I. Возникновение онтоза
1. Отчуждение от природы является основой изолированности индивидуальности-Gemeinwesen, которая в возрастающей манере редуцируется до измерения индивида. Онтоз представляется заодно как результат этого становления и его процесс.
2. Онтоз – это феномен адаптации к образу жизни, навязанному отчуждением от природы, неизбежно ведущим к родительскому подавлению4. Последнее в то же время является результатом этой адаптации, на которой покоится страдающее онтозом бытие5. Оно состоит из целого ансамбля бессознательных процессов, служащих основой для бессознательного поведения мужчины или женщины.
Любая онтология является толкованием онтоза, дискурсом о нём.
3. Родительское подавление включает два аспекта. Первый, так сказать, пассивен: неприятие ребёнка в его оригинальности, в его уникальности, которое в действии подавляет спонтанные проявления его неудобных сторон, отрицает его здравую уверенность в себе.
Становление вне природы подразумевает отрицание естественности ребёнка. Становление в цивилизации, в культуре, является становлением, противоречащим ему, отрицанием его оригинальности, уникальности.
Итогом подобного становления является то, что он больше не рождается, не является частью природы, из которой он был рождён. На этой заключительной стадии, отрицается уже не только ребёнок, но то, что было в начале его происхождения: зачатие. Клонирование позволит отказаться от процесса рождения; виртуальность сформирует заодно и окружающую среду, и активный принцип жизни.
Отсутствие зачатия станет основой неспособности зачинать что-либо. Мужчины и женщины больше не смогут быть зачатыми, кроме как в виртуальности и виртуальностью, становясь виртуальными автоматами.
4. Второй, активный, аспект выражается в более или менее внезапной и жестокой агрессии, которая наносит ущерб целостности ребёнка. Это проявление является менее важным у подавляющего большинства родителей. Оно является действующим у тех, кто осуществляет издевательства над детьми, причём не только сексуальные. Здесь мы реально сталкиваемся с агрессией. Тогда, её переигрывание у родителей важнее, чем её поднятие в ребёнке. Обратное происходит с подавлением.
Эти два аспекта взаимосвязаны, поскольку второй является лишь экзальтацией первого (родительское подавление содержит измерение агрессивности) через тот факт, что любое проявление маленького ребёнка провоцирует сначала у матери, во время беременности и родов – моменты, когда она бессознательно переживает собственные стадии развития – затем у отца, фундаментальное поднятие6 чего-то, что стало чуждым им: процесса жизни, от которого им пришлось отделиться, через огромные страдания. Это вновь приводит родителей в состояние нестабильности, в которой они пребывали и которую они вытеснили.
Если первый аспект является абсолютно общим, второй может быть более или менее скрытым. Скрывать7 от себя означает не осознавать этап данного процесса или весь процесс, для того чтобы знать последовательность представления данного процесса. Скрывают, чтобы оправдывать себя.
Подгонять что-то под себя – значит скрывать; интегрировать в нас не-развитие, атрофию; это проявляется во вхождении в динамику рекуперации8.
5. То, перед чем оказывается ребёнок – это факт, что его не принимают: это страх младенца вообще и страх младенца в нас. Ребёнок провоцирует в нас самое мощное поднятие первобытного отталкивания, начиная с момента неприятия, сопровождаемого ощущением нестабильности, отсутствия безопасности связанного с ним. Вследствие этого взрослый отказывается, отталкивает поднятие, провоцируемое в нём ребёнком, отказывается от своей естественности9. В случае с родителем, последний точно так же отказывается от всего, что не соответствует его ожиданиям, его проекциям.
6. Взрослый быстро начинает испытывать угрозу со стороны ребёнка, потому что чувствует, что сам поставлен под вопрос. Он ощущает искусственность (тезисы 171, 172) громоздкой конструкции10, из которой состоит его онтоз, позволяющий ему жить неполноценной жизнью и выживать. Мать становится угрозой для ребёнка, потому что чувствует угрозу с его стороны, наделяя его ответственностью за глухую агрессивность, которую она ощущает в себе и которую она стремится выразить, потому что эта агрессивность уже отразилась на ней. Она обвиняет ребёнка за недомогание, за стрессы, которым она подвержена, тогда как он начинает чувствовать себя виновным в своём существовании и в своей неадекватности.
7. Реакция родителя на появление ребёнка содержит в себе измерения отрицания, отталкивания, из которых состоит подавление, а также приятия, но только в той мере, в какой он является поддержкой различных желаний, что не мешает ему всё же чувствовать свою естественность, благодаря которой, он, не осознавая того, оказывается в неразрывной связи со своим ребёнком.
Ребёнок оказывается перед замешательством (смесью, в данном случае, сознательного приятия и бессознательного неприятия или наоборот11), в которое погружён взрослый из-за своего онтоза, и которое передаётся ребёнку.
8. Подавление, будучи ответом на бунт, становится необходимым лишь очень поздно, поскольку в начале дитя принимается полностью в бесконечной любви. Бунт происходит, в целом, из-за того, что это единственный способ утверждать собственную оригинальность.
Родительское подавление проявляется как в чисто пассивной манере, в динамике вседозволенности, так и в активной, в динамике авторитаризма и жёсткого вмешательства.
9. Никто не рождается агрессивным, прирождённым убийцей, полиморфным извращенцем и т. д. Такое представление является бессознательным объяснением своего поведения со стороны взрослых, объяснением, которое дети принимают, чтобы не ставить под вопрос своих родителей, их безусловную любовь к себе.
Это оправдание является приведением к соответствию с онтозом. Для ребёнка – это первая форма инициации, включающая в себя начало программирования, откладывания отпечатков12, и поведенческих схем, которые дополняют друг друга, накладываются друг на друга, сочетаются с этими двумя людьми, с которыми он/а живёт.
Отпечаток является потенциально нестираемым следом памяти, который, будучи активизированным в здесь и сейчас, диктует поведение, в рамках окружающей среды, в которой он зародился. Поведенческая схема – это тип поведения, диктуемого отпечатком.
10. Оправдывать значит превращать в терпимое то, чего нельзя терпеть. Это значит приспосабливаться к желаниям родителей и принимать их динамику редукции-неразличения поскольку, здесь, быть правым значит быть только таким.
Отказ от оправдания – это отказ от онтоза, происходящего на его фоне. Он ведёт к самодостаточности бытия: к факту бытия для себя и сокрытия его достаточной причины13.
11. Оправдание осуществляется через смещение вины от родителей к ребёнку, что вызывает в нём приятие передачи, как перехода целой серии дефектов, являющихся также составляющими частями онтоза, который также передаётся ему благодаря этому смещению, этой передаче.
12. Смещение, передача индивидом другому того, что затрудняет, душит его – эта форма разрядки в другого, в первую очередь в ребёнка – действует так, как если бы14, благодаря этому, он смог бы снова стать ребёнком, вновь обрести девственность. Такова основа динамики козла отпущения15.
13. Рождение ребёнка действует как очищение для матери, но вместо того, чтобы освободить её, оно становится точкой отсчёта регенерации онтоза и его распространения путём передачи.
14. В истоках онтоза находятся два феномена. Прежде всего, насилие16, выражающееся в своём агрессивном компоненте в подавлении: это неприятие и отторжение нового бытия в его естественной реальности, в качестве формы появления феномена жизни, которое нарушает продолжительность, процесс жизни, как с целостной точки зрения, так и с точки зрения бытия, претерпевающего отторжение, чисто пассивное или активное, нежеланного ребёнка, всё ещё нежеланного в момент родов. Именно это насилие служит основой разрушительной способности вида, его агрессивности. Каждый мужчина, каждая женщина, вновь и вновь переигрывает в себе акт насилия. Поэтому появляется замешательство и под вопрос ставится уверенность, которая должна быть непременным атрибутом участия в жизни, в вечности, выражающимся в своей очевидности. Для того чтобы отделаться от этого изначального замешательства, от связанных с ним вопросов, вид развернул необъятный процесс познания.
15. Нарушение продолжительности представляется как не-подтверждение плана жизни будущего бытия, как момент иррациональности, наступающий вместе с откладыванием первых отпечатков и их принудительным повторением, с динамикой переигрывания. В течение всей своей жизни мужчина, женщина бессознательно ищут своего утверждения, что выдаётся их волей к поиску признания. Неразрывность, как связь с процессом жизни позволяет, в динамике освобождения-появления, уйти от этого принуждения, которое часто становится навязчивым17.
16. На уровне вида, а также индивида, происходила и происходит реакция на травму, а не действие, соответствующее различным элементам этой травмы. Бытие, страдающее онтозом, постоянно реагирует, но ничего не предпринимает в динамике действия18. Тем не менее, желание реально предпринять какое-либо действие, развить какую-либо практику, проявлялось много раз, являясь признаком желания-воли избавиться от онтоза19.
17. Насилие и неясность являются двумя отпечатками на уровне вида и индивида. Отпечаток представляется как частица программирования, задействованная в момент разрыва, когда происходит нечто вроде гипноза, из которого проистекает гипнотическое или истерическое состояние.
18. Бытие, страдающее онтозом, развивается, начиная с момента разрыва20. Только с момента разрыва оно может ощущать свою непрерывность.
19. Онтоз появляется из-за естественности рождения и последующей адаптации к неестественности этого мира. Отсюда наш соблазн подавить естественность в самих себе, вырваться из неё, чтобы уничтожить онтоз, стать свободными. Это один из корней становления автономизации и мистификации.
В целом, процесс автономизации состоит в уничтожении детерминированности, для того чтобы автономизирующийся феномен проявлялся, в какой-то момент, как детерминированный исключительно самим собой. Итогом этого процесса становится лёгкость бога или капитала.
Эта автономизация позволяет представлять себя в другой форме данного процесса, заменять одну реальность другой. Она действует на начальном этапе мистификации.
Мистификация может проявляться также по отношению к онтозу: под оболочкой т.н. врождённых детерминированных данностей скрыто отношение родителей к ребёнку. Это отношение мистифицировано, т.е. оно намеренно окутывалось секретностью, становясь тайной21.
Мистификация подразумевает инверсию. Так бессознательное представляется детерминирующим фактором в жизни мужчин и женщин, в то время как оно является продуктом их отношений. Автономизированный продукт становится субъектом феноменов22.
Мистификация подразумевает сокрытие (4-й тезис).
20. Феномен онтоза прививается23 к естественному феномену. Переход от второго к первому происходит благодаря совращению (détournement)24. Различные функции жизненного процесса совращаются, отклоняются от их подспудной целесообразности.
Совращать значит придавать процессу цель, отличную от изначальных, присущих ему целей.
Для того чтобы совершать путь, обращаются к какой-либо цели25. Совращение уводит нас от нашего пути, от способа, по которому мы, в соответствии с нашим проектом жизни, ведём себя среди мужчин, женщин, живых существ, космоса. Лабиринт – активный, конкретный образ онтоза – это место, в котором постоянно совращают.
Для того чтобы осуществить совращение, надо произвести искусственное прерывание процесса путём упразднения его конечной цели. В этом смысле все мужчины и женщины являются выкидышами26. Значение, которое приобрёл вопрос искусственного прерывания за последние тридцать лет, показывает, что каждый задаётся им.
Быть совращённым, значит быть сбившимся с пути; утратить способность к позиционированию. Поиск пути выражает заодно онтоз и желание избавиться от него.
Быть совращённым подразумевает страдание, которое мы должны подавлять.
Самосовращение чем-либо может быть частью динамики самоподавления, интериоризации пережитого подавления27.
Благодаря совращению стали возможными блуждания вида28.
21. Неспособность позиционироваться приводит к утрате присутствия и к неспособности определить своё желание; это полнейшее выражение утраты уверенности.
22. Феномен онтоза – это прививка к естественному феномену. Изначальное бытие, затем бытие, адаптирующееся к данному обществу, преследует нечто чуждое ему, неумолимо утверждающееся в нём, порождающее в нём наваждение в двух дополняющих друг друга значениях: быть преследуемым и оккупированным и претерпевать прививку29.
Наваждение это также страх неуместности своего присутствия, осознание отклонения от пути, совращения прививкой, привитой во время совращения.
23. Наваждение, в частности, бессознательно действует, когда субъект проявляет страхи своих родителей, переданные ему, или реализует действия, незавершённые своими предками, обусловливая его переигрываниями, корень которых он не может обнаружить.
Наваждение – это способ передачи онтоза.
24. Концепция наваждения была разработана с иным подтекстом Дидье Дюма, Николя Абрахамом, Марией Торок. С другой стороны различные психоаналитики и прочие теоретики предпринимают генеалогическое изучение своих пациентов и говорят о трансгенерационном бессознательном, о бессознательном, передающемся по наследству30. То, что передаётся – это незавершённость различных процессов, которые последний в линии поколений, тот, кто их принимает в себя, пытается, наконец, довести до завершения. В этом случае он даже не реагирует; вместо него действует механизм онтоза, стремящийся к автономизации.
Автономизация выражается в том факте, что индивид уже не может позиционироваться, не может больше придать содержание тому, что собой обозначает любое я31.
25. В нас в каком-то смысле действуют наши предки. Мы стремимся реализовать их желания и, это происходит через виртуализацию. Их виртуальное бытие, проецируется через тысячи лет, усиленное последующими переигрываниями, движет нами. Мёртвые завладевают живыми32.
26. Всё присутствует в самом начале, в тот момент, когда происходит имплантация отпечатков.
Трудность в описании этого процесса вызывает необходимость прибегнуть к символизму.
27. Именно начальный момент, момент травмы, когда рвётся неразрывность, является основополагающим и оказывает глубокое воздействие на грядущее, оригинальное, естественное бытие. В первую очередь ощущается исчезновение всего. Не остаётся ничего кроме ощущения депрессии; ступора и ощущения пустоты, близящейся бездны; предчувствия смерти; состояния головокружения33. Любое рождение рассматривается как смерть.
В этот момент утрачивается возможность позиционироваться, т.е. располагать собой, как возникающим феноменом в процессе жизни, утверждать свои желания, что является формой выражения неразрывности. Любое позиционирование является утверждением и наоборот. Эта утрата обусловливает поиск первоначального момента, детерминирующего бытия, и приводит к переживанию второго рождения, плодом которого становится уверенность бытия и бытие в мире. Возродиться значит упразднить собственное рождение.
28. Позиционироваться значит не фиксировать себя в данной среде, а утверждать себя в тотальности становления, проходя при этом через личное становление, присутствуя во всех частных аспектах становления. Участие в тотальности, ещё одно выражение чреватости неразрывностью, позволяет любому мужчине, любой женщине, сохранять своё позиционирование по отношению к любому движению34.
29. Позиционироваться значит придавать значение своему присутствию; обозначать. Позиционирование, при его реализации, является источником знаков, позволяющих другому позиционироваться равным образом. Так появляется неразрывность. Не существует процесса признания, вроде того, что описал Маркс в отношении движения товаров при реализации феномена стоимости. Желание быть признанным, часто утверждающееся на бессознательном уровне, происходит из-за утраты жизни в неразрывности.
30. Утрата возможности позиционироваться сопровождается утратой смысла, направления пути, его значения: ничто не уходит; всё загромождается. Субъектом завладевает страдание. Отсюда, страдание – это утрата смысла, констатация, ведущая к возникновению следующей тематики: найти смысл в страдании, которое нарастает и сгущается, при том, что жизнь проявляется как страдание, равным образом становится настоятельным желание найти смысл в жизни. Фактически, надо вновь найти неразрывность, а значит, способность позиционироваться, утверждая наше присутствие, как присутствие где-то.
31. Депрессия возникает, когда мы больше не участвуем активно в процессе нашей жизни, когда у нас больше нет уверенности, как если бы у нас больше не было внутренней поддержки этого процесса. Отсюда возникает необходимость обрести внешнюю поддержку: это момент зависимости от утраты непосредственности. Равным образом, каждый раз, когда индивид оказывается в ситуации, которая вновь сильно активизирует его зависимость, им овладевает депрессия.
Депрессия часто проявляется как дополнительный и компенсаторный элемент задержки, как диахронически, так и синхронно. В этом случае часть бытия испытывает задержку, в то время как другой частью завладевает депрессия.
Гипнотическое состояние всегда содержит в себе депрессивное измерение. Несмотря на это, у некоторых индивидов она такова, что, для того, чтобы выжить, они должны постоянно пребывать в напряжении, постоянно переигрывая операцию, благодаря которой им удалось в начале преодолеть депрессию. Это экзальтированные индивиды, постоянно находящиеся настороже, абсолютно неспособные воспринимать другого. Открыться тому, что грядёт, прислушиваться, значит снижать напряжение в себе, что оставляет открытой депрессии возможность вновь овладеть ими. Они себя чувствуют одновременно и бессознательно под угрозой.
32. Лучше всего этот момент катастрофы передаётся ощущением, что земля уходит из-под наших ног35, это момент, когда нам открывается роль земли в нашей поддержке, роль земли, как матери. Это откровение очевидного факта и его утраты.
33. Ощущение пустоты равно ощущению утраты поддержки, отсюда откладывание отпечатка, поиск поддержки, той поддержки, что обеспечивает неразрывность, как у ребёнка с матерью.
34. Весь процесс жизни свидетельствует о потребности в поддержке для саморазвития. Феномен онтоза соединяется с естественным феноменом, но лишь в совращении.
35. Любая эпифания показывает, свидетельствует о значении поддержки, её центральной роли. Без поддержки бог исчезает.
36. Развитие науки провоцирует уничтожение того, что покоилось на поддержке, возвращает изначальную невинность, отсюда, разочарование, ощущение одиночества.
37. Воля молодых к обретению поддержки, которая удобна для них, является одной из основ конфликта между поколениями.
38. Момент травмы характеризуется расширением настоящего, поскольку оно представляется бесконечным; это становится основой беспрестанного присутствия прошлого до конца наших дней.
39. Апогеем воздействия травмы на грядущее бытие, всё ещё участвующее в тотальности, становится фрагментация, в которой каждый фрагмент содержит её во всей её целости36.
В факте одновременного исчезновения поддержки, кризис присутствия в мире (утрата существования) утверждается как кризис присутствия грядущего бытия и наоборот.
Эта фрагментация позволяет развиваться процессу редукции, воздействующему на неё.
40. Замешательство, которое следует за ней, проявляется в индукции гипнотического и истерического состояний. Отсюда становятся настоятельными вопросы: кто я? Где я? А также вопрос знания: что нам противостоит? То есть, существует необходимость понять оба конца разбитой неразрывности.
41. Уровни бодрствования включают в себя не только пробуждённое состояние и сон, вместе с особенным случаем парадоксального сна, но также гипнотический уровень, который постоянно подспудно присутствует в обоих вышеуказанных уровнях и может проявляться в определённых условиях.
Истерическое состояние, состоящее из различных видов органической боли, можно понять лишь с трудом, потому что боль можно приписать, как это обычно делается, патологическим феноменам, происходящим здесь и сейчас.
42. Человек живёт сразу на нескольких уровнях. Первый уровень это постоянно присутствующее прошлое (гипнотическое и истерическое состояния), второй уровень – настоящее, уровень действия, деятельности, третий – уровень будущего, уровень призраков, дополняющий уровень прошлого. Все эти уровни находятся в разногласии друг с другом.
43. Результатом того, что гипнотическое состояние воздействует на психическое измерение, а истерическое состояние воздействует на органическое состояние индивида, становится блокада текущего процесса жизни, что выражается в процессе утраты самоконтроля, в состоянии подвешенности. Это момент откладывания отпечатков (26-й тезис). Главный отпечаток – это травма.
Сила состояния подвешенности заключается в реактивации её первоначального момента.
44. Эти два состояния появляются вслед за задержкой в воплощении чего-либо, в двигательном завершении какого-либо процесса, и его осмыслении.
Вмешательство означает попытку выйти из этой блокады, тогда как речь может означать выход из состояния пассивности.
45. Утрата неразрывности переживается, как утрата поддержки – всё рушится – и ориентиров. Для того чтобы существовать становится настоятельной необходимость найти себе поддержку и знаки, которые сами по себе становятся поддержкой; так укореняется потребность в интерпретации и потребность в экзистенциальной герменевтике.
46. Эта утрата вызывает вопросы: что находится по ту сторону разрыва, по ту сторону матери? Что именно утрачивается? Эти вопросы являются частью начала поисков знания. Они погружаются в неизвестное и в вопросы о запредельном, поиск которого не затрагивает то, что будет после смерти, потому что его корни, с самого начала, лежат в разрыве и касаются того, что может быть по ту сторону последнего, по ту сторону матери.
47. В соответствии с тезисами 27, 32 и 39, индивид использует глубокий кризис присутствия в мире, выражающийся в неспособности позиционироваться в неразрывности, в тотальности, потому что его собственная реальность является в то же время неуловимой для него.
48. Блокада, определяемая разрывом неразрывной связи, мешает доступу ребёнка к своей реальности, мешает ему позиционироваться и достичь т.н. автономии. Это погружает его в зависимость и замешательство. Он не знает, что принадлежит ему, а что матери. Задержанный процесс бессознательно обретает тенденцию к своему завершению, пока индивид не выходит из замешательства и не приходит, наконец, к самому себе.
49. Повторение торможения различных процессов, состоящее из переигрываний изначального торможения, приводит к тому, что мы состоим из разрывов.
Переигрывание – это форма реактивации события, пережитого в прошлом.
50. Замешательство складывается при наличии обилия отклонений во всех смыслах, т.е. при наличии разброда, хаоса, запутанных узлов, сплетений; но также когда происходит слияние вещей, которого не должно было произойти и которое мешает различать их.
Динамика различия, разделения, извлечения, очищения, отличия, упорядочивания, показывает желание выйти из замешательства, потому что оно вызывает неуверенность и отсутствие чувства безопасности.
51. Замешательство часто становится вспомогательным средством для выражения вины. Говорить: я в замешательстве, значит делать признание; в то же время, это подразумевает реактивацию пережитого потрясения.
Быть в замешательстве значит оказаться виновным.
52. Замешательство равным образом действует в качестве поддержки чувства стыда, того чувства, что тебя не принимают, не любят полностью, что приводит к первоначальной травме.
53. Страх смешаться с чем-либо выказывает изначальный страх утраты самого себя, утраты собственной оригинальности, идентичности, идиосинкразии; страх отчуждения. Он выражается в переигрывании: это страх смешаться с бытием, страдающим онтозом, проецируемый матерью.
54. Этот разрыв сопровождается утратой первоначальной уверенности и исчезновением непосредственности, которая равным образом провоцирует следующие вопросы: почему что-то существует, а не наоборот? Что существует до рождения и, в первую очередь, до зачатия? Это ностальгия по происхождению, по причине своего появления, по своей сути.
55. В состоянии замешательства самоутверждается Hilflosigkeit, покинутость37, чувство неполноценности, заброшенности в этом мире, одиночества – как кризиса присутствия – отсюда берут своё начало поиск признания и поиск познания. Они взаимосвязаны: познавать, чтобы быть признанным.
56. Утрата наследия является переигрыванием покинутости: это утрата неразрывной связи из-за утраты наследников, ощущение, что действия наших детей являются разрывом с нашими, утрата возможности неразрывной продолжительности из-за утраты детей, или их заменителей, идеальных детей, служащих нам поддержкой.
57. Ощущение одиночества овладевает становящимся бытием при столкновении с разрывом продолжительности, в момент предчувствия безумия: процесс – и его результат – в ходе которого оказываешься наедине сам с собой. Путём компенсации можно вообразить себе присутствие близнеца (случай, когда одиночество проявляется ещё до рождения), ангела-хранителя, Альтер-эго. Различные вспомогательные средства действуют в поддержку этих фантазий, в частности, плацента. Эти виртуальные существа, в свою очередь, являются поддержкой желания достижений, усовершенствования. Фантазируют о каком-либо присутствии, чтобы заполнить им отсутствие. Фантазия становится наиболее эффективной компенсацией.
58. Безумие индивида, или вида, являются логическим и неизбежным выходом на поверхность процесса отделения от остальной природы. Вид, сведённый к самому себе, стремится всё переустроить в соответствии со своими возможностями, способностями, умениями. Отсюда гипертелическое развитие техники, приводящее в итоге к виртуальности. Безумный, сумасшедший индивид производит в самом себе, в самой себе, при помощи интроецированного в нём или в ней мира, свой процесс жизни, игнорируя всех остальных мужчин и женщин.
В обоих случаях реализуется мистификация восстановления неразрывности.
59. Наиболее важным среди виртуальных существ является бог. Это существо нельзя свести лишь к синтезу экстериоризированных качеств вида и, следовательно, оно не ограничивается представлением экспроприации чего-то чем-либо (Людвиг Фейербах). Оно также представляет собой идеальную поддержку для вида в утверждении своих возможностей, своей мощи. Пока существует онтоз, потребность в боге незаменима.
60. Компенсация требуется из-за редукции, отрицания, из-за состояния зависимости, неполноценности. Это бесконечный процесс, потому что состояние изначальной зависимости остаётся всегда скрытым, непознанным. Компенсация представляется как становление, в виде инвертированного возвращения. Если какой-то тип компенсаторного действия эффективен в ситуации n, он останется таковым и в ситуации n-1, затем в n-2 и т.д., вплоть до n-n=0, изначальной ситуации38. Но благодаря тому, что последняя не воспринимается на сознательном уровне, происходит увязание в прошлом, большую часть времени, в далёком от неё моменте.
Когда компенсация невозможна, происходит её автономизация39 за счёт того, что хотели компенсировать – это может послужить началом становления в безумии.
61. Любая компенсация является отклонением.
62. Компенсация сопровождается отрицанием, деятельностью, оперирующей отказом40. Она заключается в отрицании отсутствия, недостаточности. Страдающее онтозом бытие формируется через постоянное отрицание первоначального неприятия со стороны матери, отца, неприятия ребёнка, утверждающего свою естественность, оригинальность, исключительность.
63. Очарование, которое вызывает клонирование – клон является отображением изначально телесной души, двойника, Альтер-эго, ангела-хранителя – выражает собой переигрывание: избавиться от одиночества и достичь совершенства, которое реализуется в процессе, в действии, в достижении своей завершённой формы41. В этом смысле, онтоз характеризуется отсутствием совершенства. Бытие, страдающее онтозом, всегда не завершено.
Концепция бесконечности содержит в себе процессы незавершённости, незаконченности, но которые постоянно стремятся к своему завершению. Она является поддержкой замешательства, вызванного видом того, что очаровывает и приводит в ужас, того, что бесконечность, с этих пор, порождает сама по себе.
Двойник вновь вводит момент замешательства: с одной стороны его присутствие позволяет удовлетворить желание обладать Альтер-эго, с другой стороны, он подключает отпечаток страха смешения, страха утраты своей уникальности.
64. У маленького ребёнка нет способностей для уверенного поведения перед лицом наваливающейся на него реальности. Он не может различать её как таковую, из-за своего жизненного плана, из-за своей незавершённости и из-за блокады интегрирующих функций нервной системы – на этапе созревания – которую провоцирует травма. Поэтому он начинает фантазировать и делает это на основе познания, как части своего плана жизни. Здесь появляется мистификация: именно в естественном процессе коренится онтоз; для того чтобы избежать его надо оторваться от природы.
Призраки (фантазмы) – это продукты совращённого воображения.
65. Отрыв от неразрывности вводит становящееся бытие в состояние ожидания: что теперь произойдёт? Он порождает отпечаток ожидания и надежды и активизирует способность к мысли, потому что мыслить значит облегчать своё страдание, спасаться, преодолевать момент разрыва, экзистенциальную чёрную дыру.
66. Мыслить значит избегать страдания; отсюда динамика представлений о том, что страдает тело, а не дух; что благодаря духу можно избежать земной юдоли, т.е образа жизни по модели родительского подавления. Быть материей значит страдать, быть духом значит освобождаться, уходить от цикла страданий.
67. Любая мысль обладает терапевтическим измерением. Бог, дух являются терапевтами. Точно так же, любая продуктивная деятельность вида обладает этим измерением, будь это медицина, религия, философия, искусство, литература, право42.
68. Нарушение неразрывности сужает и фрагментирует нас, т.е. вводит в состояние частности, в котором мы застряли. Из этого тупика рождается мистификация и возможность безумия.
69. Мы оказались сведены к чему-то, что не могло быть, к некоему это, к некоему то, что, к некоему бытию-здесь, к некоему бытию-в-мире и т. д.43
70. Индивидуация является переигрыванием. Индивид – это то, чего нельзя уже разделить; то, что осталось от разделения, после невообразимой многократной редукции.
71. Феномен редукции делает нас бесформенными. Отсюда, в качестве компенсации, потребность в информации, в обретении формы.
72. Приспособление к обществу является переигрыванием этого обретения формы. Спонтанность, непосредственность, т.е. оригинальность, неприемлема, потому что является проявлением неразрывности. Она должна принять форму и стать различимой и приемлемой величиной44.
73. Неприятие бытия в его естественности, в его единственности, в его оригинальности, провоцирует ощущение вытесненности и ставит мать в положение недоступности. Вытеснение, бессознательный элемент, вначале является переигрыванием, интериоризированной агрессией, ауто-агрессией неразрывно связанной с самоподавлением, как сознательным феноменом. Индивид вытесняет то, что происходит из его оригинального бытия: нестерпимое страдание и, в более интенсивной манере, активацию отпечатка нестабильности, небезопасности, утраты уверенности в настоящем, как результата вытеснения матерью во время возникновения, всех факторов нарушающих стабильность, а также вхождение в реакционную динамику. С другой стороны, он ощущает себя переполненным, забитым до отказа, потоком жизни, которая, на его уровне, прерывается нарушением неразрывности, спровоцированным матерью. Он не может больше найти выход для всего того, что накопилось в нём из-за замешательства, в которое он был повержен. Это феномен удержания, бессознательный феномен, сопровождаемый прерывистым дыханием, благодаря которому всё, что происходит, удерживается в себе из-за страха уничтожения, из-за страха быть вновь поставленным под вопрос, из-за страха неизвестности, того, что ожидает тебя. Именно в этот момент определяется содержание бессознательного, это исторически переходная онтозная формация: удержание и вытеснение.
Забвение прошлого является формой вытеснения: подавлением анамнеза. Оно увеличивает внутреннее давление в нас и, вследствие этого, расширяет феномен расширения. Отсюда: человек живёт в забвении (вытеснение) и в то же время его постоянно преследует прошлое (удержание).
74. Многие феномены становятся бессознательными в нас благодаря факту разрыва, связанного с первоначальной травмой или с последовавшими за ней другими травмами. Это нарушение неразрывности вызывает разрывы и в других жизненных процессах и приводит к появлению и удержанию гипнотического и истерического состояний (17-й тезис). В этом случае происходит не вытеснение – переход сознательных процессов в бессознательное – а увеличение феномена удержания, результатом которого, в глобальном смысле, является неспособность перехода от бессознательного феномена к сознательному феномену, что в свою очередь мешает индивиду освободиться.
75. Процесс удержания происходит как пульсация, как не-линеарный, но периодический, ритмичный феномен, порождающий спазмы, периодически проявляющиеся приступы.
Из-за неприятия, подавления, пульсация фрагментируется на пульсации.
В состоянии ожидания (65-й тезис), удержание вновь выходит на поверхность.
76. Удержание, будучи феноменом, позволяющим сгущение, концентрацию является необходимым биологическим феноменом, благодаря которому становится возможным формирование и дальнейшее существование обособленных жизней, отличающихся друг от друга живых существ, как это происходило в случае с первобытными прокариотами. Благодаря генезису одной мембраны становится возможной реализация подобного удержания. В то же время, благодаря многочисленным механизмам обособление не превращается в разделение.
Удержание равным образом проявляется или возвращается в моменты вдохновения, как на литературном, так и на научном или художественном уровне, или в моменты ностальгии: это переполнение предыдущим содержанием.
77. Удержание, будучи активным механизмом, действует, пытаясь поддерживать неразрывную связь с другим, избегая любого разъединения. Оно заодно выражает собой страх отсутствия, сначала матери, потом поддержки в достижении неразрывности.
Удержание другого – т.е. удержание поддержки, хранение её у себя, для того чтобы иметь возможность продолжать переигрывать – действует, например, в тот момент, когда мать отказывает ребёнку в выходе из матки, в момент отказа, который будет подтверждён во время основополагающей травматической сцены и переигран в момент неприятия его роста, его развития как оригинального существа, с целью законсервировать его как поддержку законченности, как реализацию достижения. То же самое происходит, когда один из супругов отказывается отпускать другого и готов сделать всё, чтобы сохранить его, это переигрывание того, что произошло с матерью и с отцом.
Страх быть покинутым раскрывается в удержании, действующем как заклинание.
78. Близость между вытеснением и удержанием происходит из того факта, что эти два феномена связаны с запретом. Кроме того, в первом случае, это активное переигрывание того, что произошло изначально, во втором случае, это пассивное переигрывание, при котором индивид вновь оказывается в состоянии схожем с его первоначальным переживанием запрета, навязанной пассивности.
Вытеснение и удержание тормозят сознательный процесс и, следовательно, увеличивают сферу бессознательного: это бессознательное, как феномен онтоза.
79. В вытеснении, запрет касается функций, благодаря которым возможно завершение текущего процесса, т.е. фазы осознания, отчего вновь появляется гипнотическое состояние.
80. Не только страх страдания45, вызывает вытеснение (73-й тезис), но также возникновение неуравновешенности, приводит к нестабильности, отсутствию безопасности, утрате уверенности. Вытесняется состояние по ту сторону страдания. Тем не менее, связь с ним присутствует: страдать значит быть брошенным, покинутым.
81. Нарушение неразрывности, в тот момент, когда оно происходит, вызывает в нас феномен вдохновения. Течение, поток, прилив, всё, что может представлять собой поддержку этой неразрывности, содержится в нём. Оно больше не может протекать дальше. Одновременно то, откуда мы проистекаем и то, что располагается перед нами, становится другим полюсом, другой крайностью неразрывности, которая, в почти механической манере, вдохновляет содержащийся в нас поток. Мы чувствуем себя вдохновлёнными и сдерживаемыми. Мы ощущаем вдохновение, но мы не можем высвободить его. Это часто будет повторяться в течение нашей жизни, и местоположение этого вдохновения, которое становится утопией, остаётся неизвестным для нас.
82. Из-за переворачивания, происходящего в момент рождения: то, откуда мы происходим, оказывается перед нами – как если бы нам официально представляли изначальные компоненты нашей структуры личности, как если бы наша сущность становилась объектом – в нас растёт замешательство.
Поиск утопии противоречив, тщетен и иллюзорен по своей сути, но он эффективен в своей эффективности. Он заключается в поиске места, из которого мы происходим и с которым мы стремимся восстановить нашу связь.
83. Для того чтобы облегчить напряжение, спровоцированное удержанием из-за невозможности разрядки, индивид начинает переносить и проецировать. Он буквально изливает себя, чтобы облегчить себе жизнь. Для того чтобы освободиться отдают. Таков основной фундамент дара, который часто воспринимают как зло. В тот момент, когда совершается дарение, тот, кто принимает дар, чувствует, что ему в то же самое время передают нечто чуждое ему46. Он не осознаёт феномен, но чувствует тревогу и сильный дискомфорт.
Желание дарить становится желанием изливать себя.
84. Поддержкой может служить мужчина, женщина (во все моменты их жизни), любое другое существо, вещь, предмет, сущность, мысль, концепция. Между ней и тем, что переносится, проецируется, изливается, действует динамика акции-реакции, которая усложняет дурные воспоминания, пережитое индивидом.
Фетиш, идол – это поддержка, настолько забитая переносами, проекциями, излияниями, что она достигает онтологического статуса, существования. Она становится таковой благодаря пресуществлению.
Событие, определённая деятельность действуют равным образом в качестве поддержки, для того чтобы выразить различные модальности плохого самочувствия, которое с самого начала познаёт бытие, страдающее онтозом, тщетно пытающееся сказать, выразить то, что с ним происходит. На деле, любая среда заряжается прошлым бытия страдающего онтозом47.
85. Удержание – болезненный феномен. Поток жизни, не будучи способным излиться, действует как огонь. Именно это описывали мистики всех стран, например, Св. Тереза из Авилы, и об этом часто идёт речь в духовных песнях, воспевающих любовь к богу, чьей профанизированной формой является безумная любовь.
Это происходит не из-за сублимированной сексуальности.
Огонь считают очистительным, к нему стремятся, потому что он позволяет уничтожить удерживаемое в нас, мешающее нам, стесняющее нас.
86. Удержание можно различить в различных переигрываниях: в сдержанных, мертворожденных порывах. Индивид чувствует в себе переполненность огромным дискурсом, жгучим желанием, и в то же время он не может сказать, обозначить, выразить; у него прерывается дыхание и, иногда, он потеет.
Робость является выражением удержания, точно так же как злопамятность и отчаяние.
87. Излияние из-за удержания мощно проявляется в отождествлении. В данном случае происходит двойное движение: индивид переносит себя на другого и производит различные проекции.
Процесс отождествления, в первую очередь в том, что касается отношения матери к ребёнку, представляется носителем феномена десубстантивации, в том смысле, что естественность ребёнка отрицается, и процесс пресуществления начинается из-за того, что, в виртуальности, мать закладывает в ребёнке бытие, которого она желает. Этот процесс является важной составляющей в прививке онтоза. Он многократно повторяется в течение детства, потому что для того, чтобы быть принятым, ребёнок адаптируется к онтозу своей матери, а также к онтозу своего отца, подтверждая передачу онтоза; передачу, осуществляемую в виде прививки48.
Отождествление, в частности, его измерение десубстантивации, закладывает основы для матери-пожирательницы, людоедки, всепоглощающей, кастрирующей матери. Десубстантивация в равной мере является основой педофилии, феномена, распространённого в первую очередь среди мужчин.
Отождествлять себя с кем-либо значит находить замену своему бытию, клона.
88. Зеркало, отражающее сверкающие лучи, отражает неразрывность, символизирует неприятие и, вследствие этого, вызывает удержание, порождённое утратой неразрывности. Любая поверхность разорванной связи может действовать в качестве зеркала, а значит служить поддержкой реактивации изначального разрыва. Надежда вновь обрести неразрывность становится желанием перейти в зазеркалье – уйти от удержания – чтобы выйти за пределы наших ограничений, нашей незавершённости.
89. В подростковом возрасте феномен удержания реактивируется благодаря сексуальному импульсу, и обретает мощнейшее выражение, вызывающее излишества, распущенность молодёжи, но также их ощущение, что они не могут выразить всё, что они непоняты.
Именно в этот период жизни появляется страх быть переполненным, затонуть в потоке жизни, эмоций, от которого, как правило, невозможно избавиться. Тем не менее, это возможно в представлении (литература, искусство), как это зрелищным образом проявилось в романтизме или сюрреализме. В этих течениях индивид выставлял себя напоказ, и выставлял напоказ свой онтоз, так и не поняв сути своего оригинального бытия.
90. Удержание требует поиска вместилища, в котором можно было бы разместить то, что нас переполняет. Оно требует, в том, что касается мужчин, поиска вечно женственного согласно динамике Й. Вольфганга Гёте, и неодолимого желания отдавать, как для того чтобы забыться, так и для того, чтобы вновь обрести неразрывность в нас и в космосе. Иногда обе эти динамики могут быть интимно связанными. Важно, что другой принимает то, что, в каком-то смысле, сдерживает нас, тормозит нас (поиск родственной души). У мужчин это вызывает преждевременное семяизвержение.
Любой, кто слушает, становится вместилищем. Меня слушают, я изливаюсь.
У женщин поиск вместилища осуществляется в динамике самопожертвования, особенно в случае с ребёнком.
91. Излишнее, то, что переполняет, появляется из-за недостатка неразрывности. Замешательство водворяется вновь и представляется здесь как смешение излишнего и недостаточного.
92. Жизнь существа, страдающего онтозом – это постоянный поиск поддержек для переносов и проекций, вместилищ (сливов) для излияния того, что его переполняет. Литература, искусство, философия и т. д., а также различные ремёсла или профессии и т. д., действуют равным образом в качестве вместилищ.
Конец ознакомительного фрагмента.