Сусанина
Да, на Сусанина… Улица одноименного Героя России и Советского Союза располагалась на самом отшибе нашего Микрорайона, оконтуривая и замыкая его. Дальше обитаемая вселенная заканчивалась, после шли только железнодорожные пути и закрытая территория больницы. И если наша Улица была эклектично оформлена в том числе и различными высотными (ну, по тому времени) двенадцатиэтажками, то Сусанина была полностью выдержана в моностиле грязных панельных хрущевок. Лавки у подъезда, покосившиеся бетонные козырьки с бытовыми отходами поверх, темные лестницы, герань на окнах и стекловатная обивка двери, торчащая во все стороны из засаленного и порезанного дерматина… Ну и народец, особенно юный, там проживал соответствующий. Казалось, туда даже автобус заворачивает как-то испуганно: сперва кабина, потом притормаживает, тревожно осматриваясь и озираясь, и лишь затем заезжает весь. А потом стремительно разворачивается на конечном «кругу» и с видимым облегчением покидает сие непростое место. Немудрено, что это был единственный маршрут, который следовал не к метро, а в еще более забытую богом, нежели наша, дыру – Алтуфьево… После Сусанина бояться ему было решительно нечего. Что и говорить, если на уроке музыки, когда Петр Михайлович знакомил нас с бессмертной оперой М.И.Глинки «Жизнь за царя», в подцензурной версии – «Иван Сусанин», мы и то вздрагивали!
Нет, на самом деле – было место еще хуже. После нашей Платформы, если двигаться к Санкт-Питербурху, располагалась Станция, окрестности которой еще при царском режиме были застроены мрачными казенными строениями для обслуживающего персонала, и суровый пролетарский дух борьбы с самодержавием за сотню лет так и не выветрился из них. Вот это было – реально СТРАШНО! Однажды в школе нам велели посетить и записаться в библиотеку внеклассного чтения, расположенную в самом средоточии… хвала Провидению, мы направились туда с коллегой Воробьевым, у которого там очень кстати обнаружилась бабушка, в чьей коммунальной комнате мы и укрылись от преследований аборигенов. И каковая бабушка, напоив нас чаем, под покровом темноты вывела затем в безопасность. А трое юных читателей из «Б» -класса вернулись из экспедиции с ощутимыми следами от прочитанного на лицах. А надо понимать, что «бэшки» были отнюдь не теми людьми, которых в переносном, так сказать, смысле легко было склонить к знакомству с шедеврами мировой литературы, они и сами начитать могли кому угодно, все-таки «знание – сила», – и тут такой поворот. В общем, «библиотечный день» нам быстро отменили.
Но это все-таки – уже Станция, уже все-таки не у нас… а у нас – Сусанина. Сейчас все поломали уже, конечно, и там и там, и не узнать, и поистерлось, и старожилы не припомнят…
После школы, отобедав и прилежно сделав уроки, я собрался с духом и выступил в путь. Миновал пятый дом, тринадцатый, Пруд – и с замиранием сердца ступил на выжженную сусанинскую землю, на которую в соответствии со введенным как раз в тот сезон «зимним временем» уже опускались мгла и мрак.
Приключения не заставили себя долго ждать – прямо по курсу моего движения нарисовалось ДВОЕ. Здоровые… класс четвертый, а то и пятый, глаз уже наметан.
«Чё-о-о-о-орт… – подумалось мне. – Ну зачем я потащился этой волчьей тропой, надо ж было по самой улице идти… „Срезал“, называется. Хотя не факт, что по улице было бы спокойней… или сразу после школы, пока у них еще уроки… но опять же – не факт, что они на них ходят… да-а-а-а… Хорошо хоть деньги догадался в тайный кармашек куртки сложить, и то хлеб… половинка с пакетом молока…» Траектории наши стремительно сближались и в конце концов неминуемо сошлись.
– Ну, – веско спросил один, – ты из какого дома, пацан? Ты что тут вообще делаешь?!
Вопрос был риторический. Ни социальным статусом и уровнем образования, ни внешним видом с «сусанинскими» мы не коррелировали никоим образом. Те вообще в вопросах моды и стиля отдавали предпочтение каким-то будто краденным со стройки вещам: сапогам, но не черным армейским «кирзачам», а какого-то болотного цвета, уродливым вязаным шапочкам «под каску», телогрейкам с фирменной надписью «СМУ номер такой-то» на спине… а, ну точно! Тут не то что «дом» – тут другой район… да другой мир вообще!
Я насупленно молчал. Не было ничего такого, что можно было бы в свое оправдание поведать этим молодым людям. Следовало лишь подготовиться и мужественно принять неизбе…
– А ты за кого болеешь? – неожиданно спросил второй.
– За «Спартак», – честно сознался я.
– Ладно, – еще более неожиданно и с некоторым разочарованием сказал первый. – Тогда иди. Но больше здесь все равно не появляйся. И, отвесив несильный, можно сказать – почти «отеческий» подзатыльник, двое куда-то стремительно скрылись по своим неотложным сусанинским делам.
…Обратный путь я проделал на автобусах, с пересадкой и дав огромный крюк – но зато в окружении более зрелых сограждан. Попутно рассуждая о своем чудесном Избавлении и вообще – о превратностях Судьбы.
Нет, я допускал, что в Подлунном – не один я такой болельщик. Более того, имелась даже гипотеза, что подобные увлеченные индивидуумы имеются и у других коллективов физической культуры, хотя их, этих индивидуумов, пристрастия следует охарактеризовать как по меньшей мере «странные». Нет, правда: хоть убей, но не знаю, за кого болели пионеры Кузнецов и Фиолетов. По поводу супервозможностей Оямы или девичьей чести Анны Козловой бились в кровь, бывало, а тут как-то не возникало трений… Может, и ни за кого. Но вот чтобы так, жестко, без обиняков, чтобы от ответа на один несложный вопрос не просто, а самая жизнь твое зависела – это я точно столкнулся впервые. Да, недаром старик Черчилль считал, что футбол (и хоккей) – это не вопрос жизни и смерти: это гораздо важнее… хотя он и никогда не бывал на улице имени Ивана Сусанина. Или не Черчилль. Но не суть.
Конец ознакомительного фрагмента.