Глава III. Уголовно-правовые меры борьбы с насильственными преступлениями против общественной безопасности
§ 1. Уголовная ответственность за терроризм
Терроризм сегодня превратился в одну из серьезнейших проблем безопасности, с которой человечество вошло в XXI столетие. Терроризм в любых формах его проявления все больше угрожает безопасности многих стран и их граждан, влечет за собой весьма существенные политические, экономические и моральные потери, оказывает сильное психологическое воздействие на большие массы населения, уносит жизни ни в чем не повинных людей.
Деятельность террористических организаций в настоящих условиях имеет своей целью не просто обострение и дестабилизацию обстановки в том или ином районе во имя решения каких-то локальных задач, а в конечном счете – захват или передел власти, территориальный передел, насильственное изменение конституционного строя в тех или иных странах.
На нынешнем этапе возрастает многообразие террористической деятельности, которая все больше увязывается с межнациональными и межконфессиональными конфликтами, сепаратистскими и т. п. освободительными движениями, а также с деятельностью различных подпольных синдикатов, действующих в наркоторговле, нелегальном оружейном бизнесе и в других сферах.
Проблемой противодействия терроризму сегодня обеспокоено все международное сообщество и, конечно же, сотрудники правоохранительных органов, осуществляющие непосредственную борьбу с терроризмом.
Жизнь показала, что терроризм в современных условиях перерос рамки национальной проблемы отдельных государств и приобрел международные масштабы. Причины этого явления различны и многоаспектны, как различны оценки и подходы к пониманию терроризма. Полярность мнений здесь закономерна, поскольку формы его проявления, методы, тактические приемы осуществления террористических акций объективно обусловлены различными условиями и причинами в том или ином государстве либо регионе мира.
В современных условиях терроризм постоянно эволюционирует, приобретает все новые формы и методы. Отдельные политические, националистические, религиозные организации радикально-экстремистской направленности не только считают допустимым использование насильственных методов для достижения своих целей, но и «экспортируют» их в различные точки нашей планеты.
Терроризм вызывал и вызывает к себе сложное, часто противоречивое, отношение. Террор и терроризм привлекают благодаря своему специфическому романтическому ореолу. Часто он одобряется и приветствуется людьми. Особенно это характерно для террористов-камикадзе. Террор – это определенный способ жизни и деятельности, захватывающий человека целиком.
На сегодня терроризм – это уже не только и не столько боевики-одиночки, угонщики самолетов и убийцы-камикадзе. Современный терроризм – это мощные структуры с соответствующим оснащением и финансово-экономическими возможностями. Примеры Афганистана, Таджикистана, Косово, Чечни, Ближнего Востока и стоящих за ними мощных покровителей и доноров показывают, что современный терроризм способен вести диверсионно-террористические войны, участвовать в масштабных вооруженных конфликтах. Терроризм превратился в весьма прибыльный бизнес глобального масштаба с развитым «рынком труда» и приложения капиталов, со своими правилами и моралью, не совместимыми ни с какими общечеловеческими и демократическими принципами и ценностями.
Современными террористами все чаще используются методы запугивания, устранения политических оппонентов, давления на органы государственной власти и управления. Их деятельность срывает усилия властей по урегулированию жизненно важных проблем, а зачастую террористы используют насилие для удовлетворения отдельных социальных, региональных и экономически выгодных им интересов. Не случайно, что сегодня большинство известных в мире мощных террористических организаций имеют своих духовных лидеров и наставников, порой сложную иерархическую и организационную структуру, собственную идеологию и стратегию действий, своих сильных и богатых покровителей и спонсоров.
После 11 сентября 2001 г. многие в мире поняли, что «холодная война» закончилась. Поняли, что сейчас идет другая война – война с международным терроризмом. Его опасность очевидна, она не требует новых доказательств. Это в полной мере относится и к России[202].
Беспрецедентные по своей чудовищности и количеству жертв теракты 11 сентября 2001 г. в США, взрыв в Каспийске 9 мая 2002 г., теракт на индонезийском острове Бали 12 октября 2002 г., унесший жизни около 200 человек, захват чеченскими боевиками здания Дворца культуры на ул. Мельникова в Москве 23 октября 2002 г., жертвами которого стали 120 человек, еще раз наглядно показали необходимость активного противодействия терроризму, для чего, в свою очередь, необходимо всестороннее изучение данного явления и тенденций его развития.
Сегодня для всех становится очевидным, что основная из этих тенденций – повышение общественной опасности терроризма. Она выражается в темпах роста, уровне организованности, материально-техническом и финансовом обеспечении, транснациональном масштабе террористической деятельности, степени тяжести наступивших последствий, расширении его социальной базы, количестве жертв, в характере и объеме целей.
Выступая следствием развертывающихся в мире кризисных процессов и тесно связанных с ними экономических, социальных, политических, идеологических, межконфессиональных, межнациональных, психологических и других конфликтов, терроризм сам, в свою очередь, их предельно обостряет и осложняет. Поэтому осмысление его природы, средств и методов борьбы с ним становится важной и неотложной проблемой социальной теории и практики, особенно в период перехода от тоталитаризма к демократии, который проходит сейчас наше общество, испытывая череду серьезных кризисов и даже катастроф, тяжело отзывающихся на жизни и судьбе широких масс населения.
Современный терроризм – сложное, многоаспектное и крайне негативное социально-политическое явление, вышедшее за рамки национальных границ отдельных государств и превратившееся в масштабную угрозу для безопасности всего мирового сообщества. Не случайно в 90-е гг. были проведены десятки международных конференций с участием руководителей государств, специальных служб и правоохранительных органов, представителей общественных организаций и средств массовой информации, посвященных поиску эффективных методов и форм борьбы с этим поистине глобальным злом. На этих форумах неоднократно констатировалось, что для эффективного противодействия терроризму нужна международная система борьбы с ним. Однако практическое решение этой задачи затрудняется рядом обстоятельств, среди которых не последнюю роль играет определение сущности терроризма.
Параллельно государства – члены Европейского совета разработали Европейскую конвенцию по борьбе с терроризмом (принята 27 января 1977 г. в Страсбурге), статья 1 которой, подчеркивая отказ от признания терроризма политическим правонарушением и необходимость выдачи террористов иностранному государству как общеуголовных преступников, относит к терроризму следующие деяния:
а) правонарушения, относящиеся к применению Конвенции по борьбе с преступным захватом летательных аппаратов, подписанной в Гааге 6 декабря 1970 г.;
б) правонарушения, относящиеся к применению Конвенции по борьбе с преступными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, подписанной в Монреале 23 сентября 1971 г.;
в) тяжелые правонарушения, заключающиеся в покушении на жизнь, телесную целостность или свободу людей, имеющих право международной защиты, включая дипломатических представителей;
г) правонарушения, содержащие захват заложников или незаконное лишение свободы;
д) правонарушения, содержащие использование бомб, гранат, ракет, автоматического огнестрельного оружия, бандеролей или посылок с опасными вложениями, соразмерно с тем, насколько подобное использование представляет опасность для людей;
е) попытка совершения одного из вышеуказанных правонарушений или участие в качестве сообщника лица, которое совершает или пытается совершить подобное правонарушение.
Кроме того, статья 2 указывает, что под действие Конвенции могут подпадать деяния, которые и не перечислены в статье 1, но направлены против жизни, телесной целостности или свободы людей; против имущества и при этом создают коллективную опасность для людей; на приготовление, покушение или соучастие в этих преступлениях[203].
Как видно, и послевоенные Конвенции, направленные на борьбу с терроризмом, мало в чем продвинулись в определении его понятия, поскольку, исходя из этих Конвенций, к терроризму можно причислить практически любое насильственное преступление, что, безусловно, снижает и эффективность антитеррористических мер. Более того, Европейская конвенция по борьбе с терроризмом (1977 г.) относит к разряду террористических и те деяния, которые запрещены ранее принятыми международными конвенциями, но, согласно последним, террористическими не названы, тем самым Европейская конвенция в какой-то мере не согласуется с международными конвенциями, на которые опирается в тексте статьи 1.
Таким образом, ни в одном из упомянутых в статье 1 Европейской конвенции международных документов нет указаний на то, что они направлены на борьбу именно с террористическими актами, да их и не должно быть, поскольку эти документы более широкого плана и в них речь идет о противодействии любому насилию, независимо от того, террористического оно характера или какого-то иного.
Более того, в связи с тем, что 17 декабря 1979 г. была принята Конвенция о борьбе с захватом заложников, данное преступление стало рассматриваться как самостоятельное, и возникла необходимость отграничить его от смежных преступлений[204] и в том числе от терроризма. И хотя в преамбуле Конвенции указывается, что захват заложников рассматривается как проявление международного терроризма, однако практика борьбы с преступностью показывает, что далеко не всякий захват заложников «дотягивает» до акта терроризма в собственном значении этого понятия.
Нет сомнения, что многие деяния, выразившиеся в захвате заложников, угоне или захвате воздушного судна, убийстве лиц, пользующихся международной защитой, могут стать явной разновидностью терроризма, но с той же степенью вероятности они могут иметь и другое качество.
Поэтому одни и те же деяния, например, захват заложников или угон воздушного судна, одни ученые относят к разновидностям терроризма[205], другие – к разновидностям пиратства[206], третьи – к разновидностям бандитизма[207], четвертые же и захват заложников, и угон и захват воздушного судна, и терроризм, и пиратство рассматривают как самостоятельные преступления[208]. И здесь трудно упрекнуть ученых в какой-то неточности или непоследовательности, поскольку тот или иной характер указанные преступные деяния обретают в зависимости от той или иной совокупности объективных и субъективных признаков, характеризующих их в каждом конкретном случае. То же в полной мере относится к другим деяниям, которые в ряде конвенций причисляются к проявлениям терроризма.
По всей видимости, используемый в конвенциях метод определения терроризма посредством перечисления конкретных деяний, в которых он может выразиться вовне, вряд ли можно считать перспективным. В этой связи совершенно точными представляются следующие выводы, сделанные Т. С. Бояр-Созонович: «Не принижая роль и значение соответствующих международных “предметных” Конвенций по борьбе с отдельными видами и формами терроризма, вместе с тем нельзя не принять во внимание их ограниченность. Даже в совокупности они не представляют собой упорядоченной и скоординированной системы мер… Кроме того, по мере развития науки и техники постоянно будут возникать новые виды и формы терроризма, которые на каком-то этапе выпадут из поля действия международных “предметных” Конвенций. Таким образом, работа в данном направлении не снимает с повестки дня необходимость разработки универсального международно-правового документа, который охватил бы всю проблему в целом»[209].
Конец ознакомительного фрагмента.