Вы здесь

Тайник на Эльбе. Глава пятая (Александр Насибов, 1958)

Глава пятая

1

На рассвете с одного из подмосковных аэродромов поднялся транспортный самолет, имея на борту двух пассажиров. Один был полковник Рыбин, другой – его помощник – майор Керимов.

В тот год, когда Аскер Керимов закончил среднюю школу, ему не было еще семнадцати лет. Свой дальнейший путь он определил твердо: учеба в индустриальном институте, диплом химика. Кроме того, он будет продолжать совершенствоваться в немецком языке, который изучал с детства.

И вдруг – крутой поворот в жизни. Он получил повестку из военкомата. Прибыл по вызову. Его принял подполковник, – Аскер и сейчас помнит его волнистые черные волосы, контрастирующие с ними голубые глаза, высокий, с залысинами, лоб. Подполковник оказался не военкомом, а представителем органов госбезопасности. Аскеру было сделано предложение поступить в одно из специальных училищ. Он был озадачен. Стать чекистом? Он ведь ничего не умеет! Подполковник усмехнулся и пояснил, что чекистами не родятся – ими становятся, их воспитывают, долго и тщательно готовят.

К своему удивлению, Аскер обнаружил, что собеседник многое знает о нем – о его страсти к языкам, об увлечении футболом, даже о прыжке на парашюте с самолета, который Аскер совершил год назад.

– Но главное, – сказал подполковник, – что серьезен, честен, хорошо учился. – Он помолчал. – Ведь твой отец один из тех, кто устанавливал советскую власть на Кавказе. Так кому же защищать ее, как не его сыну!

Войну Аскер встретил лейтенантом, сотрудником органов госбезопасности в Баку. Затем – Москва, работа по переводам и дешифровке трофейных документов. Рапорты с настойчивой просьбой отправить на фронт. И наконец – служба в армейской контрразведке и разведке.

Новая работа позволила Аскеру хорошо изучить повадки врага. Во время одной из вылазок в ближний тыл гитлеровцев Аскер попал к партизанам. Там оказался пленный офицер СС. Возникла мысль – воспользоваться документами эсэсовца. И Керимов был заброшен в глубокий тыл противника. Трудная операция прошла успешно. Добытые сведения помогли обезвредить группу вражеской агентуры, орудовавшую в Советском Союзе.

…Сейчас Аскер вновь служил в Москве. Полковник Рыбин и он летели в Баку, чтобы на месте разобраться в некоторых вопросах, связанных с показаниями агента Отто Лисса о тайнике с архивами германской секретной службы.

Рыбин и Керимов расположились на узенькой алюминиевой лавочке, привинченной к полу кабины.

– Вздремнем, майор, – сказал полковник Рыбин. Он привалился к борту кабины, поднял воротник пальто, надвинул на лоб шапку, глубоко засунул руки в карманы: было холодно.

Рыбин был лет на пятнадцать старше Керимова возрастом и на два десятилетия – стажем работы в органах государственной безопасности. В памятные январские дни 1924 года, когда страна хоронила Ленина, вагоновожатый московского трамвая Орест Рыбин явился в партийную ячейку депо и положил на стол секретаря исписанный лист бумаги.

Секретарь прочитал и молча спрятал бумагу в папку, лежавшую на краю стола. Рыбин успел заметить, что в папке уже скопилось немало бумаг, и каждая, как и принесенная им, начиналась со слова «заявление».

– Ну, как? – сказал он, наклоняясь к секретарю. – Примут меня?

– Обсудим.

– Нет, ты сейчас говори. – Рыбин зашел за стол, оперся на него руками. – Я теперь же знать должен.

– Обсудим, – повторил секретарь.

Секретарь и Рыбин работали в одной бригаде. Здесь же, в депо, трудились отец и старший брат Ореста. Секретарь хорошо знал всех троих, а со старым слесарем Иваном Рыбиным был в давних приятельских отношениях. Он был уверен: семья Рыбиных – это надежные люди, настоящая рабочая косточка. На них можно положиться. Но сейчас он как-то по-новому смотрел на стоявшего перед ним юношу. Большие голубые глаза, в которых всегда жила лукавая смешинка (Рыбин слыл в депо первым весельчаком и острословом), теперь суровы, в них застыли и скорбь и немой вопрос; губы сжаты так, что побелели; шея, плечи, руки напряжены.

– Волнуешься? – сказал секретарь.

– Да ответь же, – не выдержал Рыбин. – Не томи!

– Ладно. – Секретарь помедлил. – Думаю, примем.

– Тогда – вот. – Рыбин полез за пазуху, вынул вторую бумагу. – Я ведь не только в партию хочу. В партию – главное. И это… главное!

В новом заявлении Орест Рыбин просил партийную организацию направить его на работу в органы ОГПУ, чтобы, как он выражался, «не давать спуску контре, давить гадов, из-за которых погиб товарищ Ленин и которые замахиваются на всю советскую власть».

…Так было в тот памятный год. Двадцать лет службы в органах государственной безопасности, – и сейчас полковник Рыбин по праву считался одним из лучших офицеров управления.

– Ну, вздремнем малость, – повторил он, пытаясь лучше устроиться на жестком сиденье.

– Попробуем, – отозвался Аскер.

– Впрочем, я бы прежде чего-нибудь пожевал, – проговорил Рыбин. – Есть хочется отчаянно. Черта б съел!

– Говоря по чести, я тоже.

Вчера чекисты закончили свою работу во втором часу ночи, и тогда выяснилось, что надо срочно лететь в Баку. Руководство управления заинтересовалось показаниями Лисса, кое-какие данные свидетельствовали о том, что он мог сказать правду. Надо было срочно допросить агента, изучить его показания, сопоставить их с имеющимися сведениями, перекрыть материалами из других источников.

– Поезжайте, – сказали Рыбину и Керимову, – поезжайте и подумайте на месте. О многом вы осведомлены лучше, чем местные товарищи, сможете помочь полковнику Азизову. Машина уже заказана и ждет. Выезд на аэродром немедленно.

Так случилось, что Рыбин и Керимов отправились в путь не поужинав.

Аскер распаковал небольшой сверток. В нем оказался хлеб и несколько кружочков копченой колбасы – все, что удалось захватить. Офицеры поели…

Истекал третий час полета. Машина уже миновала Сталинград и взяла курс на Астрахань, когда в пассажирскую кабину вошел радист. Он был озадачен, молча протянул Рыбину радиограмму.

Полковник прочитал: «КОМАНДИРОВКА ОТМЕНЯЕТСЯ тчк НЕМЕДЛЕННО ВОЗВРАЩАЙТЕСЬ тчк ЛЫКОВ».

2

Отправив радиограмму, генерал Лыков поднял трубку телефона, стоявшего поодаль от других аппаратов.

– Слушаю, – раздалось в трубке.

– Докладываю: полковника Рыбина и майора Керимова отозвал.

– Хорошо. – Трубка помолчала. – Если свободны, зайдите.

Лыков собрал со стола бумаги, запер их в сейф и вышел в приемную. Сидевший там офицер встал. Лыков сказал:

– Пошлите на аэродром машину: полковник Рыбин и майор Керимов возвращаются.

– Есть, товарищ генерал.

– А я к начальнику.

Офицер кивнул.

Лыкова принял мужчина лет шестидесяти – высокий, худощавый, большеглазый, с густыми темными волосами, едва тронутыми сединой. Он указал Лыкову на кресло и, когда тот сел, пододвинул коробку папирос.

– Спасибо. – Лыков взял папиросу. – У вас сложилось какое-нибудь определенное мнение, Алексей Ильич?

– Нет… Распорядились, чтобы Отто Лисса доставили сюда?

– Да, как вы и приказали.

– Хорошо. Завтра, видимо, будет и тот, перебежчик. – Начальник взглянул на лежащую перед ним бумагу. – Георг Хоманн.

– Сложная история, – задумчиво сказал Лыков.

– Сложная. Полагаю, не будете возражать, если обоих поручим Рыбину и Керимову?

– Нет, разумеется. – Лыков пододвинул к себе пепельницу, осторожно стряхнул в нее пепел с папиросы. – Вот только хотелось бы…

– Говорите.

– Видите ли, Алексей Ильич, надо бы как следует прояснить Отто Лисса. Все предпринять, буквально все!..

– Вы же знаете, это невозможно.

– Понимаю, но…

– И потом, при всех обстоятельствах верить ему трудно. Давайте думать о другом, о Хоманне.

– Здесь выход один.

– Какой?

– Я навел справку. На том участке фронта сейчас затишье. Наши войска будут молчать, вероятно, еще недели две. Нет данных, чтобы и немцы затевали какие-либо операции в ближайшие дни.

Начальник усмехнулся.

– Поразительно, – пробормотал он.

– Не понимаю.

– Я говорю: поразительно, как иной раз могут одинаково мыслить люди. Все еще не понимаете? Но вы ведь предлагаете организовать специальную группу и забросить ее в тыл той самой дивизии «Тейфель», откуда перебежал Хоманн, не так ли?

Лыков кивнул.

– Группа должна добыть пленных из батальона, а еще лучше из роты, где служил перебежчик, – продолжал развивать свою мысль начальник. – Так ведь?

Лыков вновь кивнул.

– И это нужно, чтобы допросить пленных и установить, что за птица Хоманн. Я правильно вас понял?

– Именно так.

– Значит, хорошо. – Начальник хитро прищурился. – Могу сообщить: полчаса назад такое задание отправлено на фронт.

– Алексей Ильич, надо его задержать! – Лыков встал.

– Почему?

– Дело слишком сложное и деликатное, чтобы без нашего наблюдения… Словом, хочу направить туда майора Керимова.

Начальник тоже встал.

– Что ж, – сказал он, – вы правы.

– Так я – на аэродром, встречу его, все объясню и отправлю немедля?

– Езжайте. В штаб армии будет передано, чтобы без Керимова ничего не предпринимали.

3

Прошло три недели. Апрель был на исходе. Поздним вечером Аскер вышел из кабины лифта, отворил дверь приемной. Сидевший там офицер поднялся, крепко пожал ему руку.

– С возвращением, – сказал он.

– Спасибо. – Аскер покосился на дверь кабинета полковника Рыбина.

– Нет его, – сказал офицер. – У Лыкова сидит. Приказал и тебе туда идти, как явишься.

Аскер кивнул, поспешно вышел.

Генерал Лыков и полковник Рыбин поздравили Аскера с выполнением задания. Лыков подвел его к креслу, усадил.

– Рассказывайте, майор.

– Против интересовавшего нас подразделения работали два десанта. Танки вышли на фланги третьего батальона, отвлекли на себя огонь. Десантники, которых они несли на броне, атаковали немцев в лоб. В эти же минуты в тылу батальона приземлились парашютисты.

– Таким образом, смогли изолировать батальон?

– Почти, товарищ генерал. В последний момент противнику удалось накрыть несколько танков минометным огнем. Образовалась брешь, в которую ушли две роты. Точнее, остатки этих рот. Не случись этого, пленных было бы гораздо больше.

– Где находились сами?

– На КП командующего армией, как мне и было приказано.

– Так. – Лыков помедлил. – Ну а кого привезли?

– Девятнадцать человек, в том числе двух офицеров, товарищ генерал.

– Все из третьего батальона?

– Да.

– Как везли?

– Люди друг с другом не общались.

– Хорошо.

– Я забыл сказать, товарищ генерал: среди пленных – ротный командир перебежчика Хоманна.

– Взять командира батальона не удалось?

– Десантники рассказывали: ушел в последний момент. Бежал на мотоцикле офицера связи.

– Жаль. – Лыков задумался, медленно перебирая лежавшие на столе бумаги.

– Начальнику армейской контрразведки я передал ваш приказ, товарищ генерал: немедленно докладывать, если в их руки попадут пленные из третьего батальона.

Лыков рассеянно кивнул.

– Мать звонила, – негромко сказал Рыбин.

Аскер вздрогнул, выпрямился.

– Что там?..

– Да все в порядке, чудак-человек. Просто, беспокоилась. Ну, я и сказал: не волнуйтесь, сынок ваш пребывает в добром здравии, в командировке находится, скоро вернется.

Аскер кивком поблагодарил Рыбина. Тот набросал на клочке бумаги несколько слов, пододвинул записку офицеру. Аскер прочитал:

«Вечерком, как освободишься, зайди на часок ко мне домой, чайку напьемся и – в шахматы. Буду ждать».

Аскер поднял голову, встретился глазами с Рыбиным, улыбнулся.

Лыков оторвался от бумаг, подозрительно оглядел офицеров.

– Что-то вы замышляете, – пробормотал он. – А ну, выкладывайте!

Рыбин и Аскер промолчали. Лыков взял записку, просмотрел, чуть отодвинул в сторону. Тень пробежала по его лицу. У Рыбина семья была здесь, в Москве. У Аскера имелась мать, хотя и далеко отсюда. У Лыкова же не было никого. Пять лет назад он похоронил жену, а спустя два года лишился сына.

Рыбин знал это. Он понял состояние генерала.

– Может, и вы заглянете, Сергей Сергеевич? – осторожно спросил он.

– Не знаю… Не знаю, как со временем. Впрочем, почему бы и не посидеть часок втроем, а? – Лыков неожиданно улыбнулся.

Рыбин вздохнул, переглянулся с Аскером.

– А теперь о деле. – Генерал вдруг насупился. – Майор Керимов, вам уже известно, что показаниям Отто Лисса и Георга Хоманна придается серьезное значение. Настораживает, что показания этих двух людей, попавших к нам разными путями и на различных участках, тем не менее абсолютно тождественны. Что из этого следует?

Аскер сказал:

– Можно предположить, что они говорят правду.

– Можно. – Лыков кивнул. – Вот поглядите, это выборка из показаний перебежчика Хоманна. Глядите: Гамбург, затем городок, расположенный выше по течению Эльбы, на правом берегу – Остбург. Далее – район западнее Остбурга, на берегу реки, в хвойном лесу. Теперь показания агента Лисса. И здесь – Гамбург, затем Остбург и в заключение лес, берег Эльбы.

– Все совпадает, – задумчиво сказал Рыбин.

– Абсолютно все. – Аскер беспокойно потер кулаком переносицу. – Даже стальная стена в хранилище. Смотрите, и о ней говорят оба.

– Перебежчик и агент доставлены в Москву. – Лыков пристукнул карандашом по столу. – Так сказать, ждут вас, майор.

– Я бы хотел сначала поработать с теми, кого привез, – сказал Аскер.

– Не возражаю. – Лыков взял лежавшие на столе бумаги. – Действуйте, как найдете нужным, только придется поторопиться. Времени в обрез. Для нас с вами нет сейчас ничего более важного, чем поиск и изъятие этих архивов.

– Понимаю, – Аскер кивнул.

– Архивы, о которых идет речь, – это несомненно данные об агентуре, которую немцы оставили на востоке; это документы о том, что творили фашисты на нашей земле. Ценность их колоссальна. Они должны быть в руках нашего обвинения, когда Гитлера и его шайку посадят на скамью подсудимых.

Аскер встал.

– Разрешите приступить к работе?

– Да. – Лыков тоже поднялся. – И учтите: архивы интересуют не только нас с вами. Ими занимаются разведки м-м… некоторых государств. Поэтому торопитесь и торопитесь. Дать кого-нибудь в помощь?

– Нет, товарищ генерал, пока не надо.