Глава №4. Параллельная реальность
Десять рабочих дней пролетели незаметно. Лариса привыкала к рабочей обстановке. Таблички в руки не брала, в глубине души боялась к ним прикасаться. На таблички с надписью «особо опасен» смотрела, но кроме больших красных букв ничего не видела, текст написан черным, не хотелось читать. Все рабочие дни ездила на работу с Верой Витальевной. Приходила к гаражу всегда вовремя, Вера Витальевна либо открывала гараж, ракушку ключом, либо шла к гаражу по тротуару.
– У меня есть теплый гараж, но он подальше. – Махнула рукой в сторону. – Я пользуюсь им в холода, а сейчас тепло, вон, как солнышко разыгралось, – откровенничала Вера Витальевна, похлопав машину ладошкой по капоту.
Ларисе очень хотелось спросить, что будет в учреждении, если третьего мая произойдет жуткая картина из ее видения. Лариса не сомневалась, что это произойдет именно так, как она видела. Календарь отщелкивал дни, все время приглядывалась к сотрудникам и младшему медперсоналу, одним словом приглядывалась ко всем, кто мог как-то быть причастен к тому, что может произойти в корпусе №6. Лариса познакомилась со всеми четырьмя сменами, которые работали сутками. Познакомилась с тяжелым режимом содержания осужденных, увидела какое тщательное наблюдение ведут смены за заключенными. Небрежное отношение к работе, ни в ком не заметила. Особенно напряженными днями работы были, первое и второе мая. Привезли трех заключённых, процедура оформления новеньких отнимает очень много времени. Распечатывали конверты личных дел, переданных с пометкой МСЧ – «особо опасен». Красной линией перечеркнут весь заклеенный конверт, распечатывали фотографии на принтере, сами готовили таблички. Корпусной из спецчасти принес три таблички и повесил их возле камер. Три других, держал в руке, их надо было отнеси в кабинет, они должны находится на столе в ячейках.
– Лариса возьми таблички новеньких, в учетный ящик вставьте, – заглядывая в аменозиновый кабинет, проговорил корпусной, в звании майора.
– Андрей Андреевич, поставьте, пожалуйста их сами, вон туда, у меня руки стерилизованные сохнут. Лекарства сейчас буду набирать, – попросила Лариса и подняла руки вверх, указав пальцем на стол.
Лариса находчиво сообразила, как скрыть страх или нежелание взять таблички в руки. Андрей Андреевич, легко отнеся к просьбе, прошел по кабинету и положил таблички на стол, не вставив в ящик учета, ушел. Лариса подскочила из-за стола, как ужаленная, взглянула на таблички и выскочила из кабинета. Закрыла на ключ, подошла к процедурному кабинету, заглянула. В процедурном кабинете стоял стол медсестры и раковина. Биксы, на которые укладывается перевязочный материал: бинты и ватные турбы. В углу стоит банкетка, куда садится или ложиться больной. Холодильник, в котором хранятся лекарства, не содержащие наркотических веществ, в морозилке грелки со льдом. Шкаф с терапевтическими препаратами за стеклянными дверками, на которых весел лист с перечнем препаратов, находящихся внутри, там же находились препараты для оказания первой помощи, без рецептов врача. Коробка полная жгутов. За столом сидела Эмма, она оглянулась на шум открывавшейся двери.
– Лариса заходи, время 20 минут, через 10 минут идем таблетки раздавать. Предписание на новеньких выполняю. «У меня один с перевязками прибыл», – говорила Эмма, отвернувшись от Ларисы.
Лариса зашла в процедурный кабинет увидела, на банкетке рассыпана Эммина косметичка. Эмма увидела, куда смотрит Лариса, махнула рукой.
– Ай, сейчас соберу, подкрашивала губы, – сказала Эмма, ссыпая в мензурки таблетки.
Лариса видела кругленькое зеркало, подумала: «неужели Эмма в камеру №8 даст зеркальце? Нет, этого быть не может» – Вслух же спросила.
– Эмма ты собираешься замуж?
– Ты имеешь в виду Эдика? – Эмма решила, что Лариса видела, как она кокетничала с парнем из конвоя.
Ларисе было все равно, Эдика или кого-то еще, другого охмуряет Эмма, пусть делает, что хочет. Лариса задала вопрос, чтобы себя отвлечь от зеркала. Завтра третье мая Лариса помнила и ждала завтра.
– Твоего будущего мужа, зовут Эдик? – спросила Лариса, ей не хотелось говорить, но больше всего ей не хотелось возвращаться в кабинет, где на столе лежали таблички.
– Не знаю, может быть и пойду замуж, если позовет. Пошли, раздадим предписание и домой. – Эмма пригласила Ларису с собой, хотя эту работу легко могла выполнить сама.
Предписание раздали быстро. Лариса работу выполнила автоматически. День закончился незаметно. Третьего мая Лариса пришла к гаражу Веры Витальевны, как обычно, вовремя. Удивилась, почему ее нет, подождала немного. Решила, что опаздывать нельзя, вышла на трассу, махнула рукой и быстро поймала такси. Лариса торопливо прошла пропускной контроль, шла по тротуару, ее сердечко тревожно стучало. Она нажала кнопку звонка, дежурная открывала дольше, чем обычно, за дверями ни чего было не слышно, Лариса задумчиво ждала, гадая, что могло задержать дежурную.
– Лариса у нас ЧП, на корпусе начальство, – прошептала дежурная, пропуская Ларису.
Ларисе не нужно было спрашивать, что случилось. Она знала, в аменозиновый кабинет не пошла, отправилась сразу в кабинет главврача. Постучалась, не дожидаясь ответа, вошла, там уже сидели Вера Витальевна, корпусной, еще два незнакомых человека в погонах и румяная Эмма стояла у окна.
– Здравствуйте, – скромно остановилась Лариса, сделав шаг от дверей.
– Проходите Лариса, у нас ЧП, представители оперативной части наших следственных органов, – представил Олег Игоревич, показывая рукой на незнакомцев, – пока, начали работать местные сотрудники, потом прибудут с прокуратуры и ГУИНА, – говорил Олег Игоревич, не только для Ларисы, а скорее всего для себя.
В первую очередь на нем лежит ответственность за халатность. Лариса слушала внимательно, вникала в ситуацию. Стремилась понять, что произошло на самом деле, совпали ли факты ЧП с её видением? «Оперчасть» ей не понятно, чем занимается, какая их роль в ситуации, следственные органы слышала, что должны восстановить цепочку событий, понимала.
– Лариса, Эмма ответила на единственный вопрос. Ответьте вы, пожалуйста, у вас есть косметичка, в которой лежит зеркало? Вы проносите косметику на корпус? – спросил Олег Игоревич.
Ларису вопрос не удивил, она ожидала что-то подобное, в любом случае, когда произошло ЧП, всем причастным задают разные вопросы, это рядовая процедура.
– Нет, я не беру косметику с собой на корпус, я оставляю сумку в раздевалке, всю косметику храню там, кроме расчёски, которая лежит на столе ни чего с собой на корпус не приношу. – Лариса смотрела на Веру Витальевну, и спокойно говорила.
– Вы так поступали всегда? – задал вопрос оперативный работник.
– Да, я ознакомилась с инструкцией подробно, и стараюсь ее выполнять, – отозвалась Лариса.
Ответ удовлетворил всех. Лариса поняла по выражению лиц, которые были устремлены в её сторону.
– Вера Витальевна разрешите поставить в известность фельдшеров о том, что здесь произошло, – спросил Олег Игоревич.
– Разрешаю, товарищ майор. Мы, пожалуй, пойдем, устали с часу ночи все-таки здесь. Никому человеческое не чуждо, – фразу закончила Вера Витальевна уже возле дверей.
Вместе с ней встали все присутствующие. Вышли из кабинета все, кроме Олега Игоревича и корпусного Андрея Андреевича.
– Звонок поступил в 00:15 ночи, 3 мая от дежурного по продолу, – начал говорить Андрей Андреевич, – произошло ЧП в камере №8. Осужденный весь в крови, трет лицо окровавленными руками. Отреагировали быстро, патруль из ДПНКА прибыл через 6 минут после звонка от дежурного офицера. Открыли робот с медбратом, выволокли осужденного истекающего кровью в коридор. Медсестра вколола дозу аменозина. Через час прибыло начальство, во главе с Верой Витальевной. Такой кровавый случай впервые. Спрашивается, чем изрезал себе тело осужденный? Отвечаю зеркалом, точнее осколкам от зеркала. Осколки валяются по всей камере. Спрашивается, где он взял зеркало? Отвечаю, у Эммы из кармана, которая нарушила инструкцию, имела в кармане зеркало, при раздаче препаратов. Не заметила, как Опалов вытащил его из её кармана. Спрашивается, что будет? Отвечаю, ЧП замнем, тень на учреждение нам не нужна, осужденный скончался, заключение подписали. Олег Игоревич и Эмма при обходе сегодня в 8:00 утра не смогли разбудить его. Диагноз: «Остановка сердца, обширный инфаркт». Все, Лариса вы согласны? – серьезно спросил Андрей Андреевич.
Лариса вопросительно посмотрела на Эмму, теперь она поняла. Это не румянец, а краснота, страха на щеках Эммы пылает. Посмотрела на Олега Игоревича, будто он, что-то решал. Лариса поняла, приказ дала Вера Витальевна, не распространять информацию.
– Эмму уволят? – спросила Лариса.
– Уволят Эмму, а дежурного по корпусу, который вчера дежурил в ночь, переведут на вышку. Наградят внимательного продольного. Вам же Лариса, обучать новенькую процедурную и дай Бог, чтобы она была понятливая как вы, – объяснил Олег Игоревич.
Лариса взглянула на Эмму, в сознании промелькнуло: «я вижу ее не последний раз». Развернулась спиной к сидящему начальству и пошла на выход, ведь она так и не прошла, и не села, хотя Олег Игоревич показал ей рукой на стул, со словом проходите, предложил сесть.
– Лариса, Эмма не придет в процедурный кабинет, выполняйте предписание, – сказал Олег Игоревич, давая распоряжение главного врача.
Лариса не остановилась, шаг не сбавила, кивнула головой и вышла. Садится на стул в аминозиновом кабинете, не было времени, настало время утренних процедур. Она начала вертеться, как белка в колесе. Побежала вниз к дежурной, сняла ключи с щитка от процедурного, вернулась, посмотрела предписание восемь перевязок и три вызова. Взяла коробку, дно которой было разделено на ячейки, в которых лежали разные препараты. Взлетела на второй этаж, там дежурил Петрович.
– Петрович давай обход, потом на перевязки пошли, – скомандовала жизнерадостным тоном.
– Пошли Лорочка, как приятно смотреть на тебя, – отозвался Петрович.
Петрович, за этот небольшой срок пребывания Ларисы в коллективе, полюбил её в свои сорок семь лет, как дочку. Так и есть в мире любви. Человека увидел, сразу полюбил, не важно, какой любовью, любовью отца, любовью платонической, любовью страсти и так далее. Очень много разной любви, а если не полюбил, то тоже сразу, как-то становится понятно, наверное, на уровне флюидов, этот человек не будет рядом, никогда. Лариса очаровывала людей своим обаянием. Она «порханием» по продолу скрывала бурю эмоций, которые в ней бушевали, она упрекала себя за то, что не смогла помешать трагедии, которая случилась. Они быстро обошли с Петровичем все двадцать три камеры, выслушав тех, кто что хотел и спустились вниз.
– Лариса, может быть я тебя чаечком напою, – предложил Петрович заботливо.
– Петрович, родненький, давай после перевязок, – попросила Лариса, – я думаю, потом чай не помешает.
– Давай я принесу тебе в кабинет, а? – спросил Петрович.
Лариса ласково улыбнулась, погладив пости, старика по щеке.
– Хороший ты, – сказала Петровичу.
Петрович остался, очень доволен собой. Лариса сидела в процедурном кабинете, ей по одному человеку приводили осужденных, а она выполняла предписание. Уводили и так восемь раз, совсем не устала. Ведь это ее работа, она любила помогать людям. Должна была управиться к 10:00, но справилась с работой только к 10:30. Перешла в свой Аменозиновый кабинет, не успела подойти к столу, как в кабинет засунул голову Петрович.
– Лариса, чай принес, – сказал Петрович.
– Ура Петрович, давай заходи, банкетик устроим! До обеда далеко, перекусить самое время! – Лариса пригласила Петровича в кабинет.
– До обеда не долго, пойдем вместе, я угощаю, – предложил Петрович и уселся на стул.
– Милый Петрович, истинный джентльмен, – разливая чай, говорила Лариса.
Старика обижать Лариса не хотела иногда людей так жизнь припрёт, что в сорок семь лет они выглядят стариками, а деньги зарабатывать надо. Уважила Петровича, согласилась сходить вместе с ним на обед. После обеда она зашла в аменозиновый кабинет, пришло время делать набор вечернего предписания. Девушка направилась к столу, села, положила руку на стол, накрыв ладошкой три таблички. В суете она совсем забыла, что корпусной их не вставил в ячейки, а положил на стол. Взор затуманился, глаза остались открытыми. Если бы кто ни будь, поймал Ларисин взгляд в это мгновение, он бы утонул в глубине её сознания. Возникло первое видение.
***
Мужчина в сарае, насилует женщину. Женщина, избитая, кровь запеклась на губах. Мужчина заставляет ее брать его член в рот. Бьет кулаком по голове, женщина берет, он держит ее за волосы рукой. Кусает мужчину за член, он оттягивает ее голову назад, эмоционально ругается, машет свободной рукой. Сжимает кулак, бьет по зубам, женщина плюется, вылетают окровавленные зубы. Мужчина берет член в руки сует женщине в рот. Оглядывается назад, видит в дверях стоит старик, тяжело дышит, что-то говорит. Мужчина бросает женщину. Сильно ее пинает по голове.
Медленно идет к старику, говорит, толкает его в грудь двумя руками. Старик падает на спину. Мужчина наступает ему на лицо кирзовым сапогом, убирает ногу, старик беспомощно, дрыгает ногами и руками. Мужчина наклоняется, тыкает пальцем в глаз старику. Поднимает окровавленный палец, пинает старика, который скрючился, не сопротивляется. Мужчина смотрит по сторонам, видит возле сарая стоит пенек, в котором торчит топор. Берет топор, возвращается к старику, хватает за седые волосы, целится, примеряясь к шее. Машет топором. Отрубленную голову несет за волосы в сарай, где оставил женщину. Ищет глазами, женщина отползла в другой угол, кричит, схватившись руками за голову, глаза закрыты. Мужчина, что-то говорит, тычет головой женщине в лицо. Говорит, бросает в дальний угол сарая отрубленную голову. Хватает женщину за волосы, из спортивных штанов вытаскивает вялый член. Тыкает женщину лицом в свое хозяйство. Женщина теряет сознание, не удовлетворив мужчину, он бешено отшвыривает ее в сторону. Хватает черенок и бьет женщину, которая не подает признаков жизни. Удар по голове, в сторону полетели брызги, кровь обляпала мужчину, который и без того испачкался кровью от отрубленной головы старика.
Мужчина сгибает плечи, как под грузом непосильной ноши идет. Пошёл в дом, заходит по деревянному крыльцу, споткнулся. Схватился за перила, удержался от падения, зашел в дом закрылся на крючок, прошел в большую комнату. Смотрит, работает телевизор возле дивана, на ковре играют двое детей, которым года по два, везде валяются игрушки. Дети притихли, смотрят на мужчину. Начали плакать, по губам читалось слово «мама». Мужчина идёт к детям, успевает поймать одного, второй проскользнул в другую комнату. Мужчина держит ребёнка за шиворот. Ребёнок дрыгает руками и ногами, кричит с открытым ротиком. Мужчина смотрит, что-то говорит. Трясёт ребёнка. Ребёнок кричит. Мужчина подставляет кулак к лицу ребёнка. Ребенок кричит. Пихает кулак в ротик ребёнка. Из-под кулака начинает сочиться кровь. Глаза ребенка округляются в орбитах. Перестал дрыгаться, обмяк. Мужчина вытирает кулак об себя. Оглядывается по сторонам. Бросает ребенка на пол, запинывает под диван.
Стоит тупо смотрит на пол. Резко разворачивает, идёт в другую комнату. Видит, второй ребёнок сидит возле входной двери, плачет. Берёт ребёнка на руки, гладит по головке, говорит что-то. Идёт в спальню, садится на кровать. Вытаскивает член. Ручонки ребёнка тянет к члену, говорит что-то. Ребёнок капризничает. Ставит ребёнка на ножки, снимает с него штанишки. Ребёнок, мальчик. Поворачивает его спиной к себе, одевает на член. Ребёнок выпучил глаза, кричит. Мужчина держит ребёнка двумя руками, делает ритмичные движения. Ребёнок обмяк, ноги ручки и голова повисли. Мужчина приподнимает ребёнка, смотрит на окровавленную попку. Бросает ребёнка на пол, тупо смотрит в пространство. Встает, не пряча своё хозяйство, идет к входной двери. Упирается в двери головой и руками толкает, толкает. Поворачивается, упирается, спиной толкает, толкает. Замер смотрит на своё болтающее хозяйство. Сползает по двери, сел. Вытянул ноги, уставился на хозяйство, замер. Видение покрылось черным туманом. Черный туман расползся везде. Появились радужные круги, замелькали цветные пятна. Цветные пятна прочертила светящая линия.
***
Появилось четкое изображение лающей собаки. Будка. Собака рвется с цепи, лает. Собака лапами выбивает клубы пыли. Мужчина стоит на веранде смотрит в даль, пьяно пошатнулся. Говорит, машет рукой в сторону собаки, говорит, машет в сторону, уходит. Из дверей сарая выглядывают две детские головы. Мужчина возвращается на веранду с ружьем. Целится в собаку, два раза стреляет. Собака корчится в агонии, затихла. Мужчина стоит, смотрит на собаку. Из сарая выбегает мальчик, лет шести бежит к собаке. Падает на колени, обнимает собаку, плачет. Поворачивает, голову к мужчине говорит что-то, плачет. Мужчина машет рукой, ругается. На крыльцо выходит избитая женщина. Волосы лохматые, платье изодранное. Кричит, машет ребёнку, показывая, что бы уходил, кричит. Мужчина мешает ей выйти с веранды. Бьёт прикладом в грудь. Женщина падает, мужчина целится в неё, говорит, говорит что-то. Стреляет, видно осечка. Бьёт женщину по голове прикладом уходит. Подбегает мальчишка, наклоняется к женщине. Целует, плачет, тянет за руку. Женщина без сознания. Вернулся мужчина, заряжает ружьё. Кричит на мальчишку, тот отползает. Целится женщине в грудь, стреляет. Кровь брызгает на отползающего мальчишку.
Мальчишка встает, бежит к сараю, там стоит девочка лет четырех. Плачет, тянет ручонки к мальчику, мужчина берет его на прицеле, стреляет. Мальчика подкидывает вверх, падает к ногам девочки. Девочка садится возле мальчика, кричит. Мужчина идёт к ней хватает за руку и тащит в сторону дома, девочка спотыкается. Мужчина говорит, что-то говорит. Девочка плачет. Бросает её на веранду. Достаёт из кармана патроны заряжает. Девочка бежит к его ногам, стараясь проскочить к выходу. Мужчина пинает девочку, она отлетает на середину веранды. Девочка встает на четвереньки ползёт. Мужчина стреляет, девочку подбрасывает, падает, как черепашка, расставив ножки и ручки. Мужчина стоит, тупо смотрит.
Повернулся, идёт, спускается с крылечка. Смотрит на калитку. Видит старуху. Старуха ругается, машет руками, грозит кулаком. Кричит. Мужчина поднимает ружьё, целится. Старуха присела, прячется за штакетник. Мужчина стреляет. Видимо промазал. Старуха, отползает, встаёт, бежит. Мужчина идёт на ходу заряжает ружьё. Ускоряет шаг бежит. Старуха, ковыляя, бежит по улице, попадает курица под ноги старухе, старуха падает в пыль, ползёт. Мужчина перестал бежать, идёт, подходит к ползущей старухе, стреляет. Старуха дернулась, затихла. Мужчина стоит, смотрит на старуху.
Поднял голову, увидел впереди убегает женщина, толкая перед собой коляску. Оглянулся назад, побежал вперёд за женщиной, вскинул ружьё на плечо. До женщины остаётся не далеко. Резко остановился, встал на одно колено. Скинул ружьё, упер приклад в плечо, выстрел. Попал в женщину. Женщина падает. Мужчина бросает ружьё. По улице деревни едет машина. Увидел. Встал, побежал. Бежит. Бежит. Конец улицы. Бежит. Пыль клубится под ногами. Клубы пыли поднимаются, сгущаются. Становятся плотными, ничего не видно. Серость распространилась везде. Запрыгали блестящие серебристые искры. Искр становилось всё больше и больше, прыгают они быстрее и быстрее, мечутся из стороны в сторону. Панораму рассекла блестящая полоса. Всё перешло в ясное чистое небо, удаляя блеск серебристых звёзд.
***
Возникла картина третьего ведения. Человек, пять ребятишек играют в песочнице детского садика. Девушка лет двадцати сидит в беседки, читает книгу, поглядывая на детей. Детей десять бегают по игровой площадке. Деревянное маленькое здание садика. Игровую площадку не видно. Возле будки трансформатора стоит мальчик лет пяти заглядывает в щелки. Мужчина выходит из боковой постройки держит в руке молоток. Смотрит на мальчика, что-то говорит. Машет руками, что-то говорит. Ребёнок поворачивает к нему голову, что-то говорит, машет ручкой на трансформатор. Мужчина ругается, идёт к мальчику, свободной рукой берёт мальчика, тянет в сторону. Ребёнок вырывается, бежит к трансформатору дёргает замок, что-то говорит. Мужчина возвращается, хлопает мальчика по спине, он спотыкается, падает, ударяется, об угол трансформатора замирает. Мужчина стоит, тупо смотрит на мальчика. Ногой откидывает не шевелящее тело мальчика. Сбивает замок с трансформаторной будки. Вытаскивает оттуда котёнка. Поднимает, смотрит на котёнка, на мальчика, которого ногой перевернул вверх лицом. Лицо мальчика с правой стороны в крови. Мужчина высоко над головой поднимает котёнка, с силой бросает его об асфальт на тротуар, везде видны клумбочки с цветами. Смотрит на мальчика, берет его свободной рукой за пояс штанишек. Мальчик обвисает, как тряпочная кукла. В другой руке держит молоток идет к постройке.
Девушка встает с веранды детей пальцем считает, как цыплят. Смотрит. Снова считает. Говорит. Зовёт. Собирает детей, заводит в группу. Выходит, на встречу пожилая женщина в грязном белом халате. Разговаривают, смотрят на детей, что-то говорят. Некоторые дети отрицательно машут головками. Женщина в грязном халате хлопает себя по бокам, идёт на улицу. Смотрит на игровую площадку. Кричит. Идёт к постройке. В сарае сидит мужчина, и в деревянный ящик с крышкой забивает гвозди. Женщина что-то говорит. Мужчина поворачивает к женщине голову, отрицательно мотает головой. Женщина смотрит на пол сарая, видит пятна крови, что-то говорит. Мужчина машет рукой, не поворачивается к женщине. Женщина заходит в сарай. Берет мужчину за плечо, трясёт, что-то говорит. Мужчина скидывает руку с плеча, встаёт. Женщина отшатнулась, мужчина замахнулся молотком, ударил женщину по голове. Женщина присела, мужчина махал молотком, не останавливаясь. Голова женщины стала кровавым месивом. Мужчина озирается по сторонам. Видит железную двести литровую бочку. Идёт, заглядывает внутрь. Тянет бочку за край, роняет сыпятся опилки. Вытряхнул из бочки мусор. Положил бочку рядом с женщиной. Взял штыковую лопату запихивает женщину в бочку. Получилось, переворачивает бочку. Откатил в сторону. Засыпает опилками. Посмотрел на пол, за ляпаный кровью, сыпанул опилками на пятна крови, опилки покраснели.
Взял два ведра пошёл к песочнице. Нагребает песок. К нему подходит девушка, что-то говорит. Мужчина продолжает насыпать песок в ведра. Девушка говорит, хлопает мужчину по спине. Мужчина выпрямляется, девушка в ужасе зажимает рот руками, видит лицо мужчины в кровяных брызгах. Пятится назад, спотыкается, падает на тротуар. Мужчина хватает кирпич, бросается на девушку, бьёт кирпичом везде, куда попадает размах, добирается до головы, бьёт по голове. Брызгает кровь в разные стороны. Встаёт тупо смотрит на девушку. Поднимает голову, смотрит на здание садика. Видит, несколько детей смотрят на него. Озирается по сторонам. Идёт к газонокосилке. Открывает бак с бензином идёт к зданию садика. Отрывает маленькую палочку, штакетника из загородки клумбы. Втыкает в ручку двери, брызгает бензин на здание, идёт по кругу пока не кончился бензин, бросает пустой бак. Отходит в сторону, бросает несколько зажжённых спичек в сторону здания. Здание деревянное загорается. Вытягивает руки, греется. Дым клубится черными столбами. Затемняя голубое-голубое небо. Дым становится плотнее, темнее, становится чёрным, чернота удаляется, удаляется, собирается в одну точку и взрывается, как бомба, взор прояснился.
***
Лариса осознала, что смотрит на белые кружевные занавески в аминозиновом кабинете. Перевела взгляд на руку, под которой лежали три таблички. Она разглядела аккуратные розовые ноготки на своих руках, поняла, что вернулась в реальность. Самочувствие было нормальное. Лора прислушалась к своему организму. Всё в норме: дыхание, пульс, обоняние и осязание, так же отчетливо видит, что происходит за окном и чувствует запах лекарств. Она шумно вдохнула полной грудью, воздух. Так же шумно выдохнула, послушав свои мысли в голове, еще раз вдохнула и выдохнула полной грудью. Подумав немного, она решила, что надо прочитать то, что написано на табличках. Не торопясь, взяла табличку, которая лежала сверху, прочитала: «Особо опасен» номер камеры 21 – Батурин Евгений Викторович.
Диагноз: Шизофрения (Маниакальное желание отрезать себе половой орган). Шизофрения прогрессирует.
Далее факты преступления. Лариса заметила разницу, между видением и написанным. Написано, что изнасиловал двойняшек и убил кулаком одного из них. Это было не верно, убил кулаком одного, второго изнасиловал до смерти. Это верно. Она поставила табличку в общий ряд.
Покачала головой, взяла вторую табличку, повертела в руках, задумчиво разглядывала фотографию, прочитала: «Особо опасен» номер 22 – Индра Николай Федорович.
Диагноз: Маниакальная шизофрения, прогрессирует, (Особенность: всех грозится пристрелить). Факты преступления: Изнасиловал девочку четырёх лет, скрыл следы насилия выстрелом в нижнюю часть спины сзади. Глупость, подумала Лора, не насиловал он её, выстрелил потому, что она поползла. Вставила табличку в ячейку.
Взяв последнюю табличку, девушка подумала, что этот замена тому, который изрезался осколком, сама себе сказала: «свято место пусто не бывает».
«Особо опасен» номер 8. Как быстро заняли место тех, кого уже нет, подумала Лариса.
Перов Илья Иванович.
Диагноз: Депрессивная шизофрения. (Ушёл в себя, от всего шарахается, как от огня). Поджог детский сад с детьми и воспитателем. Как это, с воспитателем? – задала себе вопрос Лариса и сама ответила. – Воспитательницу убил кирпичом.
Лариса понимала, что принципиальной разницы нет в совершении тяжкого преступления, когда человек совершает серию убийств, он признан невменяемым. Если поставлена пометка «особо опасен», это означает одно – человек нежилец. Ларисе очень не хотелось анализировать, почему есть расхождения в том, что она видела в видении, с тем, что написано на табличках. Интересно, кто заполняет эти таблички, и где заполнители берут информацию и насколько информация достоверна? Ход своих размышлений Лариса оборвала сама, тряхнув головой. Зачем мне знать правду? Кому нужна, правда? Что изменит знание правды? Любая правда, какой бы она не была, никому не нужна, правда усложняет настоящее, мешает в прошлом и не позволяет будущему формироваться в желаемой действительности. Она встала из-за стола, пора выполнять предписание, выглянула в коридор. Там она увидела корпусного дежурного, он стоял у выхода, и курил.
– Андрей Андреевич, вы дежурного видели? «Предписание выполнять надо», – спросила Лариса, немного повысив голос, чтобы её услышали в конце коридора.
Андрей Андреевич махнул рукой, подзывая Ларису. Лариса подошла, встала у стены возле Андрея Андреевича, облокотившись об нее спиной.
– Лариса, я вижу вы добрый человек. Я пропитался уважением к вам, за ваше поведение. Знаете, у меня такое впечатление, что вы знали заранее о том случае, ну, о зеркале, я говорю. Вы видели это зеркало у Эммы. Я не спрашиваю Вас Лариса, просто Ваше поведение вызвало уважение. «Я Вам не задаю вопросы, просто высказал свое мнение, для того, чтобы сказать Вам, что мне можете говорить всё, я Вас пойму и поддержу в любой ситуации!», – говорил тихо, но настойчиво Андрей Андреевич.
Лариса улыбнулась. Она поблагодарила Андрея Андреевича за комплименты и доверие. Скромно склонила голову набок, но делиться с ним, своей тайной, не пожелала, в ней она еще сама не разобралась.
– А Петрович, где? – спросила, резко переходя от разговора о своем тайном, к работе.
– Ай! Оперчасть, ещё долго таскать будет всех. Если вы торопитесь, я могу с Вами начать обход? – предложил свою помощь корпусной дежурный, по инструкции, он имел на это полномочия.
– Не волнуйтесь Андрей Андреевич, я дождусь Петровича. Вы не могли бы мне ответить на один вопрос? – Лариса внимательно смотрела на корпусного, он волновался.
– Могу, чего же не ответить! – Андрей Андреевич снял фуражку и пригладил коротко подстриженные волосы.
– Часто случаются ЧП, как в камере №8? – спросила она тихим голосом, всех волновало происшествие.
– А че-же лукавить, по-разному бывает. Всё стараемся своими силами уладить. Если подымится информация вверх, всех затаскают. Начальница у нас мировая. Людей жалеет. Эмму по собственному желанию уволила. Не поломала жизнь девушки, а могла и под суд отдать, за халатность. Труп, его тоже надо куда-то списать! Смотрю ты, и носик не повесила. В глазах страха нет, – задумчиво подвел итог Андреевич, перейдя на «ты».
– Спасибо, – поблагодарила она, не раздумывая за что благодарить, добавила, – Пойду в процедурный кабинет, ждать Петровича, что-то меня утомила грусть, которой веет от всего коллектива. – Помахав Андреевичу рукой, она медленно пошла в кабинет.
Андрей Андреевич кивнул и остался стоять задумчиво, глядя в след Ларисе. Петрович пришёл почти в пять часов. Предписания выполняли дольше, чем обычно. Лариса задержалась на рабочем месте. Выходя из дверей контрольного пункта, она столкнулась с Верой Витальевной.
– Лариса, я вас жду! Пойдемте, подвезу! Как утром добрались на работу? – спросила Вера Витальевна, направляясь к машине.
– Такси взяла! – сидя в машине, ответила Лариса.
– Меня ночью вызвали. Да, ЧП всегда связано с хлопотами. Впереди выходной. Отдыхайте. А в понедельник, как обычно на работу. Постараюсь быстро подобрать процедурную медсестру. Запрос утром послала. Трудно одной? – участливо интересовалась Вера Витальевна, которая дала себе обещание быть для Ларисы Ангелом хранителем, его выполняла.
– Сегодня справилась, суеты было не много, объём работы уже стал привычным. Поначалу ноги уставали, даже спину ломило немного, сейчас все хорошо, – делилась Лариса своими подвигами.
– Вижу, только задержалась на работе. Родители будут волноваться? – Вера Витальевна поглядывала на Ларису, не упуская из внимания движение на дороге.
– Они всегда у меня волнуются и с поводом, и без повода, я их очень люблю, – отозвалась Лариса, разглядывая за окном пейзаж городских улиц.
До гаража Веры Витальевны, доехали быстро, попрощались, пожелали друг другу удачных выходных. Лариса шла по тротуару к своему дому и размышляла о том, какая заботливая Вера Витальевна. Лариса зашла в квартиру, открыв двери своим ключом. Не успела разуться, как зазвенел телефон. Лариса бегом метнулась к телефону, ударилась ногой об обувную полку. Сморщившись от боли, она приложила трубку к уху.
– Лариса, что случилось? – в трубку кричала мать, она звонила из дачного домика.
– Мамочка, мама всё в порядке я просто задержалась в транспорте. Так ведь бывает!!! – успокаивающе говорила Лариса, растирая место удара. Бежав к телефону Лариса случайно сшибла рукой книгу с тумбочки.
– Лариса, что там за грохот? – услышав шум упавшего предмета, завелась беспокойная мать.
– Мамочка, я тебя люблю, случайно столкнула книгу с тумбочки. Всё хорошо, не волнуйся. Слышишь, алло, где папа? – отвлекала Лариса беспокойную мать разговором на другую тему.
– Папа? А, папа в грядке копается! Такая погода замечательная стоит целый день, домой загнать его не могу, копает землю, вишни полил, – рассказывала мать о прелестях на дачи.
– Мамочка целуй папу, счастливо вам перерыть всю землю на дачи. Я дома, отдыхаю. У меня завтра выходной. – Лариса переминалась с ноги на ногу, в прихожей возле телефонного аппарата.
– Лариса приезжай к нам? Я пельмешек наделала, устроим завтрак на природе, дочь приезжай ну, что там стены квартиры в городе караулить, – приглашала заботливая мать.
– Ну, мам, я посижу дома, можно? – Лариса надув губки, продолжала, но уже просительным тоном.
Мать вздохнула. Попрощались, и повесели трубки. Матери всегда хотелось видеть свою дочь рядом. Лариса не успела зайти в ванну, кинув вещи на диван, как снова зазвенел телефон. Она круто развернулась, думая: ну, мама, как я её люблю, наверное, не все сказала, сейчас начнет напоминать о том, что котлеты в холодильнике и обязательно надо разогреть их в микроволновке, но звонила не мама.
– Алло? – буркнула Лариса в телефон, ожидая услышать голос мамы.
– Лариса, ты не рада слышать свою единственную, любимую подругу? – Маша озадаченно проговорила реплику.
– Маша! Тебя всегда я рада слышать и видеть. Давай ко мне расскажу «о жили, были». Просто до тебя мама с дачи звонила, сейчас обязательно перезвонит. – Лариса радостно ворковала.
– Стоп. Значит, предки на дачи, и мы сегодня гуляем?! – отозвалась Маша.
– Да, на дачу укатили, а завтра у меня выходной! Ура! Давай, я жду, приедешь? – на всякий случай уточнила Лариса.
– Конечно, еду, замечательно, значит, мы едим к вам, – выдала Маша фразу из рекламы, – через 30—40 минут встречай, транспарантов не надо! – Маша договорила речь и повесила трубку, спеша к Ларисе.
Маша шумно вошла в квартиру, скидывая туфли на ходу. Кинула сумочку в центр комнаты, в зале на палас. Двинулась на кухню, которая была их любимым местом для бесед, в дни отсутствия Ларисиных родителей. Кухня была очень уютной комнатой. В ней стоял мягкий уголок и красивый столик, и кошка, которая была дополнением, всегда вертелась под ногами и мурлыкала от предвкушения внимания и чего-нибудь вкусненького. Маша забралась с ногами на сиденье, локти сложила на стол, подставив под подбородок. Замерла, глядя на Ларису, своими умными, красивыми глазами. Лариса за 35 минут успела сделать всё, что планировала выполнить после работы. Даже лёгкие вещички постирала и повесила на балкон, зацепив прищепками. Впустив в квартиру шумную Машу, пошла следом, наблюдая за её манёврами. Маша в упор, с низу вверх смотрела на Ларису их взгляды встретились и девушки рассмеялись. Отношения между девушками располагали к безграничному доверию.
– Не тяни Лариса, это было? – загадочно спросила Маша.
– Да, было это 3 мая, зеркало было. Всё было, как я видела в видении. На газете было написано «3». Всё началось 00:15. Всего 15 минут суток прошли 3 мая, и все случилось, а в 8:00 утра, уже всё закончилось. Я же совсем не ожидала, что так быстро все бывает, – медленно рассказывала Лариса.
– Ого, какая оперативность, – удивилась Маша.
– Вот именно оперчасть там и сейчас работает. Откуда они узнали, что это зеркало Эммы, я не знаю. Может она сама, скорее всего, призналась. Ее уволили по собственному желанию, это ещё не всё… – Лариса шумно села на стул.
– Не всё? – Маша заёрзала на сиденье, предвкушая сенсацию.
– Не всё… Утром привезли новеньких, то есть тоже третьего мая. Камеру №8 занял новенький. В суматохе работы на два кабинета, я забыла, что корпусной оставил таблички «Особо опасен» на столе. К вечеру я в запарке зашла и села к столу. Накрыла ладонью три карточки. Увидела три видения, разграниченные серебром и темнотой. Позже стала читать таблички и заметила расхождение с тем, что я видела и тем, что написано в карточках. Не значительные расхождения, в мелочах. Например, осуждённый изнасиловал и убил двух детей. В видении он изнасиловал одного ребенка до смерти, второго убил кулаком, затыкая ротик. Я не знаю, что и думать. – Лариса грустно смотрела на Машу.
Конец ознакомительного фрагмента.