Молдавия
В одной из центральных газет отцу попалась статья про бабу Надю из глухой молдавской деревни. Журналист приводил примеры чудес и полного выздоровления. Принесли человека на носилках, а он – раз и пошел. Ну и все в таком духе. Еще там писали, что попасть на прием к этой костоправше почти невозможно. Люди со всего Советского Союза едут и ждут своей очереди месяцами. Отец нашел выход. Он написал письмо на адрес деревенской школы, а адресата указал наугад. Что-то вроде «ученику шестого класса». Просил пионера помочь нам занять очередь на прием к бабе Наде и сообщить, когда она подойдет. Дело Тимура и его команды еще было живо, откликнулась девочка и спустя несколько месяцев прислала письмо: «Приезжайте, ваша очередь подходит, остановиться можете у нас».
По удачному стечению обстоятельств в Молдавии жил мамин старший брат. Дядя Коля, выйдя в отставку из армии, выбрал местом жительства теплые края. Уже позже их городок, Бендеры, прогремел в новостях, когда там шла Приднестровская война. А в 1979 году в любой точке страны была тишь да гладь. Был май. Мы с мамой прилетели в Кишенев, где нас встречал дядя на своем белом «запорожце», и сразу же отправились в путь. Несколько часов в дороге до дальней деревушки в Фалештском районе. Везде виноградники, свекольные поля, навесы с сушащимся табаком и туннели из огромных сосен то тут, то там. Расписные дома и сказочного вида колодцы дополняли ощущение новизны.
Сейчас уж не вспомнить, как выглядел дом и люди, приютившие нас. Остались лишь наиболее яркие штрихи на полотне памяти. Впервые ела рыбу, пожаренную в кукурузной муке, а голубцы заворачивали не в капустные листья, а в виноградные. Мне, 11-летней, налили первый в моей жизни бокал вина, и мама разрешила его выпить. То молодое вино больше напоминало кислый компот, но зато мне было чем похвастаться перед подругами. Во дворе росло огромное дерево грецкого ореха. Тоже невиданное доселе диво. Удивили порядки в доме. Нам показали богатую комнату, украшенную коврами и хрусталем, но вся хозяйская семья расположилась на ночлег в одной комнате с нами. Мне с мамой, как гостям, выделили диван, а себе они постелили на полу, где хватило места трем детям и их родителям.
По пути к дому целительницы в голове кружился лишь один вопрос: «Больно будет?» Вдоль забора стояла длинная очередь. Все по номерам. Почти не слышно разговоров, напряженные лица. У каждого своя беда. Где-то через час подошла наша очередь. Из калитки мы прошли не в дом, а в пристройку типа летней кухни. Полноватая смуглая бабушка в платке, повязанном как у цыганки, сидела на табуретке и почти не разговаривала. Ее ассистентка прошептала: «Раздевайтесь!» А в это время еще несколько человек стояло тут же в полной готовности. Не было ни минуты простоя. Руки летали по обнаженным спинам, плечам, ногам, и слышался хруст вправляемых костей. Я даже не успела испугаться или понять, что происходит, как что-то щелкнуло сначала в центре позвоночника, а потом сильные руки плотно зажали мою голову и резко дернули в сторону. «Одевайте девочку! Вот памятка, как лечиться дальше. Следующий!» Все!
Мама попыталась расспросить бабу Надю, что же она обнаружила и есть ли шанс на выздоровление. Та лишь сказала, что поздно приехали, но улучшение будет. Было ли? Маме очень хотелось в это верить, и она приписывала мои более редкие падения именно воздействию того сеанса. А я полагаю, что просто стала ходить осторожнее. Страх падения приглушил детскую резвость – вот и все. Приблизительно в тот же период у меня наступило очередное ухудшение – мне стало сложно поднимать руки над головой, а потом это и вовсе стало невозможно.
На обратном пути мы погостили в уютной квартире дяди Коли и тети Нины. После нескольких лет в Германии их дом был наполнен массой экзотических для меня вещей. Картина с танцующими полуобнаженными нимфами, расписная пивная кружка с крышечкой, масса красивых мелочей. Я осматривалась, как в музее. Но кукла-мулатка в длинном алом платье с массивными серьгами зачаровала меня, введя в подобие транса. Может, с тех пор во мне и засело странное желание надеть серьги-кольца, которое так и не исполнилось. Тяга к красному тоже не миновала. Интересно, есть ли научные данные о влиянии ярких детских впечатлений на дальнейшие вкусы во взрослой жизни?
Не знаю почему, но мои родители решили еще раз свозить меня в Молдавию. В этот раз впечатлений прибавилось. Мы добирались на автобусе, в Бельцах сделали пересадку, а потом пришлось брать такси. Все те же хозяева встретили нас, как рядовых клиентов их гостевого бизнеса. Вся деревня жила за счет приезжих, и около каждого дома понастроили летние домики. Вот в таком «мини-отеле» мы и провели около недели. В единственной комнате стояли две кровати, стол и печь. На одной кровати ночевали две одесситки с подростком. Одна из них была мать, а другая – тетя мальчика. Другую койку заняли двое мужчин, приехавшие из разных городов и так близко сведенные судьбой. Нам с мамой выпала честь спать на печке, вернее на сколоченной пристройке к ней.
Самое интересное, что знаменитая баба Надя, увы, умерла. Но свято место пусто не бывает. Тут же сразу у нескольких ее землячек пробились суперспособности, и они начали вести прием. Наивные люди по привычке продолжали приезжать. Извечная надежда на авось? Даже при наличии нескольких «клонов» очередь была солидной. С едой появился напряг. Нет, мы не голодали. В основном сидели на консервах и копченой колбасе из ближайшего сельпо, в который приходилось ходить за три километра по непролазной грязи. Когда маме удалось купить немного картошки, это был праздник. Ощущение нереальности всего происходящего подкреплялось сборником фантастических рассказов. То ли я привезла его с собой, то ли кто-то из прежних постояльцев решил не перегружать свой чемодан. За окном шел летний дождь, в комнате, пропитанной стойким копченым ароматом, от которого подкатывала тошнота, тихонько перешептывались люди, а я улетала на далекие планеты, где клубника размером с большой арбуз.
Наконец подошла наша очередь, и молодая женщина, ученица бабы Нади, приняла нас. После осмотра она с искренней грустью в глазах признала свое бессилие. Денег не взяла. Очевидно, она пожалела меня и (вот уж невиданная щедрость в этих краях) протянула тарелку с черешней. Простой жест, но врезался на всю жизнь.
Не затем мы ехали в такую даль, чтобы вернуться после первого же отказа, решила мама. Пошли еще к одной костоправше. Бабуля была крепкая. Очередь довольно длинная. Доносившиеся из дома крики и стоны напоминали атмосферу перед стоматологическим кабинетом. Предчувствия меня не обманули. Если в первый приезд все манипуляции производились стоя, то теперь меня уложили на кровать вниз лицом и давай мять, давить и ломать спину. Сначала я кусала губы от боли, но терпела. Но для новоявленной целительницы это послужило признаком того, что эффект не достигнут. Пришлось пару раз вскрикнуть. Итог: спина превратилась в огромный синяк. Меня плотно обмотали тряпкой, некогда служившей простыней, и в этом импровизированном корсете отправили домой. Еще посоветовали максимально осторожно двигаться, дабы вправленные позвонки не вернулись в прежнее положение.
Обратный путь тоже порадовал. Мы взяли машину до города и вместе с «исцеленными» соседями двинули в обратный путь. У одного из мужчин было забинтовано горло, и он похрипывал при дыхании. Досталось, видно, бедолаге, горло-то не спина, намного проще повредить. Что вправили второму попутчику, не помню. Внешне он выглядел непокалеченным. Не успела деревня скрыться из глаз, как такси застряло в грязи. Пришлось идти за трактором и «нежно» тащить машину на буксире до асфальта. Три километра по болоту – очень осторожно, чтобы сохранить все наши кости, хрящи и позвонки на местах. Цирк, да и только! При такой тряске и у здорового человека что-нибудь могло вылететь. Дома мне еще поделали компрессы с бишофитом (природный рассол с большим количеством микроэлементов), но толку не было. Рухнула очередная надежда.