Глава 3
Оставшись одна, я, как только что оперативник, тоже задумалась. Что-то во всей этой истории меня тревожило.
«Врач сказал, что возможно отравление?! – размышляла я. – Но откуда здесь мог взяться яд? – недоумевала я, а в голове молнией промелькнуло воспоминание о том, как чашка с кофе выпала из рук Скворцова и по моей спине пробежал озноб. – Неужели, отрава была в кофе?».
Я лихорадочно обвела комнату взглядом и с ужасом пробормотала вслух:
– А я ведь пила чай с ним за одним столом, значит и меня могли отравить?!
Испуганно передернув плечами, я вскочила с кресла и, схватив сумочку, выбежала из комнаты.
В коридоре на удивление было пусто.
«Наверно Кладов загнал всех в кабинеты и велел не высовываться!» – подумала я с горечью. Мне было искренне жаль сотрудников, сидящих за этими дверьми. Смерть руководителя – это не просто грустно, это почти катастрофа, которая повлечет за собой перемены в судьбе каждого работника. Они уже сейчас сидят и гадают, кто придет на смену Скворцову и что ждет их с новым руководством?
«Ты лучше себя пожалей! – тут же возник мой внутренний голос. – Сама по уши оказалась в этой детективной истории, а думаешь о других!».
Вот уж действительно правы те, кто утверждает, что не стоит искать неприятностей, они вас сами найдут, а вам остается только вовремя оказаться в нужном месте и в нужное время. Вот и я сегодня оказалась в таком вот месте.
«Хотя, – тут же попыталась я себя успокоить, – может и не случайно я тут оказалась, может, именно от меня зависит, будет найден преступник или нет?».
От этой мысли, я сразу приободрилась и направилась в приемную, где Кладов теперь беседовал с Леной. Игнорируя его хмурые взгляды, я вновь заглянула в кабинет Скворцова и увидела экспертов, которые сметали белый порошок с мебели, снимая отпечатки пальцев. Я проследила за тем, как эксперты складывают в пакеты чашки из-под кофе и чая, и у меня невольно сжалось сердце. Я вновь услышала треск рвущейся ткани и увидела прыгающие по столу пуговицы. Помотав головой, отгоняя видение, я вздохнула и вышла из приемной. Не спеша спустилась на два этажа ниже и, спрятавшись за колонну, стала ждать, когда майор со своей командой покинет здание. Минут через пятнадцать они прошли мимо меня. Дождавшись, когда внизу затихнут их шаги, я вновь поднялась наверх. В приемной теперь уже толпились сотрудники фирмы, налетевшие с расспросами на секретаря. Поняв, что сейчас мне к Лене, все равно не пробиться, я решила подождать ее на улице, благо рабочий день подходил к концу.
Спрятавшись недалеко от здания в кустах благоухающей сирени, я застыла в ожидании. Но из офиса Лена вышла не одна, а в сопровождении светловолосого молодого человека. Они подошли к автостоянке, сели в синюю иномарку и уехали в неизвестном направлении. Проводив долгим взглядом красивую машину, я осталась на прежнем месте. Что-то мне подсказывало, что поскольку не все так просто в смерти Скворцова, то будет интересно понаблюдать также за поведением и других сотрудников «Скифа». Многих я уже знала в лицо, поэтому трудностей в узнавании не испытывала. С интересом я наблюдала, как из дверей выпорхнула стайка девушек. Они, громко переговариваясь и жестикулируя руками, пошли на автобусную остановку. Мужчины выходили в основном по одному или на пару с дамами и уезжали на своих шикарных машинах. Последними на крыльцо вышли двое: одного из них я знала – это был директор по развитию Фидорин. А вот второй – пожилой мужчина, мне был не знаком. И в то же время у меня было такое чувство, что я его уже видела и причем, совсем недавно. Я пристально всматривалась в него, но из-за дальности расстояния, так и не узнала кто это. Мужчины остановились на крыльце и продолжили разговор, который видимо, начали еще в помещении. Похоже, они хорошо знали друг друга, и я была больше, чем уверена, что их беседа касалась сегодняшних событий. Закончив разговор, они пожали друг другу руки и, рассевшись по машинам, разъехались.
– Что, тоже своего бегемота высматриваешь? – вдруг раздалось у меня над ухом.
Я в недоумении оглянулась. Согнувшись чуть ли не вдвое, рядом со мной пристроилась жгучая брюнетка неопределенного бальзаковского возраста. Так же как и я, она пристально вглядывалась в выходящих из здания, людей.
– Вы это о ком? – не совсем поняла я реплику дамы и, глядя на нее с величайшим подозрением.
– Да все о них, о мужиках! – хмыкнула она.
– Нет, я здесь по другому поводу! – досадливо отмахнулась я и поскольку из «Скифа» почти все уже ушли, стала осторожно выбираться из кустов.
Слушай! – женщина, похоже, совсем не собиралась оставлять меня в покое. – Ты, случайно, не заметила, тут мужик не выходил? – она покрутила в воздухе руками, видимо для усиления образа, но увидев изумленное выражение моего лица, отчаянно махнула рукой и закончила. – Ну, в общем, такой мужик – небольшого роста, с лысиной на голове и животом!
Я напрягла свои извилины, вспоминая всех мужчин, прошедших только что чередой передо мной и в моей голове, наконец-то, наметилось слабое воспоминание.
– Да, кажется, похожий выходил! – подтвердила я.
– Один? – в ее голосе прозвучала надежда.
– Нет, с дамой! – тут же разочаровала я ее.
– Вот зараза! – выругалась брюнетка. – Опять не успела проследить, с кем он шуры-муры завел?
– Ваш муж работает в «Скифе»? – решила проявить я заинтересованность.
– Ага, муж – объелся груш! Стала бы я за мужем следить! – лицо дамы скривилось в брезгливой гримасе. – Любовник это мой!
– Что же, вы такого не презентабельного мужчину в любовники взяли? – разочарованно протянула я.
Брюнетка резко, словно норовистая лошадь, вскинула голову, и зло процедила:
– А где их взять-то презентабельных, да еще, чтоб при деньгах были? А этот бегемот! – скривилась она, словно, от зубной боли. – Мало того, что смотреть не на что, так еще и изменяет мне с другими бабами! Нет, ну ты видела такое? – обратилась она ко мне за поддержкой.
– Ну, так бросьте его и все дела! – с легкостью посоветовала я.
– Щас, бегу и падаю! – внезапно воспылала она праведным гневом. – Быстрее он бросит ту лахудру, с которой сейчас проводит время, а я еще не сказала своего последнего слова. – И она воинственно посмотрела на меня.
Качая в недоумении головой, я выбралась из своего укрытия, отряхнула с себя тополиный пух, осевший не только на кустах, но и на мне, и невесело подумала, глядя на эту женщину:
«Нет, наши женщины все-таки уникальны в своем роде! Спокойная и размеренная жизнь вовсе не для них, они просто не в состоянии жить без трудностей. Ну а если, по каким-то причинам этих трудностей в их жизни не обнаруживается, то они не жалеют ни сил, ни времени, чтобы их создать себе. А потом сами же эти трудности героически и преодолевают, жалуясь при этом – на жизнь, на правительство, мужиков, экологию и даже на плохую погоду, хотя всеми любимый режиссер Эльдар Рязанов уже давно поведал всему миру о том, что у природы нет плохой погоды! Вот и я тоже! – критически перевела я мысли на себя. – Чего здесь стою? Чего жду? Не иначе ищу приключений на свою голову? Впрочем, – тут же подвела я итог своим наблюдениям. – На сегодня, кажется, расследование уже закончено, так что смело можно отправляться домой».
По дороге домой, я забежала в супермаркет, вихрем пронеслась по отделам и покидала в корзину все, что с надеждой смотрело с прилавков на меня. Расплатившись и нагрузившись неподъемными пакетами, с чувством выполненного долга перед семьей, помчалась к родному порогу. К моему удивлению, на мои настойчивые звонки, дверь никто не открыл. Удивившись, куда могли подеваться мама с Ксюхой, я достала ключи и, войдя в квартиру, на всякий случай прокричала:
– Кто, кто в теремочке, живет?
Ответом мне была тишина. И тут на меня снизошло озарение, и я чуть не выронила пакеты из рук.
– Вот, Солоха! – вслух обругала я себя, вспомнив, что у Ксюхи сегодня в школе собрание в шесть часов, а я увлеклась расследованием и, конечно же, забыла про него. Хорошо, Бог послал мне добрую и заботливую мамулю, которая в отличие от меня все помнила и ничего не забывала, и сейчас явно находилась там, где должна была присутствовать я.
«Ну что ж, придется реабилитироваться и приготовить им что-нибудь вкусненькое на ужин!» – приободрилась я и поспешила на кухню.
Готовила я хорошо и делала это всегда с удовольствием. Мне было совсем не жаль времени, потраченного на приготовление пищи, поэтому даже самые простые блюда получались очень вкусными. Подруга Надя всегда говорила: «Люблю к тебе в гости ходить, хоть вкусно поем».
Распаковав покупки, я стала гадать, чтобы такое оригинальное приготовить на ужин. Машинально выложила в раковину несколько крупных картофелин, помыла их и стала чистить, вновь перебирая в уме названия блюд. Но мысли мешали сосредоточиться и вновь, и вновь возвращались к событиям сегодняшнего дня. Я попыталась прокрутить «пленку» назад:
«Вот я захожу в приемную, там кроме секретаря Лены никого нет. Прохожу в кабинет генерального директора, он стоит у окна. Мы с ним садимся за стол. Скворцов заказывает себе кофе, а мне зеленый чай без сахара. Стоп! Чай был без сахара! А кофе? В него наверняка положили сахар!? Получается, что яд был в кофе, а попал он туда с сахаром. Возникает вопрос: Кто мог подсыпать яд в сахар? Кофе и чай готовила и подавала Лена, а значит и сахар в кофе клала она. Нет! Как ни крути, но все подозрения падают на Лену! Да, но зачем ей травить шефа?».
Мои мысли были прерваны голосами из прихожей – это вернулись из школы мама с Ксюхой. А в следующее мгновение в кухню влетела дочь и с криком:
– Мамусечка! – повисла у меня на шее.
Я осторожно отложила в сторону нож и не дочищенную картофелину и обняла дочь.
– Мы тебя ждали, ждали! – тараторила та. – И пошли в школу без тебя.
Не успела я ответить, как на кухне появилась мама и укоризненно посмотрела на меня.
– У меня были уважительные причины! – ответила я на ее взгляд и распорядилась. – Вы пока умывайтесь, а я закончу готовить ужин, и тогда вы мне расскажете, как прошел день, хорошо?
Ксюха кивнула и вприпрыжку побежала в ванную. Мама удивленно посмотрела на покупки, лежавшие горой на столе.
– Что за праздник у нас? Или подлизываешься? – взглянула она на меня испытующе.
– Да нет! – с досадой отмахнулась я и весело добавила. – Мам, ну неужели ты не замечаешь, как изменилась твоя дочь?
– Ой, что это ты сделала с волосами? – всплеснула она руками, но, приглядевшись, успокоилась. – А вообще-то хорошо! Просто пока непривычно.
– Я похожа на Николь Кидман, осталось только в кино сняться! – дурачилась я.
– Ладно, Николь, кухарь дальше, а мы пока себя в порядок приведем! – засмеялась мама и вышла вслед за Ксюхой.
Я быстро настрогала ломтиками очищенный картофель и выложила его в глубокий противень. Сделала из молока, муки, растительного масла и пряностей заправку и щедро полив ею картофель, поставила запекаться его в духовку. В сковороде под гнетом зажарила куриные бедрышки, Ксюха их очень любила. Промыла купленную спаржу, мелко порезала ее вместе с помидорами, добавила репчатый лук, все это перемешала и заправила соусом из оливкового масла, лимонного сока и меда. Порезала сыр, хлеб. Выставила все на стол и удовлетворенно вздохнула:
«Ну что ж, по скорости приготовления блюд я, пожалуй, смело могу участвовать в шоу «Кулинарный поединок».
За ужином дочь, перебивая бабушку, делилась впечатлениями прошедшего дня. Через три дня она заканчивала первый класс и с нетерпением ждала, когда начнутся летние каникулы. На июнь мы ее записали в пришкольный лагерь, а потом, может быть удастся всей семьей отдохнуть на местной турбазе. Была у нас общая мечта съездить на море, но пока из-за отсутствия, необходимого количества денег, море оставалось для нас недосягаемым.
Когда Ксюха уснула, я рассказала маме о том, что случилось в «Скифе». Правда, подробности смерти упустила, сказав только, что у генерального случился сердечный приступ.
– И что теперь будет с его семьей? – опечалилась мама.
– Будут похороны и выплаты по страховке! – ответила я.
– Вряд ли денежная компенсация утешит вдову с ребенком! – с сомнением покачала она головой.
– К сожалению, другого средства на данный момент нет, ты ведь сама знаешь, что изжить горе может только сам человек.
Мама согласилась, и мы еще некоторое время поговорили о делах семейных, потом она стала мне пересказывать очередной детектив, который сейчас читала. Я рассеянно слушала ее и думала о том детективе, участником которого сегодня невольно оказалась сама.
Уже лежа в постели, я вновь вернулась к прерванным мыслям, посетившим меня во время приготовления ужина.
«Неужели, все-таки, яд в кофе подсыпала Лена? Но ведь это большой риск, ибо подозрение в первую очередь упадет именно на нее. А почему только на нее? – мне вспомнился дотошный допрос Кладова. – С таким же успехом подозрение может пасть и на меня. Ведь мы со Скворцовым какое-то время находились в помещении одни и у меня были прекрасные возможности подсыпать в чашку все что угодно, стоило лишь тому на мгновение отвернуться. Да, но зачем мне было его травить? Вот именно! Зачем его отравили? – спрашивала я себя, засыпая. – Надо, обязательно, завтра поговорить с Леной. Завтра! Я все узнаю завтра!» – были последние мысли перед тем, как меня окончательно сморил Морфей.