18 мая, пятница, день. Северная Атлантика
Больше недели непогоды добивало всех. Наш крошечный экипаж дошел до последней стадии вымотанности, но шторм все не утихал. Вместе с тем морская болезнь немного отступила – организм адаптировался, а дикая усталость вроде даже наладила сон. Опять назначили вахты так, как и положено, – циклически, вахтенный, подвахтенный, отдыхающий, – по четыре часа. Отдыхающий удалялся в нашу единственную неразгромленную каюту, а подвахтенный пытался уснуть на диване в рубке.
Радар упорно показывал отсутствие какого-либо движения в океане: ни судов, ни лодок – ничего. Пустота, только одни мы, пробирающиеся меж уверенно катящихся куда-то к северо-западу водяных валов. Наш курс упорно вел вдаль от главной цели – входа в Ла-Манш, – мы шли навстречу волне и отворачивать не собирались. Нельзя нам было отворачивать: потонем к чертовой матери с нашими умениями.
Запасы топлива таяли предсказуемо быстро, все получилось именно так, как я и рассчитывал: непогода порушила все наши планы. Но это как раз расстраивало меньше всего – мы все равно приближались к Европе, а Европа – это такое место, где люди всегда жили очень плотно, и побережье тоже не пустовало. Найдем способ добраться туда, куда нам надо, – нам бы под ногами твердую землю ощутить, а уж потом… для твердой воли нет преград.
Хуже другое: оптимальный курс упирался в воронку Кадизского залива, и вот это напрягало. Направление волн давало нам некий простор для отклонения к югу, но тогда мы упирались в Африку, и уж она нам нужна была меньше всего на свете. Отклоняться же к северу толком не получалось – мы разворачивались так, что волна била бы нам в правую скулу, и к чему это приведет… Мы хоть и на судне, а маневрируем как на плоту – нет у нас умений для большего, идем как несет, как получается. А получается в Кадизский залив.