Глава 8
Причины большого танкового погрома
Как могло случиться, что Красная армия в 1941 г. потеряла около 900 тяжелых, 2,3 тысячи средних и 17,3 тысячи легких танков?[23] А с учетом того, что на 1 июня 1941 г. в Сибири и на Дальнем Востоке находилось 6438 танков и большинство из них так там и оставались до конца года, советские танковые войска в Европейской части России были почти полностью уничтожены.
Причем, я повторяю, наши новые танки (КВ и Т-34) пробивали броню германских танков на всех реальных дистанциях боя, а ни один германский танк не мог пробить лобовую броню КВ и Т-34. В чем же дело?
К великому сожалению, наши генералы не понимали тогда, как не понимали во времена Хрущева с его ракетоманией и не понимают сейчас, что одним видом оружия нельзя выиграть войну. Лишь в отдельных боевых эпизодах можно оценить уровень оружий той и другой стороны в чистом виде. Например, это поединки рыцарей в Средние века или бой крейсеров в отдаленных районах океана в Первой и Второй мировых войнах.
Но танковые войска могут достичь успеха в бою лишь в тесном взаимодействии с авиацией, средствами ПВО, пехотой и артиллерией.
Однако главное – это не материальная часть, а люди. Еще Наполеон сказал: «Стадо баранов, предводительствуемое львом, сильнее стада львов, предводительствуемого бараном». Удачнее о танковом погроме 1941 г. не скажешь.
Понятно, что исход сражения решают не только генералы, но и солдаты. Однако у нас еще никто не рискнул пойти на святотатство и сделать качественное сравнение личного состава РККА и вермахта. На еретика накинутся и националисты, и коммунисты, и либералы. Да, да, либералы! Они поливают помоями Сталина и высшее политическое руководство страны, дают критическую оценку нашему генералитету, но что касается солдат и младшего комсостава, предпочитают помалкивать.
Основные причины такой позиции «либералов» – это, во-первых, их кредо. Все в СССР было плохо – вождь, политбюро, генштаб и т. д. Но хаять их разрешено лишь вне контекста и категорически запрещено проводить какие-либо сравнения. Можно лишь теоретизировать, мол, была бы в России демократия, был бы царь-государь, вот тогда бы мы немцам накостыляли и через пару месяцев были в Берлине. Вот наш знаменитый историк Правдюк (фамилия-то какая!) уже полгода еженедельно разглагольствует по телевидению в цикле передач о Второй мировой войны. Хает советскую власть, а за спиной «великого» Правдюка портрет Николая II. Вот уж действительно образец для подражания! С позором проиграл две войны и довел армию и флот до полнейшего технического убожества.
Так что с Николаем II сравнение, увы, не получается. А с западными союзниками как? К маю 1940 г. они имели численное превосходство на Западном фронте. Французские и британские танки не брали германские танковые пушки. А результат – паническое бегство и капитуляция Франции. Во многом, особенно в отношении действия танковых частей, ситуация летом 1940 г. и летом 1941 г. очень похожа. Существенная же разница в одном – потерпев поражение, англичане и французы ударились в бега, а советские войска, неся огромные потери, занимали всё новые рубежи обороны и постоянно наносили контрудары.
Но вернемся к личному составу. Очевидец поражения 1940 г. на Западном фронте американский журналист и фанатик-антифашист Уильям Ширер писал, впервые увидев британских пленных: «Но больше всего меня поразило их физическое состояние. Все с впалой грудью, тощие и узкоплечие. Примерно у трети плохо со зрением – они в очках. Характерно, заключил я, для молодежи, которой Англия столь преступно пренебрегала все 22 послевоенных года, в то время как Германия, несмотря на поражение, изоляцию и 6 млн безработных, вытаскивала свою молодежь на солнце и свежий воздух… В 30 ярдах от нас в сторону фронта маршировали немецкие пехотинцы. Невольно сравнивал их с этими английскими парнями. Все немцы загорелые, крепко сложенные, на вид здоровые как львы, грудь колесом и т. д. Это один из аспектов неравной схватки»[24].
Попробуйте написать такое про советских солдат! Засудят, особенно если коснуться кавказцев и среднеазиатов! Так что я помолчу, а желающих отошлю к германской кинохронике, где показывают колонны советских пленных.
Наши военные историки и так, и сяк вертят данными по числу самолетов и танков в РККА и вермахте, но почему-то никто не приводит уровень грамотности личного состава этих армий. Каюсь, я этих данных и сам не нашел. Но по данным Большой Советской энциклопедии, с 1918 по 1941 год в СССР среднее образование получили 3 829 000 человек. Если отбросить женщин, умерших и негодных к военной службе мужчин, то среди военнослужащих к 22 июня 1941 г. было не более 1,5 миллиона человек со средним образованием. Нельзя отрицать, что Советское правительство сделало очень многое. Для сравнения: в 1913 г. среди рядового состава русской армии было всего 1480 человек со средним образованием. А всего грамотных в армии было 604 тысячи человек, малограмотных – 302 тысячи, а неграмотных – 353 тысячи человек. Замечу, речь шла о кадровой и этнически однородной армии. Неграмотных и плохо знающих русский язык инородцев в царскую армию вообще не брали[25]. Так что качественный скачок в грамотности за первые двадцать лет советской власти налицо, но, увы, мы по-прежнему здорово отставали в этом плане от Германии.
Для укомплектования корпусов требовалось иметь в наличии более 20 тысяч танкистов-офицеров, тогда как их имелось не более 6000 человек. И взять еще 14 тысяч офицеров за полгода было неоткуда. Укомплектованность мехкорпусов командно-начальствующим составом к лету 1941 г. составляла в разных соединениях от 22 до 40 %. Командиры же и личный состав, пришедшие из стрелковых и кавалерийских частей, не имели никакого практического опыта по боевому использованию бронетанковой техники.
Спору нет, советская власть сделала титанические усилия для образования и спортивного развития молодежи. Но, увы, мы слишком сильно отставали от Германии. Если бы мне пришлось ранжировать личный состав стран – участниц Второй мировой войны, то я бы расположил так: немецкий солдат; далее с большим отставанием – русский солдат, далее почти без отрыва – японец, финн; затем с большим отрывом – американец, англичанин, француз, дальше поляки, румыны и т. п.
Вдобавок к некомпетентности личного состава новые танки КВ и Т-34 в большинстве частей по прибытии принимали на длительное хранение и тут же запирали на замок.
По соображениям секретности документацию на новые танки в некоторых танковых частях не выдавали на руки не только экипажам, но даже командирам подразделений.
Все вышесказанное часто приводило к выходу из строя новой техники. Например: «1. 23 мая 1941 г. в 6-м мехкорпусе выведены из строя 5 танков Т-34, поскольку по халатности были заправлены бензином. Танки требуют большого ремонта.
2. 11 мая 1941 г. 3-й мехкорпус запросил у завода-изготовителя документацию по ремонту и помощь специалистами, так как треть танков Т-34 учебно-боевого парка была выведена из строя во время учебных занятий. Проведенное дознание показало, что у всех танков по причине неправильной эксплуатации были сожжены главные фрикционы»[26].
Некомпетентность рядовых танкистов привела к таким потерям танков, что 9 октября 1941 г. Сталин издал приказ № 0400 «О назначении командного состава на средние и тяжелые танки», который гласил: «Для повышения боеспособности танковых войск, лучшего их боевого использования во взаимодействии с другими родами войск назначить:
1. На должности командиров средних танков – младших лейтенантов и лейтенантов.
2. На должности командиров взводов средних танков – старших лейтенантов.
3. На должности командиров рот танков КВ – капитанов – майоров.
4. На должности командиров рот средних танков – капитанов.
5. На должности командиров батальонов тяжелых и средних танков – майоров, подполковников»[27].
Для военного времени, когда полковники и подполковники командовали дивизиями, это была чрезвычайная мера.
Тем не менее потребовался еще одни приказ Сталина № 0433 от 18 ноября 1941 г.: «Впредь танковые экипажи комплектовать исключительно средним и младшим комсоставом», то есть рядовых не должно было остаться даже на легких танках.
Завершая тему личного состава, следует заметить, что в июне 1941 г. воевавшая полтора года армия столкнулась с невоевавшей и в основном необученной армией. Танкисты, прошедшие с боями всю Европу, встретились с танкистами, сидевшими до этого в танках зачастую лишь по 6—12 часов.
Но перейдем конкретно к тактике действия танков летом 1941 г. В книге «Механизированные корпуса РККА в бою» Евгений Дриг обработал огромный архивный материал и сделал ряд оригинальных выводов по применению танковых войск. Он писал:
«Если же говорить о “субъективных” причинах неудачных действий механизированных корпусов, то наиболее важной из них была организационная структура самого корпуса и входящих в его состав танковых и моторизованных дивизий. Именно этот фактор привел летом 1941 года командование Красной армии к отказу от самостоятельных танковых соединений как таковых и к переходу к соединениям и частям поддержки пехоты – танковым бригадам, полкам и батальонам…
Отказ от танковой дивизии, как организационной единицы, был вызван прежде всего негативным опытом их использования летом 1941 года. И если мы сравним танковые дивизии РККА и вермахта, то поймем главную причину такой реформы. Сразу бросается в глаза тот факт, что в советской танковой дивизии полностью отсутствовали противотанковые орудия, по количеству легких гаубиц она уступала немецкой в два раза, по полковым орудиям – в пять раз, по минометам среднего калибра – в полтора раза. Но самой ощутимой была разница в количестве моторизованной пехоты в обоих соединениях. На 375 танков советской дивизии приходилось около трех тысяч человек мотопехоты, а на 150–200 танков немецкой – шесть тысяч человек мотопехоты. Если считать в батальонах, то на 8 танковых батальонов в дивизии РККА приходилось 3 мотострелковых батальона (соотношение 2,67: 1), в то время как в немецкой танковой дивизии это соотношение было 1: 1,67—1: 2,5 в пользу пехоты (считая мотоциклетный батальон), так как на 2–3 танковых в ней было 5 мотопехотных батальонов.
В связи с такой организацией немецкой танковой дивизии было намного легче и наступать, и обороняться. Ей это позволяла делать пехота, двигавшаяся вместе с танками и способная занять и удерживать местность. Опыт войны привел советские танковые войска к сходной организации. Танковая дивизия 1946 года имела в своем составе 11 646 человек, 210 танков Т-34, три танковых и мотострелковый полк. Причем в танковых полках, помимо трех танковых батальонов, был еще батальон автоматчиков – последнее было уже исключительно советским изобретением, в немецкой танковой дивизии такой практики не было…
В танковой дивизии 1941 года только по штату было пять типов танков (тяжелые КВ, средние Т-34, легкие Б Т, Т-26 и химические танки), а фактически дивизии имели на вооружении практически весь спектр бронетанковой техники, выпущенной в Советском Союзе в 30-е годы. Таким образом, получались комбинации, мешающие эффективно использовать танковые соединения. Например, в 12-м механизированном корпусе 23-я танковая дивизия была вооружена танками Т-26, а 28-я танковая дивизия – машинами БТ-7. Подвижность соединений одного и того же корпуса оказалась различной, поэтому эффективность совместных действий двух дивизий представляется сомнительной. Такие же ситуации возникали и в других корпусах – например, в 7-м (14-я тд на Б Т, 18-я тд – на Т-26) и 19-м (40-я тд на Т-37, 43-я – на Т-26). Новые танки порой только добавляли проблем и разнобоя. Так, командир 41-й танковой дивизии в своем отчете о боевых действиях жаловался на то, что танки КВ (в данном случае – КВ-2) с их маршевой скоростью 5 км/ч отставали даже от относительно медленных Т-26»[28].
Во многих деталях я согласен с Дригом, но с основным тезисом, мол, танковый погром наступил потому, что наши мехкорпуса имели слишком много танков, согласиться нельзя. Получается, что если бы в мехкорпуса ввели по одной стрелковой дивизии, то результат был бы иной?
Дело обстоит несколько иначе. Немцы имели мобильные танковые и пехотные дивизии, а наши мехкорпуса были мобильны только на бумаге. Германские танковые дивизии эффективно поддерживались авиацией и артиллерией. Наши тракторы перевозили корпусную артиллерию со скоростью 5–6 км/ч даже по шоссе, а германские полугусеничные тягачи перевозили самые тяжелые орудия со скоростью до 35 км/ч.
Ветеран войны полковник Р. Уланов рассказывал мне: «Везет трактор гаубицу-пушку МЛ-20. Кабина трактора открытая, водитель там один. Вдруг вижу – водитель соскакивает с сиденья, бежит к обочине, спускает штаны…. вытирается, надевает штаны, догоняет идущий трактор и садится за рычаги управления».
Такова была наша мехтяга!
У немцев официально к 22 июню было около 25 °CАУ. В первые же месяцы войны они получили от промышленности еще несколько сот САУ. Кроме того, в вермахте были еще сотни неучтенных САУ. Это САУ на шасси трофейных танков, особенно французских, и всякие самоделки – 37-мм противотанковые пушки на полугусеничных бронетранспортерах, 88-мм зенитные пушки на полугусеничных тягачах и т. п. В РККА же самоходки появились в 1943 году!
У немцев превосходно работала радиосвязь как в танковых частях, так и при взаимодействии их с авиацией, артиллерией и пехотой.
У немцев уже к 22 июня в моторизованных частях были сотни колесных и полугусеничных бронетранспортеров, а у нас бронетранспортеры появились лишь после войны.
Тягач Sd.Kfz.9 с кормовым упором
Немецкие дивизии имели достаточно эффективные зенитные средства, способные бороться с низколетящими самолетами. Это 20-мм и 37-мм автоматические пушки, которые еще в 1930 г. фирма «Рейнметалл» доставила в СССР вместе с полным комплектом технологической документации. Но Тухачевскому зенитные автоматы были не нужны. Он считал, что с прикрытием наших войск с воздуха должны справиться 76-мм «универсальные орудия» (помесь дивизионной пушки с зенитной).
Так что основным средством ПВО сухопутных войск до июня 1941 г. у нас оставался 7,62-мм пулемет «Максим». Лишь в самом конце 1940 г. в войска начали поступать 37-мм зенитные пушки 61К обр. 1939 г. Они были скопированы с 40-мм пушки «Бофорс» вместе с ее нерациональной схемой автоматики. Но хуже было другое: 61К устанавливалась на большой четырехколесной повозке-«колымаге». Окапывать и маскировать ее было крайне трудно, а переставлять с места на место – муки расчета. У немцев же 37-мм и 20-мм как ординарные, так и спаренные пушки были на легких двухколесных лафетах. Фактически это были универсальные автоматы, из которых одинаково удобно вести огонь как по самолетам, так и по танкам и пехоте. Расчет легко вручную перевозил их на поле боя.
Первый германский «экспромт» для борьбы с танками КВ (лето 1941 г.) – 8,8-см зенитная пушка Flak 18, установленная на тягаче Sd.Kfz.8
Но немцы все равно считали буксируемые зенитные установки недостаточно мобильными для танковых и моторизованных войск. В связи с этим уже в начале 1941 г. фирма «Алкет» приступила к производству 20-мм зенитной самоходной установки (ЗСУ) на шасси легкого танка Т-I. Кстати, в германской батарее эти ЗСУ (8 установок) имели еще три-четыре транспортера боеприпасов, созданных на базе танка T-I или полугусеничного бронетранспортера Sd.Kfz.250/6.
Более подробно о советских и германских САУ я надеюсь рассказать в отдельной монографии. А здесь я привожу эти примеры, лишь чтобы показать уровень механизированности германских войск.
В завершение несколько слов стоит сказать и о конкретных германских средствах борьбы с танками КВ в 1941 г. и начале 1942 г. Первоначально самым эффективным орудием были 8,8-см зенитные пушки обр. 18, 36 и 37, бронебойные снаряды которых пробивали лобовую броню танков КВ.
15-см дивизионная тяжелая гаубица немцев не всегда пробивала лобовую броню КВ, но прямое попадание 15-см снаряда с близкого расстояния, даже если броня не пробита, приводило тяжелый танк, по крайней мере временно, в небоеспособное состояние.
Наконец, лобовая броня КВ поражалась с больших дистанций 10,5—15-см пушками из частей усиления, у нас такие орудия назывались корпусными.
В 1941 г. в германские части начали поступать подкалиберные и кумулятивные снаряды. Подкалиберный снаряд вошел в боекомплект противотанковых, танковых и зенитных пушек калибра от 2 до 10,5 см, а кумулятивный – в боекомплект почти всех орудий калибра 7,5 см и выше.
Чтобы 37-мм противотанковые пушки могли бороться с тяжелыми танками, с февраля 1942 г. в войска стала поступать подкалиберная кумулятивная мина 3,7 cm Stiel.Gr.41. Вес мины 9,15 кг, длина 712 мм. При заряжании стержень мины вводился в канал ствола с дульной части. В надкалиберной части мины диаметром 159 мм был помещен кумулятивный заряд весом 2,3 кг. По нормали он мог прожечь 180-мм броню. Эффективная дальность стрельбы до 100 м.
Конечно, это было не бог весть какое противотанковое средство, но за неимением лучшего…
Летом 1940 г. была запущена в производство первая в мире серийная пушка с коническим каналом ствола. Немцы именовали ее тяжелое противотанковое ружье s.Pz.B.41. Ствол имел в начале канала калибр 28 мм, а у дула – 20 мм. Ружьем система называлась по соображениям бюрократического характера, на самом деле это была классическая противотанковая пушка с противооткатными устройствами и с колесным ходом, и я буду называть ее противотанковой пушкой. Вес пушки в боевом положении составлял всего 229 кг.
В боекомплект входили подкалиберный снаряд с вольфрамовым сердечником и осколочный снаряд. Вместо медных поясков, применяемых в классических снарядах, оба снаряда имели по два центрирующих кольцевых выступа из мягкого железа. При выстреле выступы сминались и врезались в нарезы канала ствола. За время прохождения всего пути снаряда по каналу диаметр кольцевых выступов уменьшался от 28 до 20 мм. Осколочный снаряд имел очень слабое поражающее действие.
Подкалиберный снаряд под углом 30° к нормали на дистанции 100 м пробивал 52-мм броню, на дистанции 300 м – 46-мм, на дистанции 500 м – 40-мм.
Гроза тяжелых танков – снаряды к пушке Pak 41. Слева направо: 75/55-мм осколочно-трассирующая граната, бронебойно-трассирующий подкалиберный снаряд HK, бронебойно-трассирующий подкалиберный снаряд StK
В 1941 г. на вооружение была принята 4,2-см противотанковая пушка обр. 41 (4,2 cm Pak 41) фирмы «Рейнметалл» с коническим каналом ствола. Начальный диаметр его был 40,3 мм, конечный – 29 мм. Пушка устанавливалась на лафет от 3,7-см противотанковой пушки Pak 35/36. В боекомплект пушки вошли подкалиберный и осколочный снаряды. В 1941 г. изготовлено 7 4,2-см пушек обр. 41, а в 1942 г. – еще 286.
На дистанции 457 м ее подкалиберный снаряд пробивал 87-мм роню по нормали и 72-мм броню – под углом 30°.
Самой мощной серийной противотанковой пушкой с коническим каналом стала 7,5-см Pak 41. Проектирование ее было начато фирмой Круппа еще в 1939 г. В апреле – мае 1942 г. фирма Круппа выпустила партию из 150 изделий, на чем производство х и прекратилось.
Пушка 7,5-см Pak 41 неплохо показала себя в боевых условиях. На дистанции до 500 м она успешно поражала все типы тяжелых танков. Однако из-за технологических трудностей, связанных с производством пушки и снарядов, массовое производство пушки налажено не было. К марту 1945 г. из 150 пушек уцелело лишь 11, з которых 3 были на фронте.
В конце 1941 г. – начале 1942 г. германское командование сумело довольно оперативно «заткнуть дыры» в противотанковой бороне трофейными пушками. Замечу, что за исключением третьеразрядных дивизий, где состояла матчасть производства до 1918 г., у немцев не было 76-мм дивизионных пушек. Их заменили 105-мм легкие гаубицы. Зато немцы захватили несколько тысяч 75-мм французских пушек обр. 1897 г. и советских 76-мм пушек Ф-22 обр. 1936 г.
Использовать пушки обр. 1897 г. для борьбы с танками в первоначальном виде не представлялось возможным из-за малого угла горизонтального наведения (6°), допускаемого однобрусным лафетом. Отсутствие подрессоривания не допускало возку со скоростью более 10–12 км/ч даже по хорошему шоссе. Однако германские конструкторы нашли выход: качающуюся часть 75-мм французской пушки обр. 1897 г. наложили на лафет германской 5-см противотанковой пушки Pak 38, а ствол пушки снабдили дульным тормозом. Так получилась противотанковая пушка 7,5 cm Pak 97/38.
76-мм дивизионные пушки Ф-22 (обр. 1936 г.) немцы первоначально использовали в оригинальном виде в качестве полевых орудий, присвоив им название 7,62 cm F.K.296(r). Но в конце 1941 г. германские инженеры, изучив орудие, выяснили, что оно имеет большой запас прочности. В результате к концу года был разработан проект переделки Ф-22 в противотанковую пушку 7,62 cm Pak 36(r).
В пушке была расточена камора, что позволило заменить гильзу. Советская гильза имела длину 385,3 мм и диаметр фланца 90 мм, новая немецкая гильза была длиной 715 мм, а диаметр ее фланца составлял 100 мм. Благодаря этому метательный заряд был увеличен в 2,4 раза. Для уменьшения силы отдачи немцы установили дульный тормоз.
Замечу, что немцы сделали то, что Грабин предлагал еще в 1934–1935 гг., но Тухачевский и его сторонники в Артуправлении категорически запретили делать.
В итоге с конца 1941 г. и до середины 1943 г. модернизированная немцами грабинская пушка Ф-22 была наиболее сильным противотанковым орудием в мире. Любопытно, что руководство ГАУ даже рассматривало вопрос о запуске в производство 76-мм Рak.36(r). Но Грабин решительно отказался, поскольку он уже проектировал более мощные системы.
Трофейные противотанковые пушки стреляли только германскими бронебойными, подкалиберными и кумулятивными снарядами. Так, бронебойный снаряд УСВ пробивал на дистанции 457 м 120-мм броню, подкалиберный снаряд – 158-мм броню, а кумулятивный снаряд прожигал броню толщиной 100–115 мм.
Как видим, немцы к началу 1942 г. сумели оснастить свои пехотные части достаточным количеством противотанковых орудий, способных успешно бороться с танками КВ. Синдром танкобоязни был полностью преодолен.
Естественно, что германские подкалиберные и кумулятивные снаряды попали и в боекомплекты танковых пушек. Так, танки Т-IV, оснащенные короткоствольными 7,5-см пушками KwK 37, впервые применили кумулятивные снаряды осенью 1941 г., и с тех пор они стали единственным противотанковым выстрелом для 75-мм пушки с длиной ствола 24 калибра. При этом, как ни странно, на кумулятивные боеприпасы приходилась заметная доля пораженных танков при небольшом числе машин, способных применять именно эти боеприпасы. Возьмем в качестве примера 3-ю танковую дивизию, действовавшую в мае 1942 г. под Харьковом. 3-й танковый батальон 6-го танкового полка дивизии насчитывал
5 танков Т-II, 25 танков Т-III с 50-мм 42-калиберным орудием, 9 танков Т-III с 50-мм орудием с длиной ствола в 60 калибров и
6 танков Т-IV с 75-мм орудием с длиной ствола в 24 калибра. В период с 12 по 22 мая батальон добился следующих результатов:
5 танков KB подбиты кумулятивными снарядами, но лишь обездвижены, поскольку сквозных пробитий брони достигнуто не было.
36 танков Т-34 выведены из строя, причем 24 танка поражены 75-мм кумулятивными снарядами, а 12 – бронебойными калибра 50 мм к орудию танка Т-III в 60 калибров.
16 танков БТ уничтожены снарядами 50-мм пушек, 12 из них – длинной 60-калиберной пушкой KwK 39 и 4 штуки – 42-калиберной пушкой KwK 42.
5 танков «Мк. II» («Матильда») выведены из строя, из них два – кумулятивными снарядами и три – 50-мм снарядами из 60-калиберного орудия.
Мы видим, что всего шесть танков Т-IV стали едва ли не основным средством борьбы с KB и Т-34 в батальоне 3-й танковой дивизии вследствие оснащения их орудий кумулятивными боеприпасами.