Часть 2
Трансформации
Глава 3
Переосмысление финансовых услуг
Мировая финансовая система ежедневно пропускает через себя триллионы долларов, обслуживает миллиарды людей и поддерживает глобальную экономику общей стоимостью более 100 трлн долларов [89]. Это самая мощная отрасль в мире, основа мирового капитала, и ее лидеры считаются хозяевами вселенной. При ближайшем рассмотрении, однако, это заумная машина неравномерных нововведений и абсурдных противоречий. Во-первых, эта машина довольно давно не обновлялась. Новые достижения просто припаивали к старому залатанному корпусу имеющейся инфраструктуры. Представьте себе: современные банки предлагают интернет-банкинг, но по-прежнему выпускают бумажные чеки и пользуются мейнфреймами семидесятых годов. Когда клиент подносит кредитку к суперсовременному считывающему устройству, чтобы оплатить большой латте в «Старбаксе», его деньги проходят минимум через пять разных посредников, прежде чем попадут на счет кофейни. Транзакция проходит клиринг за секунды, но фактически урегулируется в течение нескольких дней.
Возьмем крупные транснациональные компании, такие как Apple или General Electric. Им приходится держать по всему миру сотни банковских счетов в местных валютах, чтобы облегчить свою деятельность [90]. Когда такой корпорации нужно перевести деньги между двумя подразделениями в разных странах, менеджер одного филиала посылает банковский перевод со счета своего филиала в другой банк на счет второго филиала. Эта неоправданно усложненная транзакция требует дней, если не недель, на урегулирование. В это время ни отправитель, ни получатель не могут пользоваться переведенной суммой, зато посредник зарабатывает процент на денежных средствах в пути. «Приход новой технологии превратил бумажные процессы в полуавтоматические, полуэлектронные – но логика осталась фактически бумажной»[91], – говорит Викрам Пандит, бывший генеральный директор Citigroup.
Повсюду можно наблюдать еще один странный парадокс: на мировых биржах трейдеры покупают и продают ценные бумаги в течение наносекунд, сделки проходят клиринг мгновенно, но их урегулирование занимает целых три дня. Органы госуправления обращаются не менее чем к десяти разным посредникам – советникам, юристам, страховщикам, банкирам, – чтобы выпустить муниципальные облигации [92]. Трудовой мигрант в Лос-Анджелесе, получив зарплату чеком, обналичивает его (уплачивая при этом 4 % комиссии) и несет свою пригоршню долларов в офис компании переводов, чтобы отправить деньги семье в Гватемалу, и снова платит комиссию, налог и другие скрытые сборы. Когда его многочисленные родные делят полученные средства между собой, ни у одного не накапливается минимально необходимой суммы для открытия банковского счета. Они в числе 2,2 млрд людей, живущих менее чем на два доллара в день [93]. Платежи на небольшие суммы, которые им нужно совершать, слишком малы для обычных платежных сетей, таких как системы дебетовых или кредитных карт, где минимальные суммы комиссии делают так называемые микроплатежи невозможными. С точки зрения банков, обслуживание таких клиентов просто не является «выгодным мероприятием», как показало недавнее исследование Гарвардской бизнес-школы [94]. Таким образом, денежная машина по охвату и масштабу не является на самом деле глобальной.
Плановые и регулирующие органы зачастую вынуждены работать в условиях недостаточности информации; причинами являются традиционная непрозрачность многих крупных финансовых операций и обусловленное требованиями безопасности ограничение информированности сотрудников. Ярким примером стал мировой финансовый кризис 2008 года. Чрезмерная эксплуатация, недостаток прозрачности и самонадеянность, вызванные искаженной мотивацией, не позволяли обнаружить проблему до самого последнего момента. «Как заставить эффективно работать что бы то ни было – полицию или денежную систему, – если не владеть фактической информацией?»[95] – размышляет Эрнандо де Сото. Регулирующие органы пытаются управлять системой по правилам индустриальной эпохи. В штате Нью-Йорк законы осуществления денежных переводов сохранились со времен Гражданской войны, когда деньги перемещали преимущественно на лошади или в товарных вагонах.
Эта монструозная система полна абсурдных противоречий, несоответствий, перегретых труб и котлов под давлением. Зачем, например, Western Union 500 000 точек по всему миру, если больше чем у половины населения есть смартфоны [96]? Эрик Воорхиз, один из первопроходцев биткойна, открыто критикующий банковскую систему, отмечает: «Сейчас быстрее переправить наковальню в Китай, чем перевести деньги через банковскую систему в Китай. Это безумие! Деньги и так уже цифровые – ведь не наличные же пересылаются в вагоне, когда вы делаете перевод!»[97].
Почему система так неэффективна? По мнению Пола Дэвида, экономиста, который ввел понятие «парадокса производительности», наложение новых технологий на существующую инфраструктуру «не редкость в период перехода от одной технологической парадигмы к другой»[98]. К примеру, в производстве потребовалось сорок лет, чтобы коммерческая электрификация пришла на смену использованию пара, и зачастую пар и электричество использовались параллельно, пока производство не сделало окончательный выбор в пользу последнего. За этот период технического перевооружения производительность фактически снизилась. В финансовой же системе проблема усугубляется тем, что явного перехода от одной технологии к другой не произошло; применяется целый ряд устаревших методик, в том числе насчитывающих не одну сотню лет, которые так и не реализовали полностью свой потенциал.
Почему? Отчасти потому, что финансовая отрасль монополизирована. Нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц, рассуждая о финансовом кризисе, пишет, что банки «делали все возможное, чтобы любыми путями повысить стоимость транзакций». Он утверждает, что даже на уровне розничных услуг комиссия за базовые товары и услуги «должна составлять доли цента». «Но сколько с нас берут на самом деле? – спрашивает он. – Один, два, три процента стоимости товара или услуги или даже больше. Капитал и сами масштабы банков в сочетании с молчаливым одобрением общества и законодательства позволяют банкам извлекать столько прибыли, сколько возможно, и в каждой стране, особенно в Соединенных Штатах, они получают миллиарды долларов прибыли»[99]. На всем протяжении истории крупные централизованные посредники пользовались огромными возможностями. В составе этого левиафана не только традиционные банки (например, Bank of America), но и эмитенты карт (Visa), инвестиционные банки (Goldman Sachs), фондовые биржи (NYSE), клиринговые палаты (CME), компании, оказывающие услуги денежных переводов (Western Union), страховые компании (Lloyd’s), юридические конторы, специализирующиеся на ценных бумагах (Skadden, Arps), центробанки (Federal Reserve), компании по управлению активами (BlackRock), аудиторские фирмы (Deloitte), консультанты (Accenture) и сырьевые брокеры (Vitol Group). Рычаги финансовой системы – мощные посредники, которые консолидируют капитал и власть и часто функционируют как монополии, – обеспечивают работу системы, но при этом замедляют и удорожают ее и создают непропорционально огромную прибыль для самих себя. Монопольное положение на рынке не стимулирует многие компании, уже зарекомендовавшие себя, совершенствовать свою продукцию, повышать производительность, стремиться лучше удовлетворять потребителей или задумываться о следующем поколении.
Новый взгляд на вторую древнейшую профессию
Дни финансового монстра сочтены – технология блокчейна обещает в следующем десятилетии большие перемены и разрушение устоявшихся систем, но при этом и грандиозные возможности для тех, кто успеет ими воспользоваться. Всемирная отрасль финансовых услуг сегодня изобилует проблемами. Она устарела, так как основана на технологиях прошлого века, которые не успевают за динамичным цифровым миром, и потому часто медленна и ненадежна. Она монопольна и не дает миллиардам людей доступа к базовым финансовым инструментам. Она централизована и потому подвержена утечкам информации и другим атакам и просто отказам. Она монополизирована и потому стремится поддерживать статус-кво и препятствует инновациям. Блокчейн способен решить эти и многие другие проблемы, позволяя новаторам и предпринимателям находить новые способы создания ценностей на этой мощной платформе.
Существует шесть причин, по которым технология блокчейна принесет глубокие изменения в эту отрасль, разрушит финансовые монополии и даст частным лицам и организациям реальную возможность выбирать, как создавать ценности и управлять ими. Для мировых финансистов это повод задуматься.
Аттестация. Впервые в истории стороны смогут, не зная друг друга и не доверяя друг другу, заключать сделки и вести дела. Подтверждение личности и установление доверия перестали быть правом и привилегией финансового посредника. Более того, в контексте финансовых услуг протокол доверия приобретает новое значение. Блокчейн может установить доверительные отношения, когда они необходимы, подтвердив идентичность и платежеспособность каждой стороны с помощью истории транзакций (в блокчейне), значения репутации (на основе агрегированных отзывов) и других социоэкономических показателей.
Стоимость. В блокчейне сеть и проводит клиринг пиринговых передач ценностей, и урегулирует их, причем делает это постоянно, так что ее регистр всегда актуален. Если бы банки для начала воспользовались такой возможностью, не меняя свою бизнес-модель, они сэкономили бы около 20 млрд долларов операционных расходов – это подсчеты испанского банка Santander, причем реальные цифры наверняка гораздо выше[100]. Благодаря радикальному снижению стоимости банки смогли бы предложить частным и корпоративным клиентам в сообществах, недостаточно охваченных банковским обслуживанием, более широкий доступ к финансовым услугам, рынкам и капиталам. Это выгодно не только лидерам рынка, но и начинающим предпринимателям по всему миру. Любой человек в любом месте, располагая только смартфоном и соединением с Интернетом, сможет приобщиться к потокам мировых финансов.
Скорость. Сегодня урегулирование денежного перевода занимает семь дней, биржевой сделки – два-три дня, а банковской ссуды – невообразимые 23 дня [101]. Сеть SWIFT проводит в день пятнадцать миллионов платежей между десятком тысяч финансовых институтов по всему миру, но несколько дней тратит на их клиринг и урегулирование[102]. То же самое происходит в системе ACH (Automated Clearing House), которая ежегодно проводит в США платежей на триллионы долларов. В биткойновой сети уходит в среднем 10 минут на клиринг и урегулирование всех транзакций, совершенных за это время. Другие блокчейны еще быстрее, и современные новаторские решения, такие, как Bitcoin Lightning Network, стремятся на порядок увеличить емкость биткойнового блокчейна, сократив время клиринга и урегулирования до доли секунды [103]. «В банковской системе, где отправитель средств находится в одной сети, а получатель – в другой, деньги проходят через множество регистров, посредников, транзитных участков, в буквальном смысле могут пропасть по пути. Для этого капитал создал все условия»[104], – говорит генеральный директор Ripple Labs Крис Ларсен. В самом деле, переход к моментальной и не связанной с издержками передаче ценностей освободит капитал, который долгое время находится в промежуточном состоянии; это не порадует посредников, которые получают прибыль с денежных средств в пути.
Управление рисками. Технология блокчейна обещает устранить несколько видов финансовых рисков. Во-первых, риск урегулирования – риск того, что платеж не пройдет в результате какой-либо ошибки в процессе урегулирования сделки. Во-вторых, контрагентский риск – риск того, что другая сторона объявит дефолт до того, как пройдет урегулирование сделки. Наконец, самый серьезный системный риск, сумма всех крупных контрагентских рисков в системе. Викрам Пандит назвал его «риском Герштатта», по наименованию немецкого банка, который не справился со своими обязательствами и в результате обанкротился: «Финансовый кризис показал нам, что один из рисков – невозможность узнать, что другая сторона сделки ее урегулировала». Пандит отмечает, что моментальное урегулирование в блокчейне способно полностью устранить этот риск. Любой бухгалтер сможет в любой момент изучить внутренние процессы в компании и увидеть, какие транзакции осуществляются и как сеть их фиксирует. Неотменяемость транзакции и мгновенная синхронизация финансовой отчетности ликвидирует один из аспектов агентского риска – риска, что нечестные менеджеры воспользуются громоздким бумажным следом и значительной задержкой по времени, чтобы скрыть незаконную деятельность.
Инновация ценности. Биткойновый блокчейн создавался для предачи биткойнов, а не для работы с другими финансовыми активами. Однако это технология с открытым исходным кодом, стимулирующая эксперименты. Некоторые новаторы создают отдельные блокчейны, так называемые альткойны, предназначенные не для биткойновых платежей, а для иных целей. Другие ищут способы воспользоваться размером и ликвидностью биткойнового блокчейна для создания на так называемых сайдчейнах «производных» криптовалют, которые могут быть «окрашены», представляя любой актив или обязательство, как физические, так и цифровые: акции компании, баррель нефти, золотой слиток, автомобиль, платеж по автокредиту, вексель или счет, – или, конечно, реальную валюту. Сайдчейны – это блокчейны, которые отличаются по возможностям и функциям от биткойнового блокчейна, но пользуются развитой сетью и компьютерной инфраструктурой биткойна, не снижая его безопасности в целом. Сайдчейны взаимодействуют с блокчейном через двухканальный штифт – криптографическое средство передачи активов в блокчейн и из блокчейна без участия третьей стороны. Есть новаторы, которые стремятся вообще исключить использование биткойна и других токенов, создавая торговые платформы в частных блокчейнах. Финансовые институты уже пользуются технологией блокчейна, чтобы записывать, обменивать и продавать активы и обязательства, и со временем могут заменить ею традиционные биржи и централизованные рынки, а это изменит наши представления о ценностях и механизмы торговли ими.
Открытый исходный код. Отрасль финансовых услуг – это гигантское технологическое нагромождение устаревших систем, которое грозит обрушиться в любой момент. Ее трудно технологически совершенствовать, потому что для каждой инновации требуется обратная совместимость. Блокчейн же, будучи системой с открытым исходным кодом, может постоянно меняться, развиваться и совершенствоваться на основе консенсуса сети.
Эти преимущества – аттестация, значительно более низкая стоимость, мгновенная скорость, снижение рисков, большая инновация ценностей, способности к адаптации – могут в перспективе изменить не только платежи, но и операции с ценными бумагами, инвестиционное банковское обслуживание, бухучет и аудит, венчурные инвестиции, страхование, управление предпринимательскими рисками, банковское обслуживание частных лиц и другие основы отрасли. Подробности далее.
Золотая восьмерка: как изменится сектор финансовых услуг
Рассмотрим восемь ключевых функций, по нашему мнению, готовых к судьбоносным переменам. См. также таблицу в конце раздела.
1. Подтверждение идентичности и ценности. В настоящее время мы полагаемся на крупных посредников, чтобы установить доверительные отношения и подтвердить идентичность другой стороны в финансовой транзакции. Эти посредники выступают арбитрами в доступе к базовым финансовым услугам, таким как банковские счета и займы. Блокчейн снижает и даже иногда устраняет необходимость в доверии в определенных транзакциях. Эта технология также позволит участникам поддерживать подтверждаемые, полнофункциональные и криптографически защищенные электронные профили и устанавливать доверительные отношения, когда это необходимо.
2. Перемещение ценностей. Ежедневно финансовая система перемещает денежные средства по всему миру, проверяя, чтобы ни один доллар не был израсходован дважды: от покупки песни на iTunes за 99 центов до миллиардных сделок по передаче фондов внутри компании, покупке активов или приобретению компаний. Блокчейн способен стать общим стандартом для перемещения любых ценностей – валюты, акций, облигаций, прав – в крупных и малых размерах, на близкие и дальние расстояния, известным и неизвестным сторонам. Таким образом, блокчейн может сделать для перемещения ценностей то же, что введение стандартного грузового контейнера сделало для перемещения товаров: заметно снизить стоимость, повысить скорость, уменьшить трение и способствовать экономическому росту и благосостоянию.
3. Хранение ценностей. Финансовые институты выступают хранилищами ценностей, принадлежащих частным лицам, организациям, государству. Для среднестатистического гражданина банк хранит ценность в ячейке, на сберегательном или текущем счете. Для крупной организации, которой нужна доступная ликвидность и при этом гарантия небольшого процента на наличный эквивалент, это будут так называемые безрисковые инвестиции, например, в рынок краткосрочных инструментов или казначейские облигации. С блокчейном частным лицам не придется полагаться на банки как главные хранилища ценностей или представителей услуг сберегательных и текущих счетов, а у организаций появится более эффективный механизм покупки безрисковых финансовых активов и владения ими.
4. Кредитование. От ипотеки до краткосрочных векселей финансовые институты упрощают выдачу кредитов: кредитные карты, ипотечные кредиты, корпоративные, муниципальные и государственные облигации, ценные бумаги, обеспеченные активами. Кредитование породило ряд дополнительных отраслей для проверки кредитоспособности, ведения кредитной истории, назначения кредитных рейтингов. Для частных лиц здесь важнее всего кредитная история, для организаций – кредитный рейтинг, от «инвестиционного класса» до «мусорного». В блокчейне любой сможет выпускать, обменивать и урегулировать традиционные долговые обязательства напрямую, тем самым снижая издержки и риск и повышая скорость и прозрачность. Потребители смогут получать займы непосредственно у таких же потребителей. Это особенно важно для неохваченных банковским обслуживанием и для предпринимателей по всему миру.
5. Обмен ценностями. Каждый день рынки по всему миру делают возможным обмен финансовыми активами общей стоимостью в триллионы долларов. Торговля – это покупка и продажа активов и финасовых инструментов с целью инвестирования, игры на бирже, хеджирования и арбитража, включая осуществляемый после сделки цикл клиринга, урегулирования и хранения ценности. Блокчейн сокращает время урегулирования любых транзакций с дней и недель до минут и секунд.
6. Спонсорство и инвестиции. Инвестирование в актив, компанию или новое предприятие дает человеку возможность получить на этом доходность в виде повышения стоимости капитала, дивидендов, процентов, ренты и их всевозможных сочетаний. Отрасль создает рынки, сводя инвесторов с предпринимателями и владельцами компаний на всех стадиях развития, от «ангелов» до IPO и далее. Привлечение средств обычно требует посредников: например, инвестиционных банков, венчурных инвесторов, юристов. Блокчейн автоматизирует многие их функции, делает возможным использование новых моделей для прямого пирингового финансирования, а также может сделать запись дивидендов и оплату купонов более эффективной, прозрачной и надежной.
7. Страхование ценности и управление рисками. Управление рисками и частный его случай, страхование, предназначено для защиты частных лиц и компаний от непредвиденных потерь или катастрофы. В более широком смысле управление рисками на финансовых рынках породило сонмы производных, сложно структурированных финансовых продуктов и других финансовых инструментов для хеджирования против непредсказуемых или неконтролируемых событий. По последним подсчетам, номинальная стоимость всех крупных публично доступных производных ценных бумаг составляет 600 трлн долларов. Блокчейн поддерживает децентрализованные модели страхования, что делает использование производных ценных бумаг для управления рисками гораздо более прозрачным. Система репутации, основанная на социальном и экономическом капитале человека, его действиях и других репутационных параметрах, позволит страховщикам гораздо яснее понимать актуарный риск и принимать решения более информированно.
8. Бухгалтерский учет ценностей. Бухгалтерский учет – это измерение, обработка и передача финансовой информации об участниках экономических процессов. Эту многомиллиардную отрасль контролируют четыре гиганта аудита: Deloitte Touche Tohmatsu, PricewaterhouseCoopers, Ernst & Young и KPMG. Традиционные практики бухучета не справятся со скоростью и сложностью современных финансов. Новые методы, применяющие распределенный регистр блокчейна, сделают аудит и финансовую отчетность прозрачными и позволят их вести в реальном времени. Также он значительно расширит возможность регулирующих органов и других заинтересованных лиц отслеживать финансовую активность внутри корпорации.
Возможен перевод: От обмена акциями и долями к обмену блоками
«Уолл-стрит наконец проснулся»[105], – говорит Остин Хилл из Blockstream. Он имеет в виду глубокий интерес финансовой индустрии к технологиям блокчейна. Красноречив пример Блайт Мастерс, одного из самых могущественных деятелей Уолл-стрит. Она превратила отдел производных ценных бумаг и сырья JPMorgan в глобального гиганта и выступила первопроходцем на рынке производных ценных бумаг. Затем, после недолгого мнимого ухода на покой, она возглавила нью-йоркский стартап Digital Asset Holdings в качестве генерального директора. Это решение удивило многих. Однако она понимала, что блокчейн изменит ее отрасль, подобно тому как Интернет изменил другие отрасли: «Я советую относиться к нему так же серьезно, как в девяностые следовало бы относиться к Интернету. Блокчейн – это серьезно, и он изменит то, как функционирует финансовый мир»[106].
Мастерс не обращала внимания на первые разговоры о биткойне – валюте наркоторговцев и игроков, воплощении мечты либертарианцев о новом миропорядке. Но в конце 2014 года все изменилось. «У меня случилось озарение – я вдруг поняла, какие потенциальные изменения влечет эта технология для мира, в котором я хорошо ориентируюсь. Хотя применение технологии распределенных регистров для криптовалют очень интересно и способно изменить систему платежей, у стоящей за ней технологии баз данных гораздо более широкое применение»[107]. По словам Мастерс, блокчейн способен снизить неэффективность и затраты, «позволяя нескольким сторонам опираться на одну и ту же информацию, а не дублировать, воспроизводить и затем сверять ее». Блокчейн как механизм общедоступных децентрализованных реплицируемых записей о транзакциях Мастерс называет «золотой жилой»[108].
«Учтите, что инфраструктура финансовых услуг десятки лет не развивалась. Клиентская часть менялась, а операционная – нет, – говорит Мастерс. – «Гонка вооружений» в отрасли касалась только новых технологий, ориентированных на ускорение транзакций, так что сегодня конкурентные преимущества измеряются в долях наносекунд. Парадокс в том, что инфраструктура обработки сделки не развивалась вовсе». По-прежнему совершается с задержкой на несколько «дней, а иногда и недель обработка, которая направлена на реальное урегулирование финансовых транзакций и их фиксацию»[109].
Мастерс – далеко не единственный энтузиаст технологии блокчейна. Гендиректор NASDAQ Боб Грейфелд говорит: «Я серьезно верю, что технология блокчейна способна совершить переворот в инфраструктуре отрасли финансовых услуг»[110]. Грейфелд интегрирует блокчейновую технологию распределенного регистра в платформы частных рынков NASDAQ через платформу NASDAQ Linq. Биржи – централизованные рынки для ценных бумаг, при этом не защищенные от нарушений. Первого января 2016 года NASDAQ Linq осуществил первую сделку в блокчейне. По словам Хилла из Blockstream, у одной из крупнейших в мире компаний по управлению активами мира «больше сотрудников в группе инновации блокчейна, чем во всей нашей компании». Компания Хилла получила финансирование в объеме более 75 млн долларов, в ней работает более 20 человек. «Эти ребята серьезно хотят убедиться, что понимают, как использовать эту технологию, чтобы затем изменить методы ведения дел»[111]. Нью-Йоркская фондовая биржа, Goldman Sachs, Santander, Deloitte, RBC, Barclays, UBS и практически каждая крупная финансовая компания по всему миру тоже проявляют немалый интерес. В 2015 году мнение Уолл-стрит о технологии блокчейна стало однозначно положительным: в одном из исследований 94 % респондентов отметили, что блокчейн может сыграть важную роль в финансах [112].
Хотя интерес Уолл-стрит вызывают многие другие применения, прежде всего мировых финансовых гигантов интересует возможность использовать блокчейн для безопасной обработки сделки от начала до конца, что способно значительно снизить затраты, повысить скорость и эффективность и устранить риски. Мастерс говорит: «Весь жизненный цикл сделки, включая ее осуществление, взаимозачет встречных требований, соотнесение утверждений о том, кто, о чем и с кем договорился, может осуществиться в момент ввода сделки в систему, то есть на значительно более раннем этапе процесса, чем на традиционном финансовом рынке»[113]. Грейфелд формулирует это так: «Сейчас мы урегулируем сделки «T+3» (то есть три дня). Почему не делать это за пять-десять минут?»[114]
Риск – это профессия Уолл-стрит, а новая технология способна значительно снизить контрагентский риск, риск урегулирования и, таким образом, системный риск. Джесс Макуотерс, руководитель по финансовым инновациям Всемирного экономического форума, говорит: «Самое замечательное в технологии распределенного регистра – это то, как возможность прослеживать сделки может повысить стабильность системы». Он считает, что «новые инструменты позволят регулирующим органам действовать мягче»[115]. Публичная природа блокчейна – его прозрачность и открытость для поиска – в сочетании с автоматическим урегулированием и неизменяемыми отпечатками времени позволят регулирующим органам видеть, что происходит, и даже организовать систему раннего оповещения, чтобы ничего не упустить.
Блокчейн и сделка доктора Фауста
Банковское дело и прозрачность редко совместимы. Большинство участников финансовых процессов получают конкурентные преимущества от асимметричности информации и владения ноу-хау. Однако биткойновый блокчейн по своей сути – радикально прозрачная система. Для банков это означает, так сказать, распахнуть халат. Как же увязать открытую платформу с политикой банков решать все за закрытыми дверьми?
Остин Хилл говорит, что для Уолл-стрит это «сделка Фауста», кабальный компромисс [116]. «Всем нравится, что не придется ждать по три дня, пока транзакция будет урегулирована, потому что клиринг происходит в течение нескольких минут, и знать, что это окончательно, – отмечает Хилл. – С другой стороны, все транзакции в [биткойновом] блокчейне полностью публичны. Многих на Уолл-стрит это пугает». Каково решение? Конфиденциальные транзакции на так называемых блокчейнах с допуском, или частных блокчейнах. В то время как биткойновый блокчейн полностью открыт и не нуждается в допуске – то есть любой может получить к нему доступ и взаимодействовать с ним, – блокчейны с допусками требуют от участников определенных удостоверений, позволяющих им работать в этом конкретном блокчейне. Хилл разработал технологию, позволяющую ограниченному числу заинтересованных лиц наблюдать различные компоненты транзакции, чтобы обеспечить соблюдение этических норм.
На первый взгляд у частных блокчейнов и блокчейнов с допусками ряд четких преимуществ. Во-первых, его участники при желании смогут изменить правила блокчейна. Затраты удастся поддерживать на низком уровне, так как подтверждают транзакции только сами участники, а значит, не требуется усилий анонимных майнеров, которые расходуют много электроэнергии. Кроме того, поскольку стороны друг другу доверяют, маловероятна «атака 51 %». Хорошее соединение с узлами гарантировано, так как в большинстве практических случаев это будут крупные финансовые институты. Также они легко поддаются контролю регулирующих органов. Но эти же преимущества оборачиваются слабостями. Чем проще изменить правила, тем больше вероятность, что их начнут игнорировать. В частных блокчейнах не будет работать эффект сетевого масштаба, который позволяет технологии быстро распространяться и обновляться. Намеренное ограничение тех или иных свобод путем создания новых правил нарушит нейтральность. Наконец, без открытой инновации ценности технологии с большой долей вероятности грозит стагнация и рост уязвимости [117]. Это не значит, что у частных блокчейнов нет перспектив, но участники финансовой деятельности должны иметь в виду эти проблемы.
Компания Ripple Labs, вызывавшая интерес в банковских кругах, разрабатывает новые пути спасения Фауста. «Ripple Labs ориентирована на банковское обслуживание юридических лиц, и мы пользуемся методом консенсуса, а не системой доказательства на основе выполненной работы»[118], – поясняет генеральный директор Крис Ларсен. Это значит, что в системе нет майнеров и анонимных нодов для подтверждения транзакций. У компании Chain своя стратегия. Получив 30 миллионов долларов финансирования от Visa, NASDAQ, Citi, Capital One, Fiserv и Orange, Chain планирует разрабатывать индивидуальные блокчейновые решения для разных организаций, начиная с финансовой отрасли, где она уже сотрудничает с NASDAQ. «В будущем все активы будут цифровыми инструментами на предъявителя, запущенными на ряде блокчейнов», – утверждает гендиректор Chain Адам Лудвин. Но это не превратится в мир изолированных хранилищ, к которому привыкли на Уолл-стрит, «потому что все будет построено на одних и тех же открытых спецификациях»[119]. Возможно, Уолл-стрит и хотелось бы присвоить новую технологию, но нужно учитывать инновацию ценности, которую она делает возможной, а ее нельзя ни контролировать, ни прогнозировать.
Мастерс тоже отмечает преимущества блокчейнов с допуском. По ее мнению, доступ будет необходим лишь ограниченному кругу партнеров, некоторым поставщикам, другим участникам процесса и регулирующим органам. Этим избранным будут даны удостоверения для работы в блокчейне. Как говорит Мастерс, «регистры с допуском имеют то преимущество, что не подвергают закрытый финансовый институт риску совершения транзакции с неизвестной стороной, неприемлемой деятельности с точки зрения регулирующих органов или возникновения зависимости от неизвестного поставщика услуг, например обработчика транзакций, что также неприемлемо с точки зрения регулирующих органов»[120]. Такие блокчейны с допуском, или частные чейны, наиболее привлекательны для традиционных финансовых институтов, которые знают о биткойне и сопряженных с ним технологиях.
Блайт Мастерс – генеральный директор стартапа, но ее энтузиазм отражает растущую вовлеченность традиционных участников финансового процесса в этом секторе. Интерес к новой технологии показывает растущую их озабоченность тем, что технологические стартапы способны перевернуть мир больших финансов. Эрик Писцини из фирмы Deloitte, клиенты которой за последний год открыли для себя много нового, отмечает, что «внезапный интерес к технологиям стал для всех неожиданностью»[121]. Энтузиазмом заражаются крупнейшие и старейшие финансовые институты мира.
Barclays – один из десятков финансовых институтов, исследующих возможности технологии блокчейна. По словам Дерека Уайта, директора по разработкам и цифровым технологиям Barclays, «такие технологии, как блокчейн, скоро изменят облик нашей отрасли». Уайт создает открытую инновационную платформу, которая позволит банку привлечь широкие массы разработчиков и теоретиков отрасли. «Мы хотим менять облик индустрии. Но не меньше мы хотим сотрудничать с теми, кто меняет технологии и переводит их»[122], – говорит он. У Barclays слова не расходятся с финансированием: сокращаются десятки тысяч позиций в традиционных областях деятельности и расширяются технологические подразделения, в частности, запущен Barclays Accelerator. По словам Уайта, «в последней когорте три из десяти компаний – блокчейновые или биткойновые. Блокчейн – ярчайшее свидетельство того, что мир переходит от закрытых систем к открытым и потенциально может оказать огромное влияние на будущее не только финансовых услуг, но и многих других отраслей»[123]. Банкиры говорят об открытых системах – кто бы мог подумать!
Осенью 2015 года девять из крупнейших банков мира – Barclays, JPMorgan, Credit Suisse, Goldman Sachs, State Street, UBS, Royal Bank of Scotland, BBVA и Commonwealth Bank of Australia – объявили о том, что планируют разработать совместные стандарты для технологии блокчейна, так называемый R3 Consortium. С тех пор к программе присоединились еще 32 банка, и каждые несколько недель она пополняется новыми участниками из числа лидеров отрасли [124]. Пока неясно, насколько серьезно эти банки относятся к своей инициативе. В конце концов, барьер для вступления в группу – это скромный вклад в размере 250 000 долларов, но образование R3, безусловно, огромный шаг вперед для отрасли. Установление стандартов критически важно для ускорения внедрения и использования новой технологии, так что мы встречаем инициативу с оптимизмом. R3 привлек ряд ведущих стратегов и практиков технологии, чтобы продвинуть дело. В ноябре в программу вступил Майк Хирн, присоединившись к Ричарду Гендалу Брауну, бывшему разработчику банковских инноваций в IBM, и Джеймсу Карлайлу, бывшему ведущему инженеру Barclays, который ныне занимает пост ведущего инженера в R3[125].
В декабре 2015 года Linux Foundation в сотрудничестве с многочисленной группой еще более авторитетных корпоративных партнеров запустила еще одну блокчейновую инициативу – Hyperledger Project. Это не конкурент R3; более того, R3 входит в число основателей и участников Hyperledger Project наряду с Accenture, Cisco, CLS, Deutsche Börse, Digital Asset Holdings, DTCC, Fujitsu Limited, IC3, IBM, Intel, JPMorgan, London Stock Exchange Group, Mitsubishi UFJ Financial Group (MUFG), State Street, SWIFT, Vmware и Wells Fargo [126]. Однако это свидетельствует не только о том, как серьезно отрасль восприняла новую технологию, но одновременно и о том, как трудно ей принять полностью открытые и децентрализованные блокчейны, подобные биткойновому. В отличие от R3, Hyperledger Project – проект с открытым исходным кодом, который поручил сообществу разработать «блокчейн для бизнеса». Это похвальная инициатива, которая вполне может сработать. Но не следует заблуждаться: это проект с открытым исходным кодом, нацеленный на создание селективных технологий, например, посредством ограничения количества узлов в сети или обеспечения необходимости допуска. Как и в случае с R3, один из приоритетов Hyperledger – стандартизация. Дэвид Трит из Accenture, одной из организаций— основателей группы, говорит: «На этом пути ключевое значение имеют стандарты и общие платформы, которыми будут пользоваться все участники отрасли».
Блокчейн также оживил дискуссию о роли государства в контроле за индустрией финансовых услуг. Если воспринимать их как коммунальные услуги в широком смысле слова, напрашивается аналогия с сырьевыми монополиями, обычно сильно регулируемыми государством. Однако, поскольку технология блокчейна обещает снизить риски и повысить прозрачность и оперативность, некоторые специалисты считают, что технология сама по себе выполняет функции регулирования [127]. Но если регулирующие органы получают доступ к внутренним процессам в банках и на рынках, тогда наверняка некоторые законы можно упростить, а другие и вовсе отменить? Это трудный вопрос. С одной стороны, регулирующим органам придется пересмотреть свою контрольную функцию с учетом огромной скорости инновации. С другой стороны, банки не раз забывали о честности, оказываясь вне государственного надзора.
Одержат ли верх крупные банки, взяв на вооружение технологию блокчейна, но без биткойна, выбирая лишь отдельные элементы технологии распределенного регистра и присоединяя их к существующим бизнес-моделям? R3 – лишь одно из свидетельств того, что банки движутся именно в этом направлении. 19 ноября 2015 года Goldman Sachs подал заявку на патент «методов урегулирования операций с ценными бумагами на финансовых рынках с использованием распределенных, пиринговых и криптографических техник» на основе собственной криптовалюты под названием SETLcoin [128]. От нас не укрылся парадокс того, что банк патентует технологию, которая изначально задумана как продукт с открытым исходным кодом, доступный всему миру; обратите на него внимание и вы. Может быть, именно этого опасался Андреас Антонопулос, когда предупреждал публику, что банки превратят биткойн «из панк-рока в фоновый джаз»[129]? Или же банкам придется конкурировать, повышая качество продуктов и услуг, с радикально другими типами организаций, руководители которых выступают против всего, что олицетворяют эти компании.
«Коммунальные финансы» будущего могут быть ухоженным садиком за высокой стеной, урожай с которого будет собирать группка значимых заинтересованных лиц, или же органичной просторной экосистемой, где экономическое благосостояние множества людей будет расти везде, куда падает свет. Споры продолжаются, но если опыт первого поколения Интернета чему-то нас научил, так это тому, что открытые системы проще расширять и развивать, чем закрытые.
Банковское приложение: кто выиграет в розничном банковском секторе
Джереми Аллер создает «Google капитал» – «потребительскую финансовую компанию, которая будет предоставлять продукты для хранения денег, их пересылки, отправки и получения платежей; фундаментальные удобства, которых люди ожидают от банка при обслуживании физлиц»[130]. Он представляет ее как мощное, моментальное и бесплатное средство, доступное любому с доступом в Интернет. Его компания Circle Internet Financial – одна из крупнейших и лучше всего финансируемых в отрасли.
Circle можно называть как угодно, только не биткойновой компанией. «Amazon же не называют HTTP-компанией, а Google – SMTP-компанией, – говорит Аллер. – Мы воспринимаем биткойн как новое поколение фундаментальных интернет-протоколов, которые используются в обществе и экономике»[131].
Аллер видит в финансовых услугах последний оплот и, возможно, главный приз, которому предстоит фундаментально измениться через технологию. «Посмотрите на банковское обслуживание физических лиц. Банки здесь выполняют всего три-четыре функции. Во-первых, предоставляют место для хранения ценности. Во-вторых, какие-то услуги по проведению платежей. Кроме этого, они выдают кредиты и позволяют хранить ценность так, чтобы генерировать потенциальный доход»[132]. Как он видит будущее: «Через три-пять лет любой сможет загрузить приложение, хранить ценности в цифровом виде в любой валюте по своему выбору – в долларах, евро, йенах, юанях, а также в криптовалюте – и осуществлять моментальные или почти моментальные платежи, глобально совместимые с высоким уровнем безопасности и без утечки личных данных. А главное, это будет бесплатно»[133]. Подобно тому как Интернет изменил информационные услуги, блокчейн изменит финансовые услуги, открывая невообразимые, принципиально новые возможности.
Через три-пять лет любой сможет загрузить приложение, хранить ценности в цифровом виде в любой валюте по своему выбору – в долларах, евро, йенах, юанях, а также в криптовалюте
По словам Аллера, преимущества технологии блокчейна – мгновенное урегулирование, глобальная совместимость, высокий уровень безопасности, практически бесплатные транзакции – будут полезны всем, и частным лицам, и организациям. Но как же его планы сделать такое приложение бесплатным? «Ересь!» – говорят мировые банки. Конечно, Goldman Sachs и китайская венчурная фирма IDG вкладывают 50 миллионов долларов не в то, чтобы создать некоммерческую или благотворительную организацию![134] «Если нам удастся построить мировую франшизу с десятками миллионов пользователей, а мы окажемся в центре транзакционного поведения пользователей, это даст нам внушительные новые активы». Аллер предполагает, что Circle будет обладать «встроенными возможностями для реализации других финансовых продуктов». Хотя напрямую он об этом не говорит, но финансовая информация миллионов потребителей может стать более ценной для компании, нежели их финансовые активы. «Мы хотим дать потребителям качественно новый опыт, трансформировать их отношение к деньгам и позволить им решать самим, как будут использоваться их средства, куда вкладываться и как они смогут заставить свои сбережения приносить им деньги»[135]. Поборникам старой парадигмы стоит прислушаться.
Такие компании, как Circle, не обременены сложившимися практиками и корпоративной культурой. Их свежий подход может стать огромным преимуществом. Многие великие новаторы прошлого были consummate outsiders. Это не Blockbuster изобрел Netflix. Не Tower Records положила начало iTunes. И не Barnes&Noble изобрели Amazon.
Стивен Пейр, гендиректор BitPay, одного из первопроходцев отрасли, считает, что у новичков заметное преимущество. «Для того чтобы выпускать в блокчейне измеримые активы, такие как акции, облигации и валюты, построить необходимую инфраструктуру, чтобы обеспечить желаемый масштаб и сделать предприятие коммерческим, вовсе не требуется опыт работы в банке, – говорит он. – Вам не нужна вся традиционная инфраструктура и институты, на которых сейчас держится Уолл-стрит. …Вы не только можете выпускать активы в блокчейне, но и создавать системы, в которых возможны моментальные атомарные транзакции: например, у меня в кошельке акции Apple, а я хочу что-то у вас купить, но вы принимаете к оплате только доллары. На этой платформе я смогу провести одну атомарную транзакцию (то есть «все или ничего») и использовать свои акции Apple, чтобы послать вам доллары»[136].
Неужели все так просто? Борьба за переопределение финансовых услуг не похожа на борьбу за электронную торговлю в начале истории Всемирной паутины. Для достижения нужного масштаба предприятиям вроде Circle придется осуществить одну из крупнейших передач ценностей в истории человечества: переместить триллионы долларов с миллионов традиционных банковских счетов в миллионы Circle-кошельков. Не так-то это просто. Банки, невзирая на энтузиазм по поводу блокчейна, с опаской относятся к таким компаниям, утверждая, что блокчейновые предприятия – «высокорисковые» торговцы. Возможно, их скептицизм продиктован страхом ускорить собственную гибель. Между старым и новым миром стали возникать посредники. Канадская компания Vogogo уже сотрудничает с Coinbase, Kraken, BitPay, Bitstamp и т. д., открывая банковские счета, обеспечивая соответствие нормам и позволяя пользователям перемещать деньги в биткойн-кошельки традиционными платежными способами [137]. Удивительный парадокс. Amazon в свое время удалось без труда обойти традиционных продавцов, а здесь лидерам новой парадигмы приходится идти на уступки лидерам старой.
Возможно, нам нужен банкир с желанием Кремниевой долины экспериментировать. Суреш Рамамурти подходит под это описание. Этот американец индийского происхождения – бывший топ-менеджер Google и разработчик программного обеспечения – удивил многих, когда решил купить банк CBW в городке Уир с населением в 650 человек в штате Канзас. Для него небольшой банк районного значения стал лабораторией для испытания блокчейнового протокола и платежных методов на основе биткойна для трансграничных денежных переводов. По мнению Рамамурти, потенциальные предприниматели в блокчейне, которые не понимают тонкостей финансовых услуг, обречены на провал. «Они заглядывают в окно и любуются интерьером. Но проблему невозможно понять извне – нужно поговорить с тем, кто работает в здании и знает, как там устроена канализация»[138]. За последние пять лет Суреш Рамамурти побывал генеральным директором банка, директором по информационным технологиям, начальником отдела корпоративного регулирования, кассиром, уборщиком и, кстати, водопроводчиком. Суреш точно знает, как в здании устроена канализация.
Многие ветераны Уолл-стрит не видят борьбы старого и нового. Блайт Мастерс считает, что существует «как минимум столько же способов для банков повысить эффективность и функционал Уолл-стрита, сколько возможностей, что новички все обрушат»[139]. И все же мы чувствуем, что грядут радикальные перемены. Поэтому «большая тройка» телевизионных сетей не придумала YouTube, «большая тройка» автопроизводителей не изобрела Uber, а «большая тройка» гостиничных сетей не додумалась до Airbnb. К тому времени как топ-менеджеры из списка Fortune 1000 решат триумфально выдвигаться на новые территории, новички уже превзойдут их по скорости, гибкости и качеству предложений. Независимо от того, кто одержит верх в итоге – неудержимая сила технологических изменений или неподвижный массив финансовых услуг, самой консервативной отрасли мира, – столкновение между ними обещает быть жарким.
Гугл-транслейт для бизнеса: новые принципы бухгалтерского учета и корпоративного управления
«Бухгалтеры как грибы: ничего не видят и питаются чем попало»[140], – говорит Том Морнини, генеральный директор стартапа Subledger, ориентированного на бухгалтерию. Бухучет стал языком финансового мира, не понятного никому, кроме горстки избранных. Если каждая транзакция будет доступна в открытом глобально распределенном регистре, не отпадет ли необходимость и в «переводчиках» – приглашенных бухгалтерах?
Современный бухучет порожден пытливым умом итальянца Луки Пачьоли в XV веке. Его обманчиво простое решение заключалось в формуле, известной как двойная запись: каждая транзакция имела два результата на каждого участника, то есть каждый должен был вписывать и дебет, и кредит в сводный баланс – регистр активов и пассивов компании. Зафиксировав эти правила, Пачьоли упорядочил прежде импровизированную практику, которая не позволяла организациям расти в размерах.
Рональд Коуз считал, что бухучет похож на секту. Еще в годы обучения в Лондонской школе экономики Коуз отметил, что эта деятельность «обладает признаками религии». «Книги, в которых вели записи бухгалтеры, представали неким священным писанием». Изучавшие бухгалтерию студенты воспринимали его вопросы как «святотатство»[141]. Ведь он посмел подвергать сомнению их «многочисленные методы расчета девальвации, инвентаризации ценностей, распределения накладных расходов и так далее, дававшие разные результаты, что не мешало им быть равно приемлемыми в практике бухучета», и другие, почти такие же методики, которые считались, однако, совершенно «не заслуживающими уважения». Итак, Том Морнини – далеко не первый критик профессии.
Мы выделяем в современном бухучете четыре проблемы. Во-первых, нынешний режим полагается на честное слово менеджеров, что их документы ведутся правильно. Десятки крупных дел – Enron, AIG, Lehman Brothers, WorldCom, Tyco, Toshiba – показывают, что руководители не всегда действуют честно. Жадность часто берет верх над людьми. Непотизм, коррупция, ложные декларации оборачиваются банкротством, ликвидацией рабочих мест, крахом рынка, но при этом приводят к повышению стоимости капитала и укреплению контроля над бюджетом компании [142].
Во-вторых, человеческий фактор – ведущая причина ошибок в бухучете, по данным AccountingWEB. Нередко проблема возникает оттого, что какой-нибудь сотрудник в финансовом отделе делает опечатку в таблице, и «эффект бабочки» превращает маленькую ошибку в серьезные расхождения с действительностью, потому что неверные данные попадают в расчеты в разных финансовых документах [143]. Почти 28 % специалистов отмечают, что сталкивались с неверным вводом данных в корпоративную систему [144].
В-третьих, новые нормы, такие, как закон Сарбейнза – Оксли, мало способствовали сокращению случаев мошенничества. Напротив, растущая сложность компаний, многогранность транзакций, скорость современной коммерции дают новые возможности для сокрытия незаконной деятельности.
В-четвертых, традиционные методы бухучета не справляются с новыми бизнес-моделями. Возьмем, к примеру, микротранзакции. Как правило, программное обеспечение для бухучета/аудита рассчитано на два знака после запятой (то есть для указания сумм с точностью до 1 цента), что бесполезно для любых микротранзакций.
Бухучет – измерение, обработка и передача финансовой информации – сам по себе проблемой не является. Он выполняет критически важную функцию в современной экономике. Однако применение методов бухучета необходимо осовременить. Во времена Пачьоли аудит проводился ежедневно. Сейчас – ежемесячно или ежеквартально. В какой еще отрасли пятьсот лет технологического развития привели к тому, что время выполнения задачи увеличилось на 9000 %?!
Сегодня компании фиксируют дебет и кредит после каждой транзакции – две записи, поэтому двойной учет. С легкостью можно было бы делать сразу и третью запись – во всемирном регистре, мгновенно доступном любому, кому требуется эта информация (акционерам компании, аудиторам, регулирующим органам). Представьте себе: каждый раз, как огромная компания вроде Apple продает продукт, покупает сырье, перечисляет зарплату сотрудникам или сводит в баланс активы и пассивы, транзакция записывается во Всемирном регистре и соответствующая квитанция с отметкой времени публикуется в блокчейне. Финансовые отчеты компании станут живым регистром: их станет легко аудировать, искать и подтверждать. Создать актуальный финансовый документ станет так же легко, как применить формулу в табличном процессоре, где одно нажатие кнопки дает неизменяемый, полный и приспособленный для поиска финансовый отчет без ошибок. Понятно, что компании, скорее всего, не захотят делать эти цифры доступными всем и каждому, поэтому руководство может дать допуск к ним только регулирующим органам, топ-менеджерам и другим ключевым заинтересованным лицам.
Многие в отрасли сознают, какие последствия этот глобальный регистр может иметь для бухучета. По словам Саймона Тейлора из Barclays, такой регистр способен значительно упростить выполнение банками регулирующих норм и снизить риски. «Мы составляем очень много отчетов для регулирующих органов, в которых фактически пересказываем, что и как сделали – потому что записи о том, что было сделано, хранятся в системе, закрытой для посторонних»[145]. Всемирный регистр и прозрачные записи «означают, что у регулирующих органов будет доступ к тому же базовому уровню данных. Это значит – меньше усилий, меньше затрат, и призвать к ответственности аудируемую компанию можно практически в реальном времени. Это настоящий прорыв»[146]. Джереми Аллер из Circle говорит, что больше всего выиграют регулирующие органы. «Инспекторам банков приходится в своей работе полагаться на непрозрачные, частно контролируемые и представленные в собственном формате регистры и системы финансового учета – «бухгалтерские книги и записи», – отмечает Аллер. – Общедоступный публичный регистр даст аудиторам и инспекторам возможность использовать автоматические формы инспектирования, чтобы исследовать реальное состояние сводного баланса и силу корпорации – эта мощная инновация способна автоматизировать немалую часть регулирования, а также аудит и бухучет»[147].
Она также встраивает в систему соблюдение деловой этики. «Мошенничать станет труднее. Придется прилагать к этому постоянные усилия, и уже не удастся переписать данные задним числом»[148], – говорит Кристиан Лундквист из Balanc3 – стартапа на основе Ethereum, ориентированного на тройной бухучет. Остин Хилл утверждает: «Публичный регистр, который постоянно аудируется и проверяется, означает, что не нужно полагаться на добросовестность бухгалтерии-партнера; отчеты или журналы транзакций уже благонадежны, потому что их постоянно проверяет сама сеть. Это как непрерывный аудит априори, осуществляемый криптографически. Вы не полагаетесь на PricewaterhouseCoopers или Deloitte. Нет контрагентского риска. Если регистр говорит, что это правда, значит, это правда»[149].
Deloitte, одна из «большой четверки» аудиторских фирм мира, давно интересуется перспективами блокчейна. Эрик Писцини, возглавляющий центр криптовалют в Deloittle, говорит своим клиентам: блокчейн – «большой риск для вашей бизнес-модели, потому что сейчас банки занимаются тем, что управляют рисками. А если завтра эти риски исчезнут, что вы будете делать?»[150] В аудиторской деятельности назрели серьезные перемены, а на аудит приходится около трети прибыли Deloitte [151]. Писцини говорит: «Это разрушает нашу собственную бизнес-модель, правильно? Сегодня мы немалую часть времени уделяем аудиту компаний и берем с них соответствующую плату за свои услуги. Если завтра этот процесс совершенно упростится, потому что в блокчейне будет отметка времени, нам придется совсем иначе проводить аудит»[152]. А возможно, необходимость в аудиторских компаниях вовсе отпадет?
В Deloitte разработали решение под названием PermaRec (от «permanent record» – «постоянная запись»): «Deloitte записывает эти транзакции в блокчейне и таким образом сможет впоследствии быстро провести аудит любой из сторон, поскольку данные транзакции записаны»[153]. Но если третья запись в блокчейне – с отметкой времени и доступная всем – будет делаться автоматически, то кто угодно и где угодно сможет определить, сходится ли баланс. Напротив, наиболее быстро развивающаяся сфера деятельности Deloitte и других трех гигантов аудита – консалтинг. Многие клиенты уже начали задумываться о том, что такое блокчейн. Эта неопределенность позволяет повысить ценность консалтинговых услуг.
Морнини, предприниматель-энтузиаст, который сам себя называет «неисправимым оптимистом», сравнивает периодический аудит с наблюдением «за человеком, который танцует перед стробоскопом. Вы знаете, что он танцует, но не можете четко определить, что происходит. Танец кажется интересным, но понять каждое отдельное движение сложно»[154]. Периодический учет дает лишь срез информации. Аудит по определению – процесс, обращенный в прошлое. Составить полное представление о финансовом здоровье компании по периодическим финансовым отчетам – все равно что пытаться из гамбургеров собрать корову.
По словам Морнини, большинство крупных корпораций выступят против полной прозрачности бухучета и его ведения в открытом доступе – или даже предоставления свободного доступа к бухгалтерским материалам лицам с особыми привилегиями – например, аудиторам и регулирующим госорганам. Финансы компании – одна из самых ревностно хранимых ее тайн. Более того, многие компании хотят обеспечить менеджменту определенную степень гибкости в том, как проводить по бухгалтерским книгам те или иные вопросы, например, доходные статьи бюджета, амортизацию активов или отчисления по неосязаемым активам.
Однако Морнини полагает, что увеличение прозрачности пойдет компаниям на пользу, и не только потому, что упростит финансовые отделы или снизит затраты на аудит, но и потому, что увеличит ее рыночную стоимость. «Первая же акционерная компания, которая внедрит эту систему, получит значительное преимущество в удельной стоимости акций или соотношении стоимости и прибыли перед конкурентами, заставляющими инвесторов дожидаться ежеквартальных финансовых выжимок». В конце концов, утверждает он, «кто станет инвестировать в компанию, которая отчитывается о том, что в ней происходит, раз в квартал, когда есть те, кто отчитывается о своих действиях постоянно?»[155]
Потребуют ли инвесторы, чтобы тройная бухгалтерия соответствовала корпоративным стандартам управления? Это не праздный вопрос. Многие институциональные инвесторы, такие, как California Public Employees’ Retirement System, выработали строгие стандарты корпоративного управления и не станут инвестировать в компанию, которая им не соответствует[156]. Возможно, на очереди тройная бухгалтерия.
Тройная бухгалтерия встречает и скептиков. Изабелла Каминска, корреспондент Financial Times, считает, что обязательная тройная бухгалтерия приведет к тому, что все больше транзакций будут совершаться вне сводных балансов. «Всегда найдутся те, кто не захочет следовать протоколу, кто будет скрывать ценности в параллельных закрытых сетях, на так называемых черных рынках, проводить операции в обход баланса или уйдет в теневые банки»[157].
Как совместить с инновацией методы бухучета, не основанные на транзакциях, – в частности, учет нематериальных активов? Как отслеживать права на интеллектуальную собственность, стоимость бренда, даже статус знаменитости? Допустим, сколько плохих фильмов может позволить себе оскаровский лауреат Том Хэнкс, прежде чем блокчейн понизит ценность его бренда?
Выступать за тройную бухгалтерию не означает выступать против традиционной бухгалтерии вообще. Всегда будут сферы, в которых требуются компетентные аудиторы. Но если тройная бухгалтерия может значительно увеличить прозрачность и восприимчивость благодаря антиципированному разграничению доходов и расходов в реальном времени, проверяемым записям транзакций и мгновенному аудиту, тогда блокчейн способен решить ряд крупнейших проблем бухучета. Так, Deloitte вместо обширной рабочей группы аудиторов понадобится сотрудник, который будет оценивать в реальном времени ценность нематериальных активов и выполнять другие функции учета, которые недоступны блокчейну.
Наконец, действительно ли мы хотим, чтобы все записывалось и все записи были неизменимыми? Европейские суды все чаще поддерживают «право на забвение», удовлетворяя просьбы людей удалить информацию об их прошлых действиях из Интернета. Не должен ли этот принцип быть применимым к корпорациям? Нет. Почему в Uber есть рейтинг удовлетворенности потребителя, а корпоративным менеджерам все сходит с рук? Представьте себе механизм – приложение доверия в смартфоне, например, – который записывает отзывы в публичном регистре и поддерживает независимый и поддающийся поиску показатель корпоративной благонадежности. В черном ящике корпораций лучшее дезинцифирующее средство – яркий солнечный свет.
Тройная бухгалтерия – лишь первая из множества инноваций, которые блокчейн несет в корпоративное управление. Как многие институты нашего общества, корпорации переживают кризис легитимности. Активист борьбы за права акционеров Роберт Монкс пишет: «Капитализм превратился в клептократию, управляемую гендиректорами – или, как я выражаюсь, менеджерами-королями – для собственного обогащения»[158].
Блокчейн возвращает власть акционерам. Представьте себе, что токен, отражающий владение активом, «бит-акция», приносит владельцу право голоса или даже нескольких, окрашенных для разных типов корпоративных решений. Голосовать по доверенности можно будет мгновенно из любой точки мира – таким образом, процесс голосования по крупным корпоративным действиям станет более восприимчивым, безбарьерным и менее подверженным манипуляциям. Решениям внутри компаний потребуется реальный консенсус: множество подписей в индустриальном масштабе, где у каждого акционера будет ключ к будущему компании. Как только все голоса будут получены, и решение, и протокол совещания совета директоров будут записаны в неизменяемый регистр с отметкой времени.
Но разве не должны корпорации обладать правом менять свою историю, правом на забвение?[159] Нет. Как объекты, созданные обществом, компании несут ответственность, сопутствующую их разрешению на деятельность. Действительно, ведь корпорации обязаны перед обществом публиковать всю и всякую информацию о своей деятельности. Конечно, у корпораций есть право и обязанность защищать коммерческую тайну и частную жизнь сотрудников, персонала и других заинтересованных лиц. Но это не означает неприкосновенности жизни самих корпораций. Повышение прозрачности – огромная возможность для менеджеров по всему миру: поддерживать высочайшие стандарты корпоративного управления, взять на себя корпоративных лидеров, функции обеспечения доверия и сделать это с помощью блокчейна.
Репутация: вы – это ваш кредитный рейтинг
Когда вы подаете заявку на кредит, будь то кредитная карта или ипотечный заем, банк прежде всего интересует одно число – ваш кредитный рейтинг. Предполагается, что это число отражает вашу кредитоспособность и, соответственно, риск невозвращения кредита. Это объединение целого ряда показателей, от срока кредита до соблюдения графика выплат. Практически все кредитование частным лицам строится на этом. Но расчет кредитного рейтинга очень неточен. Во-первых, показатель рассчитывается узко. Молодой человек без кредитной истории может обладать безупречной репутацией, славиться среди друзей и коллег обязательностью или просто иметь богатую тетушку. Ничто из этого в кредитном рейтинге не отражается. Во-вторых, кредитный рейтинг создает искаженную мотивацию. Все чаще люди пользуются не кредитными, а дебетовыми картами, то есть средствами с собственного счета. Кредитной истории у них нет, поэтому они оказываются в невыгодном положении. Однако эмитенты кредитных карт мотивируют тех, у кого нет собственных средств, все равно подавать заявки на кредитные карты. В-третьих, рейтинг обновляется с большой задержкой: вводимые данные могут быть неактуальны и малорелевантны. Если человек допустил просрочку по кредиту, когда ему было двадцать лет, это почти ничего не говорит о его кредитоспособности в пятьдесят.
Американская компания FICO (ранее называвшаяся Fair, Isaac and Company) доминирует на рынке кредитных рейтингов в США, однако не включает самую релевантную информацию в свой анализ. Марк Андреессен говорит: «PayPal позволяет получить кредитный рейтинг в реальном времени за несколько миллисекунд на основе истории покупок на eBay – и это более надежный источник информации, чем материалы, по которым генерируется рейтинг в FICO»[160]. Эти факторы в сочетании с данными транзакций и бизнеса и другими характеристиками, генерируемыми технологией блокчейна, делают возможным значительно более надежный алгоритм для выдачи кредитов и управления рисками.
Какова ваша репутация? У каждого есть как минимум одна. Репутация критически важна для установления доверия и в бизнесе, и в повседневной жизни. До сих пор финансовые посредники не пользовались репутацией как базой для установления доверия между частными лицами и банками. Представьте себе владельца небольшого бизнеса, который подает заявку на кредит. Чаще всего при рассмотрении заявки будут учитывать документы заявителя, удостоверение личности и кредитный рейтинг. Но ведь человек – это не сумма номера социального страхования, места рождения, адреса проживания и кредитной истории. Однако банк не знает и не хочет знать, что человек может быть надежным сотрудником, активистом волонтерского движения, сознательным гражданином, тренером дворовой футбольной команды. Возможно еще, что конкретный сотрудник, принимающий решение по кредиту, оценил бы по этим факторам добропорядочность заявителя, но система рейтинга банка этого сделать не может. Эти компоненты репутации просто трудно формулировать, документировать и использовать в существующих социальных и экономических системах. Большинство из них неосязаемы и эфемерны.
И что же делать миллиардам людей, у которых нет никакой репутации за пределами их круга общения? Там, где финансовые услуги доступны бедным мира, многие не способны преодолеть минимальный порог идентификации – предоставить документ, удостоверяющий личность, доказать свое проживание по тому или иному адресу или финансовую историю. Эта проблема есть и в развитых странах. В декабре 2015 года многие крупные банки США отказались признать нововведенные «удостоверения ньюйоркца» как документы, удостоверяющие личность при открытии банковского счета, несмотря на то что их получили 670 000 человек и что федеральные регуляторы банков одобрили их использование[161]. Блокчейн способен решить эту проблему, давая людям возможность формировать уникальные электронные профили с рядом характеристик, историей прошлых транзакций между ними и дать им новые альтернативы помимо традиционной банковской системы.
Есть еще много use cases – в особенности в сфере кредитования, – где блокчейн при необходимости устанавливает доверие между сторонами. Технология блокчейна не только надежно обеспечивает перемещение заемных средств к заемщику, но и гарантирует, что заемщик вернет сумму с процентами. Так обе стороны расширяют свой потенциал благодаря собственной информации, лучше обеспечивается конфиденциальность их частной жизни и создается новый тип постоянной экономической электронной персоны на основе таких факторов, как прошлая экономическая история в блокчейне и социальный капитал. Патрик Диган, технический директор стартапа электронных персон Personal BlackBox, говорит, что рано или поздно частные лица смогут «создавать собственные электронные профили, управлять ими и формировать надежные связи с другими участниками и узлами сети»[162] благодаря технологии блокчейна. Так как блокчейн записывает и хранит все транзакции в неизменяемом реестре, любая транзакция вносит свой вклад, пусть небольшой, в репутацию и кредитоспособность каждого. Более того, частные лица смогут решать, какой из их профилей будет взаимодействовать с тем или иным институтом. Диган говорит: «Я могу создавать разные профили, отражающие разные стороны моей личности, и именно я выбираю, какая из них будет взаимодействовать с компанией»[163]. Банкам и другим организациям в блокчейне не придется запрашивать и агрегировать больше информации, чем необходимо для предоставления услуги.
Эта модель показала свою работоспособность. BTCjam – пиринговая кредитная платформа, которая пользуется репутацией для выдачи займов. Пользователи могут связать свой профиль на BTCjam с Facebook, LinkedIn, eBay или Coinbase, чтобы сделать его более глубоким и подробным. Друзья могут давать рекомендации с Facebook. Можно даже предоставить свой кредитный рейтинг как один из параметров. Вышеприведенная частная информация не разглашается. Пользователь начинает с низким кредитным рейтингом, но может быстро улучшить свою репутацию, чтобы показать, что он надежный заемщик. Лучшая стратегия – это взять посильный кредит, чтобы подтвердить свою надежность. Пользователю потребуется ответить на ряд вопросов инвестора в процессе поиска средств. Игнорирование этих вопросов – предупреждение для сообщества, которое станет более настороженно относиться к потенциальному заемщику. Первый заем следует сделать на небольшую сумму и вернуть его в срок. Затем количественный счет пользователя улучшится, и другие члены сообщества могут дать ему положительный отзыв. По данным на сентябрь 2015 года, на BTCjam было выдано 18 тысяч займов, общая сумма которых превышает 14 млн долларов [164].
Конец ознакомительного фрагмента.