Темперамент в структуре индивидуальности человека. Дифференциально-психофизиологические и психологические исследования. Глава 2. Теоретико-методологические проблемы дифференциальной психофизиологии (В. М. Русалов, 2012)

Одна из главных задач современных наук о человеке и, прежде всего, современной психологии, состоит в выяснении возможностей, средств и методов формирования и развития индивидуальности человека, в связи с чем разработка этой проблемы приобретает исключительное значение (Ананьев, 1977; Ломов, 1984; Мерлин, 1973–1982; Небылицын, 1976; Русалов, 1979). Под индивидуальностью человека мы понимаем систему многомерных и многоуровневых связей, охватывающих все совокупности условий и устойчивых факторов индивидуального развития человека (Ломов, 1984). При таком подходе индивидуальность человека выступает как частный случай саморазвивающейся и саморегулируемой системы. Эта система состоит из иерархического ряда свойств всех уровней развития материи – физических, биохимических, физиологических и др., включая социально-групповые и общественно-исторические уровни (Анаьев, 1977; Ломов, 1975–1984; Мерлин, 1981–1982).

Учитывая колоссальное многообразие факторов, влияющих на становление индивидуальности человека, В. С. Мерлин ввел для этого понятия специальное определение – «интегральная индивидуальность», подчеркивая тем самым, что в понятии индивидуальности интегрируются все природные и социальные свойства человека (Мерин, 1973–1982). Согласно такому подходу, индивидуальность человека – это особая форма бытия отдельного человека, в рамках которой он живет и действует как автономная, уникальная и неповторимая биосоциальная система, сохраняя целостность и тождественность самому себе, в условиях непрерывных внутренних и внешних изменений (Ломов, 1984; Мерлин, 1975–1982; Резвицкий, 1973; Русалов, 1979).

Очевидно, для раскрытия механизмов становления, формирования и развития интегральной индивидуальности человека, а также управления этими механизмами необходимо знать, как взаимодействуют, опосредуются, преобразуются и интегрируются все уровни, все компоненты, составляющие человека. Эта фундаментальная задача предполагает не только глубокий многоуровневый абстрактный анализ всего комплекса детерминант интегральной индивидуальности человека, но и раскрытие характера взаимодействия между ними на основе конкретных экспериментальных исследований, направленных на поиск устойчивых закономерных соотношений между составляющими индивидуальное поведение человека компонентами. Естественно, что эта комплексная задача может быть решена только совместными усилиями многих наук, изучающих человека, – от генетики, антропологии, психологии до политэкономии, философии и т. д.

В решении этой проблемы важное место должно быть отведено, согласно представлениям Б. М. Теплова и В. Д. Небылицына, новому научному направлению – дифференциальной психофизиологии. Предмет исследования этой науки можно обозначить на уровне формальной схемы как зону пересечения двух окружностей, одна из которых символизирует наши знания об индивидуальных вариациях психики, а другая – об индивидуальных вариациях биологической организации человека в самом широком смысле этого слова (Небылицын, 1976; Теплов, 1961).

Термин дифференциальная психофизиология был предложен В. Д. Небылицыным в 1969 г. для обозначения целого комплекса исследований в области психофизиологии индивидуальных различий (Небылицын, 1969). Объективная причина возникновения дифференциальной психофизиологии заключается в том, что существующие ранее направления в психологии не располагали теориями и методами измерения индивидуально-типологических различий между людьми, которые определяются преимущественно нейрофизиологическими факторами развития человека.

Дифференциальная психофизиология возникла на стыке двух уже существующих в психологии направлений – дифференциальной психологии и психофизиологии, с которыми она находится в тесном и постоянном взаимодействии. Дифференциальная психология изучает человека преимущественно как носителя индивидуальных психологических свойств и качеств без анализа порождающих их причин. Психофизиология исследует общие закономерности соотношения между физиологическими и психологическими явлениями и рассматривает человека преимущественно с точки зрения его биологической организации. Дифференциальная же психофизиология как новое направление в психологии призвана воссоздать единую картину индивидуально-типологических различий между людьми, обусловливаемых устойчивыми биологическими факторами.

Попытки объединить психофизиологию и дифференциальную психологию, т. е. использовать физиологические, а более широко – биологические понятия для объяснения индивидуальных различий между людьми, предпринимались неоднократно в истории психологии. Отличительной чертой этих попыток было рассмотрение биологических факторов, как правило, в качестве единственных причин индивидуальных различий между людьми. Все без исключения индивидуально-психологические различия выводились непосредственно из биологической организации человека – особенностей его гормональной или телесной сферы и некой психической витальной энергии, дающей начало интроверсии или экстраверсии и т. д. (Kretschmer, 1921; Sheldon, Stevens, 1942).

Естественно, что такая теоретическая платформа для объяснения индивидуальных различий не могла быть принята в отечественной психологии. Психология индивидуальных различий в нашей стране пошла принципиально иным путем. Прежде всего, свое основное внимание она направила на поиск теоретической концепции, которая могла бы лечь в основу действительной психологии индивидуальных различий.

Отметим, что особую роль в этом сыграла плодотворность концепции И. П. Павлова о свойствах и типах нервной системы у животных (Павлов, 1951). Было разумно предположить, не является ли учение о свойствах нервной системы той самой искомой теоретической платформой, которая могла бы лечь в основу объяснения устойчивых индивидуально-психологических различий между людьми.

Попытка использовать Павловское учение о типах нервной системы для объяснения индивидуальных различий между людьми и положила начало новому направлению в психологической науке – дифференциальной психофизиологии. Основу этого направления составили исследования выдающихся советских психологов Б. М. Теплова и В. Д. Небылицына с сотрудниками (Небылицын, 1966; Пономарев, 1976; Rusalov, 1985).

И хотя проблема изучения свойств нервной системы и сейчас занимает доминирующее положение в дифференциальной психофизиологии, постепенно формировались две другие не менее важные задачи дифференциальной психофизиологии. Первая – изучение самих индивидуально-психологических различий, обусловленных влиянием свойств нервной системы, а именно идентификация этих различий, их измерение и классификация. Поскольку дифференциальная психофизиология по своему определению является тем направлением психологической науки, которое изучает влияние лишь нейрофизиологических факторов на индивидуальное развитие человека, то естественно было бы полагать, что она не охватывает всего богатства и многообразия индивидуальных характеристик человека. Дифференциальная психофизиология исследует лишь те из них, которые детерминируются природными факторами, в частности свойствами нервной системы.

Вторая задача дифференциальной психофизиологии – выявление соотношения между свойствами нервной системы и устойчивыми индивидуально-психологическими характеристиками человека. Очевидно, что раскрытие таких соотношений необходимо для построения не только общей, но и специальной теории индивидуальности человека в рамках дифференциальной психофизиологии. Такая специальная теория призвана объяснить закономерности порождения, становления и развития не всех, а лишь определенных классов (типов) индивидуально-психологических различий в результате влияния устойчивых, генетически детерминированных физиологических, а более широко – всей совокупности биологических факторов развития человека.

Таким образом, специфической особенностью дифференциальной психофизиологии является то, что она органически объединяет, с одной стороны, чисто психологические понятия и методы исследования, связанные с оценкой индивидуальных различий, а с другой – весь арсенал психофизиологических понятий и методов, связанных с измерением и оценкой биологических характеристик человека и, прежде всего, свойств его нервной системы.

Дифференциальная психофизиология как специальное научное направление призвана разрешить, прежде всего, один из наиболее острых вопросов, относящихся к проблеме индивидуальности: как происходит взаимопроникновение и взаимообусловливание биологических и социальных свойств в человеке (Мерлин, 1975–1982).

Последние достижения наук, изучающих биологические аспекты человека, – антропологии, генетики, физиологии высшей нервной деятельности и других – убедительно демонстрируют, что человек смог подняться на столь высокий уровень развития потому, что от рождения он получает такую биологическую организацию, в которой изначально заложены, запрограммированы возможности его универсального социально-деятельного функционального развития (Тарасов, Черненко, 1979). Отсюда следует, что познание биологической организации человека – ее уровней, структуры, особенностей физиологических процессов, функций и состояний, закономерностей их функционирования и т. д. – является важнейшим звеном в раскрытии механизмов развития интегральной индивидуальности человека, в том числе и психологического уровня индивидуальности.

Конкретная задача при изучении психофизиологических аспектов индивидуальности человека может быть сформулирована следующим образом. Необходимо вскрыть объективные биологические основания психологического уровня индивидуальности человека, или, другими словами, найти те нижележащие биологические компоненты (и их характеристики), которые, организуясь в определенную систему, образуют уровень индивидуально-психологических различий. Исходя из представлений Я. А. Пономарева о структурных уровнях развития материи, можно предположить, что индивидуально-психические свойства по отношению к индивидуально-биологическим свойствам выступают как строгая закономерная последовательность ряда процессов, каждый из которых протекает по биологическим законам, но последовательность, организация и структура внутри комплекса этих процессов подчинена психическим закономерностям (Пономарев, 1976).

Таким образом, дифференциальная психофизиология, в силу специфики предмета своего исследования, выясняет закономерности порождения, становления и развития тех классов или типов индивидуально-психологических различий, которые возникают и формируются в результате влияния устойчивых биологических факторов человека.

Для понимания того, как происходит «трансформация» биологических факторов в индивидуально-психологические особенности, необходимо разработать дифференциально-психофизиологическую, или специальную, теорию индивидуальности человека. Такая специальная теория индивидуальности, в отличие от общей теории, должна, по нашему мнению, содержать положения, раскрывающие закономерности и специфику формирования индивидуально-психологических различий под влиянием устойчивых биологических факторов.

Попытаемся обобщить ряд известных положений и сформулировать новые, которые могут составить основу для построения специальной теории индивидуальности.

Суть первого положения, исходного для дифференциальной психофизиологии, присутствующего практически в любом эмпирическом исследовании, состоит в следующем. Утверждается возможность на определенном уровне научного исследования выделения в индивидуальной психике человека формально-динамического (называемого рядом авторов также психодинамическим) и содержательного аспектов (Белоус, 1981; Мерлин, 1973–1982; Небылицын, 1976; Русалов, 1979; Теплов, 1961). Содержательный аспект выступает через предметно-смысловые психологические структуры – знания, мотивы, цели и т. д. – и представляет собой совокупность свойств, признаков, черт индивидуальной психики, которые формируются в результате взаимодействия человека с предметным миром, его социальной средой. Формально-динамический аспект охватывает такие свойства психики человека, которые формируются в результате «системного обобщения» психофизиологических характеристик деятельности независимо от конкретных мотивов, целей, способов и программ поведения. Формирование устойчивых формально-динамических свойств осуществляется за счет врожденного постоянства индивидуально-устойчивых биологических компонентов, вовлеченных в индивидуально-конкретные виды деятельности человека. Согласно первому положению, только формально-динамические свойства психики человека могут быть соотнесены с биологическими свойствами. В наиболее общем виде соотношение биологических особенностей человека и формально-динамических свойств его психики может быть представлено следующим образом: биологические особенности являются компонентами системы более высокого порядка – системы формально-динамических свойств психики человека.

Второе положение специальной теории индивидуальности состоит в том, что в основе формально-динамических характеристик индивидуальной психики человека лежит не отдельная биологическая подсистема, а интегрированная совокупность всех биологических свойств человека. Проиллюстрируем это положение на примере истории изучения биологических основ темперамента как наиболее общей характеристики формально-динамического аспекта психики человека (Русалов, 1985). В разное время в качестве основ темперамента выдвигались разные биологические подсистемы человеческого организма.

1. Гуморальная. В учении Гиппократа темперамент связывался с разным соотношением крови, желчи, черной желчи и слизи.

2. Соматическая. Э. Кречмер, У. Шелдон, С. Стивенс выводили темперамент из особенностей телосложения человека.

3. Нервная. Темперамент человека связывают с особенностями функционирования центральной нервной системы, с разным соотношением свойств тех или иных структур мозга (Симонов, 1975; Kretschmer, 1921; Sheldon, Stevens, 1942).

Основной недостаток вышеизложенных подходов в рамках второго положения заключается в том, что в качестве основания темперамента как целостного психологического образования берется не вся биологическая система человека как интегрированное целое, а лишь та или иная ее часть. Любая биологическая подсистема, будь то гуморальная, соматическая или нервная, сама по себе не обладает необходимыми и достаточными для этого свойствами.

Согласно второму положению специальной теории индивидуальности, в основании темперамента лежат свойства не той или иной отдельной, частной биологической подсистемы, а общая конституция человеческого организма, которая рассматривается нами как совокупность всех частных конституций, т. е. совокупность всех физических и физиологических свойств индивида, закрепленных в его наследственном аппарате (Русалов, 1979). Сказанное выше совсем не означает, что все элементы биологической системы человека равнозначны и равноценны в детерминации формально-динамических свойств психики. В настоящее время твердо установлено, что биологическая система человека характеризуется не только многоплановостью самоорганизующихся подсистем. Все эти подсистемы имеют неодинаковое значение в общей иерархии функциональных систем организма. Они отличаются разной сложностью структурного построения, включая неодинаковое число ведущих звеньев, которые определяют их деятельность. Эти подсистемы также различаются разными возможностями автономной активности и своеобразием взаимообусловленности. Исходя из иерархического строения биологических свойств, можно предположить, что значение структурных и функциональных характеристик более высокого уровня будет, по-видимому, более весомым в формировании формально-динамических свойств индивидуальности. Имеющийся экспериментальный материал подтверждает это предположение. Так, коэффициенты корреляции между характеристиками темперамента и свойствами нервной системы в целом выше, чем между темпераментом и свойствами соматической (телесной) организации (Русалов, 1979).

Третье положение специальной теории индивидуальности человека касается тех возможных механизмов, которые объясняют процесс «включения» биологических свойств разного уровня в формирование формально-динамических характеристик психики человека. Основной смысл третьего положения заключается в том, что формально-динамические свойства психики человека формируются постепенно, как новое системное качество обобщенной интеграции биологических свойств, оптимально сопряженных с деятельностью. Для объяснения того, как происходит развитие формально-динамических свойств психики, мы выдвигаем понятие системного обобщения. Этот принцип позволяет проследить формирование тех свойств психики, которые могут быть охарактеризованы как содержащие в той или иной степени формально-динамические компоненты.

К сожалению, несмотря на то, что понятие обобщения, обозначающее один из фундаментальных механизмов формирования устойчивых психологических качеств и признаков, неоднократно выдвигалось в психологической науке, до сих пор не был проведен последовательный анализ его использования для выделения формально-динамических аспектов психики. Так, Ж. Пиаже широко использовал понятие обобщения как один из важнейших механизмов формирования навыков и интеллекта. Под обобщением он понимал «расширение схемы» на новые объекты путем включения новых элементов, как образование схемы более высокого порядка, которая уходит корнями в схему более низкого порядка. Обобщение предполагало «упрочение», «перенос», «образование новой структуры», «транспозитивную» и «обобщающуюся ассимиляцию» (Пиаже, 1969). С. Л. Рубинштейн также использовал понятие обобщения. В частности, характер человека он определял как закрепленную в индивиде систему обобщенных побуждений (Рубинштейн, 1976).

Понятие обобщения, очевидно, применимо не только к содержательным характеристикам психики. Обобщаются, по-видимому, также и динамические признаки. Однако логика и механизмы такого обобщения для динамических и содержательных характеристик, по нашему предположению, различны. Формально-динамические характеристики обобщаются преимущественно по логике «тела», под влиянием действия общей конституции человека. В основе обобщения содержательных свойств психики лежит «социальная» логика, или логика «предмета» социально детерминированной деятельности человека.

Согласно третьему положению, основанием для выделения в индивидуальной психике того или иного психологического образования, с нашей точки зрения, должны быть специфика и уровень обобщения. Если обобщение происходит за счет общности нейрофизиологических, а более широко – всех структурных и функциональных биологических свойств человека, то мы имеем дело с темпераментом. Если в основании обобщения лежат динамические и содержательные особенности когнитивных механизмов, мы имеем дело с интеллектом. Если же обобщаются динамические и содержательные характеристики побуждений, мотивов, то такое психологическое образование следует отнести к характеру.

Таким образом, по отношению к тому конкретному сложноорганизованному объекту действительности, каким является человеческая индивидуальность, системный принцип иерархии в рамках специальной теории индивидуальности реализуется в последовательности перехода от низших структурно-функциональных уровней упорядоченности множества его элементов (имеются в виду биологические свойства и, прежде всего, свойства нервной системы) к высшим образованиям – формально-динамическим свойствам. В результате такого поступательного движения образуются новые интегральные системные качества человека: темперамент как самый первый психологический уровень формально-динамических свойств, а затем динамические аспекты интеллекта и характера. Если исходить из предлагаемого понимания природы и механизмов формирования формально-динамических свойств индивидуальной психики, то становится совершенно очевидным, что только формально-динамические характеристики могут быть предметом прямого сопоставления с биологическими свойствами и характеристиками человека. Попытки обнаружить корреляции между биологическими свойствами и содержательными характеристиками личности, интеллекта или характера, которые нередко предпринимаются в ряде зарубежных исследований, представляются в этой связи слабо обоснованными (Eysenck, Eysenck, 1969).

Важно отметить, что формально-динамические свойства не являются раз и навсегда строго фиксированной системой, а формируются, перестраиваются, обобщаются по мере развития человека. Развитие формально-динамических свойств человека может происходить по двум основаниям:

1. Вслед за биологическим возрастным развитием.

2. Как результат сменяющих друг друга социально организованных типов деятельности (игра, учеба, труд и т. д.), т. е. в процессе воспитания и тренировки.

Что же касается источников развития содержательных характеристик психики, то они находятся в самой структуре предмета деятельности, а точнее, в смене одних социально организованных форм деятельности на другие.

Существование в психике человека устойчивых обобщенных формально-динамических характеристик – например, темперамента, формирующегося в процессе деятельности под влиянием биологических факторов, – позволяет человеку, с нашей точки зрения, наиболее оптимально расходовать свои энергодинамические возможности. Заданный от природы (т. е. генетически детерминированный) индивидуальный уровень энергодинамических возможностей (определенный уровень обмена или активности гормональной сферы, особенности нервных процессов и т. д.), постоянно включаясь в деятельность независимо от мотивов, целей и т. д., неизбежно приводит к оптимально сопряженной с деятельностью обобщенной интеграции всех биологических свойств индивида. Возникнув как новое системное качество, обобщенная интеграция биологических (другими словами, система формально-динамических) свойств начинает уже сама выступать в роли регулятора расходования человеком своих энергодинамических возможностей в процессе новых видов деятельности.

Четвертое положение специальной теории индивидуальности человека раскрывает взаимосвязь между формально-динамическими образованиями психики и другими, «более организованными» структурами интегральной индивидуальности. Смысл четвертого положения состоит в том, что динамические свойства психики, включаясь в «более высокоорганизованные» психические структуры, в частности в интеллект и характер, являются необходимыми компонентами динамических свойств этих структур. Включение формально-динамических характеристик в структуру интеллекта и характера совершенно не означает, что последние являются только более обобщенными и более сложными динамическими образованиями психики. И интеллект, и характер наряду с обобщенными динамическими свойствами обладают, прежде всего, особыми обобщенными содержательными (предметно-смысловыми) характеристиками.

Отличительной чертой формирования интеллекта, или общих способностей, является, по общему признанию, создание так называемых равновесных когнитивных структур за счет обобщения механизмов когнитивного структурирования. В дифференциальной психофизиологии это системное качество интеллекта, отражающее его формально-динамический аспект, близко к понятию интеллектуальной саморегуляции (Лейтес, 1971–1972).

В нашей специальной работе были выявлены конкретные нейрофизиологические факторы, которые связаны с темпераментом, а также одновременно выступают в роли задатков общих способностей (Русалов, 1982). Проведенное исследование позволило по-новому осмыслить многие показатели, используемые в практике дифференциально-психологических исследований. Например, скорость или пластичность могут рассматриваться и как формально-динамические показатели темперамента, если иметь в виду обобщенную, независимую от содержания деятельности нейрофизиологическую сторону их генеза, и как показатели интеллекта, если понимать скорость и пластичность как динамические показатели развертывания и перестройки обобщенных когнитивных структур при выполнении определенной психической деятельности. Причем динамические показатели интеллекта не сводятся к формально-динамическим характеристикам, т. е. к темпераменту (Rusalov, 1985).

Отличительной чертой формирования характера является, с нашей точки зрения, обобщение самых разнообразных форм побуждения – от потребностей, мотивов до интересов и идеалов. Именно так понимал характер С. Л. Рубинштейн (Рубинштейн, 1976). В характере обобщаются, естественно, не только содержательные, предметно-смысловые характеристики мотивационной сферы, но также и динамические особенности, включающие в качестве обязательных компонентов формально-динамические характеристики эмоциональности. Обобщенные эмоциональные характеристики, по мнению Ж. Пиаже, дают «действию необходимую энергию» и служат источником поведения (Пиаже, 1969). Эмоциональные (аффективные, динамические, энергетические) характеристики выступают всегда в качестве необходимого компонента любой мотивации, но они, по мнению В. Г. Асеева, далеко не исчерпывают всей структуры мотивации (Асеев, 1981).

Таким образом, формально-динамические образования психики, например темперамент, можно рассматривать и как самостоятельный уровень интегральной индивидуальности, что соответствует взглядам В. С. Мерлина, и как необходимый компонент для более организованных структур личности, например, интеллекта и характера (Мерлин, 1975).

И наконец, пятое положение специальной теории индивидуальности касается роли формально-динамических характеристик психики в деятельности человека. Суть этого положения состоит в том, что формально-динамические особенности психики не только выступают в роли предпосылок и условий деятельности, не только влияют на динамику, своеобразие и стиль деятельности, но и могут определять конечные результаты деятельности.

Изложенные пять положений специальной теории индивидуальности представляют собой лишь первую попытку заложить основы дифференциально-психофизиологического подхода к изучению индивидуальности человека. Однако даже в таком первоначальном виде предложенная специальная теория индивидуальности позволяет по-новому рассматривать ряд вопросов, касающихся особенностей формирования и функционирования индивидуально-психологических различий.

Для современной психологии вопрос о том, является ли зрелость единой или множественной характеристикой, звучит риторически. Единая или множественная характеристика? Безусловно, множественная! Однако после того как мы научимся правильно определять и измерять каждую характеристику в отдельности, можно будет ставить вопрос и о разработке единой суммарной характеристики зрелости человека.

С моей точки зрения, следует различать, по крайней мере, два совершенно разных аспекта в изучении зрелости человека. Во-первых, под зрелостью следует понимать такой уровень в развитии человека, который соответствует половозрелому состоянию, т. е. когда человеческий организм способен размножаться и порождать себе подобных.

Такая биологическая зрелость задается преимущественно генетически для каждого вида, в том числе и для человека. Однако, кроме общего видового правила, есть ряд дополнительных условий, влияющих на время биологической зрелости человека. Время зрелости зависит от половой принадлежности, расы, географии проживания и качества пищи (Rushton, 1997). У африканских народов, например, половая зрелость наступает в 7–9 лет. У европейцев (кавказоидной расы) в 12–14 лет, у восточных народов (например, китайцев) – в 14–16 лет. Во всех случаях у женщин зрелость наступает на 1–2 года раньше, чем у мужчин. В южных районах зрелость наступает раньше, чем в северных широтах. Калорийная пища также способствует более раннему половому созреванию, что приводит к более ранней смерти. Действительно, среднестатистически дольше живут восточные народы, а также те, кто проживает на северных широтах и употребляет менее калорийную пищу. Как исключение из правила, дольше живут женщины, хотя созревают на 1–2 года раньше. В чем причина данного феномена? Основной причиной являются, по-видимому, социальные факторы. Мужчинам, идущим, по мнению В. А. Геодакяна, впереди эволюции, приходится постоянно осваивать новые экологические ниши, что сопряжено с частыми и сильными стрессами (Геодакян, 1989). Женщины сталкиваются со стрессовыми ситуациями значительно реже, что и обеспечивает им относительно спокойную и более продолжительную жизнь.

Именно социальные факторы резко изменили и саму половую дифференциацию. У людей возникла проблема андрогинии и гендера (Берн, 2001; Bem, 1974). Показано, что гендер (гендерная идентичность) зависит не только от биологического пола, но и от социально-культурной среды, в которой происходит развитие человека. С помощью специальных методов выявлено существование андрогинов – людей с психологическими признаками мужчины и женщины. Количество таких людей в разных популяциях может достигать 40 %. Выявлено также существование фемининных мужчин (мужчин с женскими психологическими признаками) и маскулинных женщин (женщин с мужскими психологическими признаками). Правда, статистически пока их не так много. Но что может означать это явление? Каковы биологические особенности (например, гормональный статус, кариотип, особенности мозговой организации) у людей с выраженной андрогинией? Когда и как они созревают? Как протекает у них половая дифференциация мозга? Эти и многие другие вопросы, связанные с андрогинией и гендером, еще предстоит решать психологии.

Достижение половой зрелости не означает прекращения развития человека как биологического существа. Половая зрелость выступает лишь как основная веха, точка отсчета в его развитии. Только после полового созревания психические и психофизиологические функции человека начинают достигать так называемого дефинитивного состояния, характеризующегося тем, что их основные параметры принципиально не отличаются от значений функций половозрелого человека в определенной популяции. Как правило, дефинитивное состояние достигается в период подросткового и юношеского возраста, когда у человека как отдельного индивида формируются стабильные формы поведения, характерные для взрослых особей. Это не означает, что психические и психофизиологические функции созревают одновременно.

Всем хорошо известен закон гетерохронного развития психических и психофизиологических функций человека (Ананьев, 1972–1980). Согласно этому закону, различные психические и психофизиологические функции созревают (достигают дефинитивного состояния) в разное время. Для многих психических и психофизиологических функций такое время уже установлено или устанавливается в конкретных исследованиях (например, для памяти, внимания, интеллекта, темперамента, ЭЭГ и т. д.). Однако разброс «дефинитивного» созревания по времени не так велик и варьируется в различных популяциях для разных функций в среднем от 12 до 20 лет (Крайг, 2000).

Дефинитивный тип созревания психических и психофизиологических функций существенно зависит от индивидуальных биологических особенностей созревания человека и идет параллельно с формированием вторичных и третичных половых признаков (Вейнингер, 1991). После достижения психическими и психофизиологическими функциями «дефинитивного» состояния наблюдается их относительная стабилизация (плато) в течение примерно 2025 лет. После 40–45 лет происходит постепенное снижение их эффективности: падает острота слуха, зрения, изменяется координация, мышечный тонус и т. д. Многие физиологические показатели ухудшаются особенно после 60–65 лет. Этот факт хорошо известен в медицинской практике (Кучма, 2002).

К сожалению, в настоящее время не существует единой общепринятой классификации возрастных периодов развития человека. Тем не менее, большинство классификаций имеет общую тенденцию: выделяется четыре общих этапа (Крайг, 2000; Мухина, 1998). Первый этап – допубертатный (в среднем до 12 лет), второй – период становления дефинитивного состояния (в среднем от 12 до 20 лет), третий – период стабилизации (плато) – в среднем от 20 до 45 лет. И наконец, четвертый этап – период снижения эффективности психических и психофизиологических функций (в среднем от 45 лет, особенно после 65 лет до конца жизни).

Следует особо отметить, что общие законы гетерохронного развития (созревания) психических и психофизиологических функций, справедливые в целом для популяции, могут существенно нарушаться у отдельных индивидов в силу индивидуальных генетических причин или причин внутриутробного характера. Известны многочисленные случаи как чрезмерно раннего, так и чрезмерно позднего развития той или иной психической или психофизиологической функции. Например, по сообщению телевизионного канала «Discovery», у 15-летнего мальчика-вундеркинда, который к 15 годам уже блестяще окончил Гарвардский университет, с помощью магнитно-резонансного томографа было установлено, что лобные доли его мозга давно достигли взрослого состояния и по структуре, и по активности. В то же время его эмоциональные структуры, в частности структуры амигдалы, по уровню развития соответствовали мозгу нормального 15-летнего подростка. Кстати, этот мальчик любит детские игры и в этом плане ничем не отличается от своих сверстников. Таким образом, интеллектуальные и эмоциональные характеристики у данного конкретного человека совершенно не совпадают по темпам развития и созревания. И причиной этому является гетерохронное развитие структур мозга.

Очевидно, что использование в будущем новых технических средств поможет нам понять по-новому или даже пересмотреть некоторые законы гетерохронного развития психических и психофизиологических функций на уровне как популяций, так и конкретного индивида. Новые технологии изучения мозга принесут и новые знания о закономерностях развития мозга, и особенностях созревания его отдельных психических и психофизиологических функций.

Но имеется и другой, более важный аспект зрелости человека, не зависящий или мало зависящий от его биологических свойств, а именно аспект, характеризующий достижение психическими образованиями своего наивысшего (акмеологического) значения, обеспечивающими человеку так называемый личностный рост, наивысшие уровни его развития. В настоящей работе я не касаюсь проблемы развития как таковой. Меня интересует только зрелость как одна из характеристик развития, как определенная ступень, как его конкретная фаза.

Принципиальное отличие «акмеологичекой» зрелости от «дефинитивной», с моей точки зрения, состоит в том, что акмеологическая зрелость относится, прежде всего, не к отдельным психическим и психофизиологическим свойствам и функциям, а к целостным образованиям и структурам психики человека. Достигнув определенной вершины, акмеологическая зрелость не останавливается, а продолжает расти, что приводит к повышению показателей эффективности и к появлению новых пиков в развитии.

Изучение развития человека, особенно взрослого, «зрелого», стало в последние годы предметом специальной науки – акмеоло-гии (Бодалев, 2005; Деркач, 2002). В частности, А. А. Бодалев определяет акмеологию как науку, изучающую феноменологию, закономерности и механизмы развития человека на ступени его зрелости, особенно при достижении им наиболее высокого уровня в этом развитии. Ступень зрелости (вершина зрелости, акме) – это, по мнению Бодалева, многомерное состояние человека, которое характеризует, насколько он вырос как гражданин, личность, супруг, родитель и особенно как специалист-труженик (профессионал «экстра-класса»). В настоящее время развивается не только общая акмеология, но и ее прикладные ветви: акмеология управленческая, педагогическая, военная, спортивная и др. (Бодалев, 2005).

К сожалению, многие теоретические вопросы этой молодой науки еще не решены. В частности, не определен основной критерий «акмеологической» зрелости. Достижение вершины (акме) еще не гарантирует полной зрелости. Предлагаю обсудить следующий критерий. Истинная зрелость, по моему мнению, наступает тогда, когда человек не только достигает вершины в своем развитии, но и способен передать плоды этого развития другому, становится образцом, эталоном гражданина, семьянина, профессионала экстра-класса, идеалом, достойным подражания и тиражирования посредством обучения.

Действительно, когда же человек достигает, с теоретической точки зрения, своего акме, становится эталоном, максимально развитой (в акмеологическом смысле) личностью – развитой эмоционально, нравственно, интеллектуально и социально?

В психологии, особенно экзистенциальной и гуманистической, уже давно введены такие понятия, как «самоактуализирующаяся», «полностью функционирующая», «зрелая» личность (Маслоу, 1997; Роджерс, 1994; Allport, 1961). К сожалению, черты или особенности такой зрелой личности описываются поверхностно и субъективно. Вот несколько примеров такого описания. Зрелая личность, например, по Г. Оллпорту, способна посмотреть на себя со стороны. У нее близкие отношения с друзьями. Она знает свои сильные и слабые стороны и т. д. Сходные характеристики такой личности мы находим у А. Маслоу, и К. Роджерса.

Но возникает вопрос, можно ли объективно измерить «экзистенциальную» зрелость личности? Можно ли вообще фиксировать возрастную динамику ее созревания? Мы еще далеки от такой возможности по той простой причине, что еще не разобрались в концептуальном аппарате, который используем для описания не только зрелой личности, но и личности вообще. Мы часто путаем личность с индивидуальностью, личность с субъектом, субъект с индивидуальностью или даже с индивидом. Не лучше обстоят дела и у наших западных коллег. Они не отличают и не пытаются отличать, например, личность от индивидуальности. Для них (в частности, для В. Штерна или Г. Оллпорта) эти термины практически взаимозаменяемы. И совершенно очевидно, что, пока мы не разберемся, где личность, а где индивидуальность или субъект, вряд ли сможем адекватно оценивать и измерять возрастную динамику акмеологической зрелости человека – нравственную, социальную, личностную или интеллектуальную. Список различных аспектов зрелости человека разнообразный – можно говорить о духовной, гражданской, профессиональной зрелости и т. д. (Роджерс, 1994; Allport, 1961).

Вышеперечисленные характеристики описывают разные уровни свойств человека и требуют различных способов для своего описания и измерения, без чего невозможно судить, когда же данная структура достигла своего апогея и стала эталоном для подражания.

Начну с самого главного. Что же такое субъект и как он соотносится с индивидуальностью? Этому вопросу посвящен ряд работ известных отечественных психологов (Брушлинский, 2003; Мерлин, 1986; Рубинштейн, 2003). Однако данная проблема далека от своего окончательного решения и нуждается в дальнейшей разработке.

Предлагаю для обсуждения следующую импликативную модель свойств человека, которая, с моей точки зрения, позволит подойти вплотную к проблеме описания и оценки акмеологического аспекта зрелости человека. Импликативная модель свойств человека предполагает «вхождение» свойств более низкого уровня внутрь свойств более высокого уровня. Наиболее общим наружным свойством (характеристикой) человека является «субъект». По мнению С. Л. Рубинштейна, основными признаками субъекта являются его способность к саморазвитию, самоопределению, самосовершенствованию – другими словами, способность достигать высшего оптимального уровня своего развития, своего идеала. По мнению А. В. Брушлинского, субъект всегда активен, социален, идеологичен и историчен (Брушлинский, 2003; Рубинштейн, 2003). Субъект строит и переделывает общество. Субъект голосует, занимается политикой, отстаивает свои нравственные позиции. Таким образом, основное содержание понятия «субъект» заключается в том, что в нем отражается наивысший уровень развития психики человека.

В субъект, согласно рассматриваемой модели, импликативно следует включать другие, нижележащие свойства человека: индивидуальность, личность и индивид. Предлагаемая импликативная модель свойств человека поднимает принцип взаимодействия на более высокий уровень. Выделенные уровни человека не просто взаимодействуют между собой, они включены друг в друга. Низшие уровни являются необходимыми компонентами высших уровней. Субъекту как наивысшему уровню присущи все свойства нижележащих уровней, в том числе индивидная и личностная активность. Субъект как наивысший уровень развития свойств человека стоит над индивидуальностью, над личностью. Не внутри индивидуальности и личности, а над ними, при этом имеются в виду все аспекты субъекта: и общения, и познания, и труда (Ананьев, 1980; Абульханова-Славская, 1973).

К сожалению, в современной отечественной психологии некоторые авторы непроизвольно «размывают» термин «субъект». Трудно не согласиться с утверждением, что даже самый простейший психический акт представляет собой акт конкретного субъекта жизни и включен в общий контекст его развития (Барабанщиков, 2005). Но если мы принимаем, что субъект это наивысший уровень, своего рода акме развития психики человека, наивысшая вершина его восхождения по жизни, то не вытравливаем ли само понятие «субъект», если говорим, например, о субъекте восприятия, о субъекте мышления?

Субъект, как и любое другое сложное системное психическое образование, может быть незрелым, не достигшим своего акме. Субъект может быть и зрелым, если он достиг акме. Незрелые и зрелые формы субъекта образуют, по-видимому, континуум. Зрелый субъект, с моей точки зрения, действует во имя общества и решает социальные задачи во имя человека, выполняет функцию идеала в обществе. Незрелый же субъект разрушает общество, уничтожает его духовные ценности; при этом он может быть высокоинтеллектуальным человеком и эмоционально уравновешенной личностью, более того, он может быть способным смотреть на себя со стороны, у него могут быть близкие отношения с друзьями и т. д. Таким образом, незрелый субъект может иметь вполне зрелую личность. Не правда ли, что это парадокс, который мы не так редко наблюдаем в реальной жизни. При наличии уровня зрелого субъекта человек не только становится творцом своей жизни, но и способствует творчеству других людей, принимает ответственные решения по взаимодействию с внешним миром, с обществом. Не личность задает направление движению развития человека, а субъект, поскольку в предлагаемой мною модели субъект стоит над индивидуальностью и личностью. Индивидуальность, личность и индивид – всего лишь, как следует из этой модели, внутренние средства, ресурсы, инструменты для реализации жизненных траекторий субъекта.

Зрелый субъект может быть сопоставлен с высшим уровнем развития личности, традиционно называемым в западной психологии уровнем «самоактуализации» (Маслоу, 1994). По мнению Маслоу, далеко не все люди достигают уровня самоактуализации. А точнее, не более десяти процентов людей могут самоактуализироваться, т. е. развернуть полностью свой жизненный потенциал в современном обществе. Девяносто процентов людей не могут этого сделать. Может быть, они не хотят этого? Да нет же! Происходит это потому, что, согласно взглядам Маслоу, для самоактуализации, помимо внутренних психологических механизмов и опыта, необходимо соблюсти еще ряд внешних социальных условий. Во-первых, следует удовлетворить биологические потребности человека – иметь хорошую пищу и экологию. Во-вторых, иметь крышу над головой и достойный заработок. В-третьих, иметь семью. И в-четвертых, завоевать уважение окружающих. И только при соблюдении этих условий, по мнению Маслоу, человек способен достигнуть уровня самоактуализации (акме, говоря нашим языком) и жить метапотребностями: свободы, красоты, целостности, творчества, трансцендентности и т. д.

Таким образом, самоактуализированная личность – это, как показал Маслоу, особый продукт взаимодействия внутренних и внешних условий. Более того, вероятно, далеко не каждый человек, достигший уровня самоактуализации, по Маслоу, становится автоматически зрелым субъектом в нашем смысле. Зрелый субъект – это особый просоциальный тип самоактуализированной личности, творящий себя и способствующий творчеству других людей в свободном обществе. В недемократических обществах не может быть много самоактуализированных личностей (их единицы) и еще меньше зрелых субъектов, поскольку самоактуализированный человек, тем более творящий себя и других зрелый субъект, живет, прежде всего, потребностями свободы, которая возможна только в демократическом обществе. Отсюда становится понятным, почему так редко можно встретить зрелых субъектов. Тем не менее, научная проблема психологии самоактуализации и субъекта должна стоять перед нами, хотя бы в теоретическом плане, как светлое будущее психического развития человека и общества.

От чего зависит зрелость субъекта? В первую очередь, от самого субъекта, от его индивидуальности, личности и его индивидных свойств, которыми он располагает. Только зрелый индивид, только зрелая личность, только зрелая индивидуальность может «породить» зрелого субъекта. Однако зрелость субъекта не наступает автоматически после того, как индивид, личность и индивидуальность достигли своей зрелости. Решающая роль в формировании зрелого субъекта принадлежит, бесспорно, социальным, политическим, нравственным, а более широко духовным факторам того общества, в котором живет и развивается человек. В связи с этим временной разброс достижения наивысшей (акмеологической) зрелости субъекта может довольно сильно колебаться: от 35–55 лет и до самой смерти. А при отсутствии адекватных социальных условий может не наступить никогда. Нам представляется, что для решения проблем, связанных с субъектом (его развитием и становлением его зрелых форм), возможно, нужна специальная наука – субъектология.

Субъекты, а не индивидуальности и личности объединяются в группы, коллективы для решения социальных задач. Только субъект может быть индивидуальным и коллективным. А вот индивидуальность всегда индивидуальна. И личность всегда индивидуальна, поскольку находится внутри индивидуальности. Представления ряда авторов о существовании некоторой коллективной интегральной индивидуальности (например, интегральная индивидуальность определенной выборки испытуемых) кажутся малоубедительными. Не случайно, что при таком понимании интегральной индивидуальности понятие «субъект» исчезает, становится ненужным.

«Индивидуальная» индивидуальность как компонент субъекта всегда интегральна, так как состоит из многих уровней, включая уровень личности и индивида. Понятие «индивидуальность» значительно шире и богаче, чем понятие «личность» (Мерлин, 1986; Русалов, 1986–2004). Личность является всего лишь одним из компонентов индивидуальности. Помимо личности в индивидуальность входят также темперамент и индивид как биологическая компонента человека.

Психология индивидуальности, с моей точки зрения, становится сегодня той площадкой, на которой вновь сливаются когда-то разделившиеся две ветви психологии – общая и дифференциальная. В психологии индивидуальности эти две линии исследования прослеживаются наиболее четко: одна – общепсихологическая, другая – дифференциально-психологическая. С общепсихологической точки зрения, индивидуальность – это уникальная, автономная, внутренне конгруэнтная, динамически уравновешенная, саморазвивающаяся система. И как уникальная сингулярная система, она не может быть статистически сравнима ни с какой другой индивидуальностью. Здесь уместен только метафорический язык (например, индивидуальность самобытная, трансцендентальная и т. д.). Такое общепсихологическое понимание индивидуальности близко к понятию личности (здесь термины взаимозаменяемы) в экзистенциальной и гуманистической психологии (Маслоу, 1997; Роджерс, 1994; Франкл, 1990). И совершенно очевидно, что экзистенциальное понимание личности (индивидуальности) далеко от традиционного дифференциально-психологического понимания индивидуальности, поскольку здесь нет измерений, нет средних значений, нет дисперсии описываемых свойств.

Можно ли определить, когда такая трансцендентальная индивидуальность (личность) созрела, достигла своего акме и апогея, стала осознавать и переживать уникальность своего бытия в мире? Трудно сказать. Если говорить гипотетически, только на поздних этапах жизни (в возрасте примерно 35–50 лет), а возможно, и на самых последних этапах жизни, когда человек еще способен находить смыслы своего бытия.

Конкретную индивидуальность, тем не менее, можно изучать и измерять с дифференциально-психологической точки зрения. Еще В. Штерн предлагал посмотреть на индивидуальность, личность (для него эти понятия были взаимозаменяемыми), как на некоторый профиль (вертикальный срез) психологических свойств относительно обобщенных свойств конкретной популяции, к которой принадлежит данный человек. Но в этом случае при таком подходе, очевидно, что один и тот же человек, один и тот же индивид (снова парадокс!) может иметь много индивидуальностей (много профилей) в зависимости от конкретных популяций, с которыми сравнивается данная индивидуальность (Штерн, 1998). Например, среди папуасов по профилю, возможно, какой-то человек будет высоким, стройным, красивым мужчиной. Среди других популяций он, возможно, будет иметь другой, менее привлекательный профиль. Существование универсальной общечеловеческой репрезентативной выборки, с которой можно было бы сравнить конкретного человека, с теоретической и практической точки зрения является бессмысленным. Отсюда следует, что профиль индивидуальности человека имеет сугубо условный характер с дифференциально-психологической точки зрения.

Однако в рамках определенных популяций, исследуемых в психологии, чаще всего таковыми являются студенты, вполне приемлемо проводить статистические сравнения одних «обобщенных» индивидуальностей с другими «обобщенными» индивидуальностями, отличающимися по половой принадлежности, уровню образования, самооценке и т. д. Здесь проблема измерения индивидуальностей становится проблемой измерения индивидуальных различий – производятся обычные статистические сравнения индивидуальных различий между сопоставляемыми группами по всем возможным показателям профиля (по показателям личности, темперамента и индивидным свойствам). В этом случае можно вычислять факторы, кластеры, типы таких различий для разных уровней индивидуальности, что, собственно, и делается, особенно в школе В. С. Мерлина. При таком подходе к пониманию индивидуальности индивидуальность конкретного человека как таковая здесь отсутствует, растворяется, исчезает в особенностях сопоставляемых групп. Один и тот же человек может иметь не одну, а много индивидуальностей (много профилей) в зависимости от популяций, с которыми конкретная индивидуальность сопоставляется.

По мнению В. С. Мерлина, в будущем мы сможем установить законы иерархического структурирования уровней развития материи в каждом конкретном человеке (Мерлин, 1986). Каждый уровень индивидуальности, с его точки зрения, соответствует определенному уровню развития материи. Мерлин с особой силой подчеркивал, и я с ним здесь вполне солидарен, что индивидуальность человека не может быть сведена ни к одному из вышеперечисленных уровней. Индивидуальность отражает интеграцию всех уровней, и биологических, и социальных, в конкретном, отдельно взятом человеке.

В. С. Мерлин и его ученики, например Л. Я. Дорфман, в интегральной индивидуальности выделяют не менее восьми уровней (Дорфман, 1993; Мерлин, 1986). В этом, с теоретической точки зрения, бесспорно, есть резон. Однако я полагаю, что было бы целесообразнее пока ограничиться выделением четырех основных уровней индивидуальности.

Первый, самый высший, уровень можно назвать «субъектно-содержательным» уровнем индивидуальности. Это – не субъект, а уровень индивидуальности, наиболее тесно взаимодействующий с субъектом. Этот уровень составляют не общественные, а индивидуальные (личностные) смыслы жизни, личную (индивидуальную) систему ценностей, самоотношений, самооценок. Указанные характеристики индивидуальности (личности), с моей точки зрения, «созревают» по мере того, как человек (индивидуальность) убеждается в личной эффективности этих смыслов, ценностей, самоотношений. Эти смыслы, ценности, самоотношения могут беспрерывно меняться, расти и усложняться. Всю жизнь идет поиск новых смыслов и ценностей.

Когда же такой содержательно-личностный уровень индивидуальности достигает своего апогея, акме? Думаю, происходит это примерно к 35–50 годам. Дальнейшее постепенное наращивание акме (появление новых пиков) содержательно-личностного уровня индивидуальности может происходить в течение всей жизни. Человек и как субъект, и как индивидуальность, и как личность даже перед смертью ищет новые смыслы жизни, новые ценности. Очевидно, что субъектно-содержательный уровень индивидуальности, в рамках нашей терминологии, аналогичен экзистенциальному (гуманистическому) пониманию личности, принятому в западной психологии (Маслоу, 1997; Роджерс, 1994; Франкл, 1990).

Второй, или промежуточный, уровень назван нами «личностный динамико-содержательный» уровень индивидуальности. Сюда можно отнести интеллект и характер. Характеристики этого уровня зависят не только от социальных факторов (опыта, образования, самообразования), но и от природных предпосылок: темперамента и индивидных свойств – прежде всего от свойств нервной системы (Русалов, 1986; Сергиенко, 1990). В связи с двойственной детерминацией свойств этого уровня можно, по-видимому, говорить как об их дефинитивной, так и акмеологической зрелости. Дефинитивные аспекты зрелости интеллекта и характера (зрелость психической активности, зрелость скорости психических процессов, пластичности, эмоционального порога и других формально-динамических компонентов, входящих в интеллект и характер) хорошо изучены и продолжают изучаться с помощью различных методов, в том числе в лонгитюдных исследованиях.

Время дефинитивного созревания формально-динамических аспектов интеллекта и характера происходит, с нашей точки зрения, в возрасте примерно от 12 до 20 лет. Акмеологические же аспекты интеллекта и характера (ментальный и мотивационный опыт, копинг-стратегии и другие содержательные характеристики) достигают своего апогея, очевидно, значительно позже – к 25–45 годам. Достигнув своей вершины, они продолжают развиваться и дальше, о чем свидетельствуют многочисленные исследования о повышении показателей интеллекта у людей преклонного возраста, если они продолжают заниматься профессиональной деятельностью (Голубева, 2005). Вышерассмотренные уровни индивидуальности – субъектно-содержательный и динамико-содержательный – представляют собой, с моей точки зрения, «личность». Такая личность органически включена в индивидуальность, а индивидуальность – в субъект.

Третий уровень индивидуальности касается так называемых поведенческих, стилевых, формально-динамических, или темпераментальных, свойств индивидуальности. Формально-динамические свойства, или свойства темперамента, в своем развитии зависят преимущественно от биологических факторов, в частности от свойств нервной системы, что объясняет их стабильность и относительную независимость от содержания текущей деятельности (Русалов, 1999–2004). Эти свойства можно измерять с помощью опросников ОСТ и ОФДСИ (Русалов, Манолова, 2003). Было показано, что формально-динамические свойства достигают дефинитивного состояния, т. е. «созревают» примерно к 12–20 годам. Акмеологический же аспект созревания темпераментальных свойств, по-видимому, не существует, поскольку эти свойства в своем развитии обусловлены в основном биологическими факторами (Русалов, 1999).

Четвертый уровень индивидуальности охватывает биологические свойства человека как индивида. Этот уровень (слой) является самым глубоким, «внутренним», образованием человека. Сюда относятся свойства нервной системы, телесные и другие свойства. Эти свойства и их роль в развитии индивидуально-психологических особенностей человека изучаются специальной наукой – дифференциальной психофизиологией (Голубева, 2005; Небылицын, 1976; Русалов, 1986; Теплов, 1985). Современное развитие смежных наук, в частности системной психофизиологии, нейрохимии, нейрофизиологии и др., а также последние достижения современных технологий, по-видимому, будут способствовать более быстрому развитию этой науки. Особое внимание будет уделено психогенетике, которая является главным источником наших знаний о природных предпосылках развития человека.

Хотелось бы отметить, что мы уже располагаем немалыми знаниями в этой области, однако еще весьма далеки от знания истинной картины природных предпосылок развития человека. Индивидные свойства, так же как и темпераментальные, имеют только один аспект зрелости, а именно дефинитивный. Нам еще предстоит, благодаря новым технологиям и методам изучения индивидных свойств, по-новому посмотреть, прежде всего, на развитие мозга и его структур, на формирование свойств нервной системы, которые лежат в основе формально-динамических свойств, или темперамента. Свойства темперамента, как показано в проведенных нами исследованиях, обусловливают формирование свойств интеллекта и характера (Русалов, 1986–1999). Не исключено также, что характер и интеллект оказывают косвенное влияние на формирование субъектно-содержательных личностных свойств индивидуальности.

Еще раз подчеркну, что свойства различных уровней индивидуальности, о которых говорилось выше, в эмпирических исследованиях являются чисто статистическими величинами, усредненными баллами, которые мы получаем в результате применения различных тестов. Индивидуальность здесь представлена как профиль свойств конкретного человека, по сравнению с обобщенными свойствами определенной популяции, в которой производится сравнение данной индивидуальности. В различных популяциях этот профиль может быть совершенно разным.

Есть ли выход? Можно ли объективно измерить индивидуальность как уникальную систему свойств, отличную от других индивидуальностей? Я считаю, что можно. Нами разработан специальный метод оценки свойств различных уровней индивидуальности – на всех ее уровнях – объективными, надежными и валидными методами. Результаты этой разработки используются нами уже более десяти лет в практической работе. Суть метода заключается в следующем. Конкретный человек сравнивает имплицитно свои свойства (смыслы, ценности, отношения, свойства интеллекта, характера, темперамента и т. д.) не со свойствами других людей, а с собственными свойствами. Сравнивая попарно на экране компьютера свойства того или иного уровня индивидуальности, конкретный человек должен решить, какое из предъявленных свойств (смыслов, ценностей, свойств интеллекта, характера и т. д.) является для него в настоящее время более ценным, более важным, более значимым, более выраженным, и выбрать эти предпочитаемые свойства. В результате этих выборов выстраивается иерархизированная пирамида субъектно-содержательных свойств (например, ценностей), пирамида динамико-содержательных личностных свойств (интеллекта, характера), пирамида темпераментальных свойств и т. д. Регистрация времени реакции выбора свойств, которая обязательно включена в процедуру измерения, позволяет уточнить иерархию свойств индивидуальности в пирамиде в случае равного числа выборов. Естественно, что данный метод может быть реализован только в компьютерном варианте. Многократные повторные исследования пирамиды свойств отдельных испытуемых (отдельных индивидуальностей) показывают высокую устойчивость структуры внутренних свойств. Тест-ретестовая корреляция, полученная в повторных исследованиях через 2–4 недели, имеет значение не менее 0,8. Успешное решение ряда практических задач свидетельствует о высокой валидности метода.

Таким образом, в современной психологии грань между общей и дифференциальной психологией фактически стирается. Разработанный нами метод позволит в дальнейшем ответить на вопросы о времени созревания отдельной индивидуальности как единого целого. А пока можно лишь высказать предположение, что индивидуальность, связанная с уникальностью, самобытностью, созревает, достигает своего устойчивого апогея, довольно в позднем возрасте – примерно к 35–50 годам.

Еще раз хочу отметить, что до тех пор, пока мы не выработаем единую систему представлений о том, что такое субъект, индивидуальность, личность, и куда относить, к какой категории, например, эмоциональные или интеллектуальные свойства, нравственные или социальные свойства, вряд ли мы сможем решить «острые» проблемы развития человека (Сергиенко, 1990). Единая система представлений поможет нам понять те условия, при которых достигается зрелость тех или иных характеристик человека. Прежде всего, мы должны определиться, какую зрелость имеем в виду – дефинитивную или акмеологическую. Дефинитивная зрелость после прохождения своего плато начинает с возрастом постепенно снижаться. Акмеологическая же зрелость, наоборот, после достижения вершины (акме) продолжает увеличиваться, достигать новых вершин, по-видимому, за счет системных реорганизаций психических свойств. Противоположное направление векторов движения дефинитивной и акмеологической зрелости, в конце концов, приводит к тому, что физически беспомощный человек преклонного возраста нередко являет собой образец одухотворенной, просветленной личности (индивидуальности, субъекта). Не в этом ли лежит одна из причин глубокого нарастающего внутреннего конфликта (или, скорее, трагедии) у пожилых людей?

В представленной работе были названы лишь некоторые из характеристик зрелости человека. Я бы «разбросал» их следующим образом по условным шкалам зрелости. Базальные эмоциональные свойства (страх, гнев, печаль, радость) – это свойства темперамента. Такие свойства созревают (становятся устойчивыми в дефинитивном смысле) к 12–20 годам. Темпераментальные и биологические (индивидные свойства) характеризуются зрелостью только в дефинитивном смысле и созревают (достигают плато) примерно к этим же годам.

Эмоциональность как внутренний мир тонких мировоззренческих чувств, по-видимому, необходимо отнести, если исходить из представлений С. Л. Рубинштейна, к субъектным свойствам (Рубинштейн, 2003). Эти ценностно-смысловые эмоциональные характеристики созревают только в акмеологическом смысле. Происходит такое созревание значительно позднее – примерно к 35–55 годам или позже.

Нравственные свойства – это тоже свойства субъекта. Созревают в акмеологическом смысле также довольно поздно, примерно в те же годы, что и характеристики «мировоззренческой» эмоциональности, а при отсутствии адекватных условий социальной среды – никогда.

Субъектно-содержательные личностные свойства (смыслы, цели, самоотношения, самооценки) созревают в акмеологическом смысле к 35–50 годам. А вот динамико-содержательные свойства личности – интеллект, характер – отличаются двумя типами зрелости: и дефинитивной, и акмеологической. В дефинитивном смысле зрелость интеллекта и характера наступает в среднем к 12–20 годам, в акмеологическом смысле – к 25–45 годам.

В заключение хотелось бы подчеркнуть, что высказанные мною предположения о временных рамках дефинитивной и акмеологической зрелости для различных психических свойств и образований (в частности, для субъекта, индивидуальности, личности) носят явно умозрительный характер. Необходимы специальные эмпирические исследования, которые позволили бы в дальнейшем решить эту острейшую ключевую проблему психологии.

Что такое профессионал? Это – специалист особого класса, специалист, способный достигать высочайшего мастерства в результате реализации своего природного потенциала, благодаря гармонизации своих индивидуально-психофизиологических врожденных возможностей с требованиями, предъявляемыми самой осваиваемой профессией. Профессионал выступает как некоторый конечный продукт взаимодействия природных предпосылок, или задатков в самом широком смысле этого слова, с системой обучения, построенной на строгом учете этих природных предпосылок.

Изучая процесс становления профессионала и роль психофизиологических характеристик человека в становлении профессионала, К. М. Гуревич выделяет, по крайней мере, три этапа (Гуревич, 1970–1974).

Первый – этап отбора возможных кандидатов с определенными индивидуально-психологическими способностями для усвоения будущей профессии.

Второй – этап обучения, построенный также на учете индивидуально-психологических особенностей обучаемых.

Третий этап – это этап доведения профессиональных навыков и умений до совершенства путем упражнения и практики, также построенный с учетом природных особенностей человека-профессионала.

В многочисленных исследованиях было установлено, что индивидуальные различия между людьми могут быть настолько значительными, что некоторые индивиды, несмотря на достаточное здоровье и активное стремление овладеть определенной деятельностью, фактически не могут достигнуть необходимого минимума профессионального мастерства (Гуревич, 1970–1974; Климов, 1969; Небылицын, 1969–1976).

Опыт показывает, что лица, не обладающие достаточными способностями к определенной деятельности, не только значительно дольше других и с большими трудностями овладевают определенной профессией, но и работают хуже других, чаще допускают ошибки и просчеты, являются виновниками аварий и в целом обладают меньшей надежностью в работе (Небылицын, 1969).

В задачу настоящей работы не входит подробный анализ самой системы профессионального отбора, анализ методов педагогического воздействия или использования той или иной системы тренажеров или других методов обучения, включая интенсивные методы обучения. Это специальные проблемы. Нам хотелось бы в этой связи только отметить, что на любом этапе становления профессионала, особенно на этапе профессионального отбора и этапе обучения, знание индивидуально-психологических особенностей является ключевым условием для будущего профессионала.

Как отмечал Б. М. Теплов, знание индивидуальных различий людей становится важнейшей задачей психологии, поскольку психологическая наука поставила перед собой цель стать наукой полезной для практики (Теплов, 1985).

Итак, что же такое индивидуальность человека, что такое индивидуально-психологические особенности, которые необходимо знать при подготовке профессионала. Необходимо сразу же отметить, что не существует до сих пор единой общепринятой концепции индивидуальности человека. Можно наметить, помимо общефилософских подходов, по крайней мере, четыре различных психологических направления, которые имеют практическую направленность.

Первое, наиболее общее направление к оценке индивидуальности человека сформулировано Б. Ф. Ломовым. Согласно Ломову, индивидуальность человека – это система многомерных и многоуровневых связей, охватывающих все совокупности условий и устойчивость факторов индивидуального развитая человека (Ломов, 1984). Во взглядах Ломова не указывается какое-то ограниченное количество условий, уровней или устойчивых факторов индивидуальности. Здесь дана лишь самая общая картина строения индивидуальности человека.

Второе направление, предложенное В. С. Мерлиным, является уже более конкретным и нацелено на вычленение определенных уровней в индивидуальности человека (Мерлин, 1986). В. С. Мерлин рассматривает индивидуальность человека как иерархически упорядоченную систему интегральных свойств всех уровней развития материи – физических, биохимических, физиологических и т. д., вплоть до групповых и общественно-исторических уровней. В своих исследованиях В. С. Мерлин выделяет, по крайней мере, семь уровней индивидуальности человека.

Третий подход к индивидуальности человека сформулирован Б. Г. Ананьевым (Ананьев, 1977). В концепции индивидуальности Б. Г. Ананьева число уровней значительно меньше. Вместо семи здесь выделяются уже три более конкретных уровня, или пространства индивидуальных свойств человека. Первый уровень охватывает свойства индивида, или организма, второй – психические свойства субъекта деятельности, а третий – свойства личности.

Рассмотрим эту концепцию более подробно. Индивидными свойствами, согласно Б. Г. Ананьеву, являются биохимические свойства организма, определяющие его реактивность, особенности обмена эндокринно-гуморальной регуляции, приводящей к разным морфологическим конституциям. Сюда же Ананьев относит нейродинамические свойства, включающие свойства активированности, вегетативный баланс, а также традиционные свойства нервной системы – силу, динамичность, лабильность, подвижность нервных процессов по возбуждению и торможению, уравновешенность по каждому из свойств. В этот список можно было бы включить также особенности общемозговой интеграции нервных процессов, особенности синхронизации, когерентности ЭЭГ-процессов и другие параметры, выступающие в качестве возможных индикаторов общих свойств нервной системы. Б. Г. Ананьев причислил к этому классу свойств также сенсорные функции разных модальностей в их пороговых величинах, образующие сенсорную организацию человека.

Вторую категорию свойств, или второе пространство индивидуальных свойств, согласно Б. Г. Ананьеву, образуют психологические параметры, характеризующие человека как субъекта действия и познания. Здесь, прежде всего, выделяются индивидуальные особенности темперамента и особенности психического регулирования моторики разной степени произвольности, характеризуемые по разным параметрам движений. Важную область индивидуальных особенностей в этом пространстве составляют речевые характеристики человека – высота и тембр голоса, спектр голоса. Среди свойств, характеризующих человека как субъекта познания, выделяются особенности восприятия внимания, а также характеристики мнемической функции, особенности интеллекта (вербального, логического, наглядного, невербального).

Третья категория свойств индивидуальности человека охватывает сугубо личностные характеристики человека, такие как структуру мотивов, уровень притязаний, самооценку, а также уровень личностной тревожности, фрустрированности, доминирующий социальный статус и др.

Кроме трех указанных главных категорий индивидуальных свойств человека, согласно Б. Г. Ананьеву, существует еще одна фундаментальная координата индивидуальности, которая пронизывает все вышеперечисленные свойства, а именно координата возрастнополовой изменчивости.

Среди концепций индивидуальности человека концепция индивидуальности Б. Г. Ананьева, с нашей точки зрения, является наиболее удачной для решения научно-практических задач, стоящих перед психологией. Тем не менее, необходимо отметить, что, как и в концепции Б. Г. Ананьева, не говоря уже о концепциях В. С. Мерлина и Б. Ф. Ломова, отсутствует один важнейший аспект анализа проблемы индивидуальности. А именно: какие из уровней индивидуальности человека или, точнее, какие свойства индивидуальности возникают и формируются в результате влияния устойчивых, генетически детерминированных биологических факторов человека, а какие являются продуктом воспитания, обучения, социального воздействия и т. д.?

В вышеперечисленных концепциях индивидуальности проблема роли биологических факторов, или задатков в самом широком смысле этого слова, в детерминации индивидуально-психологических особенностей, фактически не рассматривается.

Для решения этой проблемы нами предложена специальная теория индивидуальности человека, которая, в отличие от общей теории интегральной индивидуальности Б. Г. Ломова, В. С Мерлина. и Б. Г. Ананьева, содержит положения, раскрывающие специфику и закономерности формирования индивидуально-психологических различий под влиянием устойчивых биологических факторов (Русалов, 1979–1989). В настоящее время намечены лишь некоторые контуры такой специальной теории. Центром этой теории является представление о двух аспектах индивидуальной психики, – формальном и содержательном. Суть этой теории заключается в том, что не все индивидуально-психологические свойства человека, а лишь определенный класс так называемых формальных свойств детерминируется биологическими факторами. В отличие от формальных свойств существует огромное разнообразие содержательных свойств психики, которые определяются социально-историческими, социально-культурологическими и другими искусственными факторами.

В наиболее общем виде соотношение биологических особенностей человека и формальных свойств его психики мы представляем следующим образом. Биологические особенности – это элементы более низкой системы. Они включаются в качестве компонентов в систему более высокого порядка, а именно в систему формальных, или, другими словами, темпераментальных свойств человека. Индивидуально-биологические свойства человека изначально, т. е. от рождения, организованы в определенную метафункциональную систему. «Внутреннее», на которое действует «внешнее», выступает не только в виде условий, но и структур, и программ, и факторов, и причин индивидуального поведения. Это означает, что благодаря врожденным программам после рождения, а возможно, и во внутриутробный период, социальные факторы падают не на аморфную биологию человека, а на специфическую человеческую биологию, т. е. человек рождается с определенной, генетически закрепленной зачаточной иерархией потребностей, сенсомоторными и интеллектуальными возможностями, эмоциональными предпочтениями и т. д. И следовательно, процесс социализации человека начинается не с нуля, а с определенной индивидуально-различной величины, обусловленной индивидуальной структурой задатков (Русалов, 1990).

Человек потому и смог подняться на столь высокий уровень социального развития и продолжает подниматься еще выше, что от рождения он получает такую биологическую организацию, в которой виртуально содержатся индивидуализированные возможности его универсального социально-деятельного функционального развития. Индивидуальное поведение человека потому и индивидуально, что оно в своей топологии тождественно самому себе. Причем тождественность индивидуального поведения обусловлена не столько структурно и функционально, сколько генетически.

Мы выделяем три основных уровня в развитии врожденных программ индивидуального поведения человека.

Первый уровень свойственен человеку на самых ранних этапах онтогенеза. Метамотив, метаплан и метасхема поведения здесь первично обобщены. Все внешние объекты, в том числе и другие люди, представлены еще не в сознании, но и не во внешнем мире, а в узкой наружной сфере деятельности. Предметное содержание и формально-динамические особенности индивидуального поведения здесь практически слиты. В дальнейшем, однако, начинает постепенно оформляться, но еще не выделяться в качестве самостоятельной сущности предметное содержание поведения, как совокупность диффузных установок.

Вычленение, хотя и частичное, содержания от формального аспекта поведения начинается только на втором уровне развития задатков. Этот уровень связан с идентификацией во внешнем, мире отдельных объектов (вначале ближайших родственников), отличающихся разными структурными и функциональными характеристиками. На втором начинается дифференциация мотивов, планов и схем поведения.

Отход содержания от формально-динамических особенностей поведения наиболее отчетливо начинает проявляться лишь на третьем этапе развития, или этапе обобщения, когда мотивы, программы и исполнительные механизмы, с одной стороны, а формальнодинамические особенности, с другой, начинают группироваться, обобщаться по определенным законам.

По нашему мнению, существуют два относительно независимых типа законов. В результате действия одних законов формируются предметно-содержательные характеристики психики: мотивы, интеллект, направленность и т. д. В результате действия других – формальные характеристики индивидуального поведения. В различии этих законов скрыта, по-видимому, основная причина расхождения содержательных и формальных поведенческих характеристик человека. Дело в том, что содержательные характеристики обобщаются по логике предмета деятельности, познания и общения, в то время как поведенческие формальные характеристики – по логике тела, или общей биологической конституции человека.

В рамках развиваемой нами специальной теории индивидуальности единицей анализа поведения выступает не генетическая, а более широко – конституциональная врожденная программа. В настоящее время признается существование целого ряда таких врожденных программ у человека. Индивидуальные особенности общих врожденных конституциональных программ, связанных с особенностями размножения, с особенностями роста, с особенностями питания в дальнейшем, с моей точки зрения, будут оцениваться не только с помощью морфологических характеристик, но и с помощью психометрически корректных поведенческих: характеристик (Бунак, 1940; Малиновский, 1945; Рогинский, 1937; Rushton, 1988; Wilson, 1977). Надеюсь, что это дело ближайшего будущего.

Наиболее изученными и доказанными генетически врожденными программами являются более частные программы, которые связаны с половым диморфизмом. ВА. Геодакян дает наиболее общее правило половой дифференциации, согласно которому мужское поведение в целом направлено преимущественно на освоение новых сфер обитания, является как бы носителем эволюции, в то время как женские формы поведения связаны с сохранением и накоплением приобретенного социально и биологически целесообразного опыта (Мерлин, 1986).

Нейроандрогенетические исследования в области полового диморфизма раскрывают более подробно действие конкретных механизмов, каким образом достигается проявление мужского или женского типов поведения. В многочисленных исследованиях, накопленных к настоящему времени, показано существование, по крайней мере, 12 врожденных программ, по которым наблюдаются отчетливые различия между мужчинами и женщинами. Характерной особенностью этих исследований является их многоплановость и комплексность (Ellis, 1990). Показано, что андрогены, или половые гормоны, изменяя функционирование головного мозга, оказывают существенное влияние на поведение. Однако следует сказать, что в рамках развиваемой нами концепции индивидуальности, половые гормоны как таковые не являются прямым источником поведения. Они являются лишь частью, триггером, запускающим ту или иную врожденную программу. Единицей анализа поведения является врожденная программа. Врожденные программы начинают действовать еще в период внутриутробного развития. В каждой клетке мозга, в каждом нейроне закладываются специальные зоны, чувствительные к половым гормонам, которые будут продуцироваться у взрослого человека. И, когда в 11 или 13 лет начинается функционирование гормональной сферы, в мозгу уже существуют приемные элементы, приемные системы для того, чтобы усилить или ослабить ту или иную форму полового поведения. В этой связи, очевидно, что само количество гормонов как таковых у взрослого человека не является прямым показателем половой активности, поскольку гормонов может быть мало, а чувствительных элементов могло быть заложено много и наоборот.

О наличии устойчивых половых различий, связанных с глубинными биологическими факторами, свидетельствуют и данные, полученные в наших исследованиях (Русалов, 1993). Так, нами было показано, что темпераментальный профиль у женщин и мужчин имеет четкие различия. Оказывается, что мужчины обладают более высокой эргичностью. У мужчин наблюдается более высокий уровень предметной и социальной пластичности. Они имеют более высокие характеристики индивидуальной скорости. Женщины характеризуются более высокими эмоциональными характеристиками, как в предметной, так ив социальной сфере, а также более выраженными характеристиками социальной пластичности.

Отметим, что изучение врожденных программ человека находится на самом начальном этапе развития наук о человеке. Изучается наследуемость только отдельных изолированных признаков. На уровне морфологии исследуются рост и вес, на уровне биохимии – гормоны и липиды, на уровне нейрофизиологии – ЭЭГ и ВП, на уровне психологии – темперамент и интеллект.

Многочисленные исследования показывают, что чем ниже признак по своей организации, тем более высок уровень генетического контроля. Так, морфологические признаки наследуются приблизительно на 80–90 %, биохимические признаки наследуются уже несколько ниже. ЭЭГ, ВП, темперамент, интеллект наследуются еще ниже – 50–60 % (Булаева, 1984; Проблемы психофизиологии…, 1978; Роль среды., 1988; Buss, Plomin, 1975; Gill et al., 1985; Holden, 1987; Plomin, Ray, 1978).

Естественно, что здесь важную роль играет не факт принадлежности признака к уровню – морфологическому, биохимическому или поведенческому, а факт принадлежности признака к той или иной врожденной программе, поскольку наследуется не признак как таковой, a программа, в которую включен этот признак. Если признак – поведенческий, биохимический, морфологический – включен в программу, имеющую важное биологическое эволюционное приспособительное значение, то он может иметь значительно больший генетический контроль, чем признак, не включенный в систему прогрессивной эволюции.

Существование врожденных программ, кроме тех, которые названы выше, отмечается в настоящее время многими исследователями. Например, А. Томас, С. Чесс и Г. Бирч говорят о существовании, по крайней мере, 9 врожденных тенденций, которые имеются у каждого человека от рождения и которые могут рассматриваться как базовая матрица темперамента для будущей личности (Thomas et al., 1968). Это:

1) уровень и степень моторной активности;

2) ритмичность действий;

3) приближение или избегание нового человека или объекта;

4) адаптивность к изменяющимся условиям среды;

5) чувствительность к стимулам;

6) интенсивность реакции;

7) общее настроение;

8) отвлекаемость;

9) настойчивость.

С точки зрения развиваемой нами специальной теории индивидуальности, наибольший интерес для практики должны иметь именно те признаки, которые отражают врожденные программы поведения, а не отдельные морфологические, биохимические, нейрофизиологические или поведенческие признаки, взятые сами по себе. В этой связи мы должны быть нацелены не на поиск отдельных, высоко наследуемых признаков, а на поиск наследуемых программ.

Мы полагаем, что изучение наследования формальных признаков психики, другими словами темперамента, имеет для нас большее значение, чем изучение наследования какого-то отдельного морфологического или нейрофизиологического признака, поскольку, как мы установили ранее, темперамент включает в себя все нижележащие биологические свойства. Темперамент – это не просто отдельный признак, это – обобщенный признак, это – сложная психобиологическая категория, куда включаются и морфологические, и биохимические, и нейрофизиологические особенности. Именно поэтому доказательство наследуемости темперамента является для нас более весомым и более важным.

Отметим, что в настоящее время существует огромное количество работ, доказывающих высокую наследуемость тех или иных черт темперамента. В частности, в исследованиях, проведенных в нашей лаборатории, показана высокая наследуемость пластичности темперамента. В работах Басса и Пломина установлена высокая наследуемость активности, экстравертированности и эмоциональности (Buss, Plomin, 1975).

Говоря о врожденных программах поведения человека, мы понимаем условный характер этого названия. Реально же мы, как и другие исследователи, оперируем не программами, а теми или иными отдельными признаками, теми или иными свойствами, теми или иными характеристиками. В системе природно обусловленных свойств индивидуальности особое место в школе Теплова-Небылицына продолжают занимать свойства нервной системы.

Кратко рассмотрим, в каком состоянии находится сейчас сама теория свойств нервной системы и методический аппарат, направленный на измерения свойств нервной системы (Русалов, 1979–1989). Дело в том, что три исходных свойства нервной системы, которые были предложены И. П. Павловым, – сила, подвижность, уравновешенность – в результате многочисленных исследований, проведенных в школе Теплова-Небылицына, были продифференцированы, по крайней мере, до 15 свойств нервной системы. Было показано существование силы нервной системы как по возбуждению, так и по торможению; подвижности как по возбуждению, так и по торможению; лабильности, динамичности, концентрированности по возбуждению и по торможению, а также существование баланса по каждому из этих свойств. Более того, был открыт ряд свойств, например активированность (Голубева, 1980).

В дальнейшем проблема свойств нервной системы еще более усложнилась тем, что было показано, что свойства нервной системы, измеряемые с помощью существующего методического аппарата, сильно отличаются в различных анализаторах мозга человека. Например, сила возбуждения в зрительном анализаторе может совершенно не коррелировать с силой в слуховом анализаторе и т. д.

Возникшая проблема парциальности была решена нами следующим образом. Было высказано предположение о существовании трех уровней свойств нервной системы. Первый охватывает свойства отдельных нервных элементов. Стали говорить о силе, лабильности, концентрированности и т. д. отдельного нейрона в той или иной мозговой структуре. Второй уровень описывает свойства больших или малых структур мозга – свойства лобного отдела, свойства зрительной коры, свойства полушарий и т. д. Третий уровень охватывает свойства всего мозга в целом, так называемые интегральные свойства нервной системы.

В результате исследований было открыто существование, по крайней мере, четырех интегральных свойств:

1) пространственно-временной синхронизации ЭЭГ-процессов;

2) неспецифической активированности, выраженной в медленных ритмах ЭЭГ;

3) стохастичности нейронных сетей мозга, выраженной в вариабельности вызванных потенциалов;

4) неспецифической активированности, проявляемой в бета-2-активности.

Нами уже хорошо изучены конкретные характеристики этих свойств, показана их связь с теми или иными поведенческими проявлениями. В качестве примера назову лишь связь свойства синхронизации ЭЭГ-активности со скоростью психических процессов. Чем выше синхронизация, тем быстрее наблюдается извлечение информации из памяти, тем более высокий индивидуальный темп поведения отмечается у человека. Более высокий уровень стохастичности нейронных сетей мозга (по вариабельности вызванных потенциалов) сочетается с более выраженной пластичностью поведения (Русалов, Калашников, 1988).

К сожалению, в этих исследованиях мы оперируем отдельными, хотя и сложными, признаками или свойствами, а не программами поведения. Нам предстоит еще сделать переход к программному описанию природных характеристик человека. Так, анализируя ЭЭГ, мы пытаемся уже использовать не отдельные характеристики (частоту альфа-ритма, амплитуду, альфа-индекс и т. д.), а их совокупность, составляющую целую программу. Смысл нашей процедуры заключается в том, что все многообразие биоэлектрической активности мозга мы пытаемся свести с помощью современных математических методов сегментации к определенному количеству первичных элементов, за которыми стоят определенные нейрофизиологические программы. Каждый такой первичный элемент представляет собой как бы букву индивидуального алфавита биоэлектрической активности. Показано, что в популяции человека существует от 2 до 6 таких «букв», или нейрофункциональных программ. У конкретного человека их может быть две, три, четыре, пять или даже шесть. Причем у каждого человека существует строго заданное, свойственное только ему количество таких нейрофункциональных программ, и, какой бы деятельностью человек ни занимался, у него не возникают новые программы, а происходит переключение, перекомбинация уже существующих программ. Показано, что чем больше у человека врожденных программ ЭЭГ, тем более выражена у него пластичность как черта темперамента (Бодунов, 1985).

Анализируя темперамент, мы также пытаемся использовать не отдельные признаки, не отдельные его характеристики, а целые совокупности признаков. В результате многолетней научной деятельности нами построена новая концепция темперамента (Русалов, 1985–1989). Предложенная концепция обобщает в себе современные представления как психофизиологии, нейрофизиологии, психологии, так и современной генетики. Темперамент рассматривается как важнейший психобиологический пласт поведения человека. В предложенной модели шкалы темперамента представляют собой формальные (латентные) характеристики того или иного блока функциональной системы П. К. Анохина. Рассматривая поведение как систему, состоящую из четырех фундаментальных блоков: блока афферентного синтеза, блока программирования, блока реализации программы и блока сличения программы, мы пришли к выводу, что наиболее характерной особенностью первого блока является «эргичность», потребность человека в освоении мира. Наиболее важной характеристикой второго блока является способность человека переключаться с одних программ поведения на другие. Для третьего блока – способность как можно быстрее реализовать намеченную программу. Четвертый блок отражает чувствительность человека к несовпадению реализованной программы с той, которая была заложена в акцепторе результата действия.

На основании функционально-системной концепции П. К. Анохина и представлений современной психологии о том, что для человека следует выделять два типа взаимодействия с миром (не просто человек и мир): человек и мир предметов, с одной стороны, и человек и мир людей – с другой. Темперамент рассматривается в двух плоскостях – субъект-объектной и субъект-субъектной. Исходя из вышеизложенных представлений, нами построена восьмимерная модель темперамента. Используя современные методы психометрики, мы разработали надежную и валидную методику для оценки восьми шкал темперамента: эргичности, пластичности, скорости, эмоциональности человека как в предметной, так и коммуникативной сфере.

Конвергентная валидизация «Опросника структуры темперамента» (ОСТ) показала, что исследуемые нами шкалы высоко коррелируют с гомологичными шкалами, предложенными другими исследователями, например Айзенком, Я. Стреляу, Р. Пломиным и др. (Русалов, 1990).

В дальнейшем мы планируем перейти на более высокий уровень анализа поведения – на уровень анализа связей темперамента с когнитивными стилями. В настоящее время предполагается существование от двух до трех десятков когнитивных стилей. К сожалению, однако, следует констатировать, что анализ когнитивных стилей с точки их стабильности и связи с темпераментом еще практически не проводился. Эти работы только начаты.

По крайней мере, сейчас можно говорить о генотипичности одного лишь когнитивного стиля. Это – полезависимость – поленезависимость. Что касается других стилей, таких как импульсивность, рефлексивность, аналитичность, синтетичность, то каких-либо объективных данных мы просто пока не имеем. Если удастся провести такие исследования, то они, с моей точки зрения, позволят построить такие модели, которые будут на голову выше тех бытующих методов, которые используются сейчас в практике отбора.

В широко известном методе Г. Айзенка используется представление об «экстраверсии – интроверсии» как едином факторе активации. Реально, однако, показано, что существуют, по крайней мере, две относительно независимые системы активации, что подрывает в корне теоретические представления Г. Айзенка (Eysenck, Eysenck, 1985). Согласно Г. Айзенку, в основе нейротицизма лежит комплекс «лимбика-неокортекс», т. е. морфологический признак мозга, что исходно противоречит определению темперамента. Поэтому не случайно Грей предложил новую модель нейротицизма, основанную на нейрофункциональных представлениях (Gray, 1978). Что касается психометрических недостатков методики Г. Айзенка, то они выражаются в том, что в русском варианте теста не была показана ни консистентность, ни гомогенность шкал. Мы предложили новый вариант теста Г. Айзенка, не имеющий указанных психометрических недостатков (Русалов, 1982).

Методика Я. Стреляу построена на представлениях о том, что темперамент – это жизненное проявление силы возбуждения, силы торможения и подвижности нервных процессов. Его опросник охватывает те жизненные проявления, которые обусловливаются этими тремя важнейшими физиологическими характеристиками. Разработанная Я. Стреляу методика определения темперамента обладает также рядом недостатков. Во-первых, она не имеет психофизиологической валидизации. Значения силы и подвижности, полученные с помощью данного опросника, не корректируют с объективно полученными данными. Во-вторых, в этой методике отсутствуют какие-либо генетические доказательства наследуемости отдельных шкал опросника (Стреляу, 1982).

Как следует относиться к другим методам оценки индивидуально-психологических различий? С нашей точки зрения, если метод не прошел генетической валидизации, то, естественно, он не может быть использован для целей профессионального отбора. Если мы возьмем методы оценки IQ, то мы должны, прежде всего, доказать, что измеряемые с помощью этого метода характеристики имеют генетические основания. Что же касается других методов, например Кеттела и др., то все эти методы еще не прошли генетической проверки в нашей культуре и поэтому не имеют прямого отношения, с нашей точки зрения, к системе профотбора, обучения и тренировки профессионала (Русалов, Гусева, 1990).

Итак, вернемся снова к профессионалам. Какие методы, что конкретно может в настоящее время предложить специальная теория индивидуальности, разрабатываемая нами для тех, кто занимается проблемами профессиональной подготовки?

Во-первых, я думаю, что концептуальное значение проблем индивидуальности является немаловажным фактором в системе профотбора. Не каждый человек может быть профессионалом, и это обстоятельство номер один. Следовательно, нет смысла обучать каждого.

Во-вторых, необходимо учитывать глубочайшие биологические половые различия, и, следовательно, многие профессии изначально должны быть заказаны мужчинам или женщинам.

В-третьих, я думаю, что до того, как будет решен конкретный перечень индикаторов тех или иных врожденных программ, мы можем предложить вполне успешно использовать прежние методы, например: методы факторного анализа, ЭЭГ-методы, методы сегментации ЭЭГ и т. д.

Не потеряли также своей значимости и традиционные методы оценки свойств нервной системы. Здесь хотелось бы конкретно назвать те работы, где использование традиционных свойств нервной системы имеет огромное практическое значение, несмотря на то, что они хорошо известны и опубликованы в специальных изданиях с броским названием «Психологические вопросы становления профессионала» (Вопросы профессиональной…, 1966). Например, в исследованиях М. К. Акимовой показано, что у людей с более высокой лабильностью наблюдается и более высокая скорость и точность действий. В исследованиях В. Г. Зархина показано, что лабильные испытуемые не только работают с более высокой скоростью, но и допускают меньшее число ошибок (Акимова, 1974; Зархин, 1976). В работе

И. Д. Карцева и М. И. Коваль выявлено, что уравновешенность нервных процессов является важнейшей характеристикой для успешного освоения профессии камвольного производства (Карцев, Коваль, 1976). А. B. Васильева и Т. В. Туманова, например, показали высокую корреляцию между свойствами лабильности и особенностями внимания (Васильева, Туманова, 1976).

В настоящее время количество работ, посвященных данной проблеме, превышает несколько десятков. Хотелось бы упомянуть только одну из них. В исследовании А. Д. Гордеевой и В. С. Клягина показано, что лица со слабой нервной системой могут успешно работать водителями только на тех видах перевозок, содержание деятельности которых соответствует индивидуальным особенностям слабых. Лица, имеющие слабую нервную систему, стремятся к менее опасной и утомительной работе (Гордеева, Клягин, 1977).

Таким образом, пока мы не будем знать более основательно о врожденных программах, нам необходимо будет временно учитывать лишь отдельные признаки всех уровней индивидуальности человека – морфологические, психофизиологические, поведенческие и др. И все же, учитывая высокий уровень психометрической корректности и генетической валидизации (пусть и косвенной), значительно большее распространение должен получить метод оценки темперамента, разработанный в ИП АН СССР, – метод ОСТ. Этот метод позволяет оценить эргичность человека, или потребность к освоению мира, пластичность, или склонность, способность к изменению программ, в предметной, коммуникативной сферах, а также эмоциональную чувствительность к неудачам в коммуникативной и предметной сферах.

Следует уделить также большее внимание методам оценки когнитивных стилей, по крайней мере одному из них – наиболее изученному и наиболее близкому к категории темперамента – стилю полезависимости – поленезависимости.

В заключение необходимо отметить, что проблемы индивидуальности, как теоретические, так и методические, нуждаются в настоящее время в серьезной дальнейшей разработке. Ключ к ответу на многие вопросы, стоящие перед практикой, лежит именно в раскрытии врожденных программ поведения человека, в их классификаций и измерении.

Опыт изучения огромного числа экстремальных ситуаций показывает, что черты морального и социального облика человека, его характерологические особенности часто оказываются теми факторами, которые решающим образом могут повлиять на успешность работы человека в самых тяжелых и необычных ситуациях. Нам необходимо учитывать эти качества при отборе персонала, в частности, для выполнения тех функций, которые связаны с опасностью, с риском, с возникновением непредвиденных ситуаций. Учет морального облика человека никогда не снимается в процессе профотбора. Эти признаки мы считаем обязательными для любого профессионала.

Итак, знание об индивидуальных различиях между людьми, т. е. знание индивидуальности человека, есть важнейшее основание, важнейшее условие успешной подготовки профессионала. Дальнейшее изучение этой проблемы послужит надежной теоретической основой для разработки современных методов психодиагностики и прогнозирования профессиональной пригодности.

Проблема изучения факторов и механизмов становления индивидуальности человека приобретает в настоящее время исключительное значение. Согласно Б. Ф. Ломову, одна из главных задач в системе наук о человеке, прежде всего современной психологии, как раз и состоит в выяснении особенностей формирования и развития индивидуальности человека (Ломов, 1984).

К настоящему времени уже обозначился целый ряд подходов к этой проблеме. Например, Б. Ф. Ломов считает, что индивидуальность формируется как система многомерных и многоуровневых связей, охватывающих все совокупности условий и устойчивых факторов индивидуального развития человека (Ломов, 1984). В. С. Мерлин определяет становление индивидуальности как развитие иерархически упорядоченной системы интегральных свойств всех уровней развития материи (Мерлин, 1975; Проблемы интегрального…, 1981).

Вышеизложенные концепции, так же как и другие подходы к изучению факторов и механизмов становления индивидуальности, имеют, на наш взгляд, слишком общий, глобальный характер (Ананьев, 1977; Асеев, 1981; Симонов, 1984). Не случайно свою концепцию развития индивидуальных различий В. С. Мерлин обозначил как концепцию «интегральной индивидуальности» (Мерлин, 1975; Проблемы интегрального., 1981).

Очевидно, что такие общие утверждения об интегральном, системном, целостном характере становления индивидуальности, верные сами по себе и играющие важную роль на начальных этапах исследования проблемы, оказываются явно недостаточными на современном этапе развития психологии и психофизиологии индивидуальных различий.

В настоящее время ощущается острая необходимость разработки более конкретных теорий и концепций, которые были бы нацелены на детальную расшифровку роли природных или социальных факторов в процессе формирования индивидуальности человека (Шорохова, 1975).

В настоящей работе будет предпринята попытка наметить лишь некоторые подходы к созданию целого класса таких теорий, цель построения которых состоит в том, чтобы объяснить закономерности порождения, становления и развития не всех, а только тех индивидуально-психологических различий, которые формируются в результате действия природных или социальных факторов развития человека.

В работе будут рассмотрены некоторые аспекты одной из таких специальных теорий, призванных объяснить становление того класса индивидуально-психологических различий, которые системно детерминируются устойчивыми природными или биологическими факторами, проявляющимися в индивидуальном поведении. Под природными предпосылками мы понимаем не только телесную, морфофункциональную организацию человека, но и вслед за социобиологами – всю совокупность врожденных, в том числе и социально-групповых, программ индивидуального поведения, которые были выработаны в процессе эволюции всего животного мира, включая человека (Lumsden, Wilson, 1981; Wilson, 1977).

Очевидно, что перед тем, как приступить к установлению роли биологических факторов в генезисе индивидуально-психологических различий, нам необходимо ответить на вопрос хотя бы в общем виде: что такое индивидуально-психологические различия? Что мы имеем в виду, говоря об индивидуальных различиях, и откуда, собственно, мы берем информацию о различиях между разными индивидами?

В соответствии с установками Тепловско-Небылицынской школы к индивидуально-психологическим различиям следует относить не все вариации психического, не все различия, а только те различия в психике и поведении людей, которые являются устойчивыми и не зависят или зависят минимально от условий наблюдения и ситуации. Об индивидуально-психологических различиях мы судим, наблюдая и анализируя индивидуальное поведение одного человека в определенной ситуации, сравнивая его с поведением других людей в той же ситуации.

Нередко мы опираемся на самоотчеты и самооценки поведения самих наблюдаемых. Однако является ли наше «восприятие» поведения других людей и их «самовосприятие» своего поведения надежным источником информации об устойчивых индивидуально-психологических различиях? Согласно теориям каузальной атрибуции, наблюдатель (другое лицо) и действующее лицо (испытуемый) опираются на те же признаки внешнего поведения, но называют совершенно разные (часто противоположные) причины, лежащие в основе совершенного поведения. Наблюдатель пытается, как правило, объяснить поведение действующего лица внутренними причинами (мотивами, способностями и т. д.), в то время как само действующее лицо чаще называет причины, связанные с требованиями ситуации (Bern, 1972; Heider, 1958; Jones, Nisbelt, 1971; Kelley, 1972–1973; Nisbelt, Wilson, 1977).

Не вдаваясь в подробный анализ результатов атрибутивного подхода к изучению «восприятия» и «самовосприятия» причин индивидуального поведения, отметим лишь главный факт. Индивидуальное поведение, понимаемое нами широко, как совокупность всех биохимических, вегетативных, электрофизиологических и моторных проявлений, рассматривается наблюдателем и самим действующим лицом как нечто внешнее, поверхностное и часто искажающее истинное содержание и смысл самого поведения. Не случайно поэтому поведение человека как таковое, со всем его богатством моторных и вегетативных проявлений, практически не было предметом тщательного исследования классической психологии индивидуальных различий. Изучение природных (биологических) компонентов индивидуального поведения стало предметом особого научного направления – дифференциальной психофизиологии.

Традиционная психология индивидуальных различий основное свое внимание направила на изучение уже сформировавшихся, скрытых за «фасадом» внешне наблюдаемого поведения индивидуальных вариаций знаний, умений, способностей, смыслов, переживаний, мотивов, целей и других предположительно устойчивых внутренних содержательных структур индивидуальности, а в последние годы и на изучение ситуаций, в которых эта индивидуальность действует.

Представления о существовании у человека внутренних устойчивых структур индивидуальности как основы психологии индивидуальных различий были подвергнуты резкой критике как с методологических, так и с экспериментальных позиций (Lewin, 1948; Mischel, 1968). Так, еще К. Левин утверждал, что психология индивидуальных различий использует ложные понятия и метафизическую логику Аристотеля, уподобляя их представлениям о «стабильности» физических объектов. По его мнению, в основе реального индивидуального поведения человека лежат не некие внутренние устойчивые черты личности, а временные состояния, вызванные целостностью конкретной реальной ситуации (Lewin, 1948). У. Мишель проанализировал многочисленные экспериментальные работы и показал, что корреляция между чертами личности в различных ситуациях не превышала 0,30. Полученные данные вступали в явное противоречие с представлением об устойчивости внутренних детерминант индивидуального поведения человека. По мнению У. Мишеля, причина низких корреляций заложена не в слабой технической (или методической) стороне исследований, а в действительно низкой устойчивости самих психологических структур личности, или индивидуальности (Mischel, 1968).

Если принять определение индивидуально-психологических различий как таких различий в психике и поведении людей, которые являются устойчивыми и не зависят или зависят минимально от условий наблюдения и ситуации, то не противоречит ли это определение конкретным экспериментальным данным о чрезвычайно низкой устойчивости структуры личности? Не занимается ли Тепловско-Небылицынская школа изучением тех индивидуальных различий, которых реально не существует? Мы полагаем, что основная причина противоречий лежит, по-видимому, в том, что Тепловско-Небылицынская школа подходит к изучению индивидуальных различий в терминах поведения, в то время как у Мишеля и его последователей индивидуальные различия исследуются в терминах внутренних содержательно-смысловых структур, или черт личности.

Доминирование в дифференциальной психологии «предметно-содержательного» подхода к оценке индивидуально-психологических различий, игнорирующего объективно наблюдаемое поведение, порождало и порождает в психологии индивидуальных различий огромное количество метафор, красноречивых описаний внутренних структур, граней, аспектов, особенностей, так называемых черт личности и т. д., по которым предполагается, что одни люди должны отличаться от других. Но если эти структуры, аспекты, черты и т. д. индивидуальности неустойчивы внутри одного человека, то как можно измерить различие между ними у разных людей? С другой стороны, изучение особенностей поведения человека с подключением любого набора биологических показателей без учета внутренних мотивов и целей лишает исследователя понимания реальной роли этих показателей в реальной жизнедеятельности человека.

Очевидно, что для снятия этого противоречия нам необходимо разработать такую концептуальную модель, которая бы объединяла в единое целое внутреннее «содержание» и внешне наблюдаемые особенности «поведения». Основу такой модели, объединяющей содержательные структуры индивидуальности и особенности поведения, можно найти в теории П. К. Анохина и его последователей о функциональной системе как элементарном поведенческом акте, или простейшей единице поведения (Анохин, 1968; Швырков, 1978). Однако следует подчеркнуть, что представления П. К. Анохина могут служить лишь основой этой модели. Согласно Анохину, каждый поведенческий акт организуется и реализуется как иерархия функциональных систем, в которых начальные (мотивационные) и конечные (исполнительные) звенья жестко связаны в одну органическую систему (Анохин, 1968). В представлении П. К. Анохина не отражено, каким образом получается, что внешне наблюдаемое поведение человека оказывается не связанным, или слабо связанным, или же нередко противоположно связанным с его мотивационным содержанием.

В представлениях П. К. Анохина не раскрыто, каким образом, с помощью каких механизмов происходит диссоциация «содержательных» и внешне наблюдаемых «поведенческих» индивидуальных особенностей. Концепция П. К. Анохина, тем не менее, позволяет наметить возможные ориентиры того, как происходит такая диссоциация. Изначально, т. е. от рождения, индивидуально-биологические свойства человека организованы в определенную метафункциональную систему, цель которой – максимальная реализация генетического потенциала человека. И следовательно, «внутреннее», на которое действует «внешнее», выступает уже не только в виде пассивных условий, но и в виде активных структур, программ, факторов и причин индивидуального поведения.

По мнению П. К. Анохина, многое из того, что считается специфически человеческим, приобретенным после рождения, на самом же деле генетически в нем заложено и заготовлено в форме «фиксированных соотношений нервных структур» (Анохин, 1975). Мозг человека, по данным современной генетики, во всех деталях, вплоть до тончайших биохимических молекулярных процессов, приспособлен к речевым и мыслительным процессам, т. е. уже при рождении человек обладает некоторыми специфически человеческими формами поведения (Ата-Мурадова, 1980). В специальных популяционно-генетических исследованиях, проведенных в нашей лаборатории, показано, что, например, биоэлектрическая активность наследуется более отчетливо именно в левых височных (т. е. речевых) зонах мозга человека (Анохин, 1985).

В настоящее время уже считается общепризнанным, что эволюционно-генетические предпосылки развития человека выступают в его специфической биологии, являющейся результатом длительного эволюционного процесса (Тарасов, 1979). Специфичность человеческой биологии заключается в том, что сигнализация жизненно важных факторов идет не только путем образования новых функциональных систем (обучения) в постнатальный период жизни человеческого организма, но и путем морфогенетического закрепления определенных соотношений и связей в нервных структурах в пренатальный период. Эти генетически закрепленные «соотношения нервных структур» обеспечивают ряд важнейших врожденных поведенческих стратегий и тенденций:

1. Последовательность определенных движений.

2. Спонтанность большого числа поведенческих реакций, не вызванных внешним стимулом.

3. Предрасположенность к определенным внешним стимулам – теплота, адекватный уровень сенсорной стимуляции и т. д. (Анохин, 1968–1975; Emotion. Theory…, 1983).

Эволюционно возникшие и наследственно закрепленные биологические базовые программные системы (как основа будущих специализированных функциональных систем) можно рассматривать как более верный и более экономный путь реагирования на постоянные факторы среды. Благодаря этим врожденным программам после рождения, а возможно, и во внутриутробный период социальные факторы «падают» не на аморфную биологию конкретного человека, а на специфическую индивидуальную человеческую биологию. И следовательно, биологическое и социальное выступают с момента самого рождения человека, а точнее с момента зачатия, не как две разные сущности, а как звенья системной детерминации единого процесса развития человека. Их взаимодействие раскрывается как многосторонний и многокачественный процесс, обеспечивающий целостность развивающейся системы человеческой индивидуальности (Ломов, 1984, с. 344).

Следует при этом особо подчеркнуть, что новорожденный не имеет каких-либо определенных предметно-содержательных смысловых структур психики. Он овладевает ими позже в ходе своего онтогенетического развития, поскольку от природы наделен всеми теми видами и формами человеческого поведения, которые позволят ему в дальнейшем овладеть всем богатством предметного и содержательного мира. В рамках развиваемой нами концептуальной модели овладение человеческим поведением, т. е. всеми мотивами, планами и схемами поведения, возможно, очевидно, только при одном условии, а именно при наличии у новорожденного «метамотива», «метаплана», «метасхемы» поведения, т. е. первично обобщенного, универсального мотива, универсального плана и схемы поведения. И следовательно, человеческое поведение развертывается как специализация и дифференциация, затем вторичная интеграция врожденных форм человеческого поведения и т. д., как некая новая органическая реальность.

Органический, или функционально-системный, подход к пониманию становления индивидуальности человека позволяет понять не только генезис и развитие новых поведенческих форм, но и их неизбежный «отход» от внутренних предметно-содержательных характеристик. Эволюцию такого отхода можно представить следующим образом. Каждый человек рождается с уникальной генетически закрепленной зачаточной иерархией потребностей, сенсомоторными возможностями, эмоциональными предпочтениями и т. д., и, следовательно, процесс социализации человека начинается уже не с «нуля», а с определенной индивидуально-различной «величины». Мы допускаем существование, по крайней мере, трех этапов в развитии врожденных программ индивидуального поведения человека.

Первый, или диффузный, этап индивидуального поведения свойственен человеку на самых ранних этапах онтогенеза. Метамотив, метаплан и метасхема поведения первично обобщены, все внешние объекты, в том числе и другие люди, представлены еще не в сознании, не во внешнем мире, а в узкой наружной сфере «деятельности». Предметное содержание и индивидуальное поведение здесь практически образуют единое целое. В дальнейшем, однако, начинают постепенно оформляться, но еще не выделяться первые признаки предметного содержания в виде диффузных установок.

Вычленение, хотя и частичное, «содержания» от «внешнего поведения» начинается только на втором этапе развития. Этот этап связан с вычленением во внешнем мире отдельных объектов. На этом этапе начинается тонкая дифференциация мотивов, планов и схем поведения.

Отход «предметного содержания» от внешне наблюдаемого «поведения» отчетливо начинает проявляться лишь на третьем этапе развития, или этапе обобщения, когда мотивы, знания и исполнительные механизмы (т. е. свернутые в памяти функциональные системы уже индивидуально пережитого опыта) начинают группироваться, интегрироваться и обобщаться по определенным законам.

По нашему мнению, существует два разных типа таких законов. В результате действия одних законов формируются обобщенные предметно-содержательные характеристики психики, в результате же действия других – так называемые формальные, или формально-динамические (несодержательные), характеристики индивидуального поведения. В различии этих законов и скрыт, по-видимому, основной механизм расхождения содержательных и поведенческих формальных характеристик индивидуальности человека.

Дело в том, что содержательные характеристики обобщаются, генерализуются по логике предмета деятельности, общения и познания, в то время как формальные характеристики поведения – по логике человеческого «тела», по логике врожденных программ, или общей биологической конституции человека (Русалов, 1979).

В настоящей работе мы рассмотрим более подробно только вопрос, касающийся природы формальных характеристик индивидуального поведения как фактора становления индивидуальности человека. Мы полагаем, что формальные свойства индивидуального поведения формируются в результате «системного обобщения» всех тех индивидуальных биологических свойств, которые в процессе онтогенеза вовлечены в функциональные системы жизнедеятельности конкретного генетически уникального человеческого организма.

Заданная от рождения и первично организованная система индивидуально-биологических свойств человека однозначно проявляется в поведении с изначальной иерархией потребностей, общим планом и способом действий. Эта система в дальнейшем включается в самые различные виды деятельности и общения – от сосательного и хватательного поведения до сложнейших видов игры, учебы, труда и т. д. В результате этого происходит постепенная трансформация, перестройка, реорганизация самой системы. Независимо от содержания самой деятельности формируется обобщенная, качественно новая индивидуально-устойчивая система инвариантных свойств, но уже не биологических, а психобиологических, или формальных (несодержательных), свойств индивидуального поведения.

Как и когда происходит такое формирование формальных свойств индивидуальности человека? Этот вопрос в психологии, к сожалению, еще не ставился. Решающим фактором в формировании формальных свойств, по нашему мнению, как было сказано выше, является действие общей биологической конституции человека, которая определяет не только темп, но и степень интеграции и «гомогенизации» формальных характеристик индивидуальности человека (Рубинштейн, 1976).

Формирование формальных характеристик происходит, с одной стороны, вслед за биологическим созреванием человеческого организма, а с другой – под влиянием конкретных видов деятельности, общения и познания. Каждый конкретный человек получает от природы строго определенный диапазон «нормы реакции» биохимических, биомеханических, нейрофизиологических свойств и т. д. Эти индивидуально-устойчивые и иерархически организованные биологические компоненты функциональных систем с самого раннего детства включаются в выполнение самых различных видов деятельности. На первых двух этапах развития человека имеет место, по-видимому, переход от «метаформальных» характеристик к большому разнообразию формальных характеристик, выражающемуся в том, что в раннем детстве может наблюдаться разная скорость, разная пластичность, разные эмоциональные реакции и т. д. Однако, по мере созревания и развития человека в условиях конкретного репертуара деятельности и конкретной социально-исторической среды, благодаря генетической устойчивости биологических компонент, постепенно у каждого индивида на третьем этапе развития складывается некая присущая только ему обобщенная, типичная скорость, типичная пластичность, типичная эмоциональность и другие индивидуально-типичные характеристики индивидуальности.

Очевидно, что только на третьем уровне развертывания врожденных программ поведения происходит и вычленение индивида как «самого себя» из внешнего мира, т. е. только в тот момент, когда достигается определенный уровень обобщения самих предметно-содержательных характеристик индивидуальности. По-видимому, в этот же момент формальные свойства индивидуальности достигают максимальной стабилизации, что позволяет индивиду сохраняться самим собой, а не растворяться в многообразии содержательного мира.

Следует особо отметить, что предметно-содержательные характеристики психики не являются абиологическими, «бестелесными», не «висят в воздухе». Они, так же как формальные характеристики индивидуальности, обеспечиваются нейрональными и другими биологическими механизмами. Главное отличие между ними состоит в том, что биологические механизмы содержательных характеристик психики практически полностью подчинены предметным, знаковым, семантическим и другим социально обусловленным законам самого содержания, в то время как биологические механизмы формальных характеристик индивидуальности подчинены эволюционно-генетическим законам.

Вычленение инвариантных, общих «звеньев» в системе биологических программ индивидуального поведения человека может происходить, с нашей точки зрения, по крайней мере, по трем направлениям, порождая тем самым не менее трех классов формальных свойств индивидуальности человека.

Первый класс формальных свойств охватывает динамико-энергетические характеристики биологических компонентов функциональных систем. Этот класс формальных свойств хорошо изучен и называется формально-динамическим, иногда психодинамическим, куда относятся следующие характеристики: скорость, пластичность, интенсивность или эргичность индивидуального поведения и др.

Второй класс формальных свойств охватывает эмоциональные особенности индивидуального поведения и назван нами классом формально-эмоциональных характеристик. Это – эмоциональная чувствительность, лабильность, доминирующее настроение и др.

Третий класс охватывает общие «звенья» более сложных программ поведения, в том числе и социально-групповых программ, порождая особый класс формальных свойств, так называемых формально-программных свойств индивидуальности. Сюда относятся различные виды предпочтений:

1. Предпочтение той или иной стимульной среды.

2. Предпочтение ранга доминирования.

3. Выбор стратегии снятия неопределенности.

4. Предпочтение той или иной сигнальной системы и др.

Так, в ряде выполненных нами специальных работ были не только выявлены различные индивидуально-устойчивые стратегии поведения человека в ситуации неопределенности, но и установлена высокая связь выявленных стратегий с целым комплексом генетически детерминированных биоэлектрических показателей (Русалов, 1979). Выявлено, что предпочтение той или иной сигнальной системы зависит не менее чем от трех устойчивых и, по-видимому, генетически детерминированных факторов:

1. Чувствительность к образному восприятию физических характеристик предмета.

2. Легкостью трансформации образа в слово.

3. Легкостью трансформации слова в образ (Куранов, Русалов, 1984).

Первые два класса формальных свойств обычно объединяются под общим термином «темперамент» (Мерлин, 1973; Небылицын, 1976). С нашей точки зрения, целесообразно, по-видимому, расширить понятие «темперамент» и обозначить им всю совокупность биологически обусловленных формальных свойств, учитывая их единую биологическую природу и механизм формирования (Русалов, 1985).

Формальные свойства индивидуальности характеризуются:

1. Высокой устойчивостью в течение длительного периода жизни человека.

2. Универсальностью проявления во всех сферах деятельности и жизнедеятельности.

3. Независимостью от предметного содержания – смысла, мотива, цели конкретных форм деятельности, общения и познания.

4. Высокой корреляцией с биологическими свойствами и, прежде всего, со свойствами нервной системы.

5. Высокой наследуемостью.

У нас имеются все основания полагать, что всем этим критериям (или, по крайней мере, большинству из них) удовлетворяют изучаемые нами такие формальные характеристики индивидуальности – эргичность, пластичность, скорость, или «индивидуальный темп» и «эмоциональность», которые, согласно представлению В. Д. Небылицына, входят в состав темперамента человека (Небылицын, 1976).

Так, показано, что характеристики общей активности и эмоциональности наследуются (Булаева, 1984; Проблемы генетической…, 1978; Bass, Plomin, 1973). Установлено также, что многие из характеристик активности образуют достоверные корреляции со свойствами нервной системы человека, например: индивидуальный темп (скорость) положительно коррелирует с уровнем пространственновременной синхронизации ЭЭГ-процессов. Пластичность поведения положительно связана с вариабельностью вызванного потенциала.

Эргичность негативно сопряжена с выраженностью энергии медленной ритмики ЭЭГ (Русалов, 1979).

Таким образом, можно утверждать, что выявленные связи служат важным аргументом в пользу того, что данные формальные характеристики индивидуальности, т. е. индивидуальный темп, пластичность и эргичность, принадлежат к категории темперамента. Полученные достоверные статистические связи между индивидуальными вариациями формальных и биологических свойств убедительно свидетельствуют о том, что сопоставляемые разнородные и разноуровневые характеристики индивидуальности человека принадлежат к одному общему и генетически первичному фактору. Таким фактором выступает общая конституция, а ее разноуровневые характеристики вступают в различные закономерные соотношения на различных этапах развития человека.

Конец ознакомительного фрагмента.