Теплая тварь. Эротика. Теория соблазна. Глава 1. Солнцееды (Ноэми Норд)

1.Призыв Мудрейшего

– Настал твой черед. Иди, Вестиллена, исполни долг и возвращайся, полная человеческого семени, – сказал мудрый Снипоритус.

Он простер суковатые руки к небу, и на шершавой коре отчетливо проступило старческое лицо. Неизгладимый отпечаток усталости исказил божественные черты. Недавно пережитое горе добавило скорби облику мудреца.

Лучи заходящего солнца отразились на лицах сородичей и позолотили волосы стоявших полукругом дриад.

Лица были печальны. Земля под ногами дрожала. Невидимые корни сплелись в прощальных объятиях. Глубина почвы не позволяла заметить, как они обвивали друг друга, укрощая нервную дрожь.

Разве не ужасно отдать на поругание слизи еще одну божественную сестру?

Мои волосы тронул нежный ветерок.

У лица замельтешили крылья дельфий.

Они с натугой взгромоздили на мой лоб венок посвящения. От него закружилась голова. Лилии, ландыши и орхидеи сплелись в неповторимую, пронзительную до слез музыку ароматов.

Милые дельфии, сестрички, сколько сил и терпения вы вложили в этот венок!

Каждая травинка, произрастающая в Бору Предков, нашла место в прощальном букете.

Печально, что я должна покинуть Обитель, чтобы выполнить безумный замысел мудрейших. Мне предстоит воплотиться в самку самого соблазнительного облика и, подставив пестик под пламенные тычинки человеческих самцов, собрать пыльцу, а затем вернуться в Бор Предков и поделиться с вымирающими родичами добытыми генами.

Жертвоприношение производится каждое тысячелетие строго по обряду.

Для чего?

Там, на глубине подземных святилищ, корни предков омываются ледяными ключами. Они тают, ареал из года в год расширяется и теснит чувствительные тела древних созданий. От холода стынет кровь и не успевает откликнуться на атаку плесени. Ветви исполинов чернеют и высыхают. Сети ненасытного мицелия опутали высокородную плоть.

Солнечный бор зарос поганками.

Спасение в расширении ареала.

Но великое переселение осуществится, если удастся ускорить реактивный отклик митохондрий. А ускорить его могут только гены человека.

Как действует панацея?

Она катализатор, который ускоряет биохимические реакции внутри клеток.

Энергетика запускается на полную мощность, митохондрии вспыхивают с необыкновенной интенсивностью, как в клетках первобытных животных, и хромосомы начинают делиться с такой скоростью, что рост растений уподобляется движению.

Мы спасемся, если успеем покинуть район оледенения до окончательного коллапса биосферы.

Вот для чего необходимы нам гены человека.

Были времена, когда ради подобного эффекта использовалось семя других более могущественных представителей фауны.

Задолго до тираннозавров, в эпоху шагающих трав, мир Земли поражал особым великолепием. Зеленое небо, фиолетовые рассветы и оранжевые облака больше никогда не украсят земные пейзажи и лишь иногда возвращаются в снах.

Воспоминания об ушедшем сжимает сердце.

Изменилась атмосфера и поблекла радуга Земли.

Нелегко похоронить в памяти мир, где красота и любовь были главными законодателями, а Земля принадлежала цветам и бабочкам.

Эпоха брачевания двух царств, единства флоры и фауны, поражает воображение.

Прелестные создания тянулись друг к другу, спеша на шепот и ароматы любви.

Каждый звук и жест подчинялся единому зову.

Мир жил по законам абсолютной гармонии, и время не терзалось хаосом.

Снипоритус верит, что рай не рассыпался в прах, но отступил под натиском слизи. Он знает, что на юго-западе от источника оледенения нас ждут прозрачные ключи, благодатные земли, изобилие органики и мягкий климат.

Туда, медленно, метр за метром из года в год продвигается Древний Род.

Кто видел страну хрустальных грез?

Никто.

Но Снипоритус безжалостно посылает юных дриад к людям.

Перечить ему не смеют.

Мы и люди – враги. Ярые, тысячелетние.

Корни вражды уходят в миллениумы непримиримого разобщения.

Начало отсчета взаимной ненависти затеряно в песках времен, мы бились насмерть с начала сотворения первой живой клетки.

Люди – из расы хищников.

А мы солнцееды.

Они кровавые кровопийцы, падкие до нашей зеленой плазмы.

А мы не нуждаемся в плоти родственных существ.

Мы не убиваем ради собственного благополучия.

Нам достаточно потока квантов и щепотки минералов, чтобы превратить планету в райский уголок Вселенной.

Но эволюция дала сбой, и раса солнцеедов не успела своевременно очиститься от мутантов.

На земле появились хищники.

Это были грибы – предки животных.

Мы бились насмерть, и весьма успешно, казалось, что вся Земля принадлежит нам. Но мир слизи постоянно мутировал, хищникам хватило всего миллиарда лет, чтобы воплотиться в человеческую расу.

С тех пор люди и мы – вечные антагонисты. Им недосуг синтезировать энергию из фотонов. Гниль не может жить за счет внутренней замкнутой системы.

Лишь агрессия и способность к стремительной атаке обеспечили роду грибов масштабность подлого засилья. Природная ненасытность и каннибализм позволили им легко потеснить нас.

Грибы оплетают наши солнечные тела и предают мучительной смерти. Они вгрызаются до сердцевины и разрушают защиту клеток светозарных созданий.

Люди – чудовищная прогрессия первых хищников.

Даже после смерти нам нет от них покоя.

Солнечная энергия хлорофилла служит им не только пищей, но кровом и топливом.

Чтобы противостоять нашествию, нам необходима человеческая способность быстро перемещаться в пространстве.

– Ты все поняла, Вестиллена, Ласковый Ветер? – спросил Снитопоритус.

– Да, мой учитель. Я сделаю все, что скажешь.

– Иди, радость моя, приготовься, тебе следует погрузить разум в мудрость ушедших миллениумов, чтобы до конца осознать важность миссии.

– Ты говоришь о «Книге Предков»? Мне позволят заглянуть в нее?

– Ты до тех пор будешь наслаждаться тайнописью великого разума, пока полностью не овладеешь им.

2. Книга предков

О, Книга Предков!

Я бредила о ней, мечтая познать бесконечные чары мудрости.

Музыка знаний – моя настоящая стихия.

И вовсе не потому, что секреты древних цивилизаций – источник власти и бессмертия. Они, прежде всего, надежда на продолжение нашего рода.

И вот эта книга явилась передо мной.

Хранилище Девяти Стихий распахнулось, ледяная туманность ударила в лицо, тонкая восковая печать испарилась с ароматом озона, и освобожденный свиток развернулся передо мной, как прозрачная морская волна.

Жидкий кристалл засветился радугой, вспыхнул гранями света и позволил погрузится в бездну вселенских тайн.

Мой разум со стремительной скоростью перелистывал страницы, написанные разумом вымерших рас.

Эх, люди, люди!

Ну, почему все ваши древние книги только о войнах и совокуплении?

Примитивное репродуктивное поведение человечество называет «любовью», не понимая настоящее значении этого слова.

Мы любим иначе.

Нежность к только что распустившему цветку заключена не в том, чтобы его обнюхать.

«Посмотри на прекрасную лилию – и вспомни о Вселенной, создавшей цветок», – это правило я слышала с детства.

В «Книге Предков» я нашла руны о безумных подвигах во имя любви.

Герою подобает скончаться у ног возлюбленной с мечом в руке. Это безумие называется: «погибнуть во имя дамы сердца».

Благоразумная, но ненасытная «Кама – Сутра», взывает к правильным позам и чакрам, не различая, что мир за пределами совокупления тоже нуждается в нежности и заботе.

Скрученные улиткой символы инь-янь, перетекают и наполняют взаимной силой друг друга, как завитки раковины. Они замыкаются, не замыкаясь, сливаются, не сливаясь, при этом исключают из внимания Вселенную, которая высокомерно взирает на этот, первый, простоватый, но уже освоенный диким разумом алгоритм.

Лукавая истина страдания Гаутамы1 беспощадно отсекает плоть от вериг наслаждения, уверенная в том, что душа вновь обрастет чакрами в бесконечной спирали времен.

Как уяснить в навороченной мудрости смертных, например, такую истину: «Страдание – есть главное утешение любви»?

Как осмыслить этот беспощадный приговор?

Нутром?

Примитивными органами чувств?

Люди – приматы. Унижение – главный способ выживания в стае. Логику деспота может освоить лишь раб, сменивший овечью шкуру на пурпурный плащ.

Иероглифы Древнего Египта, высеченные на раскаленном базальте, напоминают разрубленных на куски змей.

Плоть бессмертна, ибо деление организма на мелкие куски – бесконечно.

«Зри в каждой клетке жизнь».

Любовь египтян соединяет Ад и Рай, без смерти нет воскрешения.

Люди во всем противоречат друг другу и самим себе.

Они сплошное отрицание, их разум рожден из мервечины. Чтобы родиться, им надо умереть.

Любовному восторгу «Песни песней» вторят шумерские наставления: любовь – есть война.

Самым загадочным оказался неизвестный трактат из разрушенной Хараппы.

2 «Неодолимая жажда. Искусство соблазна».

Гибель спаленной Сириусом страны человечество не запомнило.

Но древнейшие записи об этом событии уцелели в царстве солнцеедов.

Они сохранили вселенские знания об утраченном девятиединстве однополых существ.

Всесильный Кадатрушта, объединяющий в себе девять начал, воплощение идеального эго, разделил живые организмы на сефироты, чтобы жизнь на Земле всегда стремилась к совершенству. Тайная тяга к единству стала движущей силой эволюции на Земле.

Эту книгу я заучила наизусть.

Эпос не нравоучение.

Сколько в нем любви и желания уберечь юные создания от одиночества в этом мире!

Одиночество – главная заповедь.

К нему приговорил нас Кадатрушта.

Октепас – его первое неудачное создание. Он провинился за прелюбодеяние.

Кадатрушта отрубил его щупальца, разделив тело на девять кусков, и бросил одну половину в ледяной мрак земли, а другую – в зной неба.

Он запретил свидания частичек друг с другом и, погрузив их в бездну одиночества, сделал так, что все живые твари с тех пор объяты жаждой неодолимого воссоединения.

Эта жажда добавила хрупким жизненным силам мощь вселенского огня.

С тех пор каждое живое существо имеет девять привязанностей и цепей. Девять органов чувств – целеуказатели недостающих компонентов души.

Каждый из нас расчленен.

И каждый одинок.

Лишь собрав свои разрубленные куски в одно целое, ты закончишь путь и станешь самим собой.

Отражением твоего истинного лица в зеркале мира удовольствуется месть повелителя.

Вот они, Девять Казней Кадатрушты:

1. Время.

Ты – сперматозоид, ты жив, пока скор.

2. Тепло.

Ты – плод, ты жив, пока внутри.

3. Воздух.

Ты – новорожденный. Ты будешь жив, если пересилишь первый вдох кислоты.

4. Вкус.

Ты – младенец, ты жив, пока сосцы матери полны молока.

5. Свет.

Ты жив, пока не слеп.

6. Звук.

Ты мертв, если не услышишь шипения кобры.

7. Запах.

Не различишь возлюбленную без него.

8. Осязание.

Нет зачатия без него.

9. Боль.

Без нее не увидишь смерти.

Страшись, отрок!

Возлюбив прекрасную деву и сочленившись с ней, ты подвергаешь себя неимоверному риску пробудить гнев всесильного Кадатрушты, ибо восстал против заповедей гнева.

Это может надолго прервать твое безмятежное путешествие по сферам жизни.

Поэтому так важен закон о девяти пустотах в теле.

Они связь с этим миром, с непременным пленом одиночества, пребывания то в вакууме вечного холода, то в зное космического огня.

Девять белых дыр – метки, по которым Кадатрушта связан с тобой.

Они под знаком всесильного океана, они электропроводны и теплопроводны.

Обычно они прикрыты печатями наимудрейшего: гримасой отчуждения, смехом, зевотой или отвращением.

Только некоторым удается обойти хитросплетения рока и воссоединиться с недостающей частью души. Но это обнадеживает расчлененного Октепаса.

Девять дырочек в теле во время эструса важно заткнуть.

Только это позволит отделаться от ревности всесильного Кадатрушты.

Он мстителен, он всевидящ, он помнит недовольный взгляд каждой твари.

И каждая тварь должна принадлежать только ему.

Дерзай!

И поступай так:

1. Отведи руки возлюбленной от лица, рассмеши изысканной шуткой, вторгнись в сферу внимания, замени глазам небо.

И с этой минуты станешь для нее необходимой свободой, громоотводом, звонким щитом и разящим мечом.

Закрой своим сиянием два печальных зрака лучезарной девы – она будет видеть только твой образ перед собой.

И даже когда твой силуэт растает за горизонтом,

а корабль закроет высокая волна, очарованной деве будет мнится лишь твой незабвенный облик.

Внимаешь?

Приворожи глаза – и всесильный Кадатрушта будет на треть повержен.

2. Не менее важно, отключить обоняние.

И левую ноздрю, возбуждающую аппетит раньше времени, и правую, которая погружает сознание в транс.

Заткнуть их выгоднее прекрасными благовониями, кои составлены опытом и вкусом Оскопленного Выжженноглазого Жреца.

Этих магов готовят с рождения.

Слепота открывает протоки Семи Откровений.

Жрец плывет, растворяясь в незримых лучах, память ведет, вспоминая путь.

Вот примерный рецепт, надолго ослабляющий узы вездесущего Кадатрушты.

На восемь сандаловых палочек нанеси слой в два лепестка воска иссопских ос и четыре лепестка прополиса пчел из долины Сильфидской.

Покрой две из них растертыми в порошок вербеной,

иланг-илангом

и пальмарозой.

Другую воскури со стороны третьей четверти Сириуса и обсыпь крошкой найоли пополам с миррой.

С севера закури благовония слез Янтарного Бора, с юга – Лотос божественный.

Вотри в кисти рук амброзию из мускуса вильденского бобра.

Неповторимые феромоны способны собрать на зов плоти стаи летучих мышей со всех концов земли.

3. Не менее важно и нежные ушки дамы заткнуть.

Этим оградишь ее разум от звездного скрежета стремительно приближающейся колесницы Конца.

Создай тишину.

Для этого подойдет умиротворенная, но ритмичная музыка древних кифар, сгодится и сладкозвучная лира.

Пусть будут звучать тамтамы, направляя в нужное русло потоки воспаленного желания.

Ничто так не воздействует на сердце, как голос, озвученный мятой слов.

Он заполняет разум молчанием, а яростное сопротивление воли обращает в прах.

Из горького пепла возродится феникс желаний.

Песня манипулируют небесами, пробуждая вибрацию майского грома.

Раскаты сдерживай накоротке и не забудь о полифонии прикосновений.

Пока твою кожу ласкает любимой дыхание,

мозг блуждает в пространстве, не в силах определить расстояние наслаждения от приказа великого эго покинуть сферу запретных грез.

4. Зияющие недра зева, отрок, придется заткнуть – своими зияющими недрами. Это мистическое блудодействие называется поцелуй.

Оно самое последнее, но не менее изысканное среди любовных ритуалов.

Оно прелюдия к мгновенной тишине.

Прислушайся: если все вокруг замерло и молчит, значит, Октепас нашел единственный путь в лабиринте судьбы.

Конец с началом соедини – и ты свободен.

Нет в этом хитрости.

Сама природа подскажет, когда законы Кадатрушты потеряют власть над тобой.

Помни о первых пяти.

Мы с тобой одной крови, одних желаний.

А те, что внизу, – воспалены и тают, превращаясь в струи снегов единственной мысли: стать сверхновым сгустком, блеснуть залпом света, уйти.

5. Труднее всего в стремлении освободиться – зачатие.

Плюс и минус – мерцание знака, нирвана, устремление разума в пустоту между мыслей.

Это мгновение так понимай:

Отсеяны плюсы, разрушены минусы, нет света, нет тьмы – лишь вечная их середина.

Свет, переполненный светом, становится тьмой и рождением тени, которая заново будит мир.

Минус, рассеянный в бесконечности рассыплется в прах.

Потерянный Плюс соберет осколки Вселенной

в единую звезду.

Начало всего – мерцание, запускающее волчок.

6. Плод – существо со знаком минус, мельчайшее приближение к точке отсчета, создает и творит Хаос, спрессованный в спирали хромосом.

Он знак любви, он миллионы мутаций, уродств и совершенств.

Его руки или щупальца появляются из ничего, чтобы схватить и использовать плод, палку или идею.

Младенца, выпавшего из горящего самолета, спасут мгновенно отросшие крылья. На дне океана он распускает жабры, в глухой пустоте подземелий у него утончается ультразвуковой слух.

Достаточно захотеть – босые ноги бесстрашно танцуют на углях.

Он может все.

Он бог.

Он тайный бог, который пытается изучить звериный язык.

И каждый день он опускается с высот разума по ступенькам, ведущим в животный безумный Ад.

7. Взросление.

Не разум правит миром.

Разумное – прогрессия неразумного.

Открытия совершают либо дураки, либо дети, для них каждый штрих мира свеж и ярок.

Но если детское и дурацкое уже выжато из души, ты труп.

Ослепший, ты не нужен Кадатруште.

Он бросит нить, ведущую к тебе.

Знай, что с этой минуты его жадный взор будет прикован к другому эмбриону.

А ты умри.