9
Здание завода химических удобрений 5/3 высилось серой громадой посреди пустыря, заваленного проржавевшими скелетами брошенной техники. Здесь селились только мутанты и изгои. Слишком близко к Пустошам. А ещё время от времени сюда заглядывали террористы и неформалы. Район заводов пятой серии идеально подходил для временной базы. Мутанты не сдадут – их просто не будут слушать, власти сюда не заглядывают. Зато вполне можно наладить какое-нибудь производство, попытаться починить старое оборудование, хотя большая часть его уже рассыпалась ржавыми хлопьями. Можно попробовать восстановить старые коммуникации. Харальд стоял боком у окна на верхнем этаже завода с номером один. Отсюда третье здание было видно как на ладони. Выбитые окна, занавешенные какими-то тряпками, несколько вездеходов, явно собранных из запчастей, охрана. Чуть шевельнулась одна из тряпок, мелькнул силуэт на первом этаже. Он наблюдал за зданием завода уже час. Скоро должны были вернуться из разведки Гери, Фреки и ещё пара бойцов-химер. Основное расположение они уже вычислили, количество оружия знали, оставалось выяснить, сколько человек пряталось внутри. Харальд устало потёр глаза.
Смех. Детский. Пронзительный. Пугающий. Смех. Глаза. Не человеческие.
Харальд вздрогнул и обернулся. Один из бойцов дремлет у стены, связист настраивает рацию. Никого лишнего. И ничего. Показалось. Это просто усталость. И близость Пустошей. Ничего более. Внизу раздались голоса. Харальд отошёл от окна. В сторону, так, чтобы его не заметили из третьего здания, и спустился на первый этаж. Битое стекло неприятно хрустело под ногами, пыль забивала нос. Вернулись. Фреки что-то тихо втолковывал одному из химер, Гери пил воду из пластиковой бутылки. Чуть в стороне стояла женщина, одетая в лохмотья. За её юбку цеплялась девочка с пыльно-серыми волосами. На тонкой шейке ребёнка виднелись тонкие разрезы, поднимавшиеся и опускавшиеся в такт дыханию. Жабры. Харальд заставил себя не отводить глаз. Его с детства учили, что человек, не обладающий чистой кровью, является низшим существом, что он не должен марать себя, общаясь с ними. А мутация – противоестественное, извращённое явление, наследие безумной войны, Последней Войны. То, чего не должно быть. Язва на теле земли. Скверна. Женщина подняла голову, откинула назад светлые, бесцветные волосы. Её глаза были абсолютно белыми. Ни радужки, ни зрачков.
– Харальд, не отворачивайся, смотри, только тогда ты увидишь, – голос у женщины оказался глубоким, сильным, – только тогда найдёшь ответы на свои вопросы.
– Кто ты такая? – Харальд смотрел на женщину-мутанта с любопытством и страхом, – откуда она здесь взялась?
– Сказала, что-то знает и хочет рассказать, – отозвался один из разведчиков.
– Люди зовут меня Провидицей, но моё имя Карин. Я пришла сама. Вам нужна помощь. Вы хотите убить людей в том здании, – женщина махнула рукой назад.
– Ты думаешь, что сможешь помочь нам? – Харальд заставил своё лицо принять надменное выражение – лучшая защита, надёжная маска. – Зачем тебе это?
– Я знаю эти места, я знаю, чего вы хотите, и как вам этого добиться. Я хотела услышать твой голос, Харальд, – женщина улыбнулась странной, полубезумной улыбкой.
– Кто дал тебе право называть меня по имени, женщина, – Харальд добавил в голос холода. Он не называл ей своего имени, откуда она знает?
– Мне говорили о тебе. Я скажу вам, сколько там бойцов, и на что они готовы. Но я хочу кое-что взамен.
– Ты – сумасшедшая, женщина, – Харальд решил не спрашивать, кто мог рассказать ей о нём. Ему казалось, что он знает ответ, – мы можем всё это выяснить и без тебя. Как ты можешь ещё требовать что-то?
– Да, вы можете узнать, сколько их, и где они. Но не что они, и не как они будут драться. Я прошу немного. Только еды и воды. Для меня и ребёнка. Она ни разу не пробовала чистой воды.
– Ладно, говори, посмотрим, насколько цены будут твои сведения, – Харальд решил, что не даст ей ничего, если она обычная мошенница, – Фреки, сможешь подтвердить её слова?
– Смогу, – светловолосый встал за плечом женщины, – нам удалось выяснить примерное количество и расположение террористов.
– В здании два этажа и подвал, – женщина улыбнулась своей жутковатой улыбкой, – они спят на первом и втором этаже. На втором только те, кто называют себя дождём, и женщины. Они будут биться, но они хотят жить. Женщины слабы и напуганы. На первом, цветки и знамёна. Цветки будут биться до конца, они ближе всего ко входу. Бойтесь тех, кто в жёлтом. Знамёна не хотели присоединяться, их заставили. Они будут драться, но постараются сбежать. Они в синем. Три сотни в красном, в охране только они. Три десятка человек следят, чтобы никто не подошёл. Десять на улице, десять на первом этаже, десять на втором. Сотня в синем, полторы сотни в жёлтом. Вам будет трудно.
– В целом она права, – Фреки отошёл от женщины, – наша разведка дала те же результаты, а вот настроения бойцов, это было интересно. Действительно. Ведьма заслужила свою еду. Гунгнир, дай им консервов и пару бутылок воды. И пусть убираются отсюда.
Высокий, худой боец кивнул и отправился выполнять приказ. Кажется, тоже химера. Значит, от этой женщины всё же был какой-то толк. Готовность сражаться. Самые опасные противники носят жёлтый цвет, и их не так уж мало. У Харальда было полторы сотни человек и химер. Лучшие, элитные бойцы. Рейнеру удалось достать в архивах схему завода, так что у них есть схема расположения комнат.
– Харальд, ты идёшь по лезвию, не дай обмануть себя. Он не такой, как ты думаешь. Он другой. Мне говорили. Он их, он не твой, – женщина прижимала к груди пакет с консервами и водой, – тебя увидели, они знают. Они тебя видят. Они не должны его видеть. Не дай им увидеть его. Они боятся его. Он знает слово, которое не должно быть произнесено. Он знает.
Харальд почувствовал холод. Липкий, мерзкий, как жидким льдом по позвоночнику. Что за бред она несёт? Она знает. Она говорит о нём. О Нэле. Это – паранойя. Просто паранойя. Ей не откуда знать. Она знает его имя. Они видели его. Это про Индиго? Сколько можно. Сколько ещё его будут предупреждать. Нет, не выйдет. Он мой. Ни чей больше. Что бы он там ни знал. Он. Мой.
– Убирайся, сумасшедшая. Я больше не желаю слушать твой бред. Ты получила, что хотела, – страх в Харальде сменился злостью, он не собирался выслушивать советы от мутанта. Ни от одного из них. Девочка повернулась и посмотрела на Харальда. Рот её беззвучно открылся, жабры задрожали. Но она не произнесла ни звука. Наверное, она и не могла. Брезгливость. Страх. Раздражение. На лицах солдат. В себе самом. Скверна. Захотелось смыть с себя даже воспоминание о них.
Когда женщина с ребёнком ушли, Харальд вздохнул с облегчением. Мерзкое чувство. Харальд достал схемы этажей и расстелил на столе. Два этажа и подвал. Высокие потолки, толстые перекрытия. Гери, Фреки и ещё пара офицеров подошли к столу.
– В здании завода всего один вход. По проектному плану должен был быть ещё один, и дополнительный – из подвала. Но от них в своё время отказались. Может, халатность, может, расчёт. Нам это только на руку. Достаточно крупных проломов или наскоро залатанных дыр вы не нашли?
– Нет. Все стены целые, – ответил Фреки. Кончики его длинных светлых волос нервно подрагивали. Он уже чуял добычу. А добыча пока не знала о его существовании. Слабые, глупые люди.
– Итак, – Харальд развернул схему первого этажа, – От входа идёт коридор, справа находится три склада, слева ещё один. Скорее всего, их используют для хранения оружия или как спальные помещения. Та женщина говорила, что ближе всех ко входу находятся жёлтые.
– Там спальни, – Гери изящно очертил пальцем складские помещения, – я почуял здесь много людей.
– Жёлтые. «Первоцвет», – продолжил Харальд, – группа террористов-фанатиков. Они не боятся смерти и принимают наркотики. Используют смертников, ядовитый газ. Настоящие психи. Синие. Это, скорее всего, «Синее знамя». Обычно не рискуют. Их цель не анархия, а равные права для людей нечистой крови. Устраивают покушения, ведут пропаганду. Достаточно умеренная группа. Сам «Огненный дождь» – неформалы. Им бы только взрывать. Отморозки. Без особых идей, зато с жаждой крови. Дальше за складами слева находится столовая, прямо – кухня. Не думаю, что они стали там что-то менять.
– Там пахло едой, вот здесь.
– Обратите внимание на то, что кухня со столовой соединяются не только через главный коридор. В столовой лестница на второй этаж. Дальше коридор поворачивает направо – там находится химическая лаборатория и лестница в подвал. Что скажете про это место?
– Там тихо, – Гери заложил руки за спину и качнулся назад, – ничем не пахнет, кроме старых химикатов. Очень старых. Если комната и используется, то только как склад.
– Ясно. Последнее помещение – большой штамповочный цех. Либо склад, либо жилое помещение. И две лестницы – на второй этаж и в подвал.
– Там много людей, но в дальней от входа части тихо. Они его, наверное, разделили.
– С подвалом хуже. Расположение помещений известно, но определить, где есть люди, мы не можем. В любом случае, их там много быть не должно. Там или ещё один склад, или хозяйственные помещения.
– Хозяйственные, – фыркнул Гери, – эти обезьяны разве что там тир устроить могут.
– Не стоит их недооценивать, – Харальд достал следующую схему, – второй этаж. Административные помещения, думаю, там могут быть их лидеры. Они предпочитают комфорт. Но там может быть один из пунктов охраны и наблюдения. Две научные лаборатории. Спальни или склады. Две оранжереи, тоже, возможно используются по назначению.
– В задней части здания, где администрация, есть люди, но немного, в лаборатории – много. Так что – спальни. В оранжереях – только в передней части здания. Там женщины и дети.
– Понятно. Расположение противника ясно. Обозначьте на схеме патрули и их маршруты. Надо продумать порядок действий.
– Предоставьте это нам, штандартенфюрер, – Фреки откинул волосы назад, – просто взорвать тут не удастся, стены толстые, так что пойдём через окна. Сначала быстро обезвредим внешнюю охрану. Тихо, незаметно. Захватываем первый этаж. Из хорошего – там один главный вход, и по две лестницы на второй этаж и в подвал. Из плохого – нас намного меньше.
– Они не ждут нас, – Гери хищно улыбнулся, – половина спит, надо атаковать сразу по всем жилым помещениям первого этажа.
– В бывших складских помещениях окна узкие и расположены высоко, быстро перекинуть всю группу не удастся, – Харальд прокручивал в голове план будущего штурма, по шагам, пытаясь предугадать действия террористов.
– Ты, похоже, у нас самый умный и опытный, может, покажешь нам, как надо, – губы Гери изогнулись, обнажая длинные белые клыки.
– Не заводись, – Фреки положил руку на плечо напарника, – он прав, если растянем силы, рискуем потерять бойцов. У тебя есть идеи?
– Есть три помещения на первом этаже, через которые проникнуть будет легче. Это кухня со столовой. Вы говорили, там людей почти нет. Если удастся убрать их без стрельбы, проникновение останется незамеченным. И лаборатория. Там нет людей. Она либо не используется, либо переделана под склад. Мы можем начать оттуда.
– Двери всегда охраняются лучше окон, – Гери дёрнул плечом, пытаясь скинуть руку светловолосого, – малейшая ошибка, и мы попадём в ловушку. Хотя тебе-то какое дело до пары десятков зверушек, верно?
– Не заводись, – повторил Фреки, слегка выпустив когти и сильнее сжав плечо Гери, – идея неплохая. Часть бойцов проникнет через незанятые помещения – кухню со столовой и лабораторию. Вторая готовится к проникновению через окна во второй, третий и четвёртый склады. Ударить надо будет одновременно. Это даст шанс. Остаётся первый склад – там нет окон. Придётся действовать только через дверь. И штамповальный цех. Он разделён на жилую и нежилую половины. Окна там большие, но много старого оборудования. Там будет тяжелее всего. Одна вспомогательная группа пойдёт через лабораторию к цеху. Вторая – через кухню и столовую к складам.
– Тебе так нравится его план, – Гери обиженно посмотрел на напарника, – в нём, конечно, что-то есть, но придётся разделить силы. Тебя это устраивает? Нас и так мало.
– Не устраивает. Но так мы сразу захватим две лестницы из четырёх.
– Двум основным группам лучше действовать независимо. Тем, кто будет зачищать склады, и тем, кто возьмёт на себя цех, – Гунгнир провёл пальцем по схеме, отделяя одну часть здания от другой, – на каждую группу приходится по одной лестнице наверх и одной вниз. В оранжерею и химическую лабораторию – тем, кто пойдёт к складам. В комнату администрации и экспериментальный цех – для тех, кто займётся цехом.
На обсуждение деталей штурма и пошаговый просчёт действий ушёл ещё час. Низкие тёмные тучи окрасились багровым. Снег, мелкий, колючий, падал с тихим шорохом. Серо-розовый, маслянистый на ощупь. Ноги скользили. Харальд оказался в группе, которой предстояло штурмовать штамповальный цех. Легко войти, трудно выжить. Группу вёл Фреки, Гери должен был войти в цех через дверь. Второй группой руководили Гунгнир и Мунин, высокая, светловолосая женщина-химера.
Перебежать. Тихо, не упади. Бочка. Старая, ржавая. Спрятаться. Крыса, пробежала, махнув двумя хвостами. Рядом. Плечо химеры, горячее. Перевести дыхание. Встать. Тихо. Перебежать. Тяжесть пистолета. Перебежать. Спиной к металлу. Перевести дыхание. Снег в глаза. Замереть. Тихо. Ушёл. Химера метнулась вбок. Минус один. Встать. Резко. Скользнуть. Не услышал. Успеть. Рукоять ножа. В ладони. Зажать рот. В основание черепа. Вверх. Дёрнуть. Оттащить. Минус два. Перебежать. Стена. Рядом. Химера оскалился. Улыбнулся. Вытереть кровь с ножа. Перевести дыхание. Первый этап. Завершён.
Харальд стоял, прижавшись спиной к бетонной стене завода. Самое простое. Дойти, убрав по пути охрану, и не засветиться. Слева стояло ещё двое бойцов – химера и человек. Бесшумно появился Фреки. Оскалился в улыбке. Химера. Челюсти вытянулись, скулы заострились, зубы превратились в клыки, зрачки стали вертикальными. Волосы переплелись в жгуты с острыми твёрдыми концами, едва заметно шевелятся, стряхивая снег. Фреки кивнул и бесшумно скользнул дальше. Надо дождаться группу Гери. Время течёт медленно, растягивая минуты в часы. Запах горелого пластика, гнили и снега забивает лёгкие. Три минуты. Две группы проникли в здание. Через окно лаборатории. Через главный вход, вскрыв замок, зациклив изображение видеокамер. Восемь минут. Они стоят у дверей. Ставят взрывчатку. Оружие наготове. Ладонь сомкнулась на плетёной рукояти. Плеть змеёй скользнула по ноге. Девять. Подойти к окну сбоку. Рядом – двое. У соседних окон – тоже. Десять. Замах. Утяжелённый конец касается стекла. Удар. Отвести. Вернуть. Звон. Вперёд. Крики.
Харальд подбежал к оконному проёму. Рука в перчатке легла на подоконник между двумя крупными осколками стекла. Химер скользнул в помещение вслед за ним. Опасность. Харальд метнулся за гору ящиков рядом с окном. Много. Врагов было слишком много. Очередь высекла искры из бетонного пола на том месте, где он стоял секунду назад. Один из бойцов сдавлено ругнулся и зажал неглубокую рану на ноге. Плохо. Ящики – не самое удачное укрытие, надо двигаться. Просвет. Движение. Выстрел. Попал. Верхние ящики взорвались дождём щепок. Харальд тряхнул головой. Дальше. Колонна. Хорошо. Террорист. Алый. Целится в кого-то. Замах. Развернуть. Петля захлестнула горло. Потянуть на себя. Резко. Алый ударился о колонну. Без сознания. Движение кистью. Освободить плеть. Подойти. Выстрел. В голову. Сзади. Поворот. Выстрел. Готов. Харальд, наконец, смог немного осмотреться. Огромное помещение. Высокий потолок. Ровные ряды накрытых тканью проржавевших станков. Часть помещения отгорожена. В дальней части устроены спальные места. Часть проходов завалена ящиками, мешками и мусором. Холодно. На бетонном полу горят костры. Из тех же ящиков. Врагов много. Химеры, полностью трансформировавшиеся, тенями скользят среди мечущихся людей. Фреки, огромный, белогривый. Великолепен. Три плотных пряди вонзились в живот подкравшемуся сзади человеку. Фреки хищно усмехнулся, обнажив клыки, и оторвал голову кинувшейся на него с ножом террористке. Легко, быстро. Он слизнул кровь, стекавшую с ладони. Вкусно. Гери, гибкий, быстрый. Стремительный. Поднырнул под руку здоровяка с автоматом. Неуловимое движение. Мерцающий блеск металла. Человек рухнул на колени, зажимая руками страшную рану в животе. Гери метнул один из ножей в алого, стоявшего в десяти метрах слева. Выдернул из глазницы раньше, чем тело начало падать. Харальд замахнулся. Грузик на конце описал дугу, коснулся спины. Резко дёрнуть на себя. С оттягом. Крик. Худощавый мужчина в куртке с жёлтыми нашивками выронил автомат, выгнулся. Фреки развернулся. Огромная ладонь накрыла лицо, когти впились в щёки. Развернул, подставляя дёргающееся тело под выстрелы. Движение. Воздух. Дыхание. Чьё-то. Разворот. Выстрел. Колонна. Перехватить рукоять плети. Удар. В лицо. Вытереть кровь. Индикатор ещё зелёный.
Карл перезарядил обойму. Будь они прокляты, эти химеры. Будь они все прокляты. Он с трудом увернулся от ножа. Да что же это… Откуда они здесь? Тот придурок проболтался? Не надо было в это ввязываться. Хотя его дура-сестрёнка сама предложила план. Хвасталась всем. Так не пойдёт. Карл нырнул под один из станков. Рядом пол прошила автоматная очередь. Умирать не хотелось. Тем более так. Тем более здесь. Тем более после того, что он сделал. Да, убил эту мелкую су… Карл зажал себе рот рукой. Дышать было тяжело. Пыль пахла свежей кровью. Бежать. Надо бежать отсюда. Кто бы ни втянул их в это, умирать за него Карлу совсем не хотелось. Глубокий вдох, ещё один. Успокоиться. Теперь вперёд. Молодой мужчина выкатился из-под станка, вскочила на ноги. Близко. Химера, имперский зверёныш, быстрый, скользкий, как змея. Время растянулось. Сердце глухо стукнуло о рёбра. Рука сама взлетела вверх. Химера успела повернуть голову. Красивый, огромные глаза, высокие скулы. Клыки. Чёрные волосы веером. Нажать. Выстрел. Химера отшатнулась, зажав бок рукой. Захлебнись кровью, тварь. Карл усмехнулся, сплюнул под ноги и рванул к двери. Спасение так близко. Скорее, я успею. Карл споткнулся. Спину жёг чужой взгляд. Тяжёлый, полный чёрной ненависти. Как гранитная плита. Могильная. Медленно обернулся, не в силах сопротивляться. Тишина. Ни звука. Ни вздоха. Взрывы, стрельба. Кто-то падал, кот-то куда-то бежал. Но не он. Огромный, покрытый чужой кровью. Длинные волосы-змеи поднимаются, направляя на Карла свои жала. Глаза зверя. Глаза человека. Смотрят, не отрываясь, в самую душу. Воздух. Так трудно вздохнуть. Этот взгляд. Давит на грудь. Смерть. Она будет такой? Что это за чудовище!? Что ему нужно!? Карл не мог пошевелиться. Страх, у которого было лицо получеловека, шёл к нему через беззвучный ад. Оскаленные клыки. Тяжеленный кусок трубы в одной из рук. Человеку такой не поднять. Но он же чудовище. Такой же, как эти. Их тоже надо убивать. Но Карл не мог поднять руку. Почему он выбрал меня? Мысли метались в голове. Чудовище совсем близко. Только руку протянуть. Сердце глухо билось в груди.
– Карл, беги, – Гретхен из всех сил ударила прикладом по руке имперского чудовища, – ты должен выжить. Беги. Ты должен!
Страшные щупальца-волосы оплели девушку. Она закричала, полоснула наугад маленьким ножиком. Крик Гретхен вывел Карла из оцепенения. Жив, пока жив. Да, выжить. Он должен. Стать символом. Отомстить. Потом. А сейчас. Бежать! Карл рванул с места, споткнулся, упал, поднялся. До двери не добежать. Окна. Да, это спасение. Огромное помещение, но он успеет. Должен. Ради будущего. Ради высшей цели. Жертвы неизбежны. Он должен выжить.
Фреки отбросил девушку в сторону. Она ударилась затылком и потеряла сознание. Не важно. Со всем этим можно будет разобраться потом. Мужчина опустился на колени рядом с напарником. Гери тяжело дышал. Тонкие пальцы скользили по мокрой от крови рукояти ножа. Фреки сжал тонкое запястье, слизнул кровь, заглянул в глаза, мутные от боли.
– Ты как? – в голосе прозвучала забота и непрошенная нежность, – могу я чем-нибудь…
Он сильный, справится. Не первый раз. Но всё равно. Каждый раз. Так невыносимо…
– Да, раздвинь края, – Гери было трудно говорить, слова царапали горло, – надо вынуть… пулю. Потом… само заживёт.
Да, конечно. Заживёт. Быстро. Очень быстро. Если его не убьют раньше. Когда боевая химера полностью трансформирована, её метаболизм сильно ускоряется. И регенерация тоже. Это поглощает много энергии и длится не долго. Потом Гери будет очень голодным. Фреки аккуратно раздвинул края раны кончиками когтей. Нужно извлечь посторонний предмет и как можно быстрее. Тонкое лезвие скользнуло внутрь, царапнуло застрявшую пулю. Гери тихо всхлипнул.
– Тише, мальчик, – Фреки лизнул напарника в висок, – давай.
Гери кивнул. Глубже. Ещё немного, нужно найти край. Поддеть. Ещё раз. Как больно. Надо. Быстрее. Ещё. Ну же. Комочек металла упал на залитый кровью бетонный пол.
– Всё. Иди, – Гери тяжело дышал сквозь стиснутые зубы, – надо. Догнать. Того. Урода. Он. Должен. Знать. Иди.
– Бросить? Не проси, ты еле шевелишься, – Фреки понимал, что Гери прав. Та девчонка говорила, что выжить должен именно он. И она не просто дура, спасающая своего парня. Тут что-то другое. Но бросить… Оставить его маленького, хрупкого Гери? Да, он – химера, боевая химера. Но сейчас он такой беззащитный.
– Со мной. Всё. Будет хорошо, – организм залечивал рану, боль отступала, но от потери крови кружилась голова, – иди. Обоих подставишь. Я в норме. Не умру, не надейся. Ты обещал, что мы сегодня… Иди уже!
Гери толкнул напарника в коленку. Он за него умрет, всё, что угодно, выдержит. И всё действительно будет хорошо. Фреки коротко коснулся губами губ Гери. Да, обещал, потерпи немного. Этого гада надо догнать. И оставить живым. Пока всё не расскажет. Но кто сказал, что целым?
Харальд понимал, что в ближнем бою толку от него мало. Он мог только помогать химерам и бойцам-людям. И остановить их от убийства, если заметит кого-то ценного. Нужна была информация. Харальд ухватился за выступ на одном из станков, подтянулся, забрался наверх. Воздух был пропитан запахом крови и пыли. Террорист с жёлтыми нашивками вскинул автомат. Он не видел Харальда. Совсем мальчишка. Подросток с глазами фанатика. Целился в кого-то, сидящего внизу. Так не пойдёт. Отвести назад. Замах. Свист. Грузик на конце ударил в висок. Тихо хрустнуло. Вернуть. Вот так лучше. Харальд спрыгнул вниз. Едва не поскользнулся. Весь пол был залит кровью. Гери сидел, прислонившись спиной к станку, зажимая рукой рану на боку. Вот ведь… Харальд достал из внутреннего кармана платок и биоклей.
– Покажи. Надо закрыто рану. Ты и так много крови потерял, – Харальд присел на корточки рядом с химерой.
– Не лезь. Сам справлюсь, – губы Гери приподнялись, обнажая клыки, – сам виноват. Подставился.
– Хватит, – Харальд взял Гери за запястье, отвёл руку в сторону, закатал чёрную ткань, – прости, обезболивающего и антисептика нет.
– Ничего. Химеры живучие.
Харальд сложил платок и прижал к ране. Встряхнул баллончик с биоклеем. Прозрачная плёнка прочно закрепилась на коже. Продержится до конца операции, потом можно будет заменить нормальной повязкой. Время играло против них. Первый этаж был уже почти полностью зачищен. Пыль медленно оседала на пол.
– Противно, да? – Гери посмотрел на Харальда, – ты же видел. Меня и Фреки.
– Нет, не противно. Я понимаю, – Харальд подумал, что и правда понимает. Люди не принимали химер, боялись и за это ненавидели. Химеры держались друг друга и ненавидели людей. Но подчинялись. Тем, кто хотя бы мог их использовать. Потому, что этому их учили с рождения. Когда-нибудь эта слепая ненависть к собственным детям обернётся против нас. Возможно, очень скоро.
– Понимаешь? Как ты можешь! Ты же человек, – Гери невесело усмехнулся. Люди видели в них мутантов, полузверей. Конечно, они были совершенней, сильней, быстрее. Умнее. Но химер было мало. Поэтому люди могли спокойно презирать и использовать их. Но этот человек, военный, как и другие. Он не боялся их. Он помог раненой химере, сказал, что не выдаст. Понимает? Разве такое бывает?
– Гери, есть люди, которые не считают вас монстрами. Смирись. Тебе придётся жить с этим, – Харальд усмехнулся и встал. Отличающееся – не значит опасное. Другой – не значит враг. Нэль, ты научил меня этому. Не бояться. Хотя и доверять не стоит. Харальд протянул руку химере.
– Встать сможешь?
– Смогу, – Гери ухватился за руку человека, – а ты не такой слабак, каким кажешься.
– Ты тоже.
Карл петлял между наваленными ящиками и ржавыми механизмами. Повезло, что Гретхен оказалась рядом. Повезло, что решила пожертвовать собой. Повезло, что этот монстр отвлёкся. Только успеть. Лёгкие раздирала боль. Уже почти. Выследят ведь, по запаху. Окно. Карл обернулся. Чудовище бежало к нему. Время снова растянулось. Нет, как же так… Он же должен исполнить свою миссию. Нет. Карл развернулся и побежал к окну. Он знал, что не успеет, но смотреть на приближающуюся смерть больше не мог.
Гофри увидел химеру, когда она была уже в трёх шагах от него. Здоровенная белобрысая тварь. Отвратительная пародия на человека. Насмешка над природой. Терпеть существование этого порождения прогнившего режима? Вот ещё! Наркотик ещё действовал, Гофри не чувствовал ни боли, ни усталости. Из горла вырвался крик. Обезумев от жажды крови, он кинулся на химеру. Налетел сбоку, сбил с ног, вцепился зубами в плечо, разрывая мышцы. Руки мгновенно оказались в стальных тисках, не шевельнуться. Подлая тварь. Гофри ударил коленом в пах. Химера взвыл и вырвал клыками кусок мяса из его загривка. Но боли не было. Гофри удалось протиснуть руки и схватить тварь поперёк спины. Вот так. Он дёрнул на себя. Крепкий, позвоночник так просто не сломать. Они катались по грязному полу, рыча и ругаясь. Гофри попытался дотянуться до глаз химеры. Как хочется их выдавить. Выстрел. Голова раскололась страшной болью. Темно.
Когда какой-то псих из жёлтых налетел на химеру, Карл подумал, что ему опять повезло. Он перемахнул через подоконник, скатился по щебню, ободрав ладони. Быстрее. Здесь, уже близко. В сторону шарахнулась какая-то девочка, беззвучно открыла рот. Плевать. Надо выжить. Недалеко от посёлка была свалка, через которую протекала мелкая, грязная, вонючая речушка. Такой запах любую химеру собьёт со следа. А сейчас это то, что нужно. Сбить со следа. Карл споткнулся, поднялся и снова упал. Ноги дрожали. Надо ползти. Ему повезло. Он должен жить. Ради будущего.
Харальд оставил Гери с одним из бойцов. Надо было найти Фреки, и как можно быстрее. Бой распался на множество мелких стычек. Они и так потеряли недопустимо много времени. Многие террористы погибли или были ранены в первые минуты боя. Остались самые сильные и самые хитрые. Найти, выкурить их из укрытий было не так просто. Фреки должен был возглавить штурм второго этажа. Двое. Человек и химера, катались по полу, рыча и кусаясь. Фреки и террорист, на обрывках его одежды ещё можно было различить жёлтые нашивки. Фанатик. Харальд дождался, пока террорист окажется сверху, поднял пистолет и выстрелил. Почти в упор. Этот противник тебя не достоин, Фреки. Тело обмякло, придавив химеру к полу. Светловолосый спихнул труп и хмуро посмотрел на Харальда.
– Что так долго? Я уже замучался драться с этим обдолбанным, – Фреки потёр плечо, на котором уже зарастал след от укуса, – как там Гери?
– Жить будет, – Харальд заменил опустевший магазин, – мы сильно задержались.
– Ладно. Общий сбор, – Фреки переключил передатчик на приём.
Отряд собрался рядом с командиром. Пятеро тяжелораненых и двое погибших. Надо было быстро перегруппировать отряды. Вместо Гери, Фреки назначил Хугин, смуглую брюнетку с жестокой улыбкой и крошечными пёрышками на руках. Она должна была возглавить группу зачистки подвала, с которой шёл Харальд. Сопротивление там должно было быть слабым, поэтому бойцов Фреки им выделил мало. Серьёзно раненых оставили на первом этаже стеречь пленных.
– Ничего подобного! – Гери был просто в бешенстве, – я здесь не останусь. Ты не можешь так поступить!
– Могу. Это приказ, – Фреки скрестил руки на груди. Для твоего же блага, мой мальчик, я ещё хочу выполнить своё обещание, а в регенерационной капсуле это делать будет не удобно, – так что изволь исполнять! Разошлись. Две минуты ровно с этого момента. Помните, нам нужны пленные из верхушки.
Дверь, ведущая на лестницу, была ржавой и отчаянно скрипела. Внизу раздались первые выстрелы. Харальд сбежал по лестнице и сразу метнулся в сторону – ушёл с линии прострела. Тень. Мелькнула. Слева. Разворот. Выстрел. Крик. Мольба. Не стрелять. Рукоятью. Замолчал. В сторону. Развернуть. Отвести. Удар. На себя. С оттягом. Крик. По лицу. Разворот. Выстрел. В сторону. Упасть. Перекат. Встать. Выстрел. Назад. Харальд отшатнулся. Бетон на том месте, где он только что стоял, взорвался каменными фонтанчиками. Пулемётчик. Хуже не бывает. Серая тень метнулась к стене. Взвилась. Быстро не повернёшь. Двое химер ведут плотный огонь. Отвлекают. Серая тень падает вниз. Кривые лезвия врезаются в плоть. Короткий вскрик. Тихо. Хугин пригладила перья на руках, слизнула кровь с ножей. Пыль осела на пол. Просторное здание, по схеме – экспериментальный цех. Рядом с лестницей – большой стол, обломки стульев, какие-то документы. Место совещаний. Большая часть была отгорожена ящиками и покрывалами, сейчас сорванными и разбросанными. Примитивные тренажёры, маты. Здесь был тренажёрный зал.
Дальняя стена. Маленькая фигурка. Неуместная. Девочка. В лёгком платьице. В руках уродливый плюшевый кролик. Смех. Вибрирует в позвоночнике. Нет. Откуда. Смех. Девочка поднимает голову. Боль.
Харальд дёрнулся от резкой боли. Плечо. Повернулся. Серая тень скользнула рядом. Худенький парнишка-террорист завалился на спину с перерезанным горлом, так и не выпустив пистолет из рук.
– Ты куда смотришь! – Хугин схватила Харальда за отвороты плаща, – какого подставляешься под пули!? Мне ещё за тебя отвечать не хватало!
– Отпусти, – голос Харальда был спокоен, – я не буду обузой твоим людям. Нам нельзя терять времени.
– Не смей учить меня, человек, – Хугин встряхнула Харальда и отпустила, – останови кровь. Рана несерьёзная.
Да, так глупо подставиться. Если бы не эта девочка… Харальд снова посмотрел туда, где видел ребёнка. Пусто. Там никого нет. Тень. Всего лишь видение. Едва не стоившее ему жизни. Пришлось задержаться и обработать рану биоклеем. Как неудачно. Химеры и так ему не доверяют. Глупо.
Группа Хугин проверила ещё одну химическую лабораторию, переделанную под склад оружия. Остальную часть подвала уже успела зачистить группа Мунин. На втором этаже ещё слышались выстрелы. Террористической группы «Огненный дождь» больше не существовало. Сбежавшие были, но мало. Помощь привести они не могли. Никто не пошёл бы сражаться с армейскими ради других. Поэтому их отпускали. Испуганных, без оружия. Они разносили слухи об ещё одной удачной операции армейской группы зачистки. Они приносили с собой страх. За это им сохраняли жизнь. Немногим, достаточно трусливым, чтобы сбежать. Снайперы не выпускали большие группы, террористов с оружием, тех, кто числился лидером или носил особые знаки отличия. Но в этот раз они промахнулись.
Гери скучал. Погибших товарищей сложили в центре помещения. Тяжелораненых устроили, раны обработали, пленных связали. Гери пнул лежавшую у его ног девушку. Ту, что не дала Фреки порвать на части того ублюдка. Она пришла в себя и тихо застонала. Слишком тихо. Гери наступил острым каблуком на ладонь девушки. Закричала. Он не расставался с нравившейся ему обувью даже на задании. Надавил, повернул. Руки связаны за спиной, так что не дёргайся. Убрал ногу, ударил носком сапога в лицо. Девушка застонала, перекатилась на другой бок, сжалась в комок.
– Ну что, милашка, поговорим? – Гери встал, обошёл скорчившуюся на полу девушку и присел рядом с её залитым кровью лицом. – Как тебя зовут?
– Да пошёл ты, тварь, – девушка сплюнула кровь.
– Зря ты так, – Гери схватил её за волосы, оттянул голову назад, – очень зря.
Удар в солнечное сплетение. Девушка дёрнулась, закашлялась. Гери медленно провёл пальцем по её шее, плечу, руке. Отпустил волосы, расстегнул пару верхних пуговиц рубашки. В глазах девушки плеснулся страх. Нет, только не это. Только не с ней. Это… Это существо. Не может….Не может быть. Тонкие пальцы погладили запястье.
– Не надейся, дрянь, – Гери резко надавил на плечо, дёрнул руку за запястье вверх. Девушка закричала. Сустав сместился вперёд и вниз. На миг она ослепла от боли. Он просто выдернул ей руку. Скотина.
– А ты думала, что я человеком не побрезгую? Ошибаешься, – Гери оскалил клыки в улыбке, – как твоё имя?
– Гретхен, – голос девушки звучал слабо, – Гретхен Ренхольц.
– Значит, это ты, – Гери положил руку на горло девушки, – убила своего брата?
– Гюнтер, что с ним? – Гретхен дёрнулась, задохнулась от боли. По щекам текли слёзы. Брат бы не предал. Они. Они его…
– Заткнись, – Гери наотмашь ударил девушку по лицу, – не смей оплакивать того, кого сама отправила на смерть. Ради самца. Пришла сюда, использовала брата. Не мы, а ты нажала курок. Не мы, а ты затянула петлю. Это ты нажала рубильник печи.
– Замолчи! Замолчи, не смей! Ты ничего не знаешь! – Гретхен давилась слезами, дёргалась, пытаясь вырваться из стальной хватки химеры, – он не такой. Он говорил правду. Этот мир, эта страна… Тут всё не так. Её надо спасти! Я сама пошла! Мы – избранные. С этим оружием мы могли бы что-то изменить. Будьте вы прокляты! Отродья!
– Тебя просто использовали, девочка, – Гери ласково улыбнулся и поднял девушку с пола, сильные пальцы легко удерживали лёгкое тело. Он старался не сжимать руку слишком сильно, чтобы не задушить её, – вот только твоего мужчину тоже обманули. Тот, кто дал ему оружие. Кто это?
– Я не скажу! Карл, он уже всё сделал! И он смог уйти! – глаза Гретхен победно блеснули, – пусть я отдам за это жизнь, но он смог уйти! Он расскажет о том, что сделал! И тогда! Тогда уже ничто не сможет остановить народного гнева!
– Так это был тот трус, что сбежал, бросив тебя? – Гери фыркнул. Сбежать, прикрывшись своей женщиной… – Так что он такого сделал?
Гери уже знал ответ. Понял по её словам, по взгляду. Они упустили того единственного, кто был им нужен. Пленных было много, но тот, кто дал наводку, кто отдал приказ… С ним общались очень немногие, и Гери был уверен – они все уже мертвы. Но стрелок. Он был им нужен. Перед операцией герр Рейнер вызвал к себе их двоих – его и Фреки, и рассказал им об убийстве. И о Харальде. О своих подозрениях. И о его тоже. Пальцы непроизвольно сжались. Они упустили стрелка. Снайперы его не тронут. Найти его след в этой вони почти невозможно. Девушка захрипела. Дура. Гери разжал ладонь. Гретхен упала на бетонный пол, неловко подвернув ногу. Фанатики. Преданные цели. Ослеплённые мечтами. Орудие в чужих руках. Гери резко опустил каблук на вытянутую ногу девушки. Кость сломалась с сухим треском.
– Хватит уже, Гери, – Биврёст, высокий, мускулистый и абсолютно лысый боец-химера досадливо поморщился, – мне надоели её вопли. Голова раскалывается.
Гери пожал плечами и наклонился к Гретхен. Глаза затуманены болью, кровь на лице уже начала подсыхать. Ты причинила неудобство моему Фреки. Я заставлю тебя корчиться от боли. Ты ударила его. Гери оторвал кусок ткани от рубашки Гретхен.
– Имя. Кто подговорил вас похитить оружие? Кто надоумил выстрелить в… сама знаешь? Кто стоит за этим?
– Не знаю, – голос Гретхен звучал тихо, безжизненно, – я не знаю. Кто-то из армии. Кто знал, наверное. Не знаю. С ним встречался только Хейнец и ещё Вермерт. Всё, больше никто не видел. Почти никто и не знал. Мне Карл сказал. Скажи, мой брат, что с ним?
– Его казнят, – Гери скомкал ткань и засунул в рот девушки, – по твоей вине. Вас использовали. И бросили. Вас всё равно пустили бы в расход. Не мы, так ваш покровитель. Из армейских. Вы слишком много знали.
Когда вернулся Фреки, Гери уже надоело избивать девушку. Он сидел на перевёрнутом ящике и игрался с новым брелком. Серебряная роза ему ужасно нравилась.
– Фреки, наконец-то, – Гери вскочил и бросился на встречу светловолосому, – что там с верхушкой? Я успел узнать кое-что. Хотя не думаю, что тебе это понравится.
– Подожди, – Фреки положил руку на плечо напарнику – ничего личного на работе, – когда мы поднялись наверх, вся верхушка была уже мертва. Судя по всему – самоубийство. Хотя странно. Такие, обычно, не спешат умирать. Так что у нас пусто.
– Да уж, контакт с армейским был только у террористов по имени Хейнец и Вермерт, скорее всего они были так, наверху. Но вот ещё что. Тот трус, который меня ранил – это был стрелок. Наш стрелок. И мы его упустили.
– От кого ты узнал? – Фреки кивнул появившейся из подвала Хугин.
– Та девчонка, что кинулась на тебя, это Гретхен, сестра кладовщика. Она всё разболтала. Похоже, была подружкой этого труса, Карла.
– Она хоть жива? – Фреки усмехнулся. Да уж, Гери нравилась жестокость, и порой он забывал, насколько хрупкими могут быть люди.
– Да, до допроса и казни доживёт, – Гери вернул Фреки его усмешку. Тебе же это нравится, да?
Харальд сидел на ящике и смотрел, как приехавшие ребята из Последнего Управления собирают трупы террористов, уводят пленных. Ужасно хотелось курить, но сигареты кончились. Левое плечо болело. Фреки пересказал ему то, что удалось узнать Гери. Стрелка надо поймать. Во что бы то ни стало. А самоубийство верхушки… Харальд не верил в это. У убийцы есть свои люди в Башне. Почему их не может быть среди химер? В Серебряном Отряде? Одна или две химеры могли проскользнуть наверх, пока остальные сражались. Из-за поднятой пыли видимость была плохая. Спрятаться тоже было легко. Пристрелить опасных свидетелей, подстроить самоубийство. Просто. Скорее всего, так и было. А значит, за Карлом охотиться будем не только мы. Он всего лишь исполнитель. Но всё же…
Сильный, холодный дождь смывал серо-красный снег. Было уже темно. Гери бежал, вцепившись в майку светловолосого. Он поскальзывался, едва не падал, спотыкаясь о ноги Фреки, но всё равно старался держаться как можно ближе. Потому что зонта у них не было, а куртка светловолосого была не такой уж широкой. Фреки буквально впихнул его в магазин. Светло, сухо, играет занудная, навязчивая музыка. Что-то идеологически выверенное, правильное. О величии чистой крови, о пути Империи. Гери не стал прислушиваться. Дома почти не осталось еды. Он решительно отобрал тележку у Фреки. Опять наберёт одно мясо. Хотя мясо тоже нужно. И побольше. А ещё пряностей.
– Эй, хватит уже! – Гери перехватил запястье Фреки, – тут и так уже три бутылки. Куда тебе столько?
– Не всем же нравятся коктейли? – Фреки лизнул напарника в ухо, в магазине всё равно никого не было, – некоторым нравится, что покрепче.
– Ладно, клади уж, – Гери добавил пару корешков имбиря. Ему нравилось острое, а Фреки предпочитал что-то более простое. Против мяса Гери не возражал. Ему самому нужны были силы. После боя и ранения очень хотелось есть. Продавщица, уставшая от всего на свете женщина средних лет, с недоумением уставилась на тележку, которую вёз Фреки. Видимо, работала здесь недавно. Парочка вечноголодных химер уже успела примелькаться. Никто не удивлялся, не морщился. Продавцы даже научились прятать страх и отвращение за вежливыми улыбками. Эта была новенькая. Фреки улыбнулся женщине. Она вздрогнула. Ещё бы, у него немаленькие клыки. Даже сейчас, когда он выглядит как человек.
Бежать под дождём с тяжёлыми сумками было ужасно неудобно, но хотя бы не далеко. Гери обогнал Фреки почти у самого дома. По лестнице на четвёртый этаж. Быстрее, открыть. Гери вытащил ключи за цепочку. Брелки переплелись, мешая отделить нужный ключ. Ну же, быстрее.
– Не успел, – мурлыкнул в ухо голос, низкий, рокочущий где-то внутри. Большая сильная рука приобняла за талию. Вторая вставила ключ в замок. Простой, без лишней мишуры. Острые клыки чуть царапнули мочку уха. Гери резко выдохнул через сжатые зубы. Фреки подтолкнул напарника к открытой двери. Не здесь. Потерпи ещё совсем немного. Гери нехотя взял пакеты и вошёл. Их дом. Маленькое убежище. Место, где они оба свободны. Где они свободны вместе. И пусть вся эта страна катится в пропасть. Пусть всё рушится. Какое им дело. Гери свалил пакеты на пол. Могут и подождать. Есть, конечно, хочется. Но не только есть. Развернулся, обнял за шею. Ближе к тебе. Прижался. Ты восхитительно пахнешь. Кровью и зверем. Обожаю твой запах. Сильные руки обняли. Так крепко, кости почти трещат. Прошу тебя. Почувствуй. Ты же знаешь. Так долго. Гери потянулся, поцеловал, жадно, требовательно. Как же хорошо. Его зверь. Опасный, безжалостный, хитрый, невероятно сильный. Всегда. Нежный и заботливый. Только с ним. Навсегда. Химер всегда создавали парами, чёрно-белыми и однополыми. Генетически выведенные создания не должны давать потомство, поэтому ещё на этапе развития зародыша их программировали на выбор партнёра только своего пола. Ну и пусть. Всё равно он – лучший. Даже если бы был выбор, другого ему не надо.
Фреки с трудом удалось утащить Гери в ванную. Он опять капризничал. Как ребёнок. Ему это шло. Ему всё шло. И жестокость, и детская непосредственность, и все эти цепочки с брелками. Гибкий, сильный, опасный. Ты ведь не такой. Фреки нежно поцеловал плечо своего напарника и продолжил мыть его волосы. Такой непостоянный. Мне ужасно льстит, что в этом мире есть только одно, чем ты будешь дорожить всегда. То, с чем ты никогда не наиграешься. Чего всегда будешь ждать. И желать. Меня. Ты прекрасен. Совершенен. И ты мой. Только мой. Рука скользнула по рёбрам, наткнулась на что-то чужеродное. Точно. Его рана. Тот человек. Харальд. Он помог ему. Надо же. Фреки подцепил когтем краешек застывшего биоклея и рывком отодрал его с кожи.
– Ай, больно же, – Гери развернулся, – что будем с этим делать? Вернём хозяину?
– Он весь пропитан твоей кровью, – Фреки задумчиво смотрел на носовой платок Харальда, – оставим как сувенир.
– Тебе напомнить? – Гери провёл кончиком пальца по щеке Фреки.
– Дай я хоть шампунь смою, – светловолосый рассмеялся и поцеловал напарника в кончик носа.
– Какой ещё шампунь, Фреки! – Гери чуть наклонил голову и посмотрел на напарника. Как электрическим током по нервам. Тяжёлая, жаркая волна захлестнула, смешала мысли. Этот взгляд. Мог свести с ума любого. Но предназначался ему одному. Где-то внутри растеклась раскалённая магма, вырвавшаяся низким рыком. В узких зрачках зажёгся ответный огонь. Гибкое тело изогнулась, приглашая. И отпрянуло – дразня. Шерсть встала дыбом на загривке. Схватить. Но тонкие руки сильнее, чем кажутся. И чёрная бестия ускользает, появляется где-то сзади. Нападает, вцепляясь зубами в загривок. Отшвырнуть. Пока не поднялся. Напасть. Растерзать. Да. Мой. Наконец. Мой.
– Спасибо за брелок, – тихо шепчет Гери, растворяясь в боли и наслаждении.
Харальд постучал в дверь. Он чувствовал себя ужасно усталым. Вымотанным. Дверь открылась. Дом. Теперь это его дом. Дэнель помог ему снять мокрый плащ. Достал из внутреннего кармана завёрнутые в бумагу бутерброды. Харальд совсем про них забыл.
– Ты голоден, – Дэнель принялся вытирать волосы Харальда полотенцем.
– Да, но сначала душ, – Харальд отпихнул руку Дэнеля.
Горячая вода помогла немного расслабиться. Харальд стоял, уперев руки в стену. Холод медленно стекал по коже. Пыль, набившаяся в лёгкие, растворялась в горячем паре. Дэнель тщательно вымыл и вытер глубокую царапину на плече.
– Харальд, – едва слышный шёпот. Юноша коснулся губами обожженной кожи. Провёл кончиком языка, слизнув капельку крови. Я заберу твою боль. Мышцы напряглись под тонкими пальцами.
– Как ты смеешь, – Харальд резко ударил Дэнеля по губам, – делать такое. Да как ты…
Сердце билось где-то в горле. Как он посмел себя так вести? Он же… Он. Это же… Почему? Юноша провёл руками по груди мужчины, прижался ухом, на миг замер. Сердце. Бьётся так сильно. Руки скользнули по плечам.
– Всё хорошо, я больше не буду, – еле слышный шёпот. Разбитые губы пахнут кровью. Касаются, едва ощутимо. Да. Смеет. Прости, я так устал. Мужчина ловит губами губы. Целует, медленно, нежно. Ладонь, скользит по груди. Сердце. Твоё. Так бьётся. Не спеши. Ты прав. Всё хорошо. Ты можешь. Всё, что захочешь. Ладони скользнули вниз. Кафель толкнулся в колени. Да, ты прав. Так лучше. Медленно. Губами по ключице. Ты чувствуешь. Под ладонями. Как пульсирует моя кровь. Как мне хочется. Прикоснуться. Не отпускать. Твои глаза. Не закрывай. Нэль. Ты один. Для меня. Всё. Нэль. Нэль. Нэль.
– Нэль, прости. Я устал. Просто вымотался сегодня, – Харальд приподнялся на локтях, заглянул в глаза юноши.
– Это просто ты. Такой, – Нэль улыбнулся, коснулся пальцами щеки, – ты такой. Не страшно. Делай, что хочешь. Если тебе станет легче.
– Я всегда срывался на тебе, – Харальд убрал прядку волос с лица юноши, – ты меня спасаешь.
– Пусть так, я согласен, – Нэль коснулся кончиками пальцев губ мужчины, – ведь это ты. Настоящий. Без маски. Без лжи. Я спровоцировал тебя. Ты был таким напряжённым. Последнее время сдерживаешься.
– Не хочу причинить тебе боль, – Харальд коротко поцеловал юношу, – с тобой так хорошо. Я боюсь потерять тебя. Нэль, даже если я сам прикажу, не смей умирать.
– Не умру, – Нэль, не отрываясь, смотрел в глаза Харальда, – и не брошу.
Вильгельм сидел за столом на кухне. Когда пришёл Харальд, он кинулся разогревать ужин. Сейчас он уже почти остыл. Сколько же можно сидеть в ванной? Глаза слипаются. Весь день он разбирал книги Харальда, помогал брату с документами. Перерыл кучу медицинской литературы, книг по химии и биологии. Они искали то соединение, которое информатор Отто нашёл в крови. Голова была такой тяжёлой. Ужасно хотелось спать. Сегодня ему почти удалось выяснить у брата, что они расследовали. Сейчас Отто спал. Солнышко просила не будить его, даже если вернётся Харальд. Он так устал. Вильгельм подтянул к себе кружку с остывшим чаем.
– Прости, что разбудил и заставил ждать, – Харальд вошёл на кухню, – спасибо, что подогрел мне ужин, Вильгельм.
– Ну, я же обещал, что разогрею, когда вернёшься, – Вильгельм улыбнулся, – ничего, что разбудил. Мне всё равно пока заняться нечем.
– Врешь ведь, – Харальд усмехнулся, – ты брату полдня помогал. Видно же, что устал. Иди спать.
– Ты сам справишься? – Вильгельм встал из-за стола, – ты прав. Я, наверное, пойду.
Харальд налил себе чай. Вильгельм так переживал за него. Сзади беззвучно подошёл Нэль. Кажется, моя семья растёт. Моя настоящая семья.
– Нэль, ты ведь мог уйти, – Харальд обхватил ладонями кружку, – у тебя есть линзы. Ты не будешь привлекать внимание. Ты мог уйти. Стать свободным.
– Зачем? – Нэль подошёл сзади, положил руки Харальду на плечи, – я не хочу принадлежать никому другому. И никем не хочу владеть. Я не могу уйти. Я последую за тобой. Даже если прикажешь, я не оставлю тебя, Харальд.
Сиг стоял у окна. Тускло мерцали огни ночного города. Здесь, вдали от центра, от власти, от армии жизнь не останавливалась ни на минуту. По крыше дома напротив скользнула чёрная тень. Наёмник. Вульгарный смех оборвался грубыми голосами. Вдали шумят машины. Ближе к центру тоже не прекращается движение. Ночная жизнь города, где всегда идёт дождь. Одни маски сменяются другими, ярче раскрашенными, такими же непроницаемыми. Сиг поднял бокал. Терпкое красное вино, приятное послевкусие. Выкрашенные в алый цвет губы изогнулись в улыбке. Глаза как колючие кусочки голубого льда.
– За этот город, – Сиг приподнял бокал, салютуя своему отражению в стекле залитого дождём окна, – за город, проклятый людьми и оставленный богами.
Прости, Харальд. Ты ввязался в чужую войну. Я могу поддержать тебя. Но за тобой не последую. Тем, кто расправляет крылья, их вырезают из спины ножом. Без наркоза. Это больно. Ты даже представить не можешь, насколько. Ты хочешь знать, ты жаждешь правды. Это горький плод, и вкусивший его не будет знать покоя. Друг мой, ты вступил на дорогу, что залита кровью. Я помогу тебе, но не последую за тобой. У тебя есть крылья. У меня остались шрамы.
Сиг отвернулся от окна. Он уже закончил с делами клуба на сегодня, можно было отдохнуть. Под ногами, на первом этаже, пульсировала музыка. Охрана была усилена, незаметно для посетителей. Незачем их пугать. Сиг поставил пустой бокал на стол. Ты затеял интересную игру, мой милый. Что ж, сыграем.