незнакомец, всем своим видом напоминавший лешего. Потрогав его ногой и потормошив рукой, бабуля поняла, что желание ее исполнилось, и теперь схватилась за голову.
– Батюшки… Угробила чудо-юдо! Що ж делать та? Куды бежать? Кого звать? – Причитала она.
Отбросив ставший ненужным цветок, ведь он исполнял всего одно единственное желание, старуха понеслась домой звать на подмогу своего старика. Прибежав домой, ничего путного объяснить она не смогла. В общем дед понял, что бабка, видимо, кого-то убила и надо заметать следы. Взяв лопату, он пошел за ней, пока не пришли на место, где валялся незнакомец. Дед потрогал лежавшего и приложил ухо, чтобы послушать сердце. Трехглазый лежал и не шевелился, тело его начало потихоньку остывать.
– Готов… Наверное… От разрыва сердца умер? С испугу! – Подумал старик и, посадив бабку на траву, начал копать яму, чтобы скрыть следы преступления.
Бабка качалась взад и вперед, причитая:
– О Хоспаде… Убила! О! Боже мой… Прости хрешную! Век не отмолить! Батюшки… Хрех та какой!
– Да… Грех-то большой… – Поддакивал дед.
Он прошел войну и похоронил немало боевых товарищей, поэтому хладнокровно продолжал копать могилу.
– В острог за ето надо… – Стращал он свою старуху. – Одним больше, одним меньше… Вон сколько людей пропадает! – Думал он, вспоминая, что в прошлом году, так же летом, пропали две самые красивые девки с деревни. – Ну… Хотова! Думаю как раз… – Он померил ногами усопшего и его могилу. – Давай бери за ноги, а я за руки.
Дед с бабкой подняли покойника и потащили его к яме. Бабка тихонько подвывала и тащила труп за ноги.
– В острог… Не хочу в острог! – Причитала она.
– Молчи старая… Да никто и не найдет его! – Успокаивал старик жену.
В конце концов он цикнул:
– Молчи Клементина!
И старуха замолчала.
При свете луны, освещавшей все вокруг, было не так страшно, и бабка заметила амулет на шее покойника.
– Смотри-ка дед, а у лешего-то на шее медалька золота! И перстенек на руке… Камень та горит аж! Бохатый… Наверное, из этих, из каких подпольных, раскулаченных. Они, говорят, по лесам до сих пор мотаются, да в землянках живут. А могет это черт?! И три глаза у него! – Показывая на лоб усопшего, шептала в ночи Клементина.
– Да не-е… Инвалид какой-то! – Возражал старик.
– Дай-ка мне из его бороды волосков парочку, могет рецепт какой усилю… – Молниеносным движением руки бабка дернула труп за бороду. – Чаво-т мало получилось… – Бабка еще разок дернула лежавшего за бороду, вырвав хороший пучок волос.
Довольная собой она сунула сноп волос себе в карман сарафана.
– Да побойся Бога-то! Старуха! Что творишь-то? – Завозмущался дед.
– Все для блага! Все для народу! Все для лечения! Инвалид… Та хахой он инвалид-то? Черт он! – Доказывала бабка ведунья.
Завалив покойника землей, дед трижды перекрестил образовавшийся холмик. – Теперь давай молись за душу усопшего… Да чтоб собаки не разрыли! – Пестовал глупую старуху дед.
Домой они возвращались молча. Событие на берегу реки мучало обоих. Теперь им придется всю жизнь жить с этим грехом. Бабулька сожгла кусок бороды и сунула пепел в банку со снадобьем. Поплевав на химический карандаш, на приклеенной на банку бумажке снизу приписала: «Пучок волос лешего». И поставила жирную точку.