Перед Манежем
МАНЕЖНАЯ ПЛОЩАДЬ была образована в 1937 году на месте снесенных построек Охотного ряда. С 1967 по 1990 год носила название площади 50-летия Октября.
Трудно поверить, но сравнительно недавно здесь вообще не было никакой площади. На этом месте лепилось друг к другу множество домишек, в основном одноэтажных и кургузых. В них торговали, выпивали, ужинали да и просто жили.
Среди этих отнюдь не роскошных строений выделялись два известных на всю Москву места. Это трактир «Низок», он же «Обжорка», и Лоскутная гостиница.
У первого был профиль юридический. Тут за столами бражничали спившиеся так называемые «аблакаты от Иверской». Они действительно подыскивали клиентуру возле Иверской часовни, здесь же за гроши да за «косушки» водки составляли всевозможные прошения и жалобы. Особым уважением среди них пользовался некий Николай Иванович. Он обслуживал купцов, зажиточных мещан, и навещал его сам знаменитый адвокат Ф. Н. Плевако.
Лоскутная гостиница в те времена располагалась по адресу: Тверская улица, дом №3.
Несмотря на затрапезное название, гостиница слыла роскошной. Один из современников с восторгом вспоминал: «…полутемные коридоры, просторные номера с бархатными шторами и драпировками, мебель красного дерева, самовар на овальном столе, филипповские калачи – и у письменного стола со множеством ящиков молодая, очень привлекательная девушка с милой улыбкой, высоким лбом, над которым, как венец, уложены две туго заплетенные косы».
Этой девушкой была Лариса Рейснер – будущая революционерка, писательница и возлюбленная поэта Николая Гумилева.
Вообще, творческая интеллигенция России любила Лоскутную гостиницу. Здесь, в частности, писатель Андрей Белый впервые встретился со своей будущей спутницей Асей Тургеневой. Здесь Мария Алексеевна Оленина-д’Альгейм устраивала музыкальные концерты (этот своего рода клуб назывался «Дом Песни»). Живал писатель Петр Боборыкин, возмущавшийся распорядком своего соседа – шалого и богемного Леонида Андреева:
– Представьте, я встаю в шесть утра, к девяти поработал уже, а он в девять только возвращается.
Впрочем, иной раз в этой гостинице случались вещи неприятные. Однажды, например, купец Иван Петрович Свешников решил купить у генеральши Марии Степановны Рооп принадлежавший ей довольно большой лес неподалеку от Москвы. Лес был осмотрен, цена согласована, но генеральша все-таки, на всякий случай, решила посоветоваться с мужем Христофором Христофоровичем, находившимся в то время по делам в Москве.
Зная, что супруг обычно останавливается в Лоскутной, г-жа Рооп с г-ном Свешниковым подъехали к гостинице, поднялись на второй этаж, толкнули дверь рооповского номера и оказались в шикарном салоне. Только почему-то всюду, – на диване, в креслах и на столике, – были разбросаны детали явно не мужского туалета. Генерал крикнул из спальни:
– Кто там?
После чего оттуда же, из спальни, выскочила полуодетая француженка и, увидав пришедших, с громким визгом бросилась обратно.
Сделка все же состоялась, но уже без санкции бедного Христофора Христофоровича. После случая в Лоскутной генеральша с мужем развелась.
Эта солидная гостиница, словно магнит, притягивала воров и прочих нечистых на руку людишек. С ними, правда, случались и курьезы. Однажды, например, городовому показался подозрительным мужчина, проезжавший ночью на извозчике по улице Тверской с огромным ящиком.
– Что в ящике? – спросил страж порядка, остановив извозчика.
– А я почем знаю? – ответил седок.
После чего сознался, что ящик стоял перед входом в Лоскутную.
Когда ящик вскрыли, в нем обнаружились только осколки стекла (видимо, оставшиеся после разудалого купеческого ужина).
– Честное слово, – заявил воришка, – если бы я знал, что здесь такая дрянь, я бы и трудиться не стал. Я почему-то думал, что в ящике если и не серебро, так по крайней мере мельхиор.
Однако же подобное признание его не оправдало.
А в маленьком безымянном трактирчике на задворках Лоскутной гостиницы собирались здешние книготорговцы. В те времена на нынешней Манежной площади было довольно много букинистов, в основном торгующих учебниками и литографированными конспектами довольно скверного полиграфического качества (сказывалась, разумеется, близость к консерватории и университету). Тут они решали свои незамысловатые дела – обсуждали цены, сплетничали, иной раз обменивались книгами. В этот клуб по интересам с удовольствием ходили начинающие букинисты со всего города Москвы – ведь разомлевшие от водки и разоткровенничавшиеся патриархи иной раз выбалтывали сокровеннейшие тайны ремесла.
Еще на месте нынешней Манежной площади было строение религиозного характера – так называемый дом Единоверческого монастыря. Впрочем, этот дом вошел в историю довольно своеобразно.
Как-то раз веселые ассенизаторы выкачали из тамошней выгребной ямы нечистоты и, расшалившись, стали поливать ими окрестности. Скандал был достаточно крупный. «Когда же наконец прекратятся безобразия этих „золотарей“, а нечистоты, вывозимые ими со дворов домов, не будут выливаться на улицы?» – пользуясь случаем, возмущалась газета «Московский листок».
Увы, на этот риторический вопрос никто не мог ответить.