Глава 3
Новая техника
Ночь осенняя – долгая, низко надвинуты седые папахи облаков, сеет мелкий дождь. Замечательная погода! Такой ночью не пролетит высотный дальний разведчик «Дорнье» Do-17, не сфотографирует землю, что расстилается под его крыльями. Но все равно – настороже и девчонки-зенитчицы у своих длинноствольных полуавтоматических и автоматических пушек. Наготове – прожектористы, готовые поймать в слепящие столбы света раз и навсегда заученный ненавистный силуэт. Наготове звукометристы и радисты, чтобы загодя обнаружить угрозу и передать на аэродром дежурному звену легкокрылых Як-9 или лобастых Ла-5. Затерянную в лесах Подмосковья неприметную железнодорожную станцию охраняли, как неприступную твердыню, – и с земли, и с воздуха. На лесных, хорошо укатанных щебенчатых дорогах дежурили патрули отдельного стрелкового батальона НКВД. На перекрестках стояли замаскированные трехосные бронеавтомобили БА-10 с башнями от легких танков Т-26.
Конечно же, против танков, да тем более сейчас, этот броневик тягаться не мог. Но вот для пехоты его «сорокапятки» и спаренного пулемета было вполне достаточно! А шрапнельные снаряды Щ-240 унитарных выстрелов УЩ-243 и вовсе превращали тела в ненавистной серой, «фельдграу», униформе в фарш «по-рейнски»! Они несли в себе несколько слоев свинцовых пуль, уложенных вокруг центрального заряда, – и это было самое страшное для вражеской пехоты оружие!
Вместе с броневиками дежурили в секретах и мотоциклы с пулеметами.
Такие меры безопасности были приняты не зря.
Глубокой дождливой осенней ночью могучий паровоз «Иосиф Сталин» притащил на затерянную в лесах станцию воинский эшелон. Выбрасывая клубы угольного, черного дыма, весь окутанный клубами пара, локомотив остановился с пронзительным металлическим скрежетом.
Сразу же у платформ выстроились бойцы в синих фуражках с малиновыми околышами. В ночи раздалась отрывистая и резкая перекличка команд, сопровождаемая лязгом оружия и топотом сапог.
Гвардии лейтенант Стеценко тут же скомандовал своим танкистам строиться. Бойцы первой и второй тяжелотанковых рот вместе с инженером полка и зампотехом торчали здесь вот уже три дня – и все в обстановке строгой секретности. Просто среди ночи объявили тревогу, погрузились в «полуторки», и с соблюдением мер светомаскировки они покатили на железнодорожную станцию. Вместе с танкистами был и представитель особого отдела – как же в секретном деле без него?..
И вот после трех суток ожидания Степан Никифорович, наконец, смог увидеть то, ради чего они здесь были. Точнее, он смог увидеть только лишь серо-зеленый брезент, под которым угадывались очертания чего-то массивного.
Когда брезент был снят, под ним оказались стальные тела неведомых танков. Мокрая броня блестела, словно лакированная. Брезентовые чехлы на массивных пламегасителях темнели от напитавшей их влаги.
– Какие пушки здоровые на этих танках! – удивился один из молодых наводчиков.
– Да, самые большие, что есть на боевых машинах… – кивнул Степан Никифорович.
Он, опытный ветеран, начавший войну еще в Финляндии – на первых в мире трехбашенных танках Т-28, был поражен. Стеценко воевал и на тяжелом «сухопутном крейсере Сталина» Т-35, и на непобедимом богатыре – «Климе Ворошилове». На «тридцатьчетверке» различных модификаций и даже на легких танках. Так случилось, что ему довелось «перепробовать» практически все конструкции отечественных боевых машин. Ему выпала интересная военная судьба, если так вообще можно было выразиться относительно всего того, что довелось пережить не раз горевшему в боевой машине опытному «бронетанковому бойцу».
Новые танки отличались компактными размерами, в конструкции внешне выделялись наклонные броневые листы, широкие гусеницы, массивные, выдвинутые вперед башни обтекаемой формы. И конечно же – толстые «хоботы» пушек, увенчанные двухкамерными дульными тормозами.
– Экипажи! Разобраться по машинам, приступить к разгрузке железнодорожных платформ. – Отдав приказание, Степан Никифорович невольно усмехнулся. Получается, что локомотив «Иосиф Сталин» привез на подмосковную станцию состав с тяжелыми танками с тем же названием.
Танкисты вместе с железнодорожными служащими и техниками приступили к разгрузке техники. Тут же подъехали и «полуторки» с другими танкистами. Те тоже быстро разобрались по машинам и стали помогать в разгрузке нового смертоносного оружия. Неразберихи не было: все команды исполнялись четко, хоть прибывшие были и из разных подразделений. По разумению Степана Никифоровича, это было сделано также из соображений секретности.
Тяжелые машины, ведомые механиками-водителями, сидящими в открытых люках, осторожно съезжали по аппарелям из толстых брусьев. Боевая масса нового танка составляла 46 тонн, поэтому съезжать нужно было очень аккуратно. Командиры экипажей направляли бронированных монстров вспышками карманных электрических фонариков. Вскоре разгрузка была завершена. Подогнали топливозаправщики, наполнили баки тяжелых танков соляркой.
– Строиться! Равняйсь! Смир-рна! Приказываю: построить боевые машины в колонну и проследовать в расположение части. На марше соблюдать полное радиомолчание и светомаскировку. Двигаться будем за грузовиком в голове колонны, он будет подсвечивать задними фарами. По машинам!
– Есть!
Грохочущая, лязгающая стальными сочленениями бронированная змея потянулась по лесной дороге обратно.
Строй тяжелых танков новой конструкции смутно обрисовывался в рассветном тумане. Мелкие капли влаги скользили по бронированным бокам толщиной 90 миллиметров, они собирались в ручейки и стекали по надгусеничным полкам под массивные стальные траки. Покатые «лобастые» башни были увенчаны толстыми стволами 122-миллиметровых орудий – самых мощных в мире!
Степан Никифорович Стеценко не уставал любоваться и восхищаться новой боевой машиной. Новый тяжелый танк был существенно компактнее широкого и массивного «Клима Ворошилова». Именно из-за размеров КВ-1 и получил весьма нелицеприятные прозвища вроде «чемодана» или «стального бегемота». Но «Иосиф Сталин», в отличие от своего предшественника, был и гораздо ниже, так что и обнаружить, и подбить его становилось весьма непросто. Степан Никифорович, как опытный танкист, знал еще и о так называемом «экране местности». Как правило, «экран местности» составляет около метра. Половина этого метра приходится на клиренс, остальное закрывает примерно треть высоты корпуса танка. Большая часть верхней лобовой детали корпуса экраном местности уже не закрывается. Однако новая боевая машина была более компактной, с низким силуэтом. Это был тяжелый механизированный боец, рассчитанный на тяжкую и кровопролитную борьбу с превосходящим противником.
Теоретическую часть танкисты уже освоили, наступал черед опробовать новую технику на полигоне.
Командира тяжелотанковой роты, как бывшего механика-водителя, интересовало «пламенное сердце» «Иосифа Сталина». Могучий танк прорыва имел не менее мощный двигатель: двенадцатицилиндровый V-образный дизель «В-2-ИС» мощностью 520 «лошадей».
Маневренность «ИСа» при такой мощности и массе в сорок шесть тонн была не слишком хорошей. И тем не менее удельное давление гусениц ИС-2 на грунт составляло около 0,8 килограмма на квадратный сантиметр.
По этой величине советский тяжелый танк прорыва намного превосходил немецкие средние и тяжелые танки. У первых были слишком узкие гусеницы, а тяжелые – были чересчур перетяжелены. Да и удельная энерговооруженность у «уберпанцеров» была тоже не ахти какая.
Максимальная скорость ИС-2 не превышала 35 километров в час, однако для тяжелого танка прорыва это было не так существенно, как возможность уничтожения тяжелобронированных танков противника, бетонных огневых точек и противотанковых батарей. «Иосиф Сталин» умел также и держать удар – с его наклонной лобовой броней толщиной в 120 миллиметров и наклонными же бортами – 90 миллиметров. Также была бронирована и тяжелая башня танка прорыва: 100 миллиметров – лоб и маска орудия и 90 миллиметров – борта башни.
И тем не менее подвижность на пересеченной местности у нового советского «супертанка» была вполне приемлемой – вражеские окопы он вполне мог «утюжить», равно как и идти на прорыв по «лунному пейзажу» после мощнейшей артподготовки.
Ни «Пантера», ни тем более «Тигр» или «Фердинанд» подобного сделать не могли.
«Иосиф Сталин» в основном вел бой в одном строю со своей пехотой, прорывая укрепления противника. А вот для развития прорыва использовались более быстрые и подвижные «тридцатьчетверки».
Механики-водители довольно быстро освоили новую боевую машину, и особых сложностей здесь не возникло. Конечно, «детских болезней» хватало и с двигателем, и с трансмиссией. Но танкистам было оставлено время, чтобы досконально разобраться с особенностями новых тяжелых танков.
Совсем не так, как в сорок первом, накануне войны… Тогда механики-водители учились управлять легкими пулеметными танкетками Т-26А, а потом пересаживались на тяжелые КВ-1 и на сверхтяжелые КВ-2 со 152-миллимметровыми гаубицами. Или на пятибашенные бронированные монстры Т-35. К тому же одновременно с этим шло реформирование бронетанковых войск Советского Союза, и многие части были некомплектны. Результаты такой «боевой учебы» Степан Никифорович Стеценко, тогда еще старшина, наблюдал в злополучном треугольнике Луцк – Дубно – Броды…
Разбитые бронированные остовы на переправах, брошенные «сухопутные линкоры Сталина» – Т-35, брошенные КВ-2, брошенные КВ-1, брошенные «тридцатьчетверки» с выведенными из строя коробками передач, без топлива, со сломанными деталями, к которым и не подобрать запчастей.
Степан Никифорович прикрыл глаза, вспоминая…
Так было.
Но сейчас чаша весов переменчивой фронтовой судьбы качнулась в другую сторону. Есть время учить молодежь, есть время заниматься боевым слаживанием экипажей и подразделений.
Но был и у ИСа недостаток, причем связанный с его главным достоинством – подавляющей огневой мощью.
В сентябре 1943 года известный советский артиллерийский конструктор Федор Федорович Петров направил письмо главному конструктору Челябинского Кировского завода и опытного завода № 100 Жозефу Яковлевичу Котину о возможности вооружения тяжелых танков «Иосиф Сталин» крупнокалиберными пушками. Речь шла об артиллерийских системах калибра 107, 122 и даже 152 миллиметра!
В принципе, такая идея была отнюдь не нова – еще тяжелые танки «Клим Ворошилов» предполагалось вооружить 122-миллиметровыми орудиями, были изготовлены даже опытные «объекты». Это не говоря уже о совершенно монструозном проекте КВ-2 с шестидюймовой гаубицей во вращающейся башне!
Конструктор Котин выбрал для усиления вооружения танка «Иосиф Сталин» 122-миллиметровую гаубицу-пушку А-19. Это орудие отличалось универсальностью, относительной для такой артсистемы компактностью и подавляющей огневой мощью.
И после согласования технических деталей Жозеф Яковлевич получил согласие лично от Иосифа Сталина на установку гаубицы-пушки А-19 в танк собственного имени.
В конструкторском отделе завода № 9 под руководством Федора Петрова пушка А-19 была доработана для установки на танк: на нее установили дульный тормоз для демпфирования весьма сильной отдачи. Также были разработаны более компактные противооткатные устройства, конструкторы улучшили также систему наводки на цель для удобства наводчика в тесноте боевого отделения танка.
Танковый, доработанный и модернизированный вариант гаубицы-пушки А-19 получил наименование Д-25Т. Массовое производство самого мощного танкового орудия в мире было запущено на заводе № 9 незамедлительно.
При всей мощи новое танковое орудие сохранило главную особенность «прародителя»: раздельно-гильзовое заряжание. А что значит загнать в казенник орудия сначала бронебойный или осколочно-фугасный снаряд в четверть центнера и вслед за ним – еще и метательный заряд, который весил пятнадцать кило?! К тому же заряжающий большинство действий выполнял левой рукой. Так что даже самые лучшие экипажи показывали скорострельность максимум три выстрела в минуту.
А вот немецкие танковые пушки калибра 88 и 75 миллиметров были с унитарными боеприпасами, и скорострельность у них была существенно выше. Да к тому же и прицелы «цейссовские». Вот и получается, что наша танковая пушка – это своеобразный «молот» против немецких «отбойных молотков». Наша 122-миллиметровая Д-25Т как ахнет – и в гробину с гарантией! Но повторный выстрел сделать из нее ой как нелегко…
А немецкие танки, противотанковые пушки и зенитки «acht-acht» – «восемь-восемь» могли лупить наши машины в хорошем темпе.
Впрочем, тут уже многое зависело от выучки экипажа и мастерства каждого отдельно взятого танкиста. Чем во время боевой учебы и занимались.
– Снаряд!
– Есть снаряд! – Стальная болванка весом в четверть центнера ушла в казенник орудия.
– Заряд!
– Есть заряд! – Следом пошла пятнадцатикилограммовая латунная гильза метательного заряда.
Закрыт клиновой затвор орудия.
– Дистанция тысяча, лево двадцать – танк противника – огонь!
– Лево двадцать, дистанция тысяча – готово!
– Выстрел!
Привезенная с поля боя немецкая «четверка» с угловатой, с характерными скосами передних граней башней стояла, уткнув ствол 75-миллимет-ровой пушки.
Удар 25-килограммовой болванки пришелся в правый борт, чуть пониже башни. Броня толщиной 20 миллиметров была проломлена таранным ударом снаряда – массой, помноженной на квадрат скорости. Законы физики в этот раз оказались на стороне советских конструкторов, доказав, что сталинская наука – самая передовая!
А вот заряжающему в башне «Иосифа Сталина» такая наука была, что называется, поперек горла. Следующая болванка, но уже осколочно-фугасная, начиненная тремя килограммами амматола, легла в казенник орудия. За ней последовала гильза метательного заряда.
– Готово!
– Дистанция – полторы, справа пятнадцать – ДОТ противника!
– Огонь!
– Выстрел!
Грохнула 122-миллиметровая танковая пушка, в очередной раз вывернув внутренности наизнанку.
Железобетонное яйцо долговременной огневой точки сотряслось от мощнейшего удара. Толстенная «скорлупа» специального фортификационного бетона М-400 пошла трещинами и раскололась. Изнутри в пролом выбило клок пламени, повалил густой серый дым.
– Башнер, по пехоте противника из пулемета – огонь!
– Есть! – затрещал спаренный с пушкой «Дегтярев-танковый».
Но это все хорошо на полигоне. В бою разговаривать некогда, и с заряжающим командир танка общался в основном жестами: кулак – бронебойный снаряд, растопыренная пятерня – осколочно-фугасный. В боекомплекте 122-миллиметровой танковой пушки Д-25Т как раз и было два типа снарядов. Просто, но зато понятно.
Полигонные стрельбы, тактическое взаимодействие, теория и практика нелегкой боевой учебы продолжались всю осень 1943 года. Давно уже отгремела огненная Курская дуга, наши войска освободили Харьков и Сталино [3], вышли к Днепру, готовились к освобождению Левобережной Украины и штурму Киева, который гитлеровцы превратили в неприступную крепость, стянув в город и окрестности наиболее боеспособные дивизии и полки вермахта и Ваффен-СС. По крайней мере, так кричал по радио «рупор Гитлера» – не менее бесноватый доктор Геббельс.
Предстоящая битва должна была стать началом советского, «красного блицкрига».
Не только советский Киев был на направлении главного удара. Севернее многомиллионные армии готовились к освобождению Советской Белоруссии.
Но командование не спешило бросать полк, в котором служил гвардии лейтенант Стеценко, в бой. Уже не только «молодняк», но и опытные бойцы стали роптать о том, что их «маринуют» зазря, не пуская в настоящее дело. Но у вышестоящего командования, как известно, особое мнение насчет целесообразности боевого применения самой мощной ударной силы Красной армии.