1 Теоретические основы анализа художественного произведения в аспекте пространственных характеристик
1.1 Художественное пространство как объект исследования литературоведения
Пространство является важнейшей категорией, как для восприятия мира, так и для всей жизнедеятельности человека. В современной философской науке пространство понимается двояко, во-первых, как «форма созерцания, восприятия, представления вещей, основной фактор высшего, эмпирического опыта»; во-вторых, как «способ существования объективного мира, неразрывно связанный со временем» [1, с. 370]. Данные многих наук – физики, геометрии, лингвистики, искусствоведения, литературоведения, психологии – подтверждают сегодня тот факт, что существует разница между физическим, материальным миром и отражением этого мира в нашем сознании, его восприятием. «Пространство – то, что является общим всем переживаниям, возникающим благодаря органам чувств» [2, с. 369].
Каждое индивидуальное сознание вырабатывает свою систему пространственных представлений. Субъективное пространство, отражающее реальное пространство, имеет собственную структуру и является относительно самостоятельным феноменом. Концепция пространства, сформировавшаяся в сознании художника, его субъективное пространство объективизируется в пространственной структуре художественного мира. Проблема трансформации реального (физического) пространства в пространство перцептуальное, связанное с человеческим восприятием, становится центральной в работах большинства отечественных ученых в ХХ столетии. Отметим, что художественное пространство как особая литературоведческая категория стала предметом исследования филологов именно в ХХ веке, хотя занимала внимание ученых на протяжении многих столетий.1
Так, в 20-х годах прошлого столетия А.Г. Габричевский в работе «Опыты по онтологии искусства» отмечал, что для искусства, как своеобразной области бытия, категория пространства «…имеет совершенно особый смысл, который было бы нелепо выводить из тех смыслов, которые это понятие имеет для математики или физики, для психологических статистик или хитроумных измышлений гносеологии» [3, с.134].
Позднее Б.В. Раушенбах, рассматривая проблемы художественного пространства и зрительного восприятия на примере изобразительного искусства, подтвердил эту мысль: «Сравним объективно существующее (или просто объективное) пространство с возникшим в сознании человека образом этого пространства. Последнее естественно назвать субъективным, или перцептивным («перцепция» – восприятие). Совершенно очевидно, что они имеют разный геометрический облик. <…> Мозг, образуя субъективное пространство и опираясь при этом на сетчаточный образ, производит трансформации возникшего образа…» [4, с. 16-17].
В.Н. Топоров в работе «Пространство и текст» рассуждает о двух пониманиях пространства – по Ньютону и по Лейбницу и отмечает, что различия в понимании сводятся к противопоставлению ньютоновского геометрического пространства (чистой абстракции) пространству, определяемому «порядком сосуществования вещей» [5, с.228]. Ньютоновское пространство является принципиальным отвлечением от фактора восприятия пространства человеком; у Лейбница же пространство «одушевляется» человеческим присутствием, оно трактуется, прочитывается человеком. Ньютоновское пространство принадлежит физике и геометрии, лейбницевское же относится к области человеческих представлений о мире.
На принципиальную разнородность художественного пространства литературы и пространства геометрического (ньютоновского) указывает и Ю.М. Лотман в работе о художественном пространстве в прозе Н.В. Гоголя: «Пространство не образуется простым рядоположением цифр и тел… понятие пространства не есть только геометрическое» [6, с.274]. По мысли исследователя, «художественное пространство в литературном произведении – это континуум, в котором размещаются персонажи и совершается действие» (там же, с.258).
Таким образом, художественное пространство понимается исследователями как преобразованное реальные пространство. Характер и степень преобразования (моделирования) определяется рядом факторов.
В статье «Художественная среда литературного произведения» Д.С. Лихачев подчеркивает, что писатель, отражающий в своем произведении реальную действительность, «формирует ее, исходя из своих о ней представлений и соответственно своему художественному замыслу» [7, с.7]. Те же положения развиваются в работе Д.С. Лихачева «Поэтика древнерусской литературы» (глава «Поэтика художественного пространства»). Поднимая вопрос о внутреннем мире художественного произведения, ученый указывает, что этот мир «явление не пассивного восприятия действительности, а активного ее преобразования, иногда большего, иногда меньшего» [8, с. 335]. Пространство, по Лихачеву, будучи связанным с реальным пространством, по-особому отражает это пространство в зависимости от ряда факторов: от различных форм сюжетного построения, стилистической манеры автора, даже от мира психологии действующих лиц.
В современном литературоведении можно выделить два основных направления в исследованиях структуры художественного пространства. Одно из них связано с идеей хронотопа, разработанной М.М. Бахтиным. Хронотопом (термин связан с теориями А. Эйнштейна и А.А. Ухтомского) М.М. Бахтин назвал «существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе». Сущность хронотопа в установлении законов, по которым натуральное время-пространство трансформируется в условное в соответствии с тем или иным жанром. «В литературно-художественном хронотопе имеет место слияние пространственных и временных примет в осмысленном и конкретном целом. Время здесь сгущается, уплотняется, становится художественно зримым; пространство же интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета, истории. Приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысляется и измеряется временем. Этим пересечением рядов и слиянием примет характеризуется художественный хронотоп». Базисным структурным элементом у М.М. Бахтина является время, а пространство выступает как зависимая переменная жанрового континуума: «Хронотоп в литературе имеет существенное жанровое значение. Можно прямо сказать, что жанр и жанровые разновидности определяются именно хронотопом, причем в литературе ведущим началом в хронотопе является время» [9, с. 234-235].
Второе направление допускает возможность условного разделения категорий пространства и времени в процессе исследования художественного мира. Так, академик В.И. Вернадский отмечал, что «…только для логического удобства представляем мы отдельно пространство и отдельно время, только так, как наш ум вообще привык поступать при разделении какого-нибудь вопроса» [10, с. 107]. М.С. Каган в работе «Морфология искусства» пишет: «Искусство является не самой материальной реальностью, а ее отражением, ее образной моделью. В интересующем нас отношении это выражается в том, что оно оказывается способным, когда это нужно, разрывать реальное, физическое единство пространственно-временного континуума и моделировать временные отношения, абстрагированные от пространственных, или пространственные отношения, абстрагированные от временных, или же воссоздавать их реальное единство» [11, с. 276]. На правомочность условного разделения пространства и времени указывают и другие исследователи: «В современной физике… континуум есть не что иное, как концептуальная модель для множества всевозможных движений. Поэтому единство пространства и времени следует фактически из того, что они суть различные (и в известном смысле даже противоположные) аспекты движения. Лишь в ходе диалектического анализа движения понятия пространства и времени выделяются как самостоятельные» [12, с.188-189]. Отмеченная применительно к материи диалектика пространственно-временных структур (их единство и самостоятельность), как и связанная с этим правомочность рассмотрения каждой из этих категорий в отдельности, имеют прямое отношение и к художественному пространственно-временному континууму. Итак, второе направление в литературоведении рассматривает пространство и время как относительно самостоятельные художественные категории. Причем, если в первом случае приоритетным в структуре произведения считается время, то во втором – пространство. «Пространственный» подход, впервые применен при анализе художественного текста С.Ю. Неклюдовым и Ю.М. Лотманом. В их понимании «пространство в тексте есть язык моделирования, с помощью которого могут выражаться любые значения, коль скоро они имеют характер структурных отношений. Поэтому и пространственная организация есть один из универсальных средств построения любых культурных моделей» [13, с. 4].
Заметим, что в 1970-80-е годы литературоведение «было увлечено» изучением хронотопа в целом, а также преимущественным рассмотрением художественного времени как показателя историзма мышления того или иного автора, в настоящее же время все более актуализируется «пространственный» подход в анализе художественного текста. Так, Н.В. Пращерук, доказывая эту мысль, приводит в пример авторитетные исследования современных философов: «Лекции о Прусте: Психологическая топология пути» М. Мамардашвили и книгу В. Подороги «Метафизика ландшафта: коммуникативные стратегии в философской культуре XIX-ХХ в.в.», в которых принципиальность «пространственной» методологии оговорена уже в названии» [14, с. 20].
Пространство как ключ к пониманию и интерпретации художественных произведений рассматривается в работах В.Н. Топорова, который отмечает, что «индивидуальный образ пространства в наибольшей степени определяет основу авторского взгляда на мир («спациализированные модели мира»)», выступает в тексте форсированно, «его приметы становятся частыми, даже навязчиво повторяемыми … сама «пространственность» становится особенно «экспансивной», откладывая свой отпечаток и в тех сферах, которые не являются пространственными по преимуществу и даже вообще» [15, с. 448].
Подобных взглядов придерживается и С. Хоружий. Так, в работе о Дж. Джойсе он пишет: «На месте исчезнувшего времени… оказывается новое, дополнительное пространственное измерение. Как скажет физик, Джойс изменил топологию вселенной, заменив ось времени еще одной пространственной осью» [16, с. 429].
Д. Фрэнком было замечено, что «…современная литература – в лице таких ее представителей, как Томас Стернз Элиот, Эзра Паунд, Марсель Пруст и Джеймс Джойс, – в своем развитии обнаруживает тенденцию к пространственной форме. Все эти писатели в идеале рассчитывают на то, что читатель воспримет их произведения не в хронологическом, а в пространственном измерении, в застывший момент времени». В произведениях вышеназванных авторов «в результате… совмещения прошлого и настоящего история… становится «вневременной»: она более воспринимается как объективное каузальное движение во времени… а переживается в качестве такой реальной действительности, в которой различия между прошлым и настоящим стерты… Прошлое и настоящее предстают в пространстве как замкнутое вневременное единство, в котором, несмотря на внешние различия между ними, стерто всякое ощущение исторической последовательности самим актом совмещения [17, с. 197, 212].
То, что «опространствливание» формы – факт и фактор не только европейской, но и русской литературы отмечает в своей статье «В поисках утраченного пространства» Ю.В. Шатин. По его мнению, в поэзии в целом доминируют пространство и применительно к ней логичнее было бы использовать термин «топохрон», нежели традиционный «хронотоп» [18, с. 97].
Отметим, что специфика художественного пространства рассматривалась и активно рассматривается в настоящее время в самых различных аспектах и направлениях:
К анализу художественного пространства обращаются при изучении сюжетно-композиционного строя произведения. Так, Ю.М. Лотман, анализируя композиционные особенности художественного текста, пользуется термином «граница», связывая его именно с сюжетом, где отдельные эпизоды имеют различный пространственный статус: одни из них жестко закреплены за местом и их невозможно перенести в другое место, не нарушая ткани произведения, для других такой жесткой связи с конкретным местом не существует. [19, с. 258]. Среди основных структурообразующих факторов композиции художественного произведения выделяют «точку зрения» – понятие, напрямую связанное с художественным пространством. Учение о точке зрения детально разработано представителем московско-тартуской школы Б.А. Успенским, который рассматривает данный термин в нескольких аспектах: в плане оценки, фразеологии, пространственно-временной характеристики и психологии. Успенский анализирует особенности восприятия пространства, выражающиеся в дистанции между наблюдателем и объектом, в соотношении фигуры и фона. Точка зрения, по мнению исследователя, может быть внешней и внутренней по отношению к описываемому событию. Она непосредственным образом связана с системой субъектов речи текста, описываемых в литературоведении как «повествователь», «рассказчик», «герой». Точки зрения автора (повествователя) и персонажа могут совпадать и расходиться. Наблюдатель может быть динамичен и неподвижен [20].
В связи со сказанным заметим, что в художественном тексте пространство связывают не только с сюжетом и композицией, но и системой персонажей. В статьях Ю.М. Лотмана звучит мысль о твердой приуроченности героев произведения к определенному месту. Рассматривая пространственную типологию героев, ученый говорит о двух важнейших типах: «героях пути» и «героях места» (подробнее см. работу Ю.М. Лотмана Художественное пространство в прозе Гоголя [21].
Многие исследователи высказывают мысль о зависимости пространственных изображений от родо-жанрового варианта текста, а также стиля писателя. В связи с этим выделяют и описывают жанрообразующие модели художественного пространства: историческую, мифологическую, сказочную, бытовую, фантастическую, космическую и т.п. [22, 23, 24, 25 и др.]. Создавая ту или иную модель художественного пространства, автор отбирает объекты действительности, организуя их определенным образом в соответствии с закономерностями жанра и стиля, поскольку: «…художественное пространство представляет модель мира данного автора, выраженную на языке его пространственных представлений» [26, с. 252].
Художественное пространство трактуют и как одну из важнейших категорий национальной картины мира [27, 28, 29, 30, 31 и др.]; в связи с этим рассматривают устойчивые национально-культурные пространственные образы, например, в русской литературе общечеловеческий образ «дом» предстает как дворянская усадьба, изба, квартира, коммуналка, барак, общага и т.п. Большое внимание уделяется изучению образов Москвы, Петербурга, провинциального города, дороги, сада и др., широко представленных в русской литературе. Достаточно плодотворно рассматриваются национальные пейзажные образы, значительную работу проделал в этом направлении М.Н. Эпштейн, представив систему пейзажных образов в русской поэзии на основе вычленения «ландшафтных предметов» [32].
Существенный вклад в исследования, посвященные художественному пространству, вносят ученые-краеведы. Одно из направлений связано с изучением областных «литературных гнезд» – тех мест, в которых родились и творили знаменитые русские писатели и которые оставили значительный след в их произведениях [33]. По словам А. Твардовского, «Русские писатели… принесли с собой в литературу свои донские, степные и лесостепные, уральские и сибирские родные места. Они утвердили в нашем читательском представлении особливый облик этих мест и краев, цвета и запахи их лесов и полей, их весны и зимы, жары и метели, отголоски их песен, своеобычную прелесть иного местного словечка, звучащего отнюдь не в разладе с законами великого единого языка» [34]. Представители другого направления выявляют и анализируют наиболее значимые пространственные образы, характерные для литературы определенного региона. Так, А.Г. Прокофьева, занимаясь краеведческой проблемой пространства в школьном изучении литературы, в своих работах выделила и описала оренбургские пространственные образы в творчестве В.И. Даля, образы Урала, Яика, Рифея, берега и др. в оренбургской поэзии конца XVIII-начала ХХ вв., образ степи в поэзии оренбуржца В.Ф. Наседкина, мотив оренбургского бурана в произведениях русских писателей и др. (подробнее см. работу А.Г. Прокофьевой, В.Ю, Прокофьевой Анализ художественного произведения в аспекте его пространственных характеристик [35].
Все вышесказанное свидетельствует о разных подходах в толковании художественного пространства и о все большем внимании к названной проблеме. В своей работе мы будем исходить из понимания пространства в литературе как структурной составляющей художественного мира писателя, которая становится для этого мира определяющей и может выступать в качестве ценностно-значимого для героя или автора результата их опыта общения с реальностью. Художественное пространство, являясь интегрирующей категорией, может быть использовано в качестве «ключа» для прочтения произведения. Оно позволяет органично соединить жанровый подход к произведению, анализ элементов его сюжетно-композиционного строя, предполагающий рассмотрение системы мотивов и лейтмотивов, а также анализ стиля, выводящий уже к конкретным образным формам, к словесному воплощению художественного мышления писателя.
Как отмечалось выше, в современном литературоведении художественное пространство трактуется, как важнейшая характеристика художественного образа, обеспечивающая целостное восприятие художественной действительности и организующая композицию произведения [36, стб. 1174]. Художественный образ же «есть конкретно-чувственная форма воспроизведения и преобразования действительности… Образ передает реальность и в то же время создает новый вымышленный мир, который воспроизводится как существующий на самом деле» [37, c.17]. Пространство, некая расстилающаяся во все стороны протяженность, никогда не мыслится как единое целое, а состоит для человека из пространственных ориентиров [38], или моделей пространства [39,40], которые являются вместилищем физических объектов, духовных и ментальных сущностей. Исходя из этого, для удобства анализа мы предлагаем выделять структурные составляющие художественного пространства (той или иной пространственной модели): отдельные пространственные образы, пейзаж и интерьер.
Пространственные образы в современной гуманитарной науке нередко обозначают термином locus. В настоящее время, в связи развернувшимся изучением индивидуального пространства писателей, можно пользоваться русским написанием этого слова. Термин был введен в литературоведение С.Ю. Неклюдовым и понимался им как некий «пространственный ориентир» [41, с. 42]. Позднее этим термином пользовался Ю.М. Лотман, который в своих статьях о семиотике художественного пространства высказал мысль о твердой приуроченности героя произведения к определенному месту. Под локусом мы будем понимать любое включенное в художественный текст автором намеренно или подсознательно пространство, имеющее границы, т.е. находящееся между точкой и бесконечностью.
Пейзаж (фр.paysage, от pays – страна, местность) – изображение природного окружения человека и образ любого незамкнутого пространства. Для содержания и методики изучения пейзажа особое значение для нас имеет обращение к специфике тех главных объектов действительности, воплощением которых он является. В этом смысле нам важно показать учащимся, как в одном из главных бытийных параметров – пространстве – отражается пейзаж. Пейзаж как место действия зачастую имеет принципиальное значение для того или иного произведения. Он выступает как средство характерологии, содействуя раскрытию внутреннего мира героев. Будучи фоном действия, он одновременно служит инструментом объективации внутреннего состояния героя. Отношение к природе показывает нам некоторые существенные стороны мировоззрения персонажа.
Интерьер (фр. interieur – внутренний) представляет собой «рукотворную» организацию пространства. В литературе интерьер – описание внутреннего убранства помещений, характеризующее эпоху, страну, социальный статус владельца, его вкусы, и даже зачастую его характер, поведение (например, интерьер в «Старосветских помещиках» Н.В. Гоголя или в «Обломове» И. Гончарова). Интерьер, как факт окружающего людей бытия, состоит из вещей. Он – сфера деятельности и обитания людей. Как отмечал В.Н. Топоров, вещь, напрямую связанная с поведением и сознанием людей, составляет необходимый компонент культуры: «вещь перерастает свою «вещность» и начинает жить, действовать, «веществовать» в духовном пространстве» [42, с.21].
Итак, художественное пространство складывается из отдельных элементов – локусов, пейзажа, интерьера, – которые можно рассматривать как независимо друг от друга, так и в их совокупности. Например, локус «дом» формируется из подлокусов: пола, потолка, порога, окон, стен, вещей, заполняющих пространство дома (интерьера). Нередко дом описывается на фоне какого-либо пейзажа. Таким образом, анализируя образ дома в конкретном произведении, мы можем обращаться и к анализу внутреннего его убранства – интерьера, и к характеристике окружающего дом пейзажа (при условии, что интерьер и пейзаж несут смысловую нагрузку).
Обзор и анализ философско-эстетических и литературоведческих работ по проблеме художественного пространства дает основание говорить об актуальности пространственного подхода в современной науке. Литературоведение активно рассматривает категорию художественного пространства в следующих направлениях: пространство в сюжетно-композиционном построении художественного произведения; зависимость пространственных изображений от рода, и жанра произведения, а также индивидуального стиля писателя; влияние культурно-исторических традиций на художественное осмысление и воплощение категории в отдельном литературном произведении; специфика пространственно-временной образности в тексте; художественное пространство как объект изучения литературного краеведения. Выделив структурные элементы художественного пространства, мы имеем возможность использовать их как необходимый инструментарий в школьной и вузовской практике анализа литературного произведения.
1 Объясните понятие «хронотоп». Кто ввел это понятие в литературоведение?
2 Какие ученые рассматривают пространство и время в произведении вместе, а какие раздельно? Чем обоснован разный подход к анализу художественных категорий «пространство» и «время»?
3 Сравните взгляды исследователей на категорию «художественное пространство». В чем сходство и различие точек зрения на проблему?
4 Какие черты, свойственные художественному пространству, выделяют ученые?
5 Что такое «пространственная точка зрения»? Как используется данная категория при анализе художественного произведения?
6 Подготовьте доклады о проблеме художественного пространства в произведениях литературы по работам М.Ю. Лотмана, М.М. Бахтина, Д.С. Лихачева, В.Н. Топорова, Г.Д. Гачева, Б.А. Успенского и др.
1.2 Анализ художественного произведения в аспекте пространственных характеристик как методическая проблема
Как мы отмечали выше, в литературоведении проблема художественного пространства исследуется достаточно давно и плодотворно, этого нельзя сказать о методике преподавания литературы. Обзор и анализ трудов выдающихся ученых-методистов XIX и ХХ века показал, что из ряда понятий, активно используемых литературоведами при анализе структуры художественного пространства, методисты освоили только категории «пейзаж», «интерьер», «художественная среда», а также «время и место действия».
Сторонник академического направления в преподавании словесности Ф.И. Буслаев (1818-1897) впервые при изучении произведений литературы обратил внимание на такую стилистическую особенность, как живописность. В работе «Общий план и программы обучения языкам и литературе в женских средне учебных заведениях» он указывал на различные функции пейзажа в произведениях русских писателей и советовал учителям-словесникам учесть следующие моменты: «Живописность в поэзии в отличие от изображений собственно в живописи. Объяснить для одной из воспитанниц – на описаниях природы у Тургенева в «Записках охотника», для другой – по роману гр. Льва Толстого «Семейное счастье», для третьей – по стихотворениям Пушкина, для четвертой – графа Алексея Толстого, для пятой – Лермонтова. Вообще описания в поэзии. Их художественные качества, объясненные примерами» [43, c.45]. Известный педагог-словесник В.Я Стоюнин (1826-1888) видел в литературе средство нравственного и эстетического воспитания учащихся. Он писал: «Основной обзор содержания с указанием идеальных и действительных сторон дает возможность сделать и правильную эстетическую оценку относительно формы, которая в истинном поэтическом произведении всегда зависит от содержания. Таким образом, здесь соединяется и развитие умственное, и нравственное, и эстетическое, одно другому помогает» [44, c.7]. Как и Ф.И. Буслаев, Стоюнин ставил в центр урока чтение и разбор произведения, но основным методом работы считал не филологический анализ, а аналитическую беседу: «… беседы преподавателя с учащимися не должны выходить из круга литературного разбора, то есть цель их должна заключаться в подробном знакомстве с литературным произведением: какие мысли и как изложены в нем, каких сторон жизни касается автор и как к ним относится, какие характеры развивает и какую видит связь их с действительностью [там же, c.8]. В своих пособиях «Руководство для теоретического изучения литературы по лучшим образцам русским и иностранным» и «О преподавании русской литературы» он дал интересные образцы разбора произведений, в том числе обращался и к анализу места и времени действия. Например, при сопоставительном анализе «Скупого рыцаря» А.С. Пушкина и образа Плюшкина из «Мертвых душ» Н.В. Гоголя методист отмечал: «Время и место развивают в человеке известные понятия, взгляды, обычаи, словом, все то, что мы называем национальною стороною жизни. … Так как время и место дают человеку известную обстановку, независимо от его воли, то и страсти его могут проявляться во внешности только сообразно с этою обстановкою, хотя в душе-то они развиваются у всех людей по одним и тем же законам» [45, c.84]. Как видим, Стоюнин связывал место и время действия с характером персонажей. Часто при анализе художественных произведений методист обращает внимание учащихся на роль и функции пейзажа, указывает на связь описаний природы, местности с темой и идеей произведения. Например, разбирая стихотворения Батюшкова «На развалинах замка в Швеции», он задает такие вопросы: «– Какие отличительные черты первой картины, и какое впечатление производит она? – Как поэт определяет местность, где он находится? – В каких словах выражается связь этой картины с последующим описанием? – В чем заключается смысл всего стихотворения?»
[там же, c.98]. К пространственным характеристикам он прибегает также при сопоставительном анализе леса в произведениях Аксакова и стихотворении Кольцова «Лес», моря в стихотворениях «Море» Жуковского и «К морю» Пушкина и т. д.
Впервые в методике преподавания литературы к рассмотрению важнейших пространственных образов, таких, как дом, сад, двор, город, деревня, степь, обратился В.И. Водовозов (1825-1886). Наиболее удачно, на наш взгляд, в пространственном аспекте анализируются им «Старосветские помещики» Н.В. Гоголя и «Бежин луг» И.С. Тургенева (работа «Словесность в образцах и разборах», 1868). Так, при разборе повести «Старосветские помещики» Водовозов заостряет внимание учащихся на описании жилища Пульхерии Ивановны и Афанасия Ивановича, которое состоит из трех частей: дома, сада и двора. Методист отмечает, что подробное рассмотрение каждого из этих образов поможет определить идейный смысл произведения. После обсуждения в классе функциональной значимости пространственных описаний делается вывод в виде рисунка 1.1:
Рисунок 1.1 – Пространственные образы в «Старосветских помещиках» Н.В. Гоголя (автор В.И. Водовозов)
Для закрепления навыков анализа Водовозов предлагает учащимся выполнить следующие классные задания: «Составить план для сочинения «Описание деревенской избы в сравнении с городской квартирой» и самое сочинение. Сюда войдут и принадлежности дома (двор, хлев, огород) для указания главных отличий крестьянской жизни» [там же, c.18]; «Составить план для описания знакомого города или одной из частей его. Указать, какие части тут могут войти в описание, и какие отличительные черты в каждой части»; «Составить план для описания известного базара или гостиного двора. Указать части и подробности. Что тут может быть предметом рассказа или рассуждения?»; «Составить план для описания известной сельской местности: 1) предметы природы; 2) строения; 3) жители. Что тут может быть предметом рассказа и рассуждения?» [там же, c.90].
Разбирая рассказ «Бежин луг» И.С. Тургенева, В.И. Водовозов вводит понятие «точка зрения»: «Наблюдатель избирает по необходимости определенную точку зрения (при которой наблюдает предмет с одной какой-нибудь стороны), или может избрать ее добровольно, имея известную цель; но при этом он всегда представляет себе не более того, что видит перед глазами. Это внешнее наблюдение (внешнюю точку зрения) надо различать от того представления предмета, какое является вследствие известного душевного состояния наблюдателя, вследствие тех понятий, по которым он объясняет себе то, что видит (т.е. внешнюю точку зрения надо различать от внутренней, умственной, от нашего взгляда на предмет)» [там же, c.71-72].
К сожалению, пространственный подход к анализу художественных произведений в школе, предложенный В.И. Водовозовым, не получил развития в методике преподавания литературы вплоть до второй половины ХХ века, а понятие «точка зрения» вошло в школьные программы только несколько лет назад.
Частично к пространственным характеристикам при анализе художественных произведений обращался литературовед и методист А.Д. Алферов (1862-1919). В пособиях для учителей «Вопросы к сознательному чтению важнейших художественных произведений русской литературы» (1902) и «Сборник вопросов по истории русской литературы» (1900) можно встретить, например, такие задания: «Сравнить по картинности и лиризму описания природы Кавказа и жизни горцев в поэмах «Кавказский пленник» Пушкина и «Демон» Лермонтова» [47, c.42]; «Чем среда, в которой живет Жадов (Островский «Доходное место»), похожа на грибоедовскую Москву и чем от нее отличается?» [там же, с.66]; «Жизнь провинциального города в «Мертвых душах» Гоголя (сравнить с комедией «Ревизор»)» [там же, c.40] и т.п.
Автор многочисленных пособий и статей по проблемам школьного преподавания литературы Н.М. Соколов (1875-1926) рассматривал обстановку действия (фон) как важнейшее средство характеристики персонажей и предлагал обращаться к определению ее функций при изучении фабулы произведения. Он отмечал в книге «Изучение литературных произведений в школе», что «обстановка действия (фон) должна пониматься двояко: 1) в смысле физической среды: лес в рассказе Серафимовича «Лесная жизнь», горный пейзаж с аулом в «Кавказском пленнике»… 2) в смысле среды бытовой или исторической: семейная жизнь (в массе рассказов) – приветливая сердечная…или неприветливая, суровая, тяжелая… То же и для более широкой общественной среды с ее расслоением в деревне и городе…» [48, c.328]. Анализ внешней обстановки, по мнению Соколова, должен дополняться «словесным или графическим иллюстрированием», но «работа такого типа должна вести к воссозданию образа той обстановки, которую хотел вызвать в нашем воображении сам автор [там же, c.328].
В 30-80-х годах ХХ века в трудах В.В. Голубкова, М.А. Рыбниковой, А.Г. Балыбердина, Г.И. Беленького, О.Ю. Богдановой, А.В. Дановского, Н.О. Корста, Т.Ф. Курдюмовой, В.Г. Маранцмана, Н.И. Прокофьева, М.А. Снежневской, Л.В. Тодорова и др. также разрабатывались некоторые аспекты решения проблемы использования пространственных характеристик в анализе художественного произведения: определялись функции пейзажа и интерьера, устанавливалась взаимосвязь пространственных описаний с характеристиками персонажей, авторскими оценками и идеями, изучалось восприятие учащимися места художественного действия. Наиболее часто этой проблемой занимались методисты-краеведы (Э. Г. Беккер, М.Д. Янко, А.Г. Прокофьева и др.). В целом же рассмотрение самой категории художественного пространства не предусматривалось ни в школьной программе, ни в методических рекомендациях вплоть до 90-х годов ХХ века.
Так, М.А. Рыбникова (1885-1942) обращала внимание учителейсловесников на сюжетно-композиционную роль пейзажных описаний в произведениях. Например, при анализе «Войны и мира» Л.Н. Толстого она указывала: «Композиционным целям служит в «Войне и мире» картины природы…
Пейзаж этого романа… всегда соединяется в вашем сознании с каким-то большим моментом жизни героя (Аустерлицкое небо, дуб князя Андрея, ночь в Отрадном, река и паром при разговоре с Пьером, межи на Бородинском поле) [49, c.139]. По мнению М.А. Рыбниковой, художественное пространство (в данном случае пейзаж) способствует более глубокому раскрытию идеи автора: «…городской пейзаж в «Войне и мире» и «Анне Карениной» – абсолютно отсутствует; дан он лишь однажды (в «Анне Карениной»), и этим утвержден и характер города; и строй мыслей героини: ужас и душевная аномалия» [там же, c.141].
В.В. Голубков в работе «Методика преподавания литературы» (1962) подчеркивал, что «составным элементом анализа произведения является описание обстановки и пейзаж», на которые, по его мнению, следует обращать внимание «в связи с характеристиками героев, а иногда и с общим смыслом произведения» [50, c.106, 123]. «Определять идейно-художественное значение описаний… – интересная и вполне доступная учащимся VII-VIII классов работа, несомненно, содействующая их литературному развитию [там же, c.124]. Начать формирование представления о видах описаний, в том числе пейзаже, ученый-методист предлагает уже в VI классе: «Пейзаж, подобно портрету, может играть в произведении различную роль: то он служит одним из дополнительных средств для характеристики, то отражает настроение писателя, то является фоном, обстановкой, необходимой для понимания сюжета» [там же, c.124]. Различные функции пейзажа им рассматриваются на примере таких произведений, как «Дети подземелья» В.Г. Короленко (описание провинциального городка помогает понять дальнейшее развитие событий); «Мальчики» А.М. Горького (вид усадьбы Овсянникова говорит о его хозяине); «Тарас Бульба» Н.В. Гоголя (описание степи передает и психологическое состояние героев, и любование ею самим автором); «Медный всадник» А.С. Пушкина (пейзаж является здесь средством раскрытия идейного содержания произведения) [там же, c.124-125].
Н.О. Корст, считая, что «анализ художественного произведения в восьмилетке, особенно в V-VI классах, сводится к характеристике действующих лиц» [51, c.91], рассматривает пейзаж и различные описания как средство раскрытия характера героя: «Характер раскрывается через композицию, т.е. через сюжет, поведение, речь, систему образов, через всевозможные детали, вещи, пейзаж и прочее. Следовательно, собрав все эти разбросанные по произведению элементы, характеризующие человека, мы постепенно и начинаем представлять его себе, как определенный тип человеческого поведения, за которым стоит определенный тип жизни и определенные эстетические требования к ней» [там же, c.98].
Проблему пейзажа в аспекте его восприятия учащимися рассматривает В.Г. Маранцман. Например, при анализе с шестиклассниками стихотворения М.Ю. Лермонтова «Парус» им были замечены значительные трудности в восприятии движения паруса в пространстве, меняющуюся от строфы к строфе точку зрения, с которой мы смотрим на него. Облегчить восприятие художественного пространства, «разбудить детское воображение, прояснить своеобразие настроения лермонтовского пейзажа помогает прием контрастного сопоставления картин природы в стихотворении и живописных полотен. Отталкиваясь от живописного изображения сюжетов, близких по теме пейзажам Лермонтова, ученики в своем воображении как бы «от обратного» создают зрительный образ, подсказанный поэтической строкой» [52, c.26].
Н.Д. Молдавская, исследуя восприятие учащимися художественных произведений, также касается проблемы восприятия художественной среды. «Для оценки адекватности и структурности восприятия художественного произведения вообще и романа-эпопеи в особенности важно иметь в виду выдвинутое в последнее время в советском литературоведении понятие художественной среды. Различные сочетания и пересечения художественного времени и пространства образуют художественную среду. Погружаясь при чтении в эту созданную фантазией художника среду, читатель ощущает ее условные измерения и в то же время получает целостное впечатление от художественного мира читаемого произведения. … Целостное «схватывание» хронотопа свойственно живому художественному созерцанию автора, но в прямой зависимости от него находится читатель. Отсутствие художественной целостности читательского восприятия времени и пространства в романе делает его (восприятие) плоскостным, лишенным объема» [53, c.165-166].
Вопрос о функциях тех или иных пространственных образов и о значимости использования пространственных характеристик в школьном изучении литературы поднимался не только в связи с анализом произведения, но и при изучении теоретических понятий. Так, Г.И. Беленький, говоря о теоретических основах формирования художественного образа, отмечал, что «воспроизведение образа в сознании учащихся тем глубже и адекватнее, чем больше развито у них умение «всматриваться» в художественный текст, видеть сцепление деталей, соотносить прямые и непрямые средства изображения, разбираться в способах временной и пространственной организации образа (композиции)». По его мнению, добиваться постижения авторского замысла нужно постепенно, идя от деталей к целому, а от целого к деталям. Учитель должен «направлять внимание школьников на изобразительно-выразительную роль художественных деталей в портретах действующих лиц, в их поведении, в интерьере, вообще в окружающей обстановке…» [54, c.17-18].
В работе «Изучение теории литературы в средней школе» (1983) Г.И. Беленький и М.А. Снежневская обращаются к рассмотрению функций пейзажа, интерьера, к описанию окружающей героев обстановки при формировании у учащихся таких теоретических понятий, как сюжет, композиция, литературный герой. В IV классе вводится термин и определение понятия «сюжет» при изучении рассказа Л.Н. Толстого «Кавказский пленник», внимание детей обращается не только на взаимосвязь событий в рассказе, но и «на окружающую героев обстановку, на тот предметный мир, который помогает полнее воспринять произведение» [55, c.23]. В V-VI классах «Учащиеся наблюдают над функциональной ролью элементов композиции (пейзаж, интерьер) в изображении внутреннего мира и свойств характера литературного героя (при изучении романа «Дубровский»)» [там же, c.52]. «Термин и определение понятия «пейзаж» вводятся <…> во время изучения повести В.П. Катаева «Белеет парус одинокий». <…> Выявляя роль пейзажа в художественном произведении, отметим следующее: пейзаж помогает увидеть место и время изображенных событий, понять переживания и думы героя, его душевное состояние.<…> В поле зрения учащихся не только детали описания, особенно ярко характеризующие время и место действия, но и изобразительно-выразительные средства языка, придающие картине точность и неповторимость» [там же, c.66].
Коллективные монографии по анализу художественного произведения в школе («Анализ художественного произведения в школе. Сборник научных работ» (1972), «Восприятие учащимися литературного произведения и методика школьного анализа» (1974), «Пути анализа литературного произведения» (1981), «Искусство анализа литературного произведения» (1981), «Анализ художественного произведения: Художественное произведение в контексте творчества писателя: книга для учителя» (1987), «Целостный анализ литературного произведения: сб. науч. трудов» (1989) и другие обращаются к рассмотрению функций отдельных пространственных образов в тех или иных произведениях литературы, а также в творчестве конкретных писателей в целом. Например, при анализе творчества А.П. Чехова выделяются и характеризуются такие пространственные образы, как провинциальный и столичный город, усадьба, сад, простор, даль и др., причем рассматриваются они на разных уровнях: идейном, сюжетном, образном, стилистическом [56]. При анализе «Преступления и наказания» Ф.М. Достоевского внимание обращается на образ Петербурга и его значение в раскрытии идеи произведения [57, c.89; 169]. Рассматриваются особенности художественного пространства в «Пиковой даме» и в стихотворениях «На холмах Грузии», «Монастырь на Казбеке» А.С. Пушкина [58, c. 93-156], но чаще всего в методической литературе определяются лишь функции пейзажа и интерьера на примере произведений разных жанров и родов и у разных писателей(примеры есть во всех вышеназванных сборниках).
В последнее десятилетие стали появляться методические работы, в которых рассматриваются отдельные аспекты пространственного подхода к анализу. Например, в монографии А.Г. Прокофьевой и В.Ю. Прокофьевой «Анализ художественного произведения в аспекте пространственных характеристик» (2000) излагается методическая концепция изучения литературного произведения на основе краеведческого материала, причем конкретные произведения анализируются с учетом выделения в литературном краеведении основного и регионального компонентов [59].
Заслуживают внимания и сборники научных статей «Проблемы изучения художественного произведения в школе и вузе» (2001; 2002; 2004), вышедшие в издательстве Оренбургского госпедуниверситета под редакцией А.Г. Прокофьевой, С.М. Скибина и В.Ю. Прокофьевой, второй и третий выпуски которых посвящены проблеме хронотопа в педагогической практике и анализу образов города, усадьбы, дома в литературе [60, 61, 62].
На страницах методических периодических изданий, главным образом, журнала «Литература в школе» и газеты «Литература» также появляются статьи, связанные с интересующей нас проблематикой, например, публикации З. Блиновой «Образ дома в русской классической литературе. Методический аспект»; О.А. Ереминой «Мир русской усадьбы в повести А.С. Пушкина «Барышня-крестьянка»»; В.М. Максимук «Дом в романе Абрамова «Братья и сестры» XI класс»; Б.А. Макаровой ««Москва есть и будет всегда мое Отечество». Москва в жизни и творчестве М.Ю, Лермонтова»; Л.В. Якубиной «Анализ пространственных отношений текста» и др. [63, 64, 65, 66, 67].
Новые школьные программы по литературе более оперативно подходят и к введению категорий художественного времени и пространства, и к использованию пространственных характеристик при анализе произведений. В программах под редакцией Т. Ф. Курдюмовой (2002), под редакцией А.Г. Кутузова (2002), под редакцией Г.И. Беленького (2002), под редакцией В.Г. Маранцмана (1999) и под редакцией А.И. Княжицкого (2000) последовательно рассматриваются функции пейзажа и интерьера, в отдельных случаях уделяется внимание наиболее значимым в структуре текста пространственным образам, таким, как город, сад, дом, дорога, дворянская усадьба и некоторым другим. Термин «художественное пространство» вводится в школьную практику в программах А.И. Княжицкого, Т.Ф. Курдюмовой, А.Г. Кутузова, В.Г. Маранцмана. Однако заметим, что ни одна из ныне действующих программ не ставит задачи целенаправленного использования пространственных характеристик при изучении художественного произведения.
Таким образом, проведенный нами обзор методической литературы с начала XIX века до наших дней и современных программ по литературе показывает, что методистами уже накоплен достаточный опыт различных подходов к изучению отдельных компонентов художественного пространства. Однако указанная нами проблема анализа художественного произведения в аспекте его пространственных характеристик в силу своей глобальности и многогранности по-прежнему остается актуальной. Пространственный подход еще не нашел достаточного теоретического обоснования и требует поисков новых, эффективных приемов, помогающих формированию творческого квалифицированного читателя, способного к самостоятельной интерпретации литературного текста, осмыслению его как художественного целого.
1 Сделайте выборку статей, посвященных анализу художественного пространства на уроках литературы в школе из журналов «Русская словесность», «Литература в школе» и газеты «Литература» за последние пять лет. Какие произведения рассматриваются методистами и учителями-словесниками в пространственном аспекте? Свои наблюдения оформите в виде доклада.
2Проанализируйте вариативные школьные программы по литературе. В каких из них предлагается вводить в школьную практику пространственные категории? Какие пространственные образы выделяют авторы программ? В связи с изучением каких произведений?
Данные своего анализа занесите в таблицу 1.1:
Таблица 1.1 – Формирование понятия «художественное пространство» в средней школе. Анализ вариативных школьных программ
1.3 Цели и пути введения пространственных категорий в школьный анализ художественного произведения с учетом возрастных особенностей восприятия литературы и этапов литературного развития учащихся
Важным этапом любого анализа – и школьного, и литературоведческого – является восприятие. В настоящее время проблема восприятия художественной литературы школьниками изучена психологами и методистами в различных аспектах: основные особенности и этапы восприятия произведений различных жанров, зависимость восприятия читателя-школьника от его возрастных особенностей, структура читательского восприятия, взаимосвязь восприятия и анализа художественного произведения. По словам О.Ю. Богдановой, «исследование ученического восприятия в методической науке имеет главной целью совершенствование школьного анализа литературного произведения» [68, c.8]. Одним из путей влияния на восприятие школьников является, на наш взгляд, пространственный подход к анализу художественных произведений. Рассмотрим цели и пути введения пространственных характеристик в школьный анализ художественного произведения. Этот процесс, безусловно, зависит от возрастных особенностей восприятия литературы учащимися и этапов их литературного развития.
В возрасте 10-11 лет учащиеся воспринимают художественные произведения наивно-реалистически, они ищут лишь «правдивое» описание жизни: природы, человека, животного, не догадываясь, что за конкретным содержанием текста кроются другие, глубинные смыслы произведения, которые могут быть выражены не только в содержании, но и в художественной форме текста. По утверждению психологов и методистов (О.И. Никифорова, Л.И. Беленькая, Н.Д. Молдавская, И.С. Збарский и др.), младшие подростки способны усваивать в большей степени сюжет и поступки героев. Художественные приемы изображения воздействуют на учащихся средних классов «не по их роли в раскрытии того или иного литературного образа, а по степени их наглядности и «броскости» [69, c.107]. На данном этапе литературного развития дети еще не способны постигать художественные образы во всей их целостности. Так, например, они могут относительно глубоко воспринимать пейзаж, но художественная деталь, как его неотъемлемая часть, выпадает из набора их ценностных ориентаций. Причины этого заключаются в недостаточном развитии аналитических способностей учащихся, непонимании значения многих приемов изображения в художественном произведении. М.Г. Качурин, размышляя об особенностях аналитической работы на уроке литературы в средних классах, считает, что необходимо знать и учитывать возможности детей, а для этого следует «уточнить восприятие детьми текста и одновременно показать им, как много можно увидеть, если читать внимательно, вдумчиво» [70, c.141]. Готовясь к аналитической работе, пишет он, «учителю полезно ответить себе самому на один простой вопрос: о чем я собираюсь говорить? О том, что дети поймут и без меня, или о том, что они без моей помощи не заметят? Надо представить себе, что детям легко и что трудно, где требуется специальная аналитическая работа» [там же, c.135]. К важным моментам аналитической работы в 4 классе М.Г. Качурин относит обучение школьников представлению о том, что в «художественном произведении каждая деталь имеет свой смысл и помогает понять все произведение» [там же, c.141]. Это умение лежит в основе сложного процесса воссоздания читателем в своем воображении образов и картин, нарисованных в произведении. По утверждению О.И. Никифоровой, способность воссоздавать литературные образы «непосредственно», легко, мгновенно формируется в процессе длительной практики, когда читатель сознательно переделывает возникающие у него представления соответственно тексту описания. При этом, подчеркивает она, как основной фактор формирования способности воссоздавать образы выступает текстовый анализ, который должен активизировать образные процессы, направлять их в соответствии с наглядным содержанием того или иного произведения. Вместе с этими выводами назван ряд условий, благоприятствующих развитию воссоздающего воображения: овладение образными средствами литературного языка, выработка у учащихся потребности в правильном соответствующем особенностям художественного произведения способе чтения, в точном воссоздании его образов; контролирование на основе текстового разбора возникающих представлений; использование приемов, активизирующих процессы образного анализа и синтеза у школьников при восприятии ими художественного текста [71, c.41-46].
Одним из условий полноценного восприятия художественного произведения является также умение видеть и оценивать все элементы текста в соответствии с их идейно-эстетической значимостью. Данные научных исследований показывают, что в понимании подростками художественного произведения большое значение имеет их жизненный опыт. Причем важны не только широта накопленных знаний и запас наглядных впечатлений, но и то, в каком состоянии они находятся у читателя. Чем более продуманы и обобщены жизненные впечатления читателя, тем эффективнее протекают у него процессы ассоциативного мышления, лежащие в основе правильного, глубокого понимания художественного произведения. У подростков результаты обобщения и оценки элементов текста с точки зрения характеристики места действия и определения его функций не всегда бывают верными и полными. Это объясняется не только небольшим жизненным опытом учащихся, но и тем, что он у них еще недостаточно обобщен. Отличительным для детей данного возраста является также односторонность их обобщений, которые никогда не бывают такими многоплановыми, какие наблюдаются у взрослых. Вышесказанное еще раз подтверждает значение углубленного анализа как одного из средств литературного развития учащихся. Одним из приемов, способствующих более глубокому осмыслению текста, является обращение к анализу художественного пространства при его разборе.
Таким образом, учитывая характерные для 10-11-летних читателей (5-6 кл.) особенности их восприятия, можно определить цели включения пространственных характеристик в школьный анализ художественного произведения:
– дать начальное представление о художественном пространстве;
– вести целенаправленное наблюдение над проявлением категории «пространство» в тексте художественного произведения.
– придерживаясь развивающего подхода в обучении литературе, обратить внимание на детали, которые участвуют в создании того или иного пространственного образа;
– помня о наивно-реалистическом восприятии художественных произведений в этом возрасте и способности усваивать в основном сюжет и поступки героев, для анализа выбрать те тексты, в которых пространство описывается как реальное и является либо фоном для разворачивания событий, либо средством характеристики персонажей;
Для осуществления этих целей можно обратиться к следующим художественным текстам: «Муму» И.С. Тургенева, «Каштанка» А.П. Чехова, «Кладовая солнца» М.М. Пришвина, пейзажной лирике и т.п.
К концу обучения в 6 классе можно дать представление о трансформации реального пространства в пространство сказочное, фантастическое, например, при изучении повестей «Вечера на хуторе близ Диканьки» Н.В. Гоголя, пьесы «Снегурочка» А.Н. Островского, сказки «Теплый хлеб» К.Г. Паустовского.
7-8 классы – это период, когда у учащихся стремительно развивается читательское воображение, вырабатываются читательские интересы, определяются ценностные ориентации, создается система их, но в то же время в понимании произведения субъективное начало может заслонять объективный смысл произведения; это период, по определению В.Г. Маранцмана, «нравственного эгоцентризма» подростка-читателя.
Для старших подростков характерно проявление интереса не только к событийной стороне произведения, но и к мотивам поступков героев, к изобразительно-выразительным средствам создания образности. Этот сложный этап развития личности Л.И. Беленькая характеризует как «переход от собственно «детства» к «взрослости», переход, который протекает неравномерно и длительно» [72, c.35]. Дети в 12-13 лет становятся, по утверждению исследователя, самыми активными читателями с наиболее широкими и устойчивыми запросами. Именно на этой возрастной ступени происходит активное преодоление наивного реализма, «отход от эмпирического, чисто бытового восприятия художественных деталей» [73, c.72-73]. Методисты и психологи уверены, что читателей 12-13 лет можно учить не только чувствовать, но и понимать художественную специфику литературы как искусства слова, поэтому основной задачей учителя литературы должна быть задача совершенствования подходов к целостному анализу литературного произведения. Добиться полного и глубокого усвоения литературного произведения старшими подростками – значит способствовать одновременному развитию эмоциональных и интеллектуальных возможностей детей. «Процесс этот сложный: яркие образы вызывают необходимые чувства, а чувства обогащают образы. Возникшие образы и чувства, естественно, побуждают детей к размышлениям. Таким образом, в работе со школьниками следует исходить из понимания целостного процесса становления чувств и интеллекта детей» [74, c.45].
Исходя из вышесказанного, в 7-8 классах пространственные характеристики включаются в процесс анализа художественного произведения с целями:
– продолжить изучение пространства в художественных произведениях;
– показать значение пространства как ведущей категории миропонимания писателя;
– рассмотреть особенности использования пространственных характеристик в произведениях разных жанров;
– обратить внимание учащихся на основные художественные средства воссоздания в художественном тексте пространства;
– связать авторский выбор места действия с идеей произведения.
Именно в результате такого анализа учащиеся от поверхностных представлений и смутных эмоциональных впечатлений смогут придти к полному и глубокому пониманию художественного текста. Пространственного подхода к анализу требуют, например, следующие произведения, вошедшие в программы для 7-8 классов: «Медный всадник» (образ Петербурга в поэме) и «Капитанская дочка» (пространство в исторической повести); «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова» М.Ю. Лермонтова (романтическое изображение пейзажа как фона событий); «После бала» Л.Н. Толстого (тема двух пространств в рассказе); «Ревизор» (образ провинциального города в комедии) и «Тарас Бульба» (пейзаж и интерьер в повести) Н.В. Гоголя; «Записки охотника» И.С. Тургенева (художественные функции природы в очерке) и т.п.
9-11 классы – завершающий этап возрастного и литературного развития школьников. Старшеклассникам свойственно сознательное соотнесение мира искусства с реальностью бытия, понимание целостности художественного произведения, культурно-исторических факторов, определяющих литературную жизнь эпохи, свободное оперирование такими конструктивными элементами произведения, как тема, сюжет, композиция, жанр, средства художественной выразительности, знание стиля, метода, литературного направления, – что говорит об определенном типе художественного восприятия. К 11 классу единство познавательных и аксиологических моментов должно получать в восприятии уже законченное, концентрированное воплощение.
Литературное развитие старшеклассников неразрывно связано с общим психическим развитием, и те возрастные и индивидуальные факторы, которые движут общее развитие, оказываются существенными и для развития литературного. Л.Г. Жабицкая доказывает, что специальные читательские способности очень важны для литературного развития, но сами по себе перцептивные способности не могут обеспечить гармоническое и высокое литературное развитие, для чего необходим их синтез с общими интеллектуальными способностями [75, c.89-99]. В юношеском возрасте возрастает абстрактность мышления. В.В. Давыдов, характеризуя особенности мышления старшеклассников, подчеркивает, что в этом возрасте «…обобщение производится на основе мысленного и системного анализа отношений и связей объектов. Оно также отталкивается от восприятий и представлений, но связано с выделением и обозначением внутренних качеств этих объектов, ориентация на которые может происходить при полном отсутствии наглядных компонентов» [76, c.51-53]. Таким образом, работая над обогащением представлений о функциях художественного пространства и роли данной категории в организации произведения, нужно учитывать, что именно юношеский возраст наиболее благоприятен для сдвигов в литературном развитии. В ранней юности, в период повышенной чувствительности к воздействию обучения, процесс литературного развития протекает тем результативнее, чем рациональнее построено обучение.
На наш взгляд, одним из условий повышения уровня образования и литературного развития старшеклассников является обогащение представлений о функциях художественного пространства, о роли данной категории в организации произведения как художественного целого. В связи с этим основными целями использования пространственных характеристик при разборе художественных текстов в 9-11 классах будут:
– показать различия в изображении точного пространства и условного, реального и символического;
– дать представление о пространственной композиции произведений;
– проследить трансформацию сквозных пространственных тем и образов в художественных произведениях;
– дать понятие о пространственной точке зрения в произведениях разных писателей;
– объяснить значение пространственных моделей; дать представление о способах их воплощения в художественных текстах разной родо-жанровой принадлежности.
К пространственным характеристикам желательно обратиться при анализе следующих произведений: «Горе от ума» А.С. Грибоедова (грибоедовская Москва); «Евгений Онегин» А.С. Пушкина (описание столиц и деревни, функции пейзажных описаний); лирика М.Ю. Лермонтова (смысл противопоставления севера и юга; пространство Кавказа); «Мертвые души» Гоголя (образы провинциального города и барских усадеб в поэме); «Записки охотника» И.С. Тургенева (установление связи между характером и средой, пейзажем, интерьером и действием); «Гроза» А.Н. Островского (провинциальный город как пространство страха и подчинения; символика «верха» («Божье наказание») и «низа» («омут», «геенна огненная»); противопоставление «дали», «широты» (тема Волги) и «узости», ограниченности» (город Калинов); лирика Ф.И. Тютчева (образы природных стихий; пространство в философской лирике); «Преступление и наказание» Ф.М. Достоевского (образ Петербурга: «призрачный город» горя и нищеты); «Война и мир» Л.Н. Толстого (противопоставление Петербурга и Москвы в романе; картины поместной жизни, функции пейзажа); рассказы А.П. Чехова (образ провинциального города, пустота провинциального быта, подчиняющего себе героя); «Вишневый сад» (образ-символ сада в комедии); лирика А.А. Блока (петербургский миф в стихах поэта); поэма «Двенадцать» (смешение пространственных и смысловых координат – верха и низа, дали и близи, «вихреобразно» меняющийся масштаб изображения; пространство реальное и символическое); «Петербург» А. Белого (тема «страшного города»; апокалиптическое истолкование петербургского мифа); лирика С. Есенина (функции пейзажа; тема неустроенности человеческого жилища, тема бездомья); лирика О. Мандельштама (образ Петербурга); «Мастер и Маргарита» М.А. Булгакова (смена пространственных координат; образы Москвы и Ершалаима) и т.п.
Таким образом, намеченный нами путь использования пространственных характеристик при анализе художественных произведений учитывает возрастные особенности восприятия учащимися литературы. Для наглядности основные положения предлагаемой нами методики можно представить в виде рисунка 2. Рисунок показывает, что у учащихся поэтапно из класса в класс будут накапливаться представления о роли пространства в произведениях литературы и к 11 классу сформируется целостное представление о категории. От наблюдений над понятием и определений художественных функций отдельных пространственных образов мы постепенно, шаг за шагом идем к углублению и расширению представлений о нем. В свою очередь осмысление школьниками значения пространства в художественной структуре произведений, безусловно, будет способствовать не только обогащению их литературно-теоретических представлений, но и позволит более эффективно осмыслить литературный текст, повысит уровень литературного образования и литературного развития в целом.
Конец ознакомительного фрагмента.