Звонок
Наутро по выходным Кузовкин любил пить чай. Горячий, с тремя ложками сахара. Кухонное окно глядело на прилегающий частный сектор.
– Кулачье недобитое!
Каждый раз шептал он, глядя сквозь мерзлое стекло на крепкие дома, огороды и заборы. Особенно раздражала колонка, где жители набирали воду в ведра и фляги. Сейчас она напоминала сверкающий айсберг. Стоял морозный декабрь. Бело, искристо, студено.
Над крышами струились вертикальные дымные столбы. Квартиру он получил два месяца назад, как молодой специалист.
– Мелко копаете! Секретарь горкома комсомола!
Но это уже тихо. Про себя. Чтоб никто не услышал.
Вода была в кранах. Холодная и горячая. От этого он чувствовал себя на высоте. Хотя дом был двухэтажный.
У соседей была дочь, десятиклассница. За тонкой перегородкой была ее комната, иногда слышался девичий голос. Кровать установил вплотную к стене. Представлял, что они спят вместе.
Но она при встрече даже не здоровалась.
– Вот юная стерва!
Раздался звонок в дверь. Распахнул. Цыганка, в полушубке, расписной шали, смугло-румяное лицо, и девочка трех лет перед ней. Закутанная в шерстяной платок поверх короткого пальто. Чулочки и легкие ботики на ногах.
– Добрый день, дорогой! Дай воды нам напиться!
Ребенок, глянув черными глазами херувима, пытался шагнуть за порог.
Кузовкин подставил колено, перекрывая проход, и брезгливо отстранив свое
тело вглубь прихожей.
– Так колонка на улице! Не чай! Всем наливает.
Захлопнув дверь, застыв, услышал удаляющиеся шаги, детский плач. Усмехнулся.
На столе его ждал остывший бокал.
– Сволочи! Весь кайф испортили!