Два
Считается, что плохой учитель преподносит истину, хороший – учит её находить. Петербург сам взял на себя роль хорошего учителя. И не просто позволяет, а подталкивает к поиску истины. В данном случае – своей сокровенной тайны, своего кода. Подталкивает каждого, независимо от возраста и положения. Ведь в делах жизненных лучше разбирается и достигает результата не тот, кто больше прожил, а тот, кто больше наблюдал. И искал.
В Петербурге всё двойственно. Ни в одном другом российском городе не найти такого огромного числа двойных родственных названий и одинаковых парных скульптур.
Исаакиевский наплавной мост
Два самых высоких шпиля поднимаются над Невой – шпиль колокольни собора Петра и Павла в Петропавловской крепости и Адмиралтейская игла.
Два ангела высятся на двух невских берегах. Один парит на шпиле колокольни собора, другой застыл на вершине Александровской колонны.
Два дома Петра I стоят почти напротив друг друга на противоположных берегах Невы. Один прячется в футляре, другой, названный Летним дворцом, – за великолепной оградой первого сада Петербурга.
Ангел на Александровской колонне
Два вздыбленных беломраморных коня с обнаженными фигурами двух юношей, усмиряющих диких животных, у входа в Конногвардейский манеж. Это так называемые Диоскуры – неразлучные братья-близнецы Полидевк и Кастор.
Два сфинкса смотрят друг на друга на Университетской набережной. И два – на набережной Робеспьера.
Два Невских проспекта (Невский и неофициальное название – СтароНевский), два Больших проспекта, два Малых, Большая и Малая Охта, Большая и Малая Морские, Большая и Малая Конюшенные. При желании можно легко продлить этот список. Да и сама Нева, как и Невка, делится на Большую и Малую.
Ангел на шпиле Петропавловского собора
Двойственность города отчасти отразилась в его опрокинутости в водную гладь Невы и других водных протоков. Там как бы существует зазеркалье удивительного Петербурга. Странный, почти волшебный мир, который меняется в зависимости от настроения капризной петербургской погоды.
Санкт-Петербург – явление в мировой истории уникальное. Ведь у него есть совершенно точная дата основания. 16 мая 1703 года на Заячьем острове началось строительство крепости Санкт-Петербург, будущей Петропавловской. Рядом на Городовом острове стали возводить первые дома. Для нумерологии это явление особенное, так как позволяет всё и вся просчитать, пересчитать, сформулировать.
Причём числовую подсказку вроде бы даёт сама суть города – его двойственность. Вроде бы.
Двойственность Петербурга возникла изначально. С одной стороны, самый нерусский из всех русских городов, с другой – самый русский для всех нерусских. Двойственность составила одну из характерных его черт, образовывала неповторимую игру, «перетекание» смыслов, тонов, оттенков, которые, в свою очередь, создавали своеобразную мифологию Петербурга, лепили необычайный образ «полуночного града».
Разведённый Дворцовый мост
Петербург изменил прежде глухую северо-западную окраину России. Город, как магнит, который притягивает железную крошку, тянул к себе окрестные губернии, поворачивал в свою сторону торговые пути, впитывал в себя потоки товаров и людей, он стал полнокровным и динамичным центром.
Отсутствие длительной истории вызвало бурный рост мифологии. Мифология восполнила информационную пустоту. Город впитывал в себя чужие легенды, тайны, предания и порождал новые. Как известно, свято место пусто не бывает.
В итоге вся история Петербурга оказалась пронизана мифологическими сюжетами.
Если отбросить сухие отчёты и статистические данные, то город предстанет иным, чем его показывает научная и справочная литература.
Если воспринимать историю города в тесной связи с жизнью горожан, то сразу в глаза бросится исключительное количество слухов, рассказов о происшествиях, порой весьма странных и таинственных. Специфический городской фольклор, возникший ещё во времена Петра, продолжает оставаться актуальным и по сей день, играя важнейшую роль в жизни Северной столицы.
Неудивительно, что миф и мистика коснулись многих граней и явлений жизни города. Даже такого петербургского явление, как разводка мостов.
В зыбком и трепещущем сумраке летних ночей создается ощущение, что на расправленных, как крылья, пролётах мостов можно совершить прорыв в вечность. Не споря с ней, не преодолевая её, но открывая возможность вырваться из рутины повседневного.
Сведение мостовых пролётов нарушает мифичность окружающей среды, смыкает миф и реальность в одной плоскости прямого радиуса моста.
Торжественность момента уступает место будничности перемещений по мосту. В свете северного утра моста превращается в путепровод, то есть качественно новое воплощение человеческих представлений о пользе и красоте.
При этом остаётся восприятие Петербурга как пространства, в котором всё фантастическое, таинственное является закономерным, неизбежным, постоянно повторяющимся, а следовательно, повседневным фактом существования и самого города, и тех, кто в нём оказывается.
Тайны невских мостов
Линия, а не объём – вот настоящая стихия Петербурга. Недаром это слово многократно закреплено в топонимике города, начиная от линий Васильевского острова.
На линии каждое событие становится знаком. Знак – неотъемлемая часть метафизического существования города.
А линия Невы – ординар. Вода во время наводнений поднимается выше ординара.
Постоянно выше ординара находятся только мосты. Гнутые спины мостов, кажется, вот-вот лопнут от напряжения. Но это только кажется.
На берегу реки отчётливо понимаешь, что суть жизни проста, как вода, – и так же неудержима в горсти и несжимаема в формулу. Жизнь – это то, что есть. То, что сейчас, то и твоё.
Время течёт как река. То, что протекает впустую, и есть то самое время, которого всегда не хватает.
Петербург был основан на воде, и поэтому с первых дней горожане перенесли сюда старые народные магические верования, связанные с рекой.
Всем петербуржцам известно, чтобы узнать, исполнится ли заветное желание, нет ничего лучшего, чем отправиться к петербургским мостам. Для петербуржцев мост – не просто переправа с одного берега на другой. Это традиция, примета, с помощью которой даже гадают… Знатоки уверяют: гадание на мостах самое верное. И можно не только приворожить любимую или любимого, но даже поправить финансовые дела. Главное – точно следовать магическому обряду.
Мосты Петербурга давно уже стали неотъемлемой частью архитектурной панорамы. И частью жизни самого города. Представить сегодня без них град Петров, наверное, так же немыслимо, как Москву без Кремля, как Нью-Йорк без небоскребов, Египет без пирамид и Голландию без тюльпанов.
Санкт-Петербург не случайно часто называют Северной Венецией, ведь он, как и итальянский «тёзка», славится мостами.
В Петербурге 342 моста, и если вытянуть их все в одну линию, то их общая протяженность составит примерно 11 километров. И почти каждому из мостов нашлось место в городском фольклоре, при этом одни мосты «помнят» о реальных событиях, другие являются декорацией вымышленных историй.
Сначала мосты Петербурга не имели постоянных наименований. Их называли по находящимся поблизости слободкам, частным домам, а также по именам строителей-подрядчиков, по цвету окраски мостов и так далее.
Многие мосты, как и улицы, не раз переименовывались. Некоторые сохранили свои старинные названия до наших дней.
Одновременно с закладкой Санкт-Петербурга на правом берегу Невы, на Городовом острове (ныне Петроградская сторона), началось строительство деревянных жилых домов. Очевидно, тогда же между крепостью и островом был сооружен деревянный наплавной мост – первый в городе. Его настил поддерживали бревна, уложенные на деревянные барки – плашкоуты.
Конец ознакомительного фрагмента.