11
Что-то мешало мне повернуть голову и взглянуть на Алину. Знать, что она думает, теперь было одновременно и интересно, и страшно. Из героини, которая вырвала её из ужасного мира, я за один миг превратилась в монстра. И все благодаря этому типу, который стоял прямо передо мной и, кажется, одновременно наблюдал за мной и за девушкой за моей спиной.
– Он тоже не человек, – отозвалась я.
Несомненно, мне хотелось отомстить, но в данной ситуации моё замечание прозвучало, как оправдание. Влад, впрочем, не обратил внимания на то, что я произнесла.
– Она не боится.
Разумеется, он имел в виду Алину, и я, наконец, повернулась, чтобы посмотреть на неё.
– Нет, – подтвердила она, – не боюсь. Если бы я была более мистически настроенной, могла бы догадаться сама.
Лидер рейфов удовлетворенно кивнул и уселся на прежнее место, в кресло.
– Тогда можно мне чашечку черного кофе, пожалуйста?
– Ты серьезно?
Гнев нарастал во мне вместе с чувством голода. Весь вид рейфовского вожака меня раздражал: его уверенность и выражение лица, как будто говорящее: «я так и знал», взлохмаченные волосы и даже его красивые пальцы, которыми он касался обивки кресла, как пианист – клавиш.
– Да, я задержусь здесь, потому что не закончил наш разговор. Кстати, не хотелось напоминать, но, думаю, встречать гостей в таком виде княжне не подобает.
– Что, не можешь сосредоточиться?
Вместе со злостью во мне появилась дерзость. Влад не ответил и просто отвернулся, видимо, ожидая, что ему действительно сварят кофе. И надежды его не были беспочвенными: Алина уже достала турку из шкафа с посудой и вовсю трудилась над напитком.
Стиснув зубы и кулаки, я отправилась наверх, в свою спальню, нарочно громко топая ногами. Вряд ли я вела себя разумнее пятилетнего малыша, но ничего не могла с собой поделать: голод делал меня капризной. Пока я копалась в шкафу, думала о том, почему всем сверхъестественным тварям, которых я встречаю, известны факты из моей биографии? Они проходят её по истории в Университете Монстров?
Облачившись в простое светлое платье из хлопка, я спустилась вниз, где моему взгляду предстала ужасающая по своей прелести картина: Влад и Алина сидели за обеденным столом и, попивая кофе, вели вполне себе непринужденную беседу. Моя подопечная не выглядела ни утомленной, ни измученной, ни печальной, поэтому мысли о том, что рейф питается ею, пришлось сразу отвергнуть. Наоборот, Алина улыбалась, слушая рассказы Влада из его человеческой жизни.
– Итак, – без зазрения совести я прервала их диалог, – что ты хотел уточить?
– Другой вампир, – Влад обратился к Алине, – это правда?
Она уверенно кивнула головой:
– Да, Рита не выходит никуда по вечерам без меня, мы все время проводим вместе. Я бы заметила, если бы она кого-то убила.
Если тогда, в притоне, немного удивилась спокойствию, с которым Алина воспринимает происходящее, то сейчас я просто лишилась дара речи.
– Кто он?
На это раз Влад обратился ко мне.
– Не знаю, – я ответила не сразу, – кроме рейфов, других фриков я в этом городе не встречала.
– Интересно, очень интересно…
Влад допил остатки кофе и поднялся из-за стола.
– Спасибо за приятную компанию.
Разумеется, со своей благодарностью он обращался к Алине. Сегодня – не тот день, когда я могла бы быть хорошей собеседницей, да и для какого-то рейфа я ею быть не желала.
Уже на лестничной клетке, когда я закрывала дверь, Влад обернулся и произнес:
– Ты же понимаешь, что мы ещё увидимся?
– В аду?
Влад усмехнулся и покачал головой с каштановыми волосами.
Алина все ещё сидела за кухонным столом и читала какой-то журнал. Едва я показалась в кухне, она тут же вернулась обратно к плите.
– Будешь кофе? Сварю его для тебя.
Конечно, я слышала, как пульсирует кровь внутри этой человеческой девушки, но не воспринимала её, как обед. Мысль о том, что я могу причинить ей вред, раздражала меня. С гораздо большим удовольствием я бы вцепилась в горло Владу. Он не живой, поэтому я не смогла бы им насытиться, но зато получила бы огромное удовлетворение: этот парень до невероятности все усложнил.
– Ты не хочешь обсудить последние новости? – мне никак не удавалось справиться со злостью, поэтому, даже обращаясь к Алине, я не могла не быть резкой.
– Разве тут есть, что обсуждать? Ты вампир, Влад – рейф, Петербург кишмя кишит всякими сущностями, так что непонятно, какие существа выдуманы сказочниками, а какие существуют в реальности, живут рядом с тобой.
Надо признать, Влад оказался прав: Алина совсем не выглядела напуганной. Скорее, это меня беспокоила и одновременно шокировала её реакция. И вдруг я зачем-то впала в странные объяснения:
– Я не Эдвард Каллен, – произнесла я, и Алина поморщилась, услышав это, – не питаюсь пумами, а пью кровь людей. Тебе вовсе не безопасно находиться рядом со мной.
– Ты собираешься выгнать меня.
– Нет, я не…
– Тогда зачем ты говоришь об этом?
Да, затеянный мною разговор оказался бессмысленным перечислением очевидных фактов, ни один из которых не мог напугать живущую со мной девушку. Если бы она хотела уйти, то уже собирала бы вещи. Да и идти ей, в общем, некуда.
– Просто мне не хотелось бы, чтобы ты во все это ввязывалась. Я желаю для тебя нормальной жизни, без монстров.
Алина резко обернулась, отодвинув турку с горелки немного в сторону. Она вытянула вперед обе свои руки с незажившими до конца ссадинами.
– Посмотри ещё раз, Рита! Ты ведь помнишь, какими они были всего несколько дней назад.
Без особой охоты я взглянула на синяки и мелкие царапины, после чего просто кивнула.
– Так со мной поступали не вампиры, не рейфы и не другие персонажи из народных мифов и легенд. Это все сделано человеческими руками. Людьми!
У меня не нашлось слов, чтобы ответить на её восклицание. Действительно, все так и было, но ведь нельзя утверждать при этом, что люди опаснее существ вроде меня и Влада? Тем временем Алина поставила передо мной чашку с кофе и, дождавшись, когда я сяду на один из наших стульев, присела рядом.
– Мои настоящие родители, – начала Алина рассказ, который я уже и не надеялась услышать, – умерли, когда я ещё не умела говорить. В три года меня усыновила супружеская пара. Он – стоматолог, она – учительница в школе. В общем, типичная петербургская семья, ничего особенного. Нужно отдать им должное: заботились обо мне, как о родной дочери, но только до тех пор, пока у меня не появилось собственное мнение. Уж этого они вынести не могли, так что приблизительно с 13 лет мои ненастоящие мама и папа, кажется, только и дожидались моего 18-летия, чтобы выставить непослушную девку за порог своего дома.
Я чувствовала себя крайне неуютно, хотя и сгорала от любопытства узнать об Алине что-то намного большее, чем то, что я уже знала и так. Всё же было несколько некомфортно оттого, что я не могла проявить должного сочувствия девушке, потому что, несмотря на то, какой бы трагичной не оказалась её история, я едва ли могла бы считать кого-то более несчастливым, чем саму себя. Но Алина, к счастью, не понимала моих чувств, поэтому продолжала:
– Знаешь, я ведь не пила, не курила ни табака, ни травы, да и других наркотических и психотропных веществ не принимала. Вся моя греховность заключалась в том, что я носила короткие юбки, красилась и ела бутерброды на завтрак вместо каши.
Неподдельная улыбка озарила вдруг лицо Алины, и я совсем запуталась, пытаясь понять, что она чувствовала тогда, что ощущает сейчас. Как она справляется с тем, что на неё обрушилось? Со стороны могло показаться, что она вспоминает случившееся с ней с удовольствием и радостью.
Кофе получился даже вкуснее, чем обыкновенно, и я на некоторое время отвлеклась от осознания глубины своей жажды крови.
– Мне исполнилось 18, – Алина перешла к кульминационному моменту, – как раз в тот день, когда я сдала последний экзамен в университете и закрыла летнюю сессию. Мы поехали с нашими одногруппниками отмечать это великое, по нашим тогдашним меркам, событие в один из ночных клубов. До того вечера я ни разу не бывала в подобном заведении, но надеялась, что мне понравится. Возможно, так и случилось бы, но не при сложившихся обстоятельствах. Настя… ты её знаешь…
Да, я знала ту самую Настю, которая то и дело одаряла меня ненавистным взглядом, и пыталась привлечь к себе внимание абсолютно каждого молодого человека, который только смел смотреть в мою сторону. Кажется, она готова была раздеться догола или выброситься из окна, если бы точно знала, что никто из них больше на меня не взглянет.
– Так вот Настя напилась до полусмерти, и мне пришлось полночи возиться с нею. Тогда мы ещё были подругами или кем-то, кто очень их напоминает. Привести её в чувство удалось нескоро, а когда она начала самостоятельно передвигаться, я поняла, что доехать в это время за город, где жили родители, у меня не получится. Я уже подумывала о том, чтобы взять такси, но Никита предложил нам с Настей переночевать у него дома, совсем недалеко от клуба.
– Неужели?
Совсем уж невероятной выглядела для меня возможность того, что такой человек, как Никита способен на благородный поступок, если он никак не поможет ему в доказательстве теории струн.
– Да, вообще он милый, – заметила Алина, чуть улыбнувшись.
Я вспомнила, как совсем недавно тот самый Никита смотрел на неё с какой-то непонятной мне злостью и решила, что он, наверняка, никогда не скажет ничего подобного о своей одногруппнице-блондинке. Очевидно, он считал её недалекой, зацикленной на парнях или другой чепухе. Возможно, Никита был не так далек от истины, поскольку в физических знаниях, по крайней мере, Алина не блистала. Даже я знала больше, чем она, хотя вообще не училась в университете. Однако история не закончилась, и моё любопытство только возрастало.
– Утром, как только начали ходить автобусы до Кенгисепа, я села в первый же из них и поехала домой. Я ожидала услышать нравоучения, угрозы или даже получить затрещину. Но стоматолог и учительница превзошли все мои ожидания. У самой входной двери стояли две собранные хозяйственные сумки в клетку с моими немногочисленными вещами. Отец сказал совершенно будничным тоном, что мне стоит вернуться туда, где я находилась этой ночью. Он добавил, что если я решила, что могу так поступать, мне не место в их доме. Больше он не произнес ни слова, просто указал рукой на дверь. Мама же даже не позволила мне подняться в комнату и убедиться, что все необходимые вещи собраны и ничего не забыто.
Улыбка не исчезала с лица рассказчицы, и с нею она напоминала старушек, которые рассказывают внучкам о своей первой любви. Я не переставала удивляться её восприятию прошлого, да и настоящего тоже.
Во времена своего детства я не раз замечала некое равнодушие, которым было пропитано отношение многих аристократических дам к своим отпрыскам. Оно проявлялось, например, в зомбировании (в какой-то степени) их на предмет будущей профессии. Так, многим мальчикам назначено было стать военными вопреки их собственному желанию. Дворянскому сословию не важен был сам отдельный человек, имел значение лишь род. Все делалось во имя процветания этого рода.
По этой же причине даже родители, которые не пылали любовью к своему чаду, никогда не оставили бы его без жилья и средств к существованию. Большинство дворян стремилось оградить от бедности вообще всех людей, носящих их фамилию, не только детей, но и тетушек, дядюшек, кузенов и кузин. Банкротство одного представителя рода бросало тень на репутацию остальных, поэтому его всеми силами старались избежать. Невозможно представить, что последний граф Олсуфьев, например, как бы ни презирал свою некрасивую дочь и не упрекал её за то, что из-за её некрасивой внешности она не выйдет удачно замуж и останется до старости сидеть на шее у своих родичей, трудно представить, чтобы он выгнал её за порог дома.
– Сначала я жила у одних друзей, потом у других, – между тем продолжала Алина, – а после выяснилось, что у меня их не так уж много. Так я и казалась в подвале, а потом все произошло, как в песне Александра Васильева: «прохожий на остановке возьмет и укроет тебя под плащом» – ты укрыла меня здесь.
Прежде чем я смогла ввернуть своё скромное «не стоит благодарностей», Алина достала кухонный нож, которым ещё утром резала сыр для бутербродов, и с силой провела по своему запястью. В нос мне ударил запах железа, уровень которого в крови, был, очевидно, выше нормы. У меня перехватило дыхание.
– Прекрати, – прошептала я очень тихо, поскольку мои челюсти отказывались мне подчиняться, – уходи к себе в комнату.
Но Алина не тронулась с места.
– Это меньшее, чем я могу тебе отплатить.
Как я уже говорила, мне не хотелось впутывать её во все сверхъестественные дела, но жертва, которую она стремилась принести, заметно облегчала мне моё существование в городе, среди людей, рейфов и черт знает кого ещё в лице Кофмана. Поэтому я взяла чашку из-под кофе и принялась с нетерпением наблюдать, как она наполняется кровью светловолосой девушки, сидящей рядом со мной.