Глава 4. Разоблачение
– …Еще, вождь, твой командир стражи… – сбивчивые слова плутали и запинались друг об друга. «Посол» пристально смотрел в лицо вождю, открывал как рыба рот, но звуки не покидали горла.
– Продолжай. – Властный мужчина лет сорока пригнул голову, вслушиваясь в путанную, давно уже нетрезвую речь «послов». Длинный стол плотно уставлен угощениями. От края до края, вместив тридцать «добрых» мужей.
– …Не оказал должного уважения. Нам, послам могущественного племени. Первое, что он…
Второй «посол» непочтительно прервал речь главного:
– Колаксом назвался.
– Подожди ты… Так вот, первое, что сделал твой командир… – «посол», запнувшись, вновь зашевелил как рыба мясистыми губами.
– Спросил, кто вы?
На заданный насмешкой вопрос вождя «посол» Анахарсис важно вытянул короткую шею. Пьяный румянец, казалось, покрывал его до пят. Всё же, несмотря на туман в голове, твердо продолжил:
– Вождь, выслушай нас. Он убил стрелой друга. Проводника из озерного племени.
– Прям так сразу и убил? – кулаки вождя сжались.
– Проводник без оружия у реки стоял. Слова сказать не успел. Сразу в глаз, насмерть… С дальнего полета, с двухсот шагов. Метко, с твердой руки. Умышленно Колакс твой пустил стрелу. Ну разве так привечают в почете гостей?
Вождь племени золотых рек недоверчиво посмотрел «послу» в глаза. Затем медленно повернул голову. Рослый муж лет тридцати, не теряя важности сана, низко нагнул голову, готовясь исполнить приказ. Русые, недавно вымытые длинные волосы, повязанные синей лентой, благоухали отваром коры ели. Красная рубаха. Клевец из дорогого железа за поясом, обух оружия в резных золотых узорах, золотая же пряха – грифон, расправивший крылья.
– Найти мальчишку Колакса. – Вождь осерчал. В приказе гнев.
– Вождь, в пути он. Возвращается на границу, – последовал ответ. Знатный обменялся взглядом с первым мужем племени.
– Пошли за ним. – Правое веко вождя дернулось и прикрыло глаз.
– Вернем, вождь.
Рослый муж вышел из шатра.
– Вина, послы? Самого лучшего, с настойкой из лесных ягод? – тон с гневного переменился на радостный, приличествующий встрече дорогих гостей.
Виночерпий откупорил мех. Перелил вино в глубокую чашу из золота. Следом откупорил еще один мех, размером поменьше. Из него, высоко подняв, не разбрызгивая, долил в чашу синий раствор. Добавил жидкого меда. Веткой папоротника в чаше закружил ароматную смесь. Обнес гостей, наполнив до краев кубки.
– Ох, и крепкое вино у тебя, вождь! – уважительно закивали послы.
– За обиды посольские… – начал было неуверенно старший из «савроматов».
– Будет вознаграждение. Завтра утром получишь сполна. – Вождь давно ожидал явленного в корысти вопроса. Быстро перехватил нетрезвые слова. Встал. Церемониально, с шумом, обнял послов. Похлопал с силой по плечам. Тридцать мужей знати подняли высоко кубки. Кто медный, кто белый череп врага, кто из серебра, вождь же – из золота.
– За родных послов. Принимаю ваше предложение. Невеста отправится в путь. Савроматы и племя золотых рек сплочены издавна родством. Вы подсобляли нам, и мы не оставались подолгу в долгу. Так было. Так будет!
Стол ломился от праздничных угощений. Кабан, добытый охотой, мясо баранов, мясо лошадей, лепешки из проса, мед горных пчел, запеченные голуби и лесные ягоды. Не до яств только «послам». Хмельные головы склонились. Длинный «посол» раскатисто храпел, подперев щекой блюдо с обглоданными костями кабана.
– Пора. Воздали сполна духам убиенных. Что ж они сделали с вами? Дерзкие людишки озерного племени. Вправду надумали нас одурачить? Уж и не ведал, что озерные имеют таланты в обмане, – подвел итог встречи злым шепотом вождь. Закачал головой. В брезгливости омыл руки в чане с чистой родниковой водой.
На руках и ногах спящих «послов» тем временем туго стягивались ремни.
– Как сыч во тьме. Только что крыльями не машет. – Вождь стоял над телами озерных людей. Мирный храп связанных разбойников тешил собравшихся за столом. До того ж пировали под суровыми взглядами вождя. По уговору, никто из знати не заговорил с прибывшими. Молча суровые люди глотали с нежным мясом чужие похвальбы, запивали сытным супом ложь странных людей про отчаянные схватки со зверьми. Кислили лесными ягодами рассказы о потопах, жаре и прочих невзгодах в дороге дальней. Удивленно, в молчании поднимались брови, когда лились дивные легенды о грифах, стерегущих золото. Конца и края не было терпкому вину и витиеватым россказням «послов».
Теперь же пирующие хохоча предлагали известные виды дознания до правды.
– Вождь, неспешно огнем их проверим.
– Вот-вот, потом сварим в чане.
– Вождь, а дозволь мне! Плетью длинной? Медленно так шкурку сниму.
– Может, на кол посадим?
Вождь молчал, с ответом не спешил – разглядывал «гостей». Разглаживал в раздумьях бороду. Ладонью водил по усам. Закончив с думой, поднял правую руку и проговорил:
– Думаю, племя, знак то. Знак! Дерзкие людишки убивают знатных. Неслыханное дело! Убивают, не страшась. Жизней лишают, зная обычаи родства. Кого положили? Потомков славных савроматских вождей! Поднялась же рука. Боги выбрали «худых» озерных людишек для очень важных вестей. Жадность внушили всесильные Боги, отняли ум, подвели к лихому. – Вождь махнул в сердцах рукой. Выдохнул в потолок. – Грабят и везут их же дары нам! Ну не безумие ли? Были бы живы настоящие савроматы, не отдал бы дочь…
Крики одобрения сказанному неслись со всех сторон. Племя дорожило Жрицей. Застучали гулко пустые кубки-черепа по дереву стола. Тусклый свет факелов, прерываясь, мятежным пламенем выхватывал недовольных.
– Отдал бы другую знатную. Но такой знак! Боги волю кажут нам. Никто в здравом-то уме не посмел на равную дерзость. – Вождь закачал головой. – Выдать себя за знатных! Безумство. Посмотрите на их рожи! Дерюга! Где на лицах складки ума? – Вождь племени золотых рек усмехнулся. – Ни одной наколки «добрых», ни одной завитушки савроматского узора на руках, груди, ногах. Где ж вы видели такую степную знать?
Грозовой раскат смеха тридцати суровых мужчин не смог пробудить связанных «послов».
– Вот что… – Вождь снова взялся за бороду. Нахмурилось властное лицо. – Вернем-ка их, – первый муж племени указал правой рукой на связанных, – жертвой Богам. Это знак нам. Раз в таком образе прибыли божественные вестники, значит, уважим тех, кто послал их к нам. Не пытать их. Боги, покровители наши, обязаны увидеть, что мы приняли весть…
Холодная вода щипала лица. Волной окатила. Еще раз окатила. Ледяной поток разбудил «послов».
– Ты вот мне скажи, Анахарсис…
К холоду и сырости добавился солнечный свет. Полуденное солнце тревожно заглядывало в глаза непрошеных гостей. На высоком помосте, на лобном месте поселения, послы лежали связанные, непокрытыми головами к ногам вождя. Затаив дыхание, вокруг лобного места кругами сидели знатные племени – «добрые» люди. Тысячи голов в островерхих войлочных шапках.
– …Что ж ты, «посол», позволь узнать, выбросил это послание? – Вождь поднял руку с развернутым кожаным свитком. – Вез, вез. Как ты вчера нам поведал? Попомню тебе сейчас. – Вождь поправил на голове высокий красный в золоте убор. – Тонули в реках, мерзли? Зверье всякое хищное вас нежданно тревожило. Столько лишений в странствиях приняли, а тут во владениях наших взял да случаем обронил? Как так, «посол»? В куст облепихи, сказывают, кинул. Чем та облепиха наша тебе, «посол», не приглянулась? – Вождь медленно сел в раскладное кресло, опершись обеими руками о посох. Речь недобрым тоном обратилась в допрос. Племя молчало. Среди мужчин, поджав под себя ноги в штанах, сидели знатные женщины. Знатные степного племени не расставались с оружием никогда. Даже сейчас, вокруг лобного места. Женщины и мужчины привычкой поглаживали с лаской, словно бы живых, клевцы и клинки. Те же, кто был богат бородой, подражая вождю племени, разглаживали волосы.
– Ты, Анахарсис, молви нам, хозяевам этой земли, что там описано? На каком таком языке послание? Зачем ты вез вещь эту нам?
Двое лежащих голых людей издавали звуки, похожие на мычание. Благостное гостеприимство с вином сменилось ледяной водой из кадок. Стража рывками под руки подняла и усадила «послов». Длинный «посол» рыдал, позабыв о достоинстве. Слезы катились по щекам. Смерть совсем где-то рядом коротала время.
– Не наша то вещь! Не наша… – Анахарсис пытался прикрыть наготу. Да вот только было нечем.
– Хорошо. Не буду в споры входить с уважаемым «послом». – Вождь ударил несколько раз посохом в настил. Стража ввела обнаженного, крепко сбитого мужчину.
– Анахарсис, а это, позволь узнать, кто? Только не говори, что ты и его не знаешь. – Вождь посохом, тыльной стороной в бронзе, той, что касается земли, ударил под левый бок пленника. – Знаешь, поведал он нам, дня так два до твоего явления… доброй волей поведал… – Вождь выдержал паузу. Властно взглянул в глаза «послам».
– Послали ваши же сотоварищи следить за вами? Это как понимать, «савроматский посол»? Вы что же, друг другу в банде лихой не доверяете? Озерные люди лгут озерным людям? Перехватили друга вашего в тот же день, как и вас, неуважаемые послы. – Тон вождя племени золотых рек сменился с недоброго, но почтительного, на злой и угрожающий. Резкий переход не сулил снисхождений.
– Вождь, знаешь правду, зачем вопрошаешь нас? – старший из «послов» скинул с плеч спасительный обман.
– Да уж ты не таись – поведай, – примирительным тоном увещевал вождь. – Мы тебя послушаем. Замысел ваш в дерзости немалой – оценим. Так же сочно, ладно, словами сплети, как нам вчера за вином излагал. Племя пришло выслушать вас. Посмотри, сколько достойных людей в рядах… – вождь указал правой рукой на сидевших.
Двое голых пленников огляделись вокруг. Смерть приняла вид тысячи незнакомых глаз. Мужских, женских, юношеских, молодых, насмешливых, хмурых, любопытных. Иголками взглядов впивалась смерть в связанных людей. Холодно, с отчуждением, с четырех сторон надзирала смерть за неудачливыми лгунами. Позор, страх и ужас загнанных зверей являли собой «послы». Они сбивчиво заговорили. Но не так, как вчера. Нет в голосах торжества. Нет надменной лени в растянутых словах. Быстро заговорили. Не подбирая слов. Отчаянно тараторя, как две сороки. Перебивая друг друга. Не делясь порядком степенности. Третий пленник молчал. Склонил голову. Тоска предчувствия неизбежного раздавила плечи, сдавила грудь и приневолила прерывисто дышать. Шепот удивления пробежал по рядам племени. Таких «послов» племя и вправду еще не видывало.