Изменения
Когда я проснулся, то попробовал проанализировать произошедшее: свои поступки, ситуацию. У меня была злость на Канаду за то, что он пытался использовать меня, как тупого быка. У меня была злость на себя за собственную трусость. А ещё меня просто в тупик ставил ряд деталей.
Почему я не дал Хряку убежать? Почему я так спокойно сказал Канаде забыть мой телефон? Это было не похоже на меня прежнего.
Анализируя свои ощущения, я понял, что совесть меня не беспокоит. Совершенно.
На будущее я пообещал себе более тщательно выбирать знакомства и думать головой. Среда определяет сознание. В моём случае – круг общения диктует модель поведения. Выбирай, с кем общаться. За неправильный выбор плати дальнейшим развитием своей жизни. Перспектива сидеть в камере с двадцатью «гепатитными» меня не радовала. Верхом карьеры при таком варианте было бы стать одним из них, а татуировать себе на ладонях «Не забудь дать сдачи» мне не хотелось.
Канада сделал мне татуировку. Я заплатил ему за работу безо всяких скидок с его стороны. Я ему не должен. Он был готов зарезать человека, хотя и обещал мне ничего не делать и говорил, что у него нет оружия. Он кидал меня. Я кинул его. Сделал это из-за страха за свою шкуру, но какая разница? Это уже мои проблемы. По большому счёту, он мне никогда особо не нравился.
Выводы показались мне забавными, и я, взяв в руки ручку, записал их в тетрадку. Изредка делал это. Уже дописывая, поймал себя на мысли, что пишу левой рукой. Левой.
Я не был левшой. Я никогда не писал левой рукой. Ни разу за всю свою 24-летнюю жизнь. Почерк был опрокинутым назад, острым, отрывистым и плотным. Не моим. Что удивительно, но никакого неудобства от писания левой я не испытывал.
Вот так всё это и началось.
За четырнадцать дней татуировка прижилась на моей коже. Отшелушилась, стала чуть-чуть светлее, но сохранила яркий насыщенный глубокий чёрный цвет. Спасибо Васе Канаде за канадскую краску, три прохода и глубину по максимуму, на которую он колол.
За это время я обнаружил ещё ряд странных изменений во мне. Моя левая рука по функциональным возможностям стала абсолютно равной правой. Я уже даже зубы стал чистить, держа зубную щётку левой рукой.
В левой ладони начало постоянно присутствовать ощущение тепла, словно в ней лежал какой-то мягкий округлый невидимый предмет температурой градусов 40—45.
По спортивной привычке я пару раз в неделю выходил на спортивную площадку своей бывшей школы, что была в пяти минутах ходьбы от дома. Подтягивался там на турнике, отжимался на брусьях, имитировал борцовские приёмы. Двадцать проходов в ноги с правой ноги, двадцать проходов с левой. Как-то так.
В форме я был неплохой. Не такой, конечно, как в девятнадцать лет, когда выиграл чемпионат области по вольной борьбе, но себя не запускал. К примеру, у меня был такой рекорд: я мог подтянуться пару раз на правой руке и почти один на левой.
И вот вишу я на турнике, поднимаю прямые ноги к перекладине – качаю животик. Сделал пятнадцать повторов, спрыгнул, чуть передохнул. Опять подпрыгнул, повис на правой, подтянулся на ней один раз и ещё немного. Сменил руку, стал подтягиваться на левой. Я подтянулся десять раз…
Я так перепугался, что спрыгнул, хотя не устал и мог бы продолжить. Не знаю, какой рекорд книги Гиннеса в подтягивании на одной руке, но уверен, что мог бы его побить.
Я стоял и ошарашенный смотрел на свою левую. Да что, чёрт возьми, происходит?