Без предупреждения
1
Семь белых роз. Ровно столько удалось выменять у страшненькой тетки-цветочницы на последнюю купюру. Теперь до зарплаты придется сосать лапу и по большей части ходить пешком. Но Руслан просто не мог без цветов.
Год назад в очереди на регистрацию рейса из Петербурга в Москву он заметил загорелую красавицу в джинсовом сарафанчике, таком коротком, что сердце сбивалось с ритма. Стояла чуть впереди, в нетерпении притопывала ножкой. И пока Руслан придумывал, как лучше завести разговор, чтобы не выглядеть навязчивым хамом, – она исчезла.
Ничего, познакомимся в зале ожидания. Но девушки нигде не было. Зона досмотра, кафе, накопитель – там не то, что яблоку, даже вишенке негде было упасть. Обошел закоулки Пулково. Заглянул туда, где ждали посадки пассажиры бизнес-класса. Показал удостоверение журналиста, соврал охраннику про важное интервью. Пронесся взглядом по потным лысинам тюленей, развалившихся на кожаных диванах. Но нигде не мелькнул и лоскуток джинсового сарафана.
Мираж. Галлюцинация. Руслан почему-то расстроился. Как-то слишком близко к сердцу принял – в конце концов не невеста же со свадьбы сбежала… Сто, плюс еще сто в ближайшем баре. И жизнь наладилась.
Уже просто из любопытства он зашел в самолет последним и прошел до самого хвоста. Нет, никаких следов девочки-виденья. Он вернулся к своему месту 9-а, щелкнул ремнем безопасности и заснул. Краем сознания уловил, что кто-то примостился в соседнем кресле. Но разве это повод просыпаться!? Особенно когда внутри коньяк, а рейс ночной. Хотя хороший журналист должен трое суток не спать, ради нескольких строчек в газете – учил их преподаватель на первом курсе, как бишь его звали… Да неважно как. Земля, прощай. В добрый путь!
Посадка получилась неожиданно жесткой, аж зубы лязгнули. Руслан недовольно заворчал и открыл глаза. Рядом сидела та самая красавица из аэропорта. Больше часа он мог бы говорить с прекрасной соседкой или хотя бы просто пялиться на нее. И все проспал. Последний шанс: надо спросить хотя бы имя. Но тут зазвонил ее телефон. Алло, такси. Да, заказывала. Знаете, эта трубка почти разрядилась, пусть водитель наберет другой номер. Записывайте…
Он запомнил цифры – профессионализм не пропьешь! Смотрел, как стройная фигурка удаляется по узкому проходу между кресел. Ждал: обернется. Может быть, даже подмигнет. Размечтался!
И все-таки позвонил. Соврал, что верит в судьбу – очень кстати оказалось, что девушку зовут Людмила. Гуляли по набережной, целовались в темном парке… Так и не стали любовниками, решили остаться друзьями. Видеться стали реже. У Люды появился какой-то жених, что дико злило. Сегодня был последний шанс объясниться – годовщина их встречи. Он никак не мог понять, почему такие даты, обычно, важны для женщин, это же лишь отметка в календаре… Но цветы взял, чтоб наверняка.
Руслан еще не знал, что именно скажет. Приехал на полчаса раньше – собраться с мыслями. Вышел из метро на станции «Баррикадная». Несмотря на раннее утро, было жарко. Уличный музыкант наяривал на огромной балалайке и орал дурным голосом: «а за окошком месяц май, месяц май, месяц май». Эх, если бы. Середина лета, самое пекло. Какой-то школьник снимал видео на мобильник: ясно, через пару минут будет в интернете. Цыганки приставали к прохожим: а дай погадаю. Продавец газет хмуро курил. И над всем этим нависала гнетущая громада сталинской высотки.
Побродил туда-сюда. Мыслей в голове по-прежнему не было. Народ разбежался, цыганки тоже куда-то исчезли. Балалаечник прислонил инструмент к киоску с шаурмой, пересчитал мелочь из футляра и купил минералки. Половину жадно выпил, остальное вылил на бритую голову и красную от солнца шею. Подошел к газетчику, угостился сигареткой. Мужики повернули головы к стеклянным дверям метрополитена. И застыли.
Людмила была в простом белом платье. Но каждый ее шаг привлекал внимание – медленная, грациозная походка хищной кошки. «Да по асфальту каблучки, каблучки, каблучки», – зазвучало в голове, хотя музыкант по-прежнему стоял с глупо открытым ртом. Вот она остановилась, помахала Руслану с улыбкой. Достала из сумочки сигареты. Да, единственный ее изъян. Хотя обещала, что непременно скоро бросит. После свадьбы.
Неужели он позволит ей выйти замуж за своего бизнесмена или депутата, да не важно, кого… Всего-то надо подойти и сказать: люблю тебя! Ведь любит?
Или нет?
Руслан еще не знал точного ответа, приближаясь к девушке. Она молча выдохнула тонкую струйку дыма. Он молча протянул букет.
– Это мне? – притворное удивление, хотя в глазах заискрилась неподдельная радость. – Спасибо.
Подалась вперед, чтобы поцеловать его в щеку. И тогда, нет, на секунду раньше, раздался странный звук. Как будто на той огромной балалайке лопнула струна. Людмила упала и от неожиданности, Руслан не удержал ее. Рухнул на колени, сжимая обмякшее тело, ломая розы, которые вдруг стали красными. А кровь продолжала заливать платье.
Следом грянули еще два выстрела. Дядька у газетного киоска скрючился, как сломанная марионетка. Музыкант упал на два шага дальше, он пытался убежать. Лежал, вытянув руки вперед – так обычно ныряют в бассейн.
Руслан ждал, что следующая пуля достанется ему. Мозг даже подбросил подходящее случаю заклинание: отче наш, иже еси… Но шептал совершенно другое:
– Люблю тебя. Люблю тебя!!!
А выстрела все не было.
2
– Значит, больше ничего не помнишь?
Руслан пересказал историю трижды, со всеми подробностями. Крепился, сдерживал слезы, но когда доходил до появления Людмилы… Он пытался взглянуть на ситуацию со стороны, как на сюжет для репортажа. Слишком больно…
– Тогда подпиши свидетельские показания, – следователь толкнул разлинованные листы через стол. – А потом свободен.
Журналист кивнул и завяз глазами в мелком, кособоком почерке протокола.
Майор Кольцов пил горячий чай. Он вырос в Бишкеке и точно знал: в самую адскую жару не спасут ледяная вода и прочие кондиционеры. Только простуду подхватишь. А на больничный сейчас не отпустят. Звонили из главка – дело резонансное, работать без выходных, достать из-под земли таинственного стрелка. Живым или мертвым.
В кабинет заглянул Славка Семенов, стажер из высшей школы полиции. Подмигнул майору и тут же дико смутился. Покраснел.
– Кирилл Аркадьевич, я от баллистика. Можно докладывать? При нем?..
Кольцов не любил журналистов, даже сильнее, чем многие его коллеги. Было за что. Пять лет назад перевез семью в Москву из Бишкека после очередной народно-погромной революции. Согласился на понижение в должности, куда деваться. Пахал землю носом, вытаскивал на своем горбу расследования преступлений особой тяжести. Наконец, заметили, оценили, продвинули по службе. Дали шанс. Когда он с успехом завершал громкое дело, а начальство уже интересовалось, в каком ресторане будем новые звезды на погонах обмывать…
Год прошел уже, да. А обидно до сих пор. Угораздило его дать интервью некой солидной газете. Думал, хоть здесь не переврут факты. Не бульварный листок же, не глянец какой. Да и сам шеф-редактор вопросы задавал. Кольцов не ждал подвоха. Он привык к другой жизни, ленивой и разомлевшей от постоянной жары. А здесь совсем другая столица – бодрая, агрессивная и (давайте называть вещи своими именами) хитрожопая. В итоге опубликовали даже то, что он озвучил не для печати. Олигарх, подозреваемый в жестоком убийстве жены, успел сбежать в Лондон. А с Темзы, как известно, выдачи нет.
Скандал грянул такой, что о новом звании и перспективной карьере пришлось забыть. Жена собрала вещи и ушла: надоело, говорит, жить с вечным неудачником. Возможно, просто повод ждала. С тех пор он ходил на службу в мятых рубашках, из-за чего приходилось даже в жару китель носить. И дико скучал по наваристому борщу. А сыновей теперь видел лишь два раза в месяц, когда оболтусы приезжали выпрашивать пару тысяч на карманные расходы. Бог с вами, рублей, конечно. Кольцова отстранили от руководства убойным отделом, сняли надбавки. Хорошо еще, в капитаны не разжаловали…
Разумеется, он звонил шеф-редактору, ругался – ну вы же обещали! Тот в ответ: «Покажи мою подпись, где я это обещал?» Да еще и глумливо добавил: выгонят из органов – приходи, возьму криминальную хронику писать. На полставки.
Теперь репортер из этой самой газеты сидит перед ним, распуская нюни. Майор покосился на Руслана. А ведь, похоже, искренне переживает парень. Не выглядит он как подлец, готовый на все, ради щедрого гонорара. Ладно, поживем – увидим.
– Давай. В виде исключения. Лучше пусть из достоверных источников узнают, чем слухи печатать будут…
– Но они и без нас узнают, – понизил голос стажер. – Помните, в прошлом месяце кто-то из наших слил на телевидение запись допроса инкассатора, который 20 миллионов украл? Его еще показали в ток-шоу. У этого, нетрадиционного…
Кольцов в гневе стукнул кулаком по столу. Даже чай расплескал. Ох, Славка. Вымахал – плечи в дверь не проходят. А мозгов с наперсток… Зато честный, таких сейчас мало.
– Давай ближе к делу, – майор выдохнул и дальше старался как можно спокойнее. – Что у экспертов?
Руслан сделал вид, что внимательно читает протокол, а сам навострил уши. Дело-то серьезное, тройное убийство, практически в центре Москвы, на Садовом кольце. Тянет на первую полосу газеты. Слезы высохли сами собой. Пальцы потянулись к нагрудному карману – незаметно включить диктофон. Профессия цинично брала свое, а образ любимой девушки потихоньку рассеивался, как туман на ветру. Работа не прогонит горе и тоску, зато отвлечет. Ненадолго. Потом боль вернется, потом будут горькие сны и километры хождений из угла в угол. Но сейчас надо собраться.
Славка, тем временем, бочком протиснулся в кабинет, закрыл дверь и вытянулся во фрунт. Только что каблуками не щелкнул. Кстати, а почему? Журналист с любопытством глянул вниз и ухмыльнулся: стажер, по случаю жары, был в шлепанцах.
– Баллистики говорят, – тут юноша еще больше понизил голос, до шепота, – снайпер!
– То, что это снайпер, было ясно с самого начала, – майор фыркнул горячим чаем, который как раз прихлебывал. – Все жертвы убиты выстрелом в шею, пуля рвет артерию, мгновенная смерть. Ты подробности давай.
– Винтовка Драгунова, специальные патроны. Их лишь в особых подразделениях применяют. Стреляли с высотки, там есть небольшая площадка с параболическими антеннами. Три гильзы нашли, отпечатков пальцев нет. Но главный вопрос, почему он живой?
Стажер ткнул пальцем в Руслана. Тот опешил. Майор тоже не понял.
– Я в интернете почитал кое-что. Насчет этого оружия. Магазин на десять патронов. Снайпер стрелял три раза. Ему еще несколько пуль выпустить, как чихнуть. Почему девушку завалил, а этого пожалел?
Кольцов допил чай, звякнув ложечкой – и пусть по правилам хорошего тона ее положено вынимать из стакана, но так вкуснее. Потом посмотрел подписанные показания. Пожевал губы в раздумье.
– А может быть, киллеру заплатили именно за троих? Вот он и не стал лишний выстрел делать, – предложил версию Руслан. В его глазах появились искорки азарта.
Следователь хмыкнул. Взял карандаш и подчеркнул две строчки в протоколе.
– Неплохая мысль. Хоть какая-то от вас, журналюг, польза. Говоришь, свадьба намечалась. А что если жених этой девушки не хотел жениться?! Но, допустим, выхода у него не было… Славка, узнай-ка у тех, кто вскрытие делал, вдруг жертва была в положении? Он ведь богатый человек, мог нанять стрелка, чтобы устранить проблему. А тот положил еще двоих для отвода глаз. Надо проверить. Сам поеду, все-таки солидный дядька – бизнесмен, депутат…
Кольцов встал из-за стола, набросил на плечи китель.
– Только ты это… Не пиши в своей газетенке, что у нас завелся маньяк. А то знаю я вас, фантазеров хреновых!
3
Через неделю про маньяка писали уже все газеты Москвы. А еще говорили по радио, сюжеты показывали в новостях на ТВ. Немудрено: за семь дней неизвестный стрелок убил девять человек. Трех офисных клерков поздним вечером у метро Таганка, потом подвыпившую парочку возле Чистых прудов и трех прохожих на Арбате. А в довершении – 12-летнего мальчишку, внука генерала контрразведки. Во дворе элитного дома на Ленинградском проспекте. Преступник стрелял с крыш многоэтажек, успевал уйти тихо и незаметно: никаких свидетелей.
Кольцов не спал третьи сутки. Как и еще сотня специалистов полиции и прокуратуры. Ах да, и ФСБ – безутешный дед сначала тряс следователя за грудки, затем долго рыдал на его плече. Потом приказал своим людям найти каждого снайпера, включая тех, что прошли обе чеченских кампании («Слышите, сукины дети? Каж-до-го!»). Узнать, у всех ли есть алиби.
Самое удивительное: алиби было у всех. Допросили бойцов действующей армии и тех, кто давно уволился. Проверили даже винтовки, которые изъяли после штурма Грозного в далеком уже году. Заглянули в каждый ствол – буквально. Ничего.
Никаких зацепок.
Следователь пил «энергетик». Мелкими глотками – ох, какая же мерзость, но сейчас нужно взбодриться. А кофе уже не помогает. Больше всего в данном деле раздражало то, что не понятен мотив преступника. Но ведь это самое важное, как утверждали авторитеты уголовного розыска, у которых он учился.
– И еще Эркюль Пуаро из старых детективов, – дружелюбно подсказал стажер.
Майор понял, что свои последние мысли произнес вслух. Потер виски – голова раскалывалась.
– Почему он выбирает именно этих людей? На Арбате была толпа. Человек тридцать. Убил троих. Что ему в них не понравилось? Носом не вышли?! Яркая одежда привлекла? Что у них общего – не могу понять.
Славка разлиновал лист на квадратики и кропотливо заносил в эту табличку данные жертв. Да уж… Более разных людей собрать вместе трудно. Высокие и низкие. В дизайнерских платьях и майках-алкоголичках. Брюнеты, блондинки и стриженный наголо пацан.
– А вдруг убийца мстит лично генералу? – предположил юноша. – Любимого и единственного внука застрелил. Чтоб дед страдал. А остальных – для отвода глаз.
– Вряд ли. Риск слишком большой. Взяли бы мы его после первых убийств, вот и не смог бы привести свой план в исполнение. Да и губить столько народу ради мести… Сомнительно.
– Если я прав, то стрелять он больше не будет. Кирилл Аркадьевич, я книжку читал про алфавитного убийцу. Там как раз одного завалили с мотивом, а еще три жертвы были дымовой завесой, чтобы запутать следствие.
Опять замаячил призрак смешного усатого сыщика из книг Агаты Кристи. Кольцов покачал головой: молодо-зелено, куда ты лезешь со своими сказками… Нельзя же быть таким наивным. Одиннадцать человек положить для отвлечения внимания – как-то чересчур. К тому же, личных врагов почтенного чекиста проверили вдоль и поперек, в первую очередь. А потом еще и друзей – на всякий случай.
Но сказать ничего не успел – зазвонил телефон. Стажер снял трубку, послушал квакающий голос и как-то сразу сник.
– Еще двое…
На этот раз снайпер занял позицию на крыше гостиницы «Космос». Разглядывал в оптический прицел традиционную вечернюю пробку, на мосту. Выбрал автомобиль, стоящий посреди затора. Двумя выстрелами уложил водителя и сидевшую рядом женщину. А когда люди в соседних машинах начали истошно орать и тыкать дрожащими пальцами в тревожные кнопки на айфонах, тихо скрылся.
– Не понимаю! Мы явно упускаем что-то важное, – и значит, предстоит очередной жесткий разговор в кабинете начальника («Ты даром ешь свой хлеб, Кольцов! Разыщи эту гниду или я тебя… С позором… Лично погоны сорву!»), а так хочется вздремнуть, хотя бы пару часов. – Должно, должно быть у жертв хоть что-то общее!
– Есть одно совпадение, – сказал вдруг Славка из своего угла. – Я изучил даты рождения жертв. Не знаю про двух убитых автомобилистов, но все остальные – огненные знаки по гороскопу. Шесть львов, пять стрельцов, а еще один был овном.
– Овном? – переспросил следователь, закипая. – Овном, значит?
Стажер опасности не заметил.
– Ну да! Я и говорю: может, убийца – астролог? Экстрасенс?!
Банка с недопитым «энергетиком» впечаталась в стену. В опасной близости от головы юного знатока Зодиака.
4
Руслан сидел в кабинете шеф-редактора и смотрел на стену. Точнее на обложки за прошедшую неделю, которые висели в специальных зажимах-прищепках. Броское название газеты – «Ничего, кроме правды», давно уже было сокращено до некрупного «НКП» и втиснуто в левый верхний угол. Лишь бы расчистить место для сенсационных заголовков. Аршинные буквы сбивали с ног: «Руслан и Людмила: пуля, укравшая их счастье», «Бесславный ублюдок наносит новый удар», «Кровь и ужас: еще три жертвы таинственного стрелка», «Маньяк-снайпер держит в страхе всю Москву» и далее, в том же духе.
– Мне нужна сенсация! Два часа до подписания номера, а ты сидишь тут и мямлишь, – распекал журналиста Алексей Николаевич, шеф-редактор газеты.
Он был уникальной личностью. В юности писал репортажи с крупных строек СССР, но теперь страшно стеснялся этих заметок. За что и отыгрывался на подчиненных: никогда не ставил статью в номер с первого раза. Заставлял переписывать. А вместо заголовков часто использовал цитаты из песен Высоцкого. Говорил: только здесь настоящие эмоции. Правда жизни! Вот и сейчас написал по диагонали на распечатанном тексте: «Идет охота на людей, идет охота». Немного подумав, добавил три восклицательных знака.
– Но мы же не можем передергивать факты, – начал было журналист.
– Дурак ты, Руслан. И не лечишься, – шеф-редактор приоткрыл огромное окно в своем угловом кабинете и снисходительно закурил.
Он выпускал дым через ноздри, а пепел стряхивал в бутылку из-под минералки. Руслан видел яркую этикетку «Бжни». Вообще-то курение в кабинетах редакции было запрещено, и Алексей Николаевич часто штрафовал нарушителей на пол-оклада. Но от пагубной привычки избавляться не планировал. Да и зачем? Сам себя он же штрафовать не будет…
– Смотри, как все хорошо идет, – газетный начальник махнул рукой в сторону обложек. – Мы уже удвоили тираж на этой истории. Ты стал героем, как же – под пулями был, девушку схоронил любимую…
Сказано это было без тени сочувствия, но Руслан давно привык к подобному обращению. Первая СМС от шеф-редактора в день трагедии начиналась со слов: «Между прочим, это не повод опаздывать на работу!»
– Но подтянулись конкуренты, – продолжал Алексей Николаевич. – И нам нужно что-то особенное, уникальное. Мы должны взорвать этот город! А ты говоришь: полиция сама ничего не знает… Бла-бла-бла! Нет информации – придумай. Напишем: по одной из версий маньяк убивает людей, потому что…
Шеф-редактора в коллективе называли Бобром. За спиной, естественно. После обеда он ходил по коридору и грыз зубочистку, предполагая, что выглядит важно и круто. Но журналисты, конечно, посмеивались по углам.
Или, как сейчас, вызывал кого-нибудь к себе в кабинет и грыз, грыз, грыз. А ты себя чувствовал говорящим поленом…
– Нас и так не любят, называют желтой газетой, – канючил Руслан. – Соврем об этой истории, окончательно заклеймят.
Шеф-редактор сплюнул, в большую кадку с фикусом. Цветок стоял здесь еще с тех времен, когда издание было партийным рупором, и считался душой газеты.
– Всегда найдутся люди, которые ненавидят то, что мы пишем. Но газета – только зеркало того мира, того общества в котором мы живем. Нет желтой прессы. Есть страна наша, которая за последнее время изрядно пожелтела и стала совсем попсовой. А иногда сплошной шансон. Тыц-тыц-тыц! – Бобр покрутил перед лицом журналиста классической распальцовкой из девяностых. – Мы именно это и отражаем. Чтобы люди задумались. Чтобы попытались очистить общество от желтизны. Но ты же знаешь, уродам проще пенять на зеркало, хотя у самих рожа кривая… Мы сейчас приукрасим действительность не ради барышей – хотя, куда без них?! Но после этого полиция будет вынуждена делиться информацией, чтобы остановить поток нашей фантазии. А то сделаем обложку: «Генералы МВД крышуют маньяка-убийцу», будут знать!
– То есть, получается, как во времена инквизиции, – сделал последнюю попытку Руслан. – Цель оправдывает средства?
– Конечно! Особенно средства массовой информации, – Бобр ехидно ухмыльнулся. – Ты должен беспокоиться не о своем честном имени, а о суровой реальности: не придумаешь сенсацию прямо сейчас – уволю!
Руслан сжег уже половину клеток мозга, размышляя: по какой причине снайпер стрелял в людей? Почему не тронул его, здорового детину и отличную мишень. Но при этом хладнокровно убил хрупкую девушку. И мальчишку-подростка. А еще бомжеватого старичка на Арбате, на которого по словам очевидцев, без слез не взглянешь – он весь дрожал и кашлял, но продолжал упрямо смолить вонючую самокрутку…
Вот оно! Руслан лихорадочно листал блокнот с записями. Таганка – офисный планктон устроил перекур у метро. Чистые пруды, та же история: парочка целовалась и тянула одну сигарету на двоих. Мальчонка тоже покуривал во дворе, хотя его воинственный дедуля обещал оторвать журналисту… Много чего оторвать, если эта информация попадет в газету. И несчастные автомобилисты у «Космоса» открыли окна, чтобы подымить в пробке. А Люда так и не успела бросить.
– Алексей Николаевич, знаю, это дико звучит, но, кажется, я понял, по какому принципу маньяк выбирает своих жертв!
5
Кольцову хотелось провалиться сквозь землю от стыда и обиды. Его даже не вызвали на ковер. Начальник прислал газету с издевательской резолюцией: смотри, кто умеет работать. На первой полосе – трудно не заметить! – «Минздрав предупреждает: снайпер убивает только тех, кто курит».
– Бред! – выругался майор. – Ну, бред же. Вроде твоих гороскопов!
Он бросил газету Славке, но заголовок с обложки впечатался в сетчатку глаз. И медленно сочился, капля за каплей, забирался внутрь его головы. Овладевая мозгом, вдалбливая в него одну мысль: да как же ты сам этого не заметил?!
– Сходится, – обрадовался стажер. – Теперь сходится.
– Не все. Нам бы еще понять, за что маньяк ненавидит курильщиков. Что они ему сделали?!
Славка поднял руку, как прилежный школьник, решивший пример раньше других.
– Так эта… Закон же вступил в силу. Запрещено курить в общественных местах. Особенно возле метро. А полиция никого не штрафует, не гоняет…
– И убийца решил нам помочь? – следователь засмеялся, задохнулся, закашлялся. – Тоже, выискался, юный друг полиции. Эх, святая простота.
– Вы ругаетесь, Кирилл Аркадьевич, а Госдума закон приняла. Он не работает, что наверняка очень злит депутатов. А вдруг тот самый жених Людмилы нанял киллера, чтобы две проблемы разом решить – невесту нелюбимую устранить и заодно страху нагнать на курильщиков. А? У них же тоже показатели, статистика, эффективность. Может вам еще разок этого… Ну, который жених… Допросить…
Последние слова Славка произносил уже со смущенными паузами. Потому что видел, как багровеет лицо майора. Заполняется пятнами, как в тетрисе, и потом – бац! – гейм овер. Он и раньше не отличался спокойным характером. А недосыпы, неудачи последних дней и вовсе расшатали нервишки, да… Какой-то островок спокойствия еще оставался глубоко внутри. Подсознание, как одинокий Робинзон взирало с островка, как следователь брызжет слюной и матерными словами. А когда устал орать, тяжело опустился на стул и вытер пот со лба… Тогда подсознание подкинуло правильный вопрос.
Зацепку!
Но Кольцов не сразу обратил на это внимание. Продолжал рассказывать, только теперь уже негромко и цензурно.
– Пришел я к депутату. Пообщался с помощником, скользкий тип, булавка для галстука дорогущая – три моих оклада. Говорит: занят хозяин, ждите… Пять минут посидел в приемной – тренькает мой сотовый. Генерал наш… Сразу, без здрасьте: «Из ума выжил? Ты к кому пришел удостоверением махать? От министра звонили уже – нечего тревожить человека. Он о стране думает, за невестой убивается. Какие допросы? Встал и вышел оттуда!»
– А вы что, Кирилл Аркадьевич? – с замиранием сердца спросил стажер.
Ему явно хотелось, чтоб майор послал начальника, ворвался в роскошный кабинет депутата и навел порядок. Может быть, даже еще и нос злодею сломал. Как Чак Норрис.
– А я что? Встал и вышел, – пожал плечами следователь. – Забудь про депутата. Нечего достойных граждан, – точнее, господ! – подозревать. В этом направлении больше не копаем. Ты лучше вот что…
Только сейчас ухватился за ту самую мысль, которую навязчиво подбрасывало подсознание.
– Надо выяснить, как снайпер…
– Минздрав, – перебил юноша. – Давайте называть его кодовым именем Минздрав. Был же когда-то известный убийца Мосгаз. Я передачу по телевизору видел. Следствие вели «Знатоки»…
Славка опять сник. Кольцов покачал головой: нет, ну с кем приходится работать. Пуаро, «Знатоки» – сплошные фантазии. Надо будет позвонить тому журналисту, Руслану. Хоть и не особо приятно. Но надо признать: толковый парнишка, версии выдвигает интересные. А молодежь пусть ногами поработает, раз головой не получается.
– Обойди еще раз места преступления. Опроси всех, кто мог хоть что-то видеть. И выясни главное: как этот… Хорошо, пусть – как Минздрав на крыши попадает. Ведь замки ни разу не взломаны.
– Немедленно доложу, Кирилл Аркадьевич!
– Не-не-не, – устало отмахнулся майор. – Пару часов не тревожь. А лучше три. Чапай думать будет.
Он откинулся в кресле, положил ноги на угол стола. Поверх толстой папки с делом маньяка. И заснул.
6
Славка терпел ровно три часа. Минута в минуту. А потом разбудил следователя звонком на сотовый.
– Я в высотке на Баррикадной, – отрапортовал стажер. – Попался тут один тип. Подозрительный. Застал его в центральном подъезде. Угадайте, что делал? На каждом этаже клеил табличку: НЕ КУРИТЬ! Однозначно, он. Минздрав наш.
– Это Крым наш, – недружелюбно буркнул следователь. – А маньяк, убийца – всегда чужой…
– Так я сразу и спросил: чужих видел, может, был тут кто? – никакого смущения в трубке. – А в ответ: здесь только свои ходят. Мол, ключи от люков на крышу есть только в ЖЭКе. Кто берет, в какой день – расписывается в журнале. А сам гаденько ухмыляется. Сволочь!
Кольцов остановил поток сознания решительным «кхе-кхе».
– Ближе к теме. В ЖЭК зашел? Журнал смотрел?
– Обижаете, товарищ майор! Первым делом проверил паспорт мужика с табличками, чтоб знать где искать – мало ли что. А потом уже допросил коммунальщиков. Журнал у них, конечно, та еще филькина грамота. Иногда по много дней не заполняют. Проверил: незадолго до первой атаки Минздрава никто ключи от нужного подъезда не брал.
– Черт! – ругнулся следователь.
– Но записано, что в то утро кровельщики работали на крыше другого подъезда, – продолжал Славка и, судя по залихватским интонациям, у него было много интересных подробностей. – Там у одного крутого дядьки квартиру по весне затопило, ливень был. Плесень пошла по потолку. Он долго судился с ЖЭКом, чтоб крышу починили…
– Да не тяни ты! – не выдержал следователь.
– Короче, двое работяг сидели на крыше высотки. Помните, там центральная башня на 24 этажа, а две по бокам – ниже? Смотрели они сверху на крышу соседнего подъезда. И видели, – выдержал паузу, для драматизма, – снайпера! Точнее, незнакомого гражданина в форменной куртке с буквами на спине. Мужики не приглядывались, подумали, что тот антенну пришел настраивать – вроде, около «тарелки» копошился. Поговорил с ними, к сожалению, не помнят никаких деталей. Сами точно стрелять не могли – руки у обоих дрожат, мама не горюй. Пьют много. Эту неделю провели в шабашках и запое, потому раньше не говорили, что видели стрелка. Тот подозрительный тип, что таблички клеил – Смирнов его фамилия, – как раз подходит под описание и имел доступ к ключам. Два месяца назад брал нужный, в журнале зафиксировано. Мог дубликат сделать, а потом уже не записываться. Давайте я его арестую?!
Кольцов ухватил главное слово – «дубликат». Но для начала полагалось возразить стажеру, чтоб не забывал, кто тут главный.
– Отставить аресты! Ты на людей вот так сразу не бросайся. Маньяк вряд ли будет нагло появляться на месте преступления. Это сказочки, что убийц все время тянет вернуться. Прячутся они, сидят тихо, как мыши. Да и потом, откуда у твоего подозрительного Смирнова ключи от остальных крыш. В других районах. Не подумал?
В трубке Славка тяжело вздохнул. Не подумал, да.
– Но про дубликаты – это ты молодец! – майор знал, что иногда подчиненных надо хвалить. – Проверь-ка журналы во всех ЖЭКах. И расспроси охрану в гостинице «Космос». Сравни данные: кто и когда брал ключи. Смотри с начала года. Если не найдешь совпадений, ищи журналы за прошлый год. Вот кто имел доступ к этим крышам – тот и есть Минздрав!
7
Руслан пересчитал пальцем нули на обложке. «Миллион за маньяка! Газета заплатит деньги тому, кто предоставит достоверную информацию о личности снайпера». Такое объявление напечатали в экстренном выпуске, который сейчас раздают бесплатно на станциях метро. А еще дали номер его личного мобильника, который теперь звонил непрерывно.
– Да-а-а-а, не любит тебя наш Бобр, – посочувствовал Шота Шалвович, сосед по кабинету. Мудрый человек. – Впрочем, он никого не любит. И денег не даст.
– Как не даст?
– Ну, может и даст, но точно не миллион. А чего ты удивляешься? Обычная замануха. Скажет потом, что информация была недостаточно полной. Или соврет, что его зять раньше позвонил, еще и семейный бюджет пополнит…
Конец ознакомительного фрагмента.