Телевизор по имени Васька. Фантастические повести. Англичанка (Илья Тамигин)

От автора

Все персонажи, титулы, звания, географические названия, а так же синий цвет, есть вымысел Автора. Но замечательные люди существуют и в реальной жизни.

Глава первая

– Здравствуйте, дети! Я – ваша новая учительница английского языка. Меня зовут Лина Викторовна Шеремет.

Сорок пар глаз уставилось на училку.

«М-да, жили – не тужили!» – подумали мальчишки.

«Ничего, симпатичная!» – подумали девочки.

На английский всем было наплевать с высокого дерева. В жизни он не пригодится, как и алгебра. Но послушать можно, раз в школу приходится ходить.

– Вы, я так понимаю, уже изучали английский язык раньше, но у вас давно не было преподавателя. Сейчас я прочитаю стихотворение, что бы вы услышали как он звучит.

Стихотворение было не слишком длинным. Многим даже понравилось. Язык был на русский совсем не похож, но звучал интересно. Все заулыбались.

– Кто из вас знает, в каких странах говорят по-английски?

– В Англии! – застенчиво, со второй парты, Света Русакова.

– Правильно! Ещё где?

– В Америке! – с задней парты, самый взрослый, Володя Куркин.

– Молодец! Ещё где?

Класс молчал.

– Так вот, по-английски говорят ещё в Австралии, Канаде, Индии, Новой Зеландии, Южной Африке, на Ямайке, Тринидаде, в Новой Гвинее и множестве других малых стран. Кроме того, английский – международный язык. Куда бы вы ни попали, везде обязательно будет кто-нибудь, говорящий по-английски! К следующему уроку найдите на карте страны, о которых мы говорили, а теперь повторяйте за мной:

– Акенавиши!

Все хором повторили:

– А-ке-на-ви-ши!

– Теперь: Бриваниги!

– Бри-ва-ни-ги!

– И ещё: Онжимерга!

– Он-жи-мер-га!

– Отлично! Теперь я буду рисовать на доске и называть по-английски нарисованное. А вы тоже рисуйте в своих тетрадках, как получится.

И обучение языку началось. На доске появлялся рисунок за рисунком, странные слова сопровождали их. Было, в общем, понятно и интересно.

Когда урок закончился, все так увлеклись этой игрой, что не хотели расходиться.

– Жаль, но пора расставаться. До завтра, дети!

Все хором попрощались.

– Ну, как ребятишки, Лина Викторовна? – сдвинул на нос очки завуч-директор Пётр Павлович Прыгин, преподающий по совместительству химию.

За глаза его дети звали Плюмбум, а взрослые величали Петропавлычем.

– Ой, дети замечательные! Они так увлеклись, расходиться не хотели!

Петропавлыч вздохнул:

– Трудненько Вам придётся! Сорок человек, от одиннадцати до пятнадцати лет возраст… Программа у всех разная… Но, что поделаешь, у нас не город. С жильем устроились?

– Устроилась, спасибо! Квартира отличная, соседка Рая сама предложила с моим парнем посидеть. Вот жду, когда вещи привезут, тогда совсем хорошо устроюсь.

– Что ж, рад за Вас! Раиса тетка хорошая, добрая, детей любит. Я договорюсь с председателем, чтоб её нянькой на полставки оформили, ну, и насчет дров на зиму. И мебелишку кой-какую…

– Спасибо огромное, Пётр Павлович!

– Ничего, англичанка, подходящая! Не давит, на мозги не капает, не орет. Сработаемся!

Такое было мнение учащихся средней школы крымского села Каменка.

Так все и началось.

Глава вторая

Весь следующий месяц продолжалась эта игра: рисунок – слово, рисунок – слово. Постепенно ученики начали сами называть предметы и действия. Затем Лина Викторовна стала рассказывать им истории – коротенькие, но забавные и интересные, артистически изображая всех действующих лиц. Затем, уже в третьей четверти, стала читать им книги, спрашивая по ходу чтения разные вопросы: где действие происходит, когда, кто и зачем. Ребята охотно втягивались в эту игру. Словарный запас рос, мысли свои они выражали все уверенней. Грамматикой и скучными упражнениями их никто не насиловал.

Коллектив принял новую учительницу английского хорошо. Женщины (все старше её) старались помочь, чем могли, постоянно звали в гости по разным поводам, жалели, что нет у бедняжки мужа и приходится растить сыночка одной. Мужчины же, понаблюдав, как она старается на работе и дома, единогласно вынесли приговор: справная баба!

От соседки-няньки Раи вся деревня вскоре узнала, что Лине Викторовне тридцать лет, что она вдова, и сынок Санька родился уже после смерти мужа. На начало учебного года ему, белобрысенькому, стукнуло два года.

Завуч-директор Петропавлыч, видя энтузиазм новенькой и очевидные успехи учеников, не мог нарадоваться своей удаче. Не выпускница института, мечтающая отбыть побыстрее свою ссылку в деревенскую школу по распределению, а женщина зрелая, ответственная. Такой кадр нужно беречь! Поэтому он тоже старался помогать – договорился с правлением насчет бесплатных дров и ремонта в доме. Дом был традиционно населяем учителями, но хозяева менялись довольно часто, поэтому руководство колхоза было радо пойти навстречу женщине обстоятельной и намеренной, судя по всему, задержаться надолго.

После занятий ученики часто провожали Лину Викторовну домой, задавая бесчисленные вопросы (уже – по-английски!).

– Лина Викторовна, мне мамка платье хочет купить, клетчатое, с бантом! Как думаете, мне пойдет?

– Клетчатое тебе пойдет, Катюша!

– Лина Викторовна, Лина Викторовна, а правда, что мальчишки… (дальше – на ушко) хи-хи-хи?

– Ну, не все и не всегда, Света.

– Лина Викторовна, а как лучше прыщи свести, а то я с девчонками танцевать стесняюсь?

– Пойди в аптеку, купи салициловый спирт, протирай лицо утром и вечером. Запомнил, Коля?

– Лина Викторовна, я свечу поменял, а мопед не заводится…

– Так свеча не любая годится. Ты, Вова, проверь, какая старая была: с короткой юбкой или с длинной. Такую и ставь!

Невероятно, но она знала всё! Не было случая, чтобы вопрос остался без ответа!

Часто кто-нибудь из девочек напрашивался поиграть с Санькой. На это обычно возражений не возникало, но Раиса, одинокая тетка слегка постбалзаковского возраста, ревновала, так как успела полюбить «хлопчика» как родного.

– Дытыну трэба годуваты! Чекайте! – строго говорила она конкуренткам-школьницам.

И те покорно ждали, пока Саня разевал рот и насаживал его на ложку.

– Санечка, что ты любишь кушать? – спрашивали его.

– Борщ! – отвечал карапуз, солидно хмурясь и двигая щеками.

– А ещё что?

– Галушки!

Это ответственное заявление почему-то всегда вызывало дружный смех, но парень не обижался. Поев, он с полчаса играл с гостями и матерью, затем серьезно протягивал всем руку и говорил:

– Лиг спаты!

После чего карабкался в свою кроватку и засыпал, засунув в рот большой палец. Замечательный ребенок!

Трудновато только было с гигиеной. Вселившись в дом и подружившись с Раисой, Лина спросила:

– А баня у вас тут есть?

– Ни, бани нема!

– А где же вы моетесь?

– Та, в речке ж!

– А зимой!?

– Ой, та скильки ж той зимы! Ото ж в тазике.

Пришлось купить самую большую цинковую ванну, хотя, конечно, в словах Раисы был резон. Зима в Крыму короткая. И теплая. Так, поразмыслив, Лина, с помощью колхозного плотника (отца ученика Володи), установила во дворе ещё и душевую кабинку.

В общем, с бытом все наладилось. Пришел контейнер с вещами, из которых большинство были книги. Раиса дивилась:

– Неужто усе прочитала? Така прорва!

– Все, конечно! Это мои рабочие инструменты!

Весной, когда зацвели персики и сливы, все ученики свободно говорили и понимали по-английски. Мало того, дети из младших классов каким-то образом переняли от них это умение, и теперь на переменах английская речь звучала повсюду в школе. Лина продолжала читать в классе книги. Стихи Байрона, прозу Диккенса, Сомерсета Моэма и Джека Лондона… Дети жадно поглощали живое слово. Многие потом просили почитать дома, и никогда не получали отказа.

Однажды она прочла им «Ромео и Джульетту». Когда пьеса закончилась, все долго молчали. Затем кто-то из девочек протянул:

– Жалко… И чего они… Умирать-то, зачем? Можно было уехать куда-нибудь…

Вова Куркин пробасил:

– Здорово он Тибальда мечом-то! У меня, прям, мороз по коже прошел!

Разумеется, все это обсуждение шло по-английски. Лина улыбалась, слушая, как все заспорили, прав или не прав был отец Лоренцо, венчавший влюбленных тайно.

На следующем уроке Лина говорила о произношении и акцентах:

– Акцент, ребята, есть особенности произношения, свойственные населению данной местности. Все англоязычные народы придают акценту собеседника большое значение, так как могут определить, откуда человек происходит. Вы сейчас говорите с «нулевым» акцентом, или, это ещё называется БиБиСи-английский, так как это национальный стандарт произношения дикторов радио и телевидения Англии. Я думаю, интересно было бы научить вас имитировать и другие акценты?

И она, до конца учебного года, научила их говорить с оксфордским акцентом, на кокни, по-техасски и по-бруклински. Причем, все ребята могли свободно говорить, выбирая любой из акцентов.

В конце мая, с помощью преседателя колхоза Кузьмы Трофимыча, похлопотавшего в Симферополе, Лина, на скопленные за зиму деньги, купила мотоцикл «Урал» с коляской. Когда с Раисой, когда с кем-нибудь из учеников, она ездила на море почти каждый день, благо Судак был всего в пятнадцати километрах. Там она подолгу плавала и ныряла с маской под старой Генуэзской крепостью, а Санька строил песочные замки или плескался голышом на мелководье. Ни ребята, ни Раиса не одобряли этого.

– Лина Викторовна! Вода же холодная! Мы до июля, обычно, не купаемся! А Вы – часами в этих девятнадцати градусах! Смотреть холодно! – ворчал Володя Куркин.

– Ничего! Это – закалка! – смеялась учительница, втайне надеясь похудеть, ибо была она, скажем так, женщина полная.

– Линочка! Хлопчик вже увесь синий! А я не можу його вид воды оттащить! – кричала в другой раз, бегая по берегу и размахивая руками, Раиса.

Ничего не поделаешь, приходилось вылезать из моря и закапывать Саньку в горячий песок, чтоб согрелся. А он вырывался и хохотал.

Очень быстро они загорели, как приезжие отдыхающие. Местные не загорали, все лето оставались белыми, ибо ходили в длинных платьях и брюках. Редко кто носил рубашку с коротким рукавом.

Потом щедрое Крымское лето набрало обороты, вода в море потеплела, созрела черешня и вишня, потом персики и виноград… Хорошо быть учительницей, отпуск дли-инный!

Глава третья

В конце августа неожиданно заговорила по-английски Раиса. Она объясняла этот феномен тем, что Лина с Санькой говорили между собой на этом языке. Кроме того, в доме постоянно толклись ученики. Вот и нахваталась! Сперва односложно, потом более пространно она выражала свои мысли на «аглицкой мове». Увидев её успехи в языке, Лина в несколько вечеров прочла Раисе «Джейн Эйр». Когда книга закончилась, в глазах у слушательницы стояли слезы.

– Надо же, какие у людей бывают… как это по английски, Линочка? Оу, йес, отношения! Как бы я хотела ещё что-нибудь такое, женское, почитать!

– Нет проблем, Рая! Сейчас я покажу тебе алфавит. Акенавиши! Бриваниги! Онжимерга! Вот, запоминай: Эй, Би, Си, Ди…

Роман Дафны Дюморье «Ребекка» (в оригинале) Раиса читала целый месяц. Прочитав, опять плакала над трудной женской долей.

Начался новый учебный год. Все собрались в классе веселые, отдохнувшие, подросшие. Поставив в банки подаренные букеты, Лина легонько вздохнула:

– Каникулы кончились, начинаем работать! К концу недели напишите, пожалуйста, сочинение на тему: как я провел лето. Это надо для отчета… А сегодня мы поговорим о сленге.

Мальчишки оживились и захихикали, девочки слегка засмущались.

Лина погрозила мальчишкам пальцем:

– Сленг – это не только бранные и грубые слова, хотя без них словарный запас не полон. Это ещё и узкоспециальный… как бы, язык в языке разных групп общества. Есть молодежный сленг, есть профессиональный сленг, есть сленг у преступников и военных… Даже английская королева использует особый, дворцовый сленг! Ну, интересно?

– Интересно, Лина Викторовна!

– Тогда – вперед!

По-прежнему, она читала им книги: Герберта Уэллса и Конан-Дойля. Кроме того, приносила в школу газету английских коммунистов «Морнинг Стар» и московскую «Москоу Ньюс» – единственную периодику, на которую можно было подписаться в семидесятых.

Из учителей уже в сентябре заговорил по-английски преподаватель физкультуры и труда Анатолий Степанович Луценко. Сначала речь его звучала странновато: этакая смесь английских и русских слов. Он объяснял это тем, что на его уроках, играя в футбол или баскетбол, школьники громко галдели на английском. Вот, дескать, и набрался!

– Трак надо мэйнтейнить регулярно, а то ворронт оф фитнесс не получишь! – заявил он однажды водителю ГАЗ—51 Грише Рыбалко.

Как ни странно, тот понял, что грузовику надо регулярно делать техобслуживание, а то техосмотр не пройдешь. Задетый за профессиональную честь Гриша ответил простыми и древними выражениями, пришедшими в русский язык от татар, но, почему-то, под конец обозвал Анатолия какой-то мазафакой.

– Не, ты, Гриша, не джентльмэн! – грустно резюмировал физкультурник.

Затем похожая история произошла в учительской. Уборщица тетя Лена, присев к столу Петропавлыча, выдала:

– Чтой-то у меня чилдренята засикинели, хочу к доктору забуковаться! Можно, я опосля ланч-брэйка уйду?

Петропавлыч ощутил легкое беспокойство, хотя просьбу и понял.

– Вы можете идти, миссис Иванова, – разрешил он на кокни (диалект Лондонской бедноты). Этот говор он подцепил у дочки Наденьки, которая по целым дням распевала старые моряцкие и пиратские песни, например:

Галеон удрать пытался к берегу чужому!

Мы его на раз догнали,

Жемчуг, золото отняли,

Йо-хо-хо-хо-хо-хо-хо, и бутылку рому!

(перевод Автора).

Девочка, вообще, любила море и корабли, и постоянно рисовала морские батальные картины – Айвазовский завистливо сопит в сторонке. Сейчас она дочитывала рассказ Артура Конан-Дойля «Как Копли Бэнкс прикончил капитана Шарки».

Петропавлыч, поймав себя на мысли, что английская фраза вырвалась у него совершенно непроизвольно, задумался над этим, но объяснения не нашел. Просто вся деревня увлеклась инглишем.

Вечером, по пути домой, он услышал, как дед Мокей, участник гражданской войны и, в частности, битвы за Перекоп (правда, на стороне барона Врангеля!), нетрезвым голосом разъясняет козе Машке:

– Вот, неопределенный артикль «Э», стало быть, надо ставить, ежели просто так козёл, любой. А ежели конкретный козел, скажем, Борька, или этот… с Мельниковки… то надо ставить «Зэ», определенный артикль! Поняла, дура?

– М-м-ээ!

И пошло, и поехало, и понеслось, как ком с горы!

Приходит, например, домой с работы механизатор Никифоров и спрашивает жену (по английски!):

– Что мы имеем сегодня на обед, дорогая?

А она ему:

– Ростбиф с отварным молодым картофелем и укропом, а на дессерт – сливовый пуддинг, сэр!

– Оу, йес, это просто замечательно, но перед обедом я хотел бы стаканчик «Лунного Сияния» и ломтик бэкона, пожалуйста!

То-есть, самогонки и сала на закусь. (Муншайн – Лунное Сияние – Самогонка.)

И все это на добротном английском, которому впору позавидовать выпускникам иных институтов! Нет, конечно, родной русский или украинский никто не забыл, но такая пошла мода, что ли, в деревне – по английски общаться. Странная, короче, ситуация.

Кузьма Трофимыч, идя на встречу пожеланиям трудящихся, поехал в Симферополь и выпросил пару индийских (других просто не было) фильмов на английском, с рускими субтитрами: «Месть и Закон» и «Зита и Гита». Народ наслаждался ими целый месяц и выучил наизусть.

Между тем, учебный год шел своим чередом. Кроме английского ребятам приходилось учить и другие предметы. Как ни странно, по нелюбимой математике и физике успеваемость сильно улучшилась. На уроках пения Наталья Васильевна разучивала с хором песни квартета «Битлс». Особенно хорошо получалась песня «Йестердэй», которую дети пели на три голоса. А сводный оркестр деревни, игравший по праздникам и воскресеньям, а так же на свадьбах и похоронах, разучил с её же помощью марш «Жёлтая подводная лодка».

Историк Пименов на факультативе читал курс истории средневековой Англии. Под это дело все прослушали роман Стивенсона «Черная Стрела», который читали вслух по очереди. Большая, два на полтора, карта Британии была вся испещрена пометками и утыкана булавками с флажками. На уроках труда, да и в свободное время, Анатолий Луценко руководил выделкой рыцарских лат, мечей, щитов, луков и арбалетов. Весной устроили соревнования по стрельбе из всего этого, которые перетекли в костюмированный праздник. Участвовала вся деревня! Лина Викторовна сияла, глядя на своих учеников в сверкающих доспехах и девочек в средневековых нарядах, пошитых на уроках домоводства с её помощью. Мы забыли сказать, что она, по совместительству, вела еще и этот предмет. Дело приятное, и, опять же, денежки не лишние!

Подросший Санька кувыркался тут же, одетый в костюм средневекового шута и колпак с бубенчиками, и всех смешил.

В общем, праздник удался на славу!

Глава четвертая

Наступил май. Пятеро выпускников, превзошедших программу десятого класса, готовились к экзаменам. Петропавлыч провел с ними беседу, ещё раз подчеркнув важность получения аттестата зрелости.

– Закончите школу, получите аттестат… да перед вами все пути откроются! Хоть на завод, хоть в институт, хоть в военное училище! Ну, и у нас в колхозе дело найдется, а как же!

Лина так же провела беседу, в ракурсе экзамена по английскому.

– По моим данным, приедет комиссия из Симферополя. Вам надо будет выучить текст «Лондон» и ещё «Москва». Вопросы будут задавать исключительно по этим темам.

Увы, Володя Куркин не расслышал этого наставления! Он был поглощён созерцанием Светочкиного затылка, вернее, завитком светлых волос, сквозь который просвечивал лучик солнца, делая его золотым. Это зрелище совершенно заворожило его. Он уже полгода был влюблен, но говорить с ней об этом стеснялся. Очень, знаете ли, трудно говорить о своих чувствах с человеком, с которым дружишь с детского сада и всю школу просидел на соседней парте! Бывало, и поколачивал раньше вредную девчонку, и за косы дёргал, а то и спасал, когда тонула в море (ногу судорогой свело!). Сейчас она казалась ему самой прекрасной в мире. А заговорить… слова на ум не шли. И времени уже, считай, не было: уже исполнилось восемнадцать и сразу после окончания школы ждала армия. Тянуть до осеннего призыва Володя не хотел, вот и договорился с военкомом, чтоб сразу, ибо в весенний призыв была разнарядка в морскую пехоту.

«Надо с Линой Викторовной посоветоваться. Она мудрая, подскажет. Не уходить же в армию, не объяснившись!»

Света тоже испытывала чувство беспокойства. Неужели Вовка так ничего ей и не скажет до ухода в армию? Таращится только своими глазищами… Неужели не видит, противный, что у неё, при одном на него взгляде, прямо ноги подгибаются? Да, она треснула его портфелем по голове, когда он подставил ей ногу и она чуть не упала и порвала колготки. Но, ведь, это еще в восьмом классе было! По ночам она мечтала, как однажды он обнимет её своими сильными руками, поцелует… Что потом, она додумывать боялась. Его запах молодого мужчины, такой притягательно-волнующий, она чуяла сейчас даже через три парты.

«Надо с Линочкой Викторовной поговорить. Может, посоветует, как его на разговор вызвать!»

После работы Лина зашла в магазин, купить подсолнечного масла и риса. Продавщица Зина при виде учительницы обрадовалась:

– Ой, Линочка Викторовна! Такое Вам большое спасибо за моего Ника! Ведь не куда нибудь, а в институт военных переводчиков собрался поступать!

– Я знаю, Зина. Это хороший выбор, интересная работа. Он будет настоящим специалистом.

– А не трудно ему будет другие языки изучать?

– Нет. Любой – арабский, китайский, испанский, он теперь выучит легко. Если будет заниматься усидчиво, конечно. А за Вас лично я рада: вы теперь совсем бегло говорите! Только следите за интонацией, музыкальностью фразы, где надо, не забывайте повышать или понижать. Помните фильм «Моя прекрасная Леди»?

– Вау, я его шесть раз смотрела, каждый раз спать потом не могла!

После магазина, придя домой, она обнаружила сына в обществе Нади Прыгиной, дочки Петропавлыча. Парень, пыхтя от сосредоточенности, возюкал кисточкой, рисуя синее море и остров с пальмой.

– Здорово получается, сынок! А что это, такое большое и круглое, на пальме висит?

– Мам, как ты не понимаешь! Это же кококсовый орех! У Нади корабль шторм потопил, а люди на мой остров приплывут, и им будет, что покушать! – рассудительно объяснил Саня, размазывая синюю краску по рожице.

– Поняла! А почему орех такой большой?

– У меня на острове год урожайный! – гордо ответил юный художник.

Лина улыбнулась и потрепала его по непослушным вихрам. Мелькнула мысль: «Зарос совсем, пора стричь на лето!». Подошла к Надиному мольберту: там тонул фрегат, разбившийся об острые скалы. Люди, цепляясь за обломки, плыли куда-то, наверное к Санькиному острову. Все было реалистично и профессионально исполнено.

– Через год, куда поступать будешь, Надюша?

– В Строгановское, на живопись, Лина Викторовна!

– Я тебе завидую, Наденька. Хотела бы я так рисовать!

Надя застенчиво улыбнулась и слегка покраснела.

Вечером, уже в сумерках, пришла Света.

– Здравствуйте, Лина Викторовна!

– Виделись уже сегодня! Садись.

Света неловко присела на краешек стула.

– Я… посоветоваться пришла, Лина Викторовна…

– Знаю, насчет чего. Ты ему в глаза посмотри, там все увидишь. И он сразу скажет тебе самые главные слова!

Света стала совершенно пунцовой.

– Откуда… Вы знаете?

– Вау, я все про вас знаю! – Лина привлекла её к себе и легко поцеловала в висок, – Иди! Сегодня все будет!

Света опрометью выскочила на крыльцо, остановилась на минутку отдышаться. Сердце билось часто-часто. Сегодня! Все будет! Лина сказала! Уж она зря не скажет…

Примерно через полчаса пришел Володя.

– Поговорить пришел, Лина Викторовна… Не знаю, как со Светкой быть. Много чего сказать ей надо, а не получается у меня…

– А ты не говори много, а возьми её за руку, и сразу все получится.

– Так… просто?

– Непросто! Но у тебя получится! Сегодня. Иди к ней, Володя!

Парень вышел на улицу, посмотрел на небо. Крупные звезды мерцали низко-низко, подмигивали ободряюще:

«Сегодня! Обязательно сегодня! Лина зря не скажет…»

Они встретились, не сговариваясь, под большим платаном позади клуба. Света, выйдя из темноты на освещенный луной пятачок, не опустила голову, но посмотрела Володе прямо в глаза. Действительно, что-то там было видно! Что бы разглядеть хорошенько, она сделала ещё шаг навстречу. Он протянул руку и взял девушку за запястье. Кожа была нежная и теплая. Света, не отнимая руки, продолжала смотреть ему в глаза. Внезапно все колебания, сомнения и неуверенность в себе исчезли.

– Я люблю тебя, Света! – почти прошептал Володя, и барьер был сломан.

Глаза его любимой сделались огромными, звезды отразились в них, как в озерах. Через мгновение они неумело поцеловались.

Глава пятая

И вот наступил день экзамена по английскому. Комиссия из трех Симферопольских педагогов уже заняла места за столом в актовом зале. Лина делала последние наставления:

– Отвечайте не очень быстро, старайтесь говорить с русским акцентом, короткими фразами. А то они могут растеряться и снизить оценку.

– А с русским акцентом, это как, Лина Викторовна?

– Г-м, действительно… Ладно, говорите с индийским, сойдет!

Володя Куркин отвечал предпоследним. Трое перед ним получили заслуженные пятерки без всяких осложнений в процессе ответа.

Рассказав комиссии правила образования вопросительной и отрицательной формы в настоящем времени, и написав коротенький диктант, он уже не ждал никаких подвохов. Но не тут-то было!

– Расcкажи, что ты знаешь о Лондоне! Какие там основные достопримечательности?

И Володя вспомнил, что текст про Лондон он не прочитал! Попытался вспомнить хоть что-нибудь из книг и фильмов, но увы!

– Там… эта… река Темза… Ещё часы Биг Бен… Королевский дворец…

Он сконфуженно умолк. Ничего другого он не помнил.

– М-да, маловато, молодой человек! А ведь Лондон – столица Великобритании! Что такое Вестминстерское Аббатство, а?

– Типа, церковь ихняя…

– А как называется королевский дворец?

Экзаменуемый вспотел и пожал беспомощно плечами. Он знал это раньше, но от волнения забыл напрочь, ну, вылетело из головы!

– Значит, текст про Лондон мы не знаем… Жаль, ведь начал так неплохо! И произношение хорошее… Я думаю, достаточно, товарищи? Твёрдая тройка!

– Да, тройка!

Володя был потрясен. По английскому – три балла? По любимому предмету?! Но сделать уже ничего было нельзя. Опустив голову, он вышел из зала.

– Ну, что? – кинулся к нему друг Никола.

– Трояк…

– Трояк?! Лина Викторовна! У Вовки – трояк!

Подбежала Лина. В глазах её светилось недоумение.

– Как? Почему? Что ты не ответил?

– Про Лондон…

– Разве ты не читал текст?

Володя мотнул головой. Стыдно было необычайно!

– Ну, ничего… Можно договориться о пересдаче…

– Нет! – с отчаянием возразил Куркин, – Уже некогда! Я завтра в армию ухожу! Простите, Лина Викторовна!

Невыносимо было, что все смотрят на него с жалостью. Повернувшись, он выбежал из школы. Никто не пытался его задержать. На следующий день он уехал в Симферополь, в военкомат. Взяли в морскую пехоту, как и надеялся.

Глава шестая

Через несколько месяцев, когда уже была принята присяга, к Володе, переписывающему чужой конспект по Истории КПСС, подошел дневальный, сержант Реутов:

– Рядовой Куркин!

– Я!

– К комбату! Бегом, марш!

– Есть!

Отличник боевой и политической подготовки, морской пехотинец первого года службы, Володя Куркин рысью побежал в штаб.

Комбат сидел с каким-то незнакомым армейским капитаном.

– А вот и он!

– Рядовой Куркин по Вашему приказанию…

– Отставить! Вольно! Садись, поговорим.

Армеец пошелестел бумагами, поднял голову, улыбнулся:

– Что ж, Владимир Иваныч, спрошу прямо: не хотите ли связать свою жизнь с армией? Не остаться на сверхсрочную, а стать офицером?

– Это… в морской пехоте?

– Необязательно.

Володя, почти не раздумывая, ответил:

– Так точно, хочу! Но я не готов поступать в военное училище, не решил, в какое.

– Есть мнение направить тебя в… спецшколу. Там будешь продолжать службу и проходить спецподготовку. Если сдюжишь и сдашь все экзамены, будешь офицером. Останешься доволен. Если нет, то просто демобилизуешься в срок. Учеба нелёгкая: и физподготовка, и… э… спецдисциплины. Иностранный язык, опять же. Ты, я вижу, в школе английский учил?

– Так точно!

– Тройка, конечно, оценка невысокая… Не любил, что ли, этот предмет, а? Других-то троек в аттестате нет!

– Случайно получилось, товарищ капитан.

– Значит, договорились! Напишешь рапорт о зачислении, я продиктую…

Так Володя попал в… э-э… секретную спецшколу.

Тестирование по английскому языку проводил пожилой дядька в штатском, седой, стриженый бобриком.

– Ну-с, курсант, расскажите мне о Вашей школе, о семье.

Английский у него был безупречный, с выраженным акцентом жителя Новой Англии, типичный янки. Володя и сам так мог. Озорства ради, заговорил с техасским акцентом:

– Школа наша небольшая, хотя и десятилетка. А находится школа в деревне Каменка, в Крыму. У меня были очень хорошие учителя…

Лицо преподавателя вытянулось.

– Погоди-погоди… Говоришь ты бегло… Жил в Техасе?

– Нет, сроду с деревни не выезжал.

– Откуда же акцент?

– В школе научили. Да я не только по Техасски, я по разному могу.

Эту фразу он проговорил уже с ямайским прононсом. Преподаватель побледнел.

– Ещё!

– Ну, батька у меня плотник, мамка – виноградарь. Братьев и сестер нет. (Все это на кокни).

– Посиди здесь! – приказал штатский слабым голосом, и выбежал из кабинета.

Вернулся вскоре ещё с двумя дядьками, тоже в штатском. Втроем они пытали Володю три часа. Выяснилось, что он свободно говорит по-английски, употребляя более тридцати акцентов, и пользуясь адекватным для каждого словарным запасом. На вопрос, кто его учил, честно ответил, мол, Лина Викторовна Шеремет. Они переглянулись и пожали плечами. Явно про неё не слышали. В рассказ о том, что вся деревня говорит по-английски, явно не поверили.

– Идите, курсант! Будем разбираться! – велели ему наконец.

В дверях он услышал:

…феноменально! … невероятно… срочно выяснить…

Ухмыльнувшись, пошел в казарму, писать письмо Свете.

В сентябре Лина получила письмо из Москвы от Кати Смирновой.

«Здравствуйте, дорогая Лина Викторовна! У меня новость: я поступила в ИнЯз имени Мориса Тореза! И даже общежитие дали! Сочинение – пять, история – пять, география – пять, английский – пять! На экзамене и на собеседовании я говорила с оксфордским акцентом, как Вы и советовали. Они все долго не могли поверить, что я из деревни, а не дочь дипломата! Я им рассказала про Вас, как Вы нас учили, сначала по рисункам, затем по книгам. Они сказали, что им такая методика неизвестна. И про то, что у нас в деревне все говорят по английски, тоже не поверили…»

Дочитав письмо, Лина грустно улыбнулась. Она и сама не поверила бы, если б ей такое рассказали.

Глава седьмая

– Лиз!

– Что, дорогой?

– Представляешь, в Крыму, в одной небольшой долине, в тупике, куда ведет только одна дорога, есть деревня, где все говорят по нашему! Какая-то простая учительница старших классов ухитрилась заинтересовать и обучить две тысячи с лишним местных жителей, не считая учеников!

– Это интересно, Фил! Откуда сведения?

– От сотрудника БиБиСи в Москве. Я рассказал Чарли, он заинтересовался и хочет это проверить.

– Да, конечно! Надо же, целая деревня!

Генерал госбезопасности Карпенко стоял по стойке «Смирно» и поедал глазами высокое начальство. Начальство скомандовало «Вольно» и задумчиво спросило:

– А знаешь ли ты, Карпенко, кто такой мистер Чарльз Винззор?

– Н-нет, Юрий Владимирович!

– Стыдно не знать такого человека. Он обратился в наше посольство в Лондоне с просьбой посетить Советский Союз, в частности, Крым, деревню Каменка.

– Простите, Юрий Владимирович, я недопонимаю. Это же не Ваш уровень! Ну, подал англичанин заявление на визу… Если все в порядке, он её получит. Или он… наш клиент?

– Нет, Карпенко, неправильно думаешь. Он, всего лишь, наследник престола.

– …???!!!

– Просится с неофициальным визитом. На тебе – утверждение маршрута, охрана, питание… в общем, всё!

– А… деревня? Что ему там надо?

– Этим будут заниматься другие. Тебя проинформируют о результатах. Иди, работай!

– Слушаюсь!

Председатель КГБ СССР Юрий Владимирович Антропов задумчиво рассматривал маленький кружок на карте Крымского полуострова. Завтра он будет знать все об этой деревне.

Старший лейтенант госбезопасности Никольский вошел в деревню Каменка пешком, чтобы не привлекать лишнего внимания. Одет он был как турист, в кеды и ветровку, за плечами умеренно потрепанный рюкзачок. Крымская войлочная шляпа лихо заломлена на голове. Проходя мимо почты, увидел двух дедков. Это были дед Мокей и дед Панас, друзья не разлей вода. Панас тоже был участник Гражданской, но воевал за красных. Зато в Великую Отечественную они с Мокеем сражались в одном партизанском отряде. Сейчас, не замечая постороннего человека, деды ругались.

– А я тебе говорю, что «Муншайн» – это из ячменя!

– Понимал бы что, ты, маленький кусок какашки! Из ячменя – это виски!

– А из ржи, по-твоему, что, кровавый ты ублюдок? Не «Муншайн»?

– Из ржи – ржаное виски!

– А из персиков?

– Из персиков – персиковое брэнди!

– Ха-ха, из персиков – это «Мампор»! Я у Уилбура Смита читал! Понял, ты, больное животное?

– Сам ты сука на колёсиках! Вот, как раз, Линочка идёт, пусть рассудит!

Выслушав высокоучёный спор стариков, Лина разъяснила:

– Джентльмены! «Муншайн» – это любая самогонка из пророщенного зерна. Настоянная в дубовых бочках, она, соответственно, становится виски – ячменным, или ржаным, или пшеничным. Что же до персиковой самогонки, то она имеет два названия: персиковое брэнди и мампор. Последнее название взято из языка Африкаанс.

Ноги старлея приросли к земле! То, чему он был свидетелем, не укладывалось в голове: два ветхих деда свободно чирикали по английски, вворачивая, к тому же, такие выражения, что он и на спецкурсе не встречал! И эта молодая женщина, к которой они обратились со всем возможным почтением, отвечала им на том же языке! Сделав мысленную пометку, пошел дальше, в сторону магазина. По дороге встретил стайку девчушек, щебетавших тоже по английски о мультике «Ну, Погоди!».

– А Волк-то, ка-ак шмякнется задницей на ёжиков! Ха-ха-ха!

– Ага, а потом, ка-ак завопит! А зайчик потом его пожалел, помнишь?

– Оу, йес!

Дети изумили его не менее, чем старики. Войдя в магазин, он увидел, как тетка в белом халате считает что-то на счётах.

– Мне бы боржому пару бутылочек и беломора пачку! – робко обратился к ней старлей по русски.

Она поняла, но крикнула в глубь подсобки по английски:

– Мадам Зимняя! Обслужите туриста, пожалуйста!

– Вам что? – безразличным тоном спросила вышедшая на зов Зина.

– Пожалуйста, две бутылки боржома и беломор.

– Девяносто две копейки.

Он положил на прилавок рубль, и, получив вместо сдачи четыре карамельки «Барбарис», спросил:

– А, что это вы все по английски говорите?

– Привыкли так! – пожала полными плечами Зина Зимняя.

«М-да, вот всё и разъяснилось! Привыкли они, понимаешь!» – иронически улыбнулся Никольский.

Походив по деревне ещё некоторое время и посетив правление, он, выяснив все, что надо, незаметно исчез.

Юрий Владимирович прочитал донесения старшего лейтенанта Никольского и еще двоих агентов, действовавших независимо. Они, якобы, заблудились и у них забарахлила машина, что дало им возможность слоняться по деревне и задавать вопросы. Итог был такой: все жители Каменки, числом 2580 человек, не считая не говорящих ни на каком языке младенцев, свободно (!) говорят по английски, предпочитая его родному, утверждая, что это некая мода. Началось это приблизительно два года назад, после приезда новой учительницы английского языка Шеремет Лины Викторовны, тридцати двух лет. Вдова, имеет сына Александра четырех лет. Образование: структурный лингвист. Специализация: английский, история индо-европейских языков. Ранее проживала в Москве, выезжала с мужем в длительную командировку по изучению древних индо-европейских культур в Северную Индию, Гималаи и Тибет, где муж и погиб в результате несчастного случая. Распространение английского языка в деревне началось с детей – учеников означенной гражданки Шеремет, затем распространилось на учеников младших классов и школьный персонал, впоследствии, по типу цепной реакции – на родителей и прочих обитателей деревни. Среди населения Каменки имеется выраженный интерес к Британской культуре, в частности – к средневековому периоду истории. Практикуются так называемые ролевые игры и костюмированные фестивали.

– Прямо секта какая-то! – пробурчал себе под нос Антропов, – Английский язык, понимаешь… и мадам Шеремет – пророк его!

Он положил папку и задумался, слегка барабаня пальцами по подлокотнику кресла. Отпил чаю с лимоном, чтобы легче думалось. Что-то здесь было… Что-то очень полезное, очень нужное… государственное! Но что – он пока не придумал. Ясно было одно: необходимо установить самое пристальное наблюдение за деревней вообще и этой, Л. В. Шеремет, в частности. Особенно в ракурсе предстоящего неофициального визита Принца.

Глава восьмая

Советское государство никогда не скупилось, если нужно было пустить пыль в глаза, тем более, такому важному гостю, как заморский принц. На деревню, прямо-таки, пролился рог изобилия! Перво-наперво, вместо разбитой грунтовки, в Каменку проложили гладкий, как зеркало асфальт. Затем отремонтировали все дома и заборы, выпололи сорняки и насадили розы и кипарисы. При школе построили бассейн, а всем домовладельцам выдали центробежные насосы, чтобы создать видимость водопровода. Возвели также ударными темпами баню, которую председатель Кузьма Трофимыч тщетно выпрашивал у симферопольских бюрократов уже двенадцать лет. В общем, не деревня стала, а конфетка, этакий райский уголок в живописной горной долине. Народ не знал, смеяться или плакать от внезапно привалившего счастья. Несколько рабочих подали заявления о вступлении в колхоз и были с радостью приняты на общем собрании, ибо рабочие руки всегда нужны. Между нами говоря, почти все они были «конторские», но двое – простые работяги, которым в обновленной деревне просто понравилось.

Все уже знали, что до приезда мистера Чарльза Винззора осталось менее месяца: Лина на общеколхозном собрании зачитала его письмо, где он выражал симпатию и поддержку делу массового изучения английского языка жителями деревни и обещал внести в это личный вклад.

– Качать её! – крикнул кто-то из адептов Британской культуры, кажется, шофер Гриша, когда чтение письма закончилось.

Лина не успела увернуться и, визжа, взлетела в воздух несколько раз. Хорошо, что была в брюках!

К приезду высокого гостя было решено приурочить костюмированный бал и рыцарский турнир.

Глава девятая

И вот наступил день, когда в Симферопольском аэропорту приземлился небольшой частный самолет высокого гостя. Мистер Винззор и трое сопровождающих сошли по трапу на гостеприимную Крымскую землю. Согласно предварительной договоренности, их встречал только генеральный секретарь КП Украины с полудюжиной инструкторов и референтов, первый секретарь Симферопольского обкома КПСС с заместителем и двумя референтами, глава областного КГБ с заместителем, двумя офицерами и взводом солдат на всякий случай, председатель областной профсоюзной организации с тремя освобожденными членами, а также директор областного общепита с тремя грудастыми красавицами в национальных Крымских нарядах (это как это?) и хлебом-солью на подносе с расшитым рушником. То-есть, народу, не считая корреспондентов, было всего ничего. Визит-то, неофициальный!

Мистер Винззор принял хлеб-соль и выслушал приветственные речи, которые длились недолго – всего-то часок. После этого он выступил с кратким ответным словом, поблагодарив за теплый прием. Затем он и его три сопровождающих сели в такси, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания. Конечно же, за рулем был водитель от конторы, но куда ж денешься! Согласно той же договоренности, машина с гостем отбыла в Каменку без сопровождения. Стояло лето, погода была прекрасная, охрана была замаскирована на маршруте.

В Каменку они въехали полтора часа спустя. Выйдя на центральной площади у правления, с любопытством огляделись: их встречал Кузьма Трофимыч, одетый в средневековый костюм бургомистра, и даже с сияющей золотом анодированной цепью на шее. Рядом стояли члены правления и все остальные жители Каменки – кто в чем: в кафтанах средневековых горожан, в кольчугах и шлемах, в длинных платьях со складками и плащах. Невдалеке на гнедом мерине Мазуте трюхал рыцарь в латах, совсем, как настоящий. Атмосфера была выдержана! Оркестр грянул «Желтую Подводную Лодку».

Гости тоже приоделись ради праздника: на мистере Винззоре был светло-зеленый камзол и штаны в обтяжку, причем правая штанина была зеленая, а другая – фисташковая, в полосочку. На ногах были башмаки с серебряными пряжками и загнутыми носами. Секретарь, жилистый высокий дядька под пятьдесят, был одет в костюм богатого купца: фиолетовый бархатный плащ и берет с шикарным пером. Охранник носил лохмотья Лондонского нищего, которые из-за заплаток были прекрасным камуфляжем (на всякий случай). И даже официальный переводчик из Москвы (как же без него!) вырядился в коричневую монашескую рясу и сандалии – в спешке ничего более другого не нашлось, зато дешево и сердито!

После взаимных приветствий и рукопожатий, гостей пригласили закусить, чем областная продуктовая база послала, согласно утвержденному Москвой (в лице товарища генерала Карпенко), списку продуктов. Все непринужденно уселись за столы под открытым небом. Автор не будет здесь перечислять угощения, достаточно сказать, что колхозные повара превзошли самих себя. Гостям налили вина и похвастались, что оно с собственных виноградников. Вино было легкое и вкусное. После третьего стакана (да, пили из граненых стаканов, где столько хрусталя набраться!) секретарю было дано указание закупить этих вин сколько продадут.

– Где же виновница торжества, мадам Шеремет, которая вдохновила всех на этот праздник? – спросил принц-инкогнито у Кузьмы Трофимыча.

– Да вот она, напротив Вас сидит! – ответил председатель на своем кокни.

Чарльз поднял глаза и увидел улыбающуюся даму в высоком готическом головном уборе с вуалью. О платье автор может только сказать, что оно было красивое и элегантное. Даме было около тридцати. Милое лицо с ямочками на щеках, большие карие задорные глаза и густые красивые брови, улыбчивый рот с полными яркими губами.

– Искренне рад познакомиться с Вами, мадам Шеремет! Это большая честь для меня!

– Я также рада нашему знакомству и тому, что Вы нашли возможность посетить нас, мистер Винззор! И зовите меня, пожалуйста, просто Лина!

– Ну, тогда и Вы зовите меня просто Чарльз! – рассмеялся заморский гость облегченно, не чувствуя между собой и этой женщиной никакой фальши и натянутости.

– И очень даже хорошо! – широко улыбнулась Лина.

– Бургомистр Кузьма намекнул мне, что вечером будут танцы. Вы позволите мне пригласить Вас на первый вальс?

– С удовольствием… Чарльз!

Тут их прервали. Около Чарльза появился Санёк в костюме шута и колпаке с бубенчиками. Дернув его за рукав, он категорически заявил басом:

– Подарок дай!

Под дружный хохот к нему кинулась Раиса.

– Алекс! Следите за своими манерами!

Парень серьезно глянул на свою няню и сказал тоном ниже:

– Мистер, подарок дай!

Подумал, и добавил:

– Пли-из!

Готовый к такому обороту дела, Винззор дал знак охраннику и тот принес дорожный кофр. Из него гость достал и вручил Сане обалденный пароход с большими колёсами по бокам, трубой и блестящими якорями. Надпись на борту гласила: «Кинг Элвис Пресли №1».

Схватив подарок, счастливый пароходовладелец удрал, не поблагодарив. Лина с Раисой хором извинялись. Чарльз хохотал. Секретарь не сводил глаз с Раи. Она тоже пристально глянула на импозантного симпатичного мужчинку и приняла слегка кокетливую позу…

Конец ознакомительного фрагмента.