Глава пятая
Бангкок вернул Чонгу ощущение опасности. Это был период военных переворотов. Звуки города были похожи на рычание диких животных, всюду были люди в поисках работы, жилья, удовольствий. На одном из уличных рынков вблизи Королевского дворца к нему подошел невысокого роста и крепкого телосложения человек и предложил работу.
Чонг не нуждался в деньгах, его запасы медленно тратились, но в их деревне не было принято отказывать людям, а уж тем более незнакомцам. Вечером он оказался в ангаре. Там висела серая туча сигаретного дыма, в полутьме были видны силуэты сидевших за столиками мужчин, они шумно спорили, выясняли отношения и с любопытством поглядывали на немногочисленных женщин, которые заметно томились, вдыхая алкогольные пары, едкий дым и запахи тел. Посередине ангара был ринг. Квадратное возвышение, огороженное канатами, такое же, как в рассказах старого шамана во время тренировок муай тай.
Руки Чонга обмотали веревками и его вывели на ринг. В противоположном углу он увидел молодого тайца, глаза его злобно поблескивали, он нервно пританцовывал на месте, выставляя кулаки, которые резко взмывали в сторону Чонга. Начался бой. Таец атаковал Чонга, пытаясь вонзить в него то локоть, то колено. Любой его удар встречал защиту, лицо Чонга было невозмутимо спокойным. Его противником был профессионал из муай тайя, публика знала и активно поддерживала его все пять раундов. Но уже через несколько минут возросло количество тех, кто оценил подготовку никому не известного молодого парня, и хлипкие аплодисменты раздавались все чаще и чаще в его адрес. Чонга за этот вечер выводили на ринг три раза по пять раундов, которые продолжались пять минут. Вторым соперником был каратист из Кореи, в третьем бое на ринг вышел американский кикбоксер, которого все называли Лысый Череп, он выставил свое огромное как гора тело, и зал взорвался от ликования, предвкушая легкую победу над пареньком из Бирмы. Но Чонг не знал усталости, его движения были так стремительны, что человеческий взгляд не успевал уследить за приемом, использованным им. За весь вечер он не пропустил ни одного удара и ни одного удара не нанес. Чонг изматывал противников, они сдавались, не выдерживая темпа, навязанного Чонгом. Была и еще какая-то неведомая причина, которая влияла на волю противника, об этом шептались опытные бойцы и зрители. Толпа неистовствовала и настаивала на продолжение боя. Через два часа стало понятно, что Чонг несокрушим, хотя он только защищался, это озлобило публику. В него стали кидать еду и пустые жестяные банки, галдели и свистели. Чонга вытолкали на улицу, и какая-то женщина спрятала его в мусорном баке…
Утром Чонг отправился на поиски более спокойного места. Он знал, что самое безопасное – это монастырь, там можно укрыться от жары и определиться с дальнейшими перемещениями по Таиланду. Несколько часов он плутал по улочкам Бангкока, натыкаясь везде на суету города и не понимая, как ориентироваться в этом огромном каменном лабиринте. Выбравшись к реке серо-зеленого цвета, он побрел вдоль берега, всюду были торговцы и причудливые строения из разных эпох, все это разнообразие пугало его. И только на заходе солнца он увидел заветные ворота и вошел в храмовый комплекс. Красные с позолотой крыши сияли в лучах уходящего солнца. Спокойствие царило здесь, лишь вечерние птицы и поющие монахи где-то в глубине храма нарушали безмятежную тишину. Даже местные псы, увидев Чонга, отреагировали вяло, словно охраняя тишину, а не порядок этих мест. Шла вечерняя служба, монахи неподвижно сидели в позе лотоса и пели мантру очищения, он присоединился к ним и погрузился в благостное звучание их голосов. После службы Чонг подошел к старшему монаху и попросился на ночлег. Без вопросов его отвели в одно из каменных строений. Это был просторный холл, у одной из стен он увидел алтарь, где горела свеча, освещая фотографию старика со счастливыми глазами и бритой головой. Он устроился возле алтаря на соломенной циновке. Стайка комаров неустанно кружила над его неприкрытым телом и собаки ворчали у двери, недовольные присутствием постороннего на их территории.
Свеча погасла, и ночь коснулась его сознания. Во сне к нему пришел старый шаман. Он всю ночь пел песню, прерывая свой голос звуками моря и воем ветра. Чонг открыл глаза и вместо темноты ночи увидел удивительный остров с белоснежными пляжами и изумрудное море. Он вошел в воду и поплыл. Его сопровождала пестрая стайка рыб, лучи солнца, дотягиваясь до самого дна, освещали путь под водой. Когда Чонг проплывал мимо красных пористых кораллов и зеленых водорослей, песня шамана прервалась. В их густой заросли он увидел тело человека, это был мужчина. Ужас и мольба о помощи застыли на его лице. Чонг устремился к нему, но море и человек исчезли.
А вместо этого он увидел перед собой белую стену и фотографию на алтаре все того же бритого старца. Кто-то лизнул его в голую пятку, Чонг вскрикнул от неожиданности и приподнял голову. Тигренок, как кошка, терся о его ступни. Спинка была полосатая, а бока в пятнашках. Увидев, что пришелец проснулся, тигренок отскочил на безопасное расстояние и внимательно смотрел на Чонга, а вокруг собрались монахи, они с любопытством ждали развития ситуации. Чонг протянул тигренку руку, зверь сначала отскочил, а потом по-пластунски подполз и уцепился зубами в палец. Сохраняя спокойствие, Чонг дружелюбно поздоровался с рыжим озорником. Тигренок лизнул руку и улегся рядом с Чонгом, демонстративно зевая и показывая свои острые, хотя и молочные, зубы.
За завтраком один из монахов рассказал Чонгу историю, как год назад монахи верхнего храма нашли тигренка. На севере страны в засушливый сезон часто бывают пожары. Малыша нашли в выжженной части леса, испуганного, совсем крошечного, с опаленной шерсткой, и принесли в монастырь. А во время празднования нового года привезли в качестве подарка в этот известный в стране храм. Тигренок прижился в храме, но никого не подпускал к себе. Чонг оказался первым человеком, к которому подошел тигр.
Тигр по традициям Таиланда – благородное животное, общение с ним – одна из сложнейших медитаций, которые долгие годы осваивают монахи. Зверь чувствует любую эмоцию и особенно страх. Только по-настоящему бесстрашного человека допускает к себе этот зверь и воспринимает как равного. Старший монах храма, узнав о случившемся, сам лично сделал Чонгу сак янт на его спине с правой стороны. Напротив Ханумана появилась магическая татуировка в виде тигра. Тигренок, которого прозвали Кинг, с детским любопытством наблюдал за ритуалом. А когда процесс нанесения был закончен и монах прочитал молитвы, Кинг подлез по руку добродушного молчаливого мастера в оранжевых одеждах и лизнул тату своим шершавым, как наждак, языком. Чонгу предложили остаться в монастыре. Но обещание данное старому шаману и сон-видение призвали Чонга двигаться дальше, он отправился на восток к морю, пытаясь понять, что хотел сказать ночью его учитель.