Владимир Рогач
Свет, звук и время
– Снимай еще слой!
– Готово!
– Мало… Надо еще часов восемь – чтобы подергать публику за живое…
Питер – оператор, приглашенный лично продюсером и руководителем проекта, захохотал. Раздраженный взгляд всё того же продюсера и руководителя вызвал у него лишь новый приступ безудержного веселья.
– Ну, ты скажешь, Майк! «За живое»… Кто сейчас помнит этого очкарика? Я, например, вечно путаю их друг с другом…
Теперь на весельчака таращилась вся группа. Поняв, что ляпнул нечто запредельно глупое, тот смущенно умолк.
– Так-то лучше, – кивнул продюсер, которого все панибратски звали просто Майком. – Продолжаем работу…
– Но ведь, правда же, у них похожие очки… И жены – японки… – Оператор подавился очередной фразой и бесцельно приник к выключенной телекамере, бормоча себе под нос нечто вовсе уж нечленораздельное.
«Зачем я держу этого тупицу? – задумался на миг Микаэл Дэвид Дж. Кохэн IV. – Хотя парень потрясающе умеет поймать кадр… Хроникам до его таланта далеко. Но ведь тупица же!»
– Еще слой, Майк? – прервал его размышления вопрос старшего хроника.
На мониторах возник известный очень многим людям кадр. Носатый парень в дурацких очках чуть наклонился, давая автограф другому очкарику… Тот, второй, тоже в кадре – человек с фотоаппаратом, которого зовут Пол Гореш, потом проходил свидетелем на процессе, закончившемся обвинительным приговором и пожизненным заключением для одного из очкариков. Другого в судебном заседании представляли Соединенные Штаты Америки и Бог, так как сам он прийти уже не мог…
– Давай сделаем вечер накануне. Пусть у зрителей будут сутки на переживания… И обязательно – момент зарядки револьвера.
– Понял, – спокойно кивнул хроник и начал отдавать распоряжения своей команде. Такого не заставишь сутки волноваться у экрана телевизора. И в sms-голосование такого хрен затянешь. Даже если сутки эфирного времени равномерно распределить на два месяца.
– Саймон, – решился все-таки спросить у старшего хроника Микаэл Дэвид Дж. Кохэн IV. – А ты, вообще, слушал его песни? – Кивок на мониторы, на которых сейчас мелькали стоп-кадры отматываемых слоев времени. Вот, кстати, и момент зарядки револьвера…
– Меня зовут Семен, шеф, – усмехнулся парень, получивший в родной России кучу ученых званий и спешно смотавший удочки, предварительно продав тамошним журналистам некоторые результаты своих «свежих научных изысканий».
– Ну, я тоже не просто Майк, – согласился, мысленно извиняясь перед собеседником, человек, чье реальное состояние за малым не догоняло гейтсово со всем его Мегасофтом.
На очередном стоп-кадре полноватый очкарик как раз рассовывал по карманам револьвер и «Над пропастью во ржи» Сэлинджера.
– Вы их так еще и читать заставите, – засмеялся русский, кивая на обложку книги. – А почему не Библия?
– Читайте больше, Семен, – отмахнулся Микаэл Дэвид Дж. Кохэн IV, поняв уже, что на вопрос о своих музыкальных пристрастиях русский отвечать не намерен. – Всё сразу станет понятно… Пит! Проснись! Оцени ракурс.
– Пусть чуть приподнимут. Надо, чтобы зрители ощутили себя если не богами, то хотя бы судьями по отношению к этому парню… Ну, знаете, взгляд сверху вниз… – смущенно пояснил Питер, наткнувшись на взгляд Майка.
Один из хроников, следуя поочередно подсказкам Питера и Семена, что-то подкрутил, – и Микаэл Дэвид Дж. Кохэн IV неожиданно ощутил себя… Ну, если не богом, то уж точно судьей этому парню с револьвером и томиком Сэлинджера.
– Клянусь говорить правду, только правду и ничего кроме правды… – восхищенно пробормотал Семен, после чего подошел к польщенному Питеру и пожал тому руку. – Блеск!
Микаэл Дэвид Дж. Кохэн IV в очередной раз убедился, что не зря приглашает каждый раз именно Пита. С ракурсами у парня всё о’кей. Есть у него свой, что называется, угол зрения. Только очень уж тупой угол.
– На сегодня всё! Сценаристы ко мне! И аналитики! Саймон…
– Семен, – привычно поправил русский.
– Не желаешь поучаствовать?
Старший хроник состроил кислую мину.
– Ладно, до завтра. Только помни, что первый выпуск программы намечен на девятое октября.
Семен кивнул. Он не забудет.
Осталось-то меньше недели.
Майк не особенно досадовал на уход хроников во главе с их взбалмошным русским. В принципе, сценарий ток-шоу давно уже готов. Оставалось просмотреть полученные стоп-кадры и разложить всё по полочкам, спланировать и расписать кое-какие мелочи… В течение ближайшей пары месяцев никто не должен оторваться от экрана в 8 PM. Это шоу их не отпустит.
А еще – они должны звонить, слать sms, с боем прорываться в студию… Они должны не просто сопереживать героям. Они должны бороться.
«Быть может, именно твой звонок изменит историю!»
– Пора бы сменить слоган, Майк, – заметил глава аналитического отдела. – Это «быть может» отпугивает обывателя неопределенностью.
– Хорошо, уберем «быть может», – согласился Микаэл Дэвид Дж. Кохэн IV.
– Именно! – поддакнул Питер, на правах старого приятеля не спешивший убраться.
– Что – именно?
– «Именно» тоже надо убрать, – пожал плечами оператор. – Оно однозначно говорит обывателю, что его звонок – не единственный, а значит, «быть может», ничего и не изменит.
Микаэл Дэвид Дж. Кохэн IV с упреком посмотрел на смущенного аналитика. Тот же просто поднялся и пожал, как недавно русский хроник, руку Питеру.
Русского Майк нашел два года назад – тот с помощником из местных голодранцев устраивал представление прямо на улице, предлагая любому желающему показать, чем тот занимался месяц назад. Судя по реакции немалой толпы, было довольно весело, поэтому мультимиллионер Микаэл Дэвид Дж. Кохэн IV и приказал водителю остановиться поближе к сборищу.
Конец ознакомительного фрагмента.