Глава 7
– Нет ничего практичнее хорошей теории – думаю, вам знаком этот тезис, – усмехнувшись, произнес Воронцов, наблюдая за Сергеем, который с нескрываемым восхищением обозревал полки длинного книжного шкафа, занимавшего почти всю стену кабинета.
– Вот это да! – с уважением выговорил наконец Лыков, с трудом отрываясь от своего занятия. – Никак не ожидал встретить здесь такое великолепие. Богатейшее собрание трудов по истории, химии, антропологии…
– Почему вас это удивляет?
– Ну, я не ожидал увидеть столь большую библиотеку в полевых условиях. А что касается вашего замечания, я слышал от археологов, когда был на раскопках, несколько иное – теория начинается на краю лопаты. Что вы об этом думаете?
– Эти выражения не противоречат друг другу. Как говорил наш непобедимый Александр Суворов, теория без практики мертва, а практика без теории слепа. Практика и теория должны быть в синтезе, тогда они взаимно дополняют и обогащают друг друга. Но я категорически против ведения раскопок в отрыве от теоретических методик и без учета данных исторической науки. К чему приводит подобный подход, можно видеть на примере безобразных раскопок французской экспедиции Монтэ в Библе. Несоблюдение элементарных требований теоретической археологии привело к тому, что дата протобиблских надписей неизвестна даже с точностью до тысячелетия!
– Да-да, я знаю об этом вопиющем случае, – закивал головой Сергей. – И полностью разделяю ваше мнение.
– А вот и я! – в кабинет вихрем ворвался Марков. – Прошу прощения за опоздание – как ни странно, на почте оказалась очередь.
– У тебя всегда найдется оправдание, – с усмешкой проворчал профессор. – А я демонстрирую вашему другу место преступления. Правда, мы несколько отвлеклись.
– О, это я виноват, – поспешил вставить Сергей. – Действительно, давайте продолжим, – и он шагнул к письменному столу профессора, за которым на узкой тумбочке стоял небольшой сейф.
Осмотр места кражи происходил на следующий день после разговора с Игорем, во время которого выяснилась истинная причина приглашения Лыкова. Утром Стас, отправив Маркова на почту с очередными материалами для академии, а остальных членов экспедиции на раскоп, повел Сергея в свой кабинет. Это была третья от входной двери комната по левую сторону коридора.
На осмотр сейфа не потребовалось много времени – это был простой конструкции металлический ящик с механическим замком.
– Такой замок открыть несложно, – заметил Лыков, внимательно разглядывая в лупу, которой снабдил его руководитель экспедиции, отверстие для ключа.
– Но мы не могли предположить, что произойдет кража, – смущенно пробормотал Стас. – Сколько лет работаю, и никогда ничего подобного не случалось. Мне до сих пор не верится, все кажется, будто это чья-то дурная шутка.
– Сомневаюсь, что кому-нибудь из членов экспедиции пришла бы в голову мысль пошутить таким образом, – сухо бросил Лыков.
– Да-а, конечно, вы правы, – неохотно согласился Воронцов. – Но все же есть в этом нечто странное. Я хочу сказать – это не очень похоже на обычную кражу, когда вор гребет что попадется. Деньги, к примеру, из незапертого ящика стола не пропали. Хотя я, разумеется, не специалист в этой области.
– Я тоже, – Сергей пристально взглянул на собеседника. – Думаю, все же было бы лучше пригласить полицию.
Воронцов в ужасе замахал руками:
– Нет-нет, что вы! Это означало бы конец нашей работе. Я просто не могу на это пойти. Вы не знаете, чего мне стоило добиться осуществления этой экспедиции! Прошу вас, Сергей. Игорь говорил – вы умеете распутывать такие дела.
– Это факт, – подтвердил Марков, укоризненно глядя на приятеля.
– Ну не знаю, насколько…
– Да перестань, Сергей, – с досадой прервал его Игорь. – Мы же вчера обо всем договорились! Мы проведем тебя по дому и все покажем, после чего ты сможешь сделать выводы.
– Ой, Игорь, если бы все было так просто, – рассмеялся Лыков. – Но твоя вера в меня просто умилительна. Хорошо, я постараюсь сделать все, что смогу. Но только, – он повернулся к профессору, – должен предупредить, что не гарантирую успеха.
– Да-да, я понимаю, – поспешно заверил Воронцов. – Но все-таки… Вдруг получится? В конце концов, вы просто посмотрите свежим взглядом, что нам недоступно: мы слишком внутри, если вы понимаете, о чем я.
– Думаю, понимаю, – Лыков с любопытством посмотрел на Стаса. – Вы хотите сказать, что для меня здесь все одинаково чужие и я не предубежден?
– Ну, в общем, что-то вроде этого.
Историк кивнул, медленно обвел взглядом помещение, затем прошелся по всей комнате, заглядывая под мебель и в заставленные дорожными баулами углы. Подойдя к единственному окну, выходящему на улицу, он тщательно осмотрел шпингалет и подергал за ручку.
– Когда обнаружилась кража, окно было закрыто, полагаю?
– Да, и никаких признаков, что кто-то к нему подходил.
– Что ж, по-моему, мы все здесь осмотрели… Стоп, а это что? – он придержал за рукав Игоря, который нетерпеливо дрыгал ногой, стараясь от чего-то освободиться. – Подожди, не дергайся.
– Да я не могу понять, за что зацепился, – с недоумением проговорил тот, глядя, как Сергей, наклонившись, осторожно вытягивает из-под шкафа какой-то шнур.
– Что это? – профессор поправил очки и подошел поближе.
– Обыкновенная проволока, – разочарованно произнес Игорь. – Зацепилась за мои брюки. Наверное, завалилась при распаковке какого-нибудь ящика.
– Не думаю, – тихо сказал Сергей, внимательно рассматривая в лупу проволочный конец.
– Тогда как это здесь очутилось? – недоумевающе пожал плечами Воронцов. – Я раньше что-то ее не замечал.
– Возможно, потому что ее и не было. Не исключено, что мы нашли инструмент, с помощью которого был открыт сейф, – Лыков возбужденно обернулся к Игорю. – Помнишь, когда мы в последний раз собирались всей университетской компанией, я вам рассказывал о воровских фокусах, о которых узнал от майора Костина? Так вот это один из них, – историк остро взглянул на Стаса. – Понимаете, профессиональные воры – медвежатники – для взлома сейфовых замков пользуются как раз куском проволоки.
– Что вы говорите? – удивился тот. – Никогда бы не подумал! Значит, это был профессионал?
– Выходит так.
– Уф, прямо от сердца отлегло, – Воронцов заметно повеселел. – Ну, дела, видно, пошли. А что дальше?
– Теперь я хотел бы осмотреть шкаф с загадочной шкатулкой.
– Прошу.
Выходя из кабинета, Лыков обернулся и еще раз окинул комнату внимательным взглядом, затем обернулся к профессору:
– Кстати, я не спросил о самом главном – до того как была обнаружена кража, когда вы в последний раз заходили в кабинет?
– Дайте подумать, – наморщил лоб Воронцов. – Да, вспомнил. Это было в субботу вечером, сразу после ужина.
– Во сколько?
– Примерно полдевятого, мы обычно ужинаем в восемь.
– Сейф открывали?
– Нет.
– А в воскресенье вы сюда не заглядывали?
– Нет. Видите ли, в субботу я поехал в гости к моему хорошему знакомому Муниру Алафе. Он – смотритель комплекса, который здесь называют Малой Петрой, живет недалеко отсюда в деревушке Умм-Сайхун. Вернулся я только к одиннадцати часам вечера в воскресенье, и, так как было уже поздно, сразу пошел спать.
– Ключ от кабинета вы оставили здесь или брали с собой?
– Ключ все время был у меня в кармане, как и остальные, – Стас вытащил из кармана брюк связку ключей и продемонстрировал ее историку.
– Ясно, – Лыков задумчиво провел рукой по волосам. – Ну что ж, пошли дальше.
Общая комната, или салон, как археологи называли самое просторное помещение дома, расположенное слева от входной двери, предназначалась для отдыха, а также для хранения чертежей, фотографий и прочего багажа, которым обрастает экспедиция в ходе работы. У окна, выходящего во двор, стоял компьютер, с помощью которого велось каталогизирование и подготовка отчета. Рядом висел прикрепленный к стене маленький телевизор. Два угла комнаты занимали небольшие диваны, слева от двери рядом с книжными полками стоял круглый журнальный столик и два кресла. На длинном столе в центре салона, окруженном разномастными стульями, были разложены светло– и темно-красные кусочки глиняной посуды. Как пояснил Марков, здесь склеивали керамические черепки. Обычно этим по вечерам занималась Лидия с добровольными помощниками из числа незанятых членов экспедиции.
Пока Лыков оглядывался по сторонам, Стас отпер высокий трехстворчатый шкаф, загромождавший полстены справа от двери. Все полки в нем, кроме трех нижних, были плотно заставлены найденными в раскопе артефактами, снабженными аккуратными табличками с указанием даты, квадрата поиска и прочих необходимых сведений. Сергей начал осмотр с верхних полок, для чего ему пришлось забраться на стул.
Игорь скептически хмыкнул:
– Зачем ты туда полез? Вон шкатулка-то, ниже.
– Да-да, сейчас, – рассеянно ответил Лыков. – Для порядка надо и здесь посмотреть, мало ли…
Через минуту он спрыгнул на пол и, присев на корточки, прошелся лупой по пустым полкам.
– Что ты там ищешь? – с любопытством спросил Марков, наклоняясь к нему. – Думаешь, вор что-нибудь оставил для нашего удобства?
– А ты напрасно иронизируешь – случается, и оставляют. Ну, показывайте вашу шкатулку с секретом.
Воронцов снял с полки, расположенной на уровне его макушки, маленькую шкатулку с прикрепленной к одной из ее ножек этикеткой, поставил изящную вещицу на стол и осторожно поднял крышку.
– Предоставляю вам возможность убедиться, что в ней ничего нет.
Лыков взял шкатулку в руки и заглянул внутрь – там действительно было пусто, лишь кое-где по металлическому дну катались разноцветные песчинки, свидетельствующие о том, что здесь находились кусочки известняка. Он слегка наклонил серебряную коробочку, намереваясь поставить обратно, и в этот момент у него перед глазами что-то блеснуло. Сергей замер – тот же блеск он заметил несколько минут назад на верхней из пустых полок.
«Что бы это могло быть?» – подумал историк, осторожно наклоняя шкатулку под другим углом. В глазах снова мелькнул тот же странный блеск. Мелькнул и исчез.
– Э-э, есть чистый лист бумаги? – спросил он.
– Конечно, – ответил профессор, с удивлением наблюдавший за манипуляциями Лыкова. Он кивнул Маркову, и тот, открыв ящик письменного стола, на котором стоял компьютер, протянул приятелю писчий лист.
– Ты что-то нашел? – сгорая от любопытства, спросил он.
– Погоди – положи на стол, – Сергей решительно перевернул шкатулку над бумагой, и вниз с легким шелестом посыпались песчинки. Наклонившись к самому столу, он стал разглядывать их в лупу.
– Ты прямо как Шерлок Холмс, – съязвил Игорь. – Ну что там? Расскажи, нам же интересно.
– Я и сам не знаю, – медленно ответил Лыков, разгибаясь. Он бережно завернул песчинки в бумагу и сунул пакет в карман. – Надо подумать.
– А пока?
– А пока пойдем дальше. Где мы еще не были?
– В лаборатории. Хотя не знаю, надо ли вам?.. – Воронцов заколебался. – Ведь оттуда ничего не украли.
– Все равно посмотрим, – решительно заявил Сергей.
Они вышли из салона и направились в конец коридора к крайней двери по левую сторону, которую Воронцов отпер своим ключом.
– Вот наша полевая лаборатория, – он сделал приглашающий жест.
– Вы всегда ее запираете? – поинтересовался историк, переступая порог длинной сумрачной комнаты и морщась от ударившего в нос острого запаха ацетона.
– Естественно, здесь же полно ядовитых субстанций, – ответил профессор. – Мы используем метиловый спирт, ацетон, шеллак, акриловые смолы, нитроцеллюлозу…
– Да, набор что надо, – Лыков обвел глазами высокие почти доходящие до потолка стеллажи, беспорядочно, как ему показалось, заваленные и заставленные всякой всячиной. На полках вперемешку лежали коробки с пластилином, пластмассовые мешки с гипсом, емкости с латексом и полиформом, стояли темные стеклянные бутыли с кислотами и щелочами, хлопковые мочалки и упаковки ваты соседствовали с картонными и пластиковыми контейнерами разных размеров.
– Возьмем, например, серную кислоту, – тем временем увлеченно продолжал Воронцов. – Она применяется для очистки серебряных монет. Со временем на их поверхности накапливаются окислы и соли других металлов, в основном медных соединений, которые легко узнаются по зеленому цвету. Чтобы их удалить, надо положить монету в стеклянный сосуд или фарфоровую выпаривательную чашку и залить пятипроцентным раствором серной кислоты. Хотя годится и раствор муравьиной кислоты.
В этот момент Сергей, внимание которого привлекла скромно притулившаяся в углу большая пузатая банка с надписью «Оливковое масло», удивленно произнес:
– Вот странно – почему здесь масло? Ему, по-моему, место на кухне.
– Здесь ему тоже место, – вклинился Марков. – Пьер успешно отмачивает в нем сильно загрязненные, позеленевшие или покрытые ржавчиной медные монеты.
– Ах вот как! Ну а… – Лыков вдруг громко чихнул. – Извините. Я хотел спросить, для чего вы применяете ацетон? Мой нос недвусмысленно заявляет, что он у вас очень популярен.
Археологи дружно рассмеялись, и Стас снисходительно пояснил:
– После очистки монеты нужно обязательно тщательно промыть в нескольких сменах кипящей дистиллированной воды, а потом просушить – сначала в ацетоне, затем в спирте. Вообще-то у нас есть для этого специальный сушильный шкаф, но у Пьера привычка делать именно так.
– Я вижу, у Пьера есть еще одна привычка – довольно опасная – хранить чай среди ядовитых химикалий, – заметил Сергей, кивком указывая на полку, где между склянками с аммонием и бензотриазолом красовалась красная жестяная банка с надписью «Lipton».
– Где? – профессор резко обернулся. – Я не замечал. О, действительно. Что за безалаберность! Сегодня же вечером сделаю ему внушение.
– Сегодня вряд ли получится, – вмешался Игорь. – У нас же вечером встреча почетных гостей и торжественный ужин.
– Ах да, – Стас с досадой хлопнул себя по лбу. – Я совсем забыл предупредить вас. Сегодня приезжают мои коллеги из Великобритании – профессор Генри Меллоун из Лондонского университета и Питер Коллинз, сотрудник музея Пибоди в Кембридже, тоже известный археолог. Мы познакомились очень давно, когда работали в Ираке: они вели раскопки одновременно с нами, только несколько южнее.
– Так значит вы участвовали в той знаменитой иракской экспедиции? – с уважением спросил Лыков.
– Да, советские археологи почти шестнадцать сезонов проводили полевые изыскания на северо-западе страны в Синджарской долине. Меня включили в члены экспедиции с семьдесят пятого года, мне тогда было чуть больше двадцати. И я оставался до самого окончания работ в восемьдесят пятом.
– Расскажете как-нибудь?
– Охотно.
– Но сейчас приезд английских коллег совсем некстати, не так ли Стас? – вернул их к теме разговора Марков.
Профессор болезненно сморщился:
– Увы, ты прав. Настроение, конечно, не для приема гостей. Но что делать? Ведь эта встреча было запланирована еще летом, когда я встретился с Генри и Питером в Москве на международном конгрессе.
– И какова цель их приезда? – поинтересовался Сергей.
– Они направляются в Йемен для переговоров насчет возобновления раскопок Мариба – столицы древней Сабы. Вот заодно решили заехать к нам, посмотреть, как идет работа, поделиться опытом. Кстати, профессор Меллоун принимал участие в раскопках набатейского города Хегры на территории Саудовской Аравии. Они должны прибыть сюда часам к двум, я их встречу и привезу на раскоп. А вечером – все приглашаются на дружеский ужин в ресторане «Сэндстоун». Это недалеко от входа в Петру, – Воронцов помолчал, затем вопросительно взглянул на Сергея. – Ну как? Будете еще что-нибудь осматривать?
Историк нерешительно повел плечами:
– Думаю, на сегодня достаточно. Наверное, нам с Игорем лучше отправиться на раскоп. Я хотел бы теперь поговорить с участниками экспедиции.
Профессор понимающе кивнул:
– Халим отвезет вас. А мы с гостями подъедем часам к трем.
Едва приятели, расставшись со Стасом, направились к повозке, Марков нетерпеливо спросил:
– Ну? Что скажешь?
Задумавшийся Сергей ответил не сразу:
– Что? О чем ты?
– Как о чем? Ты сделал какие-нибудь выводы из увиденного?
Историк вздохнул:
– Игорь, ты похож на капризного ребенка, который с нетерпением ждет, когда фокусник вытащит кролика из шляпы. Я пока собираю факты, только и всего. О выводах говорить еще очень рано.
– Но что-нибудь важное ты заметил?
– Кое-что я заметил, – Лыков помолчал. – Но, насколько это важно, я не знаю. Да и вообще…
– Что?
– Ничего. Не торопи меня. Сначала я должен поговорить со всеми.
Прибыв на раскоп, Сергей сразу же приступил к осуществлению своего намерения. Он начал с первого, кто ему встретился, – им оказался доктор Эдуард Бусыгин, выполнявший, пока его профессиональные услуги не требовались, работу археолога. Он сидел на складном стульчике перед входом в пещеру, широкой кистью осторожно расчищая поверхность керамической плитки. Историк мысленно поздравил себя с удачным началом – доктор нравился ему своей сдержанностью.
«Именно такой человек – наблюдательный и серьезный – может дать ценную информацию», – подумал он.
Однако разговорить Бусыгина оказалось непростой задачей. На просьбу Сергея рассказать о предшествовавшем краже дне он лишь удивленно поднял брови.
– Зачем? – после довольно продолжительного молчания наконец спросил он.
– Видите ли, ваш руководитель попросил меня, неофициально конечно, попытаться пролить свет на это… э-э… малоприятное событие.
Последовала очередная пауза, после чего доктор коротко бросил:
– Понятно.
– Так вы расскажете мне?
– Что конкретно вы хотите знать?
– Мне бы хотелось уяснить, что делали лично вы начиная с вечера субботы и до утра понедельника, когда была обнаружена кража. А также буду благодарен, если вы сообщите мне, что помните о передвижениях других членов экспедиции.
– Понятно, – еще раз сказал Бусыгин и надолго замолчал, видимо, собираясь с мыслями. Наконец он вздохнул и, устремив на Лыкова проницательный взгляд, лаконично и четко изложил последовательность своих действий.
– В субботу после ужина я пошел в салон и оставался там до одиннадцати часов, помогая Лидии очищать и склеивать керамику. Дина вначале тоже принимала участие, но около десяти пожаловалась на усталость и сказала, что пойдет спать. Кузя возился в углу с фотоаппаратом. Шурик с Рамизом какое-то время травили байки на завалинке. Оттуда были слышны их голоса и смех. Пьер ушел в лабораторию, в тот день я его больше не видел. В полдесятого в салон зашел Олег и включил телевизор. Позже к нему присоединилась Лидия. Что делали Игорь и Аркадий – не знаю, по-моему, их не было в доме.
– Вы видели, как они уходили?
– Нет.
– А Воронцов?
– Сразу после ужина он уехал в гости в соседнюю деревню.
– Что было в воскресенье?
– После завтрака я выходил – мне нужно было пополнить запасы медикаментов. Шурик порезал руку, а бинты у меня кончились. Сделав покупки, я зашел в кафе напротив аптеки и выпил чашечку кофе, затем вернулся на базу.
– Вы имеете в виду – в дом?
– Да, мы так называем наше жилище. Я поменял Шурику повязку и немного поболтал с Олегом, который тоже только что вернулся из города, как мы называем Вади-Муса, хотя это по сути просто деревня. После обеда каждый занялся своими делами – я написал несколько писем…
– Вы писали в салоне?
– Нет, в своей комнате. Потом пару часиков соснул. Около шести ко мне заглянули Шурик с Аркадием – позвали прогуляться. Мы прихватили еще Игоря и отправились в отель «Петра Палас», там самый популярный бар, подают местное пиво, кстати, довольно крепкое. Вернулись около девяти. Я еще немного посидел в салоне, где были почти все наши, смотрели телевизор, потом пошел спать.
– Ночью ничего подозрительного не слышали?
– Нет, – доктор устремил на Сергея пронизывающий взгляд. – Иначе я сразу сообщил бы, – после паузы добавил он.
– Ну что ж, благодарю за исчерпывающие ответы, – Лыков с признательностью пожал руку Бусыгину и вошел в пещеру.
Там он застал Сироткина, аккуратно ставящего на место ромбовидную лопатку, и обратился к нему с той же просьбой. Тот согласился, но говорил как-то рассеянно и мало что смог сообщить. Казалось, он с трудом вспоминает даже собственные передвижения.
– А что вы хотите, прошло уже две недели, – нервно ответил он, когда Сергей выразил удивление такой забывчивостью. – И вообще я не вижу смысла в ваших расспросах.
– Но я же объяснил…
– Да-да, я понимаю Стаса, конечно, но он неправ – здесь уже ничего не поделаешь.
– То есть вы считаете, надо смириться?
– Ну, если вы так ставите вопрос, да, по моему мнению, сейчас важнее подумать о том, как обеспечить сохранность будущих находок, – ответил Олег, как показалось историку, с некоторым даже вызовом. – Главные ценности – впереди.
– Вы так уверенно говорите, – удивленно заметил Сергей. – Откуда вы знаете?..
В этот момент их разговор прервался: с нижнего уровня поднялась Лидия и с довольным видом продемонстрировала новую находку – глиняную статуэтку бородатого мужчины, держащего в руке какой-то предмет, похожий на блюдце.
– Похоже, это владыка неба Баалшамен, – радостно сообщила Лидия, – почти без повреждений. Как здорово!
Сергей немедленно переключился на нее. Ему не терпелось поговорить с Горской: как он узнал по дороге сюда от Игоря, ее комната – как раз следующая за кабинетом.
«С другой стороны к кабинету примыкает комната Воронцова, но его в ночь с субботы на воскресенье не было, – думал он. – Поэтому, если кто и мог слышать ночью шум в кабинете, так только она».
Сироткин воспользовался паузой и улизнул, а Лыков, коротко повторив причину расспросов, с надеждой посмотрел на задумавшуюся женщину.
– Я понимаю… – медленно протянула она, глядя на историка с некоторым сомнением. – Честно говоря, не уверена, что идея Стаса меня вдохновляет, но если он настаивает… Что ж, я вам расскажу. Не подумайте, что я хочу бросить тень, уверена, есть вполне невинное объяснение.
– Тень? Какую тень?
Лидия вздохнула и просто сказала:
– Никакого шума в кабинете ни в ночь с субботы на воскресенье, ни в следующую я не слышала, но зато я кое-что видела.
– Что же?
– Дело было так. В субботу я легла поздно. Мы с Олегом смотрели до полдвенадцатого какой-то дурацкий фильм, от которого у меня разболелась голова. Я пошла спать, но никак не могла заснуть, поэтому, промучившись некоторое время, встала, чтобы выпить пенталгин. Таблетки у меня были, но я обнаружила, что забыла налить воду в стакан, как обычно делаю. Пришлось идти в столовую, где в холодильнике мы храним канистры с питьевой водой. В коридоре я увидела Рамиза, входящего в свою комнату.
– Не помните, во сколько это было?
– Без двадцати два – я посмотрела на часы, когда встала.
– Вы уверены, что это был Рамиз?
– О, ну а кто же еще? – опешила Лидия. – Конечно, в коридоре было темно, и я видела входящего со спины, но комната Рамиза вторая от столовой, и, естественно, я подумала, что это он.
– А это не мог быть Сироткин? Насколько я понял, его комната рядом, как раз возле столовой.
– Ну… – Лидия заколебалась. – Возможно… О, прошу вас, Сергей, вы заставляете меня выдумывать!
– Выдумывать не надо, – сурово ответил Лыков.
В глубокой задумчивости он спустился на второй уровень и, стараясь не мешать работе археологов, потихоньку переговорил с остальными.
Спустя полчаса Сергей вышел из пещеры и, поднявшись к скальному святилищу, устало присел у жертвенного камня. Он чувствовал, что ему нужна передышка.
Закурив, историк некоторое время сортировал полученную информацию:
«Итак, если принять в качестве рабочей гипотезы, что кража была совершена в ночь с субботы на воскресенье (а это вероятнее всего, так как именно в эту ночь комната Стаса рядом с кабинетом пустовала), что мы имеем. Раскопщиков я исключаю – им не проникнуть внутрь без помощи своих соотечественников, но из них в доме живет только Рамиз, остальные – во флигеле, что слева от ворот. Труднее всего было бы совершить кражу Халиму и Фуазу, проще всего – повару Самиру, который почти целый день находится в доме. Особая статья – Фейсал, который ведет себя крайне подозрительно. Может быть, кража его рук дело? Но тогда зачем он следил за нами в Аммане? Если это, конечно, был он… Непонятно. Теперь члены экспедиции. Пойдем по порядку: сначала комнаты по левую сторону коридора. Комната Воронцова между салоном и кабинетом пуста, затем кабинет, следующая – Лидии. Она сказала, что видела Рамиза, но это мог быть и его сосед слева Сироткин, тем более что они примерно одного роста и комплекции. Правда, Олег блондин, но в темноте, как говорится, все кошки серы, цвет волос Лидия не могла заметить. Потом идет комната Кормана. По его словам, он ничего подозрительного не заметил, но у меня сложилось ощущение, что он не все говорит. Дальше – Пьер. Этот меня встретил откровенно враждебно и ограничился короткими фразами: ничего не видел, ничего не слышал, которым, однако, верить нельзя. Ясно, он просто хотел от меня отделаться. Интересно бы узнать, что за этим стоит. Последний на левой стороне фотограф Феликс Кузин – Кузя, как его все называют. Здесь тоже информации ноль. Правая сторона начинается с кухни и столовой, к которой примыкает комната Олега, рядом живет Рамиз, за ним Дина, которая сказала нечто важное. Она слышала слабый шум в комнате Рамиза, похожий на звук открывающегося окна, и за стеклом мелькнула чья-то тень. К сожалению, время она смогла назвать весьма приблизительно – где-то после полуночи. Данные обстоятельства, если все это ей не пригрезилось, опять же возвращают нас к Рамизу или Сироткину. Сам Олег страдает странной забывчивостью. А Рамиза я, пожалуй, оставлю напоследок, тем более что он сейчас очень занят, контролируя работу раскопщиков. Дальше комната Аркадия. Боюсь, мне несимпатичен этот малый – скользкий какой-то, глаза отводит, да и отвечал он довольно уклончиво. За ним расположился доктор. Все-таки я не ошибся: Бусыгин очень наблюдательный человек – как четко он изложил передвижения участников экспедиции. Даже странно, что он не дал мне никакой зацепки… И последние комнаты – Игоря и моя. Вернее, есть еще одна незанятая, а в те выходные были две пустующие комнаты. Но не думаю, что вор воспользовался ими…»
Сергей почувствовал, что отсидел ногу. Он с трудом поднялся и снова окинул взглядом застывшие на века каменные волны. Ему вдруг стало грустно оттого, что приходится заниматься таким прозаическим делом, как поиски преступника, находясь в самом центре живой поэмы, тысячами деталей красноречиво повествующей о происходивших здесь когда-то драматических событиях. Он прислушался. Ему показалось, что среди монотонного гула многоязыкой толпы туристов, периодически разрываемого гортанными выкриками торговцев сувениров и возниц, он различает иные голоса – тихие призывные голоса, прилетевшие из минувших столетий.