Глава 3
Один за другим потянулись визитёры
Курбатов
На другой день5, с утра, когда Фомин не успел сделать еще и пары деловых звонков, ему неожиданно (для него неожиданно, но не для «главной канцеляристки» Галины Анатольевны) нанес визит Курбатов. Увидев его еще в дверях, хозяин офиса вскочил, ногой отшвырнув в сторону руководящее кресло, бросился навстречу визитёру. Обнимая его и похлопывая по спине, повел к полуовальному журнальному столику из орехового дерева, усадил в одно из кресел, а сам уселся в другое.
– Здравствуй, друг!
– Здравствуйте, Александр Сергеевич, – счастливо улыбаясь, ответил визитёр.
Фомин, нахмурившись, покачал головой.
– Даже так? Уже на «вы»? С каких это пор? И с чем связано? Если мне не изменяет память, давным-давно об этом предмете условились. В Нижнем Тагиле, помнишь?.. Понимаю, что с тех пор многое изменилось…
– Александр Сергеевич, но я…
– Молчи уж… М-да… Орел… Кровь с молоком… Не тот хилый мальчишка… И не тот капитан… Полковник!.. А я… Кто я? Какой-то мужичонка с придорожной обочины. Подполковник, к тому же давно в отставке… Пыль под сапожищами полковника. Чуешь разницу?
Воспользовавшись секундной паузой, Курбатов ответил:
– Нет, не чую.
– Неужто, просиживая штаны в руководящем кресле, прежнее чутьё порастерял? Обидно. Впрочем, власть развращает даже самого хорошего человека, а абсолютная власть развращает абсолютно.
– Вы…
Что хотел сказать Курбатов? Неизвестно. Потому что своим рыком его прервал Фомин.
– Опять?!
Курбатов рассмеялся.
– Ха-ха-ха!
– Что тут смешного?
– Как любил выражаться мой наставник, не опять, а снова. Вижу, не меняетесь… прости, не меняешься, Александр Сергеевич.
– Так-то лучше, – ухмыльнувшись, самодовольно сказал Фомин.
– Меня можно понять. Кто передо мной? Человек с большой буквы – Учитель… Вот и сбиваюсь иногда на «вы»… Понимать мою ситуацию надо.
Фомин, по-прежнему усмехаясь, кивнул.
– Понимаю, а потому и прощаю… на этот раз.
– Спасибо.
– Тебе спасибо, что не забываешь старика. Вот… Взял и ненароком заскочил… Порадовал.
– Мимо же ехал. Увидел аршинными буквами написано: частное детективное агентство «ФАС». Дай-ка, думаю, заверну. Годы проходят, а я по-прежнему скучаю.
– Не преувеличиваешь ли?
– Ни на грамм, Александр Сергеевич! Стыжусь…
– Чего, скажи на милость?
– Встречаться редко удается. Обижаешься, наверное.
– Не говори ерунды. Мне ли не знать, какова у тебя работёнка? Адова! Тут не только про друзей забудешь, а перестанешь узнавать мать родную.
– Я и рассчитываю на понимание с вашей… с твоей стороны.
Фомин резко поменял тему.
– Как обстановка на службе?
– Удовлетворительная, Александр Сергеевич. Лучше бы надо, да некуда.
– Начальство наезжает?
– Не то, чтобы наезжает… Но поговорить по душам не с кем.
– А Алёшка Самарин?
– Он же в другом управлении6. Видимся редко. Встретишься в коридоре: привет, как дела – и бежишь дальше.
– Свободного времени у каждого из вас – кот наплакал. Но все равно: не стоит рвать дружеские связи. Надо урывать минуты и на личное общение.
– Да, но… Дела эти проклятые…
– Неужели осточертели?
– Да нет, Александр Сергеевич. Это я для красного словца ляпнул. Работу сыщика люблю. Но угнетает, что бумагами заваливают. Живым делом некогда заниматься. Разного рода отчеты и доклады приходится писать по ночам.
Фомин заметил:
– На радость преступности.
Курбатов кивнул.
– Еще и в политику пытаются втянуть. Заместитель начальника главного управления по работе с личным составом с месяц назад намекнул, что не мешало бы мне с партией власти подружиться, что она пришла надолго, что расстановка кадров в ее руках, что о карьере можно забыть, что никогда не выйду на первые роли, если буду так открыто игнорировать «единых».
Фомин кивнул.
– Это мне знакомо… Как говорил незабвенный Премьер-Министр на заре становления новой России, какую бы партию мы ни создавали, а получается одна и та же – КПСС.
– Но это правда!
– Разумеется, Алексей. Все парламентские партии на одно лицо и внутрипартийное строительство одинаковое: внизу быдло, составляющее послушно голосующую серую массу, а наверху – вождь, перечить которому не смеет никто.
Курбатов сказал:
– Я не силен в политике, особо не вникаю, но даже я вижу, что демократией во всех партиях и не пахнет – сплошной волюнтаризм.
– Алексей, но так было и в советское время, которое ты не застал, то есть застал, но тогда, когда еще бегал по детсадовской площадке в коротких штанишках.
– Но речи, какие слова! Некоторые партийные лидеры, топорща павлиньи хвосты, пытаются кое-как критиковать, но достаточно большому вождю цыкнуть на них и они, поджав хвосты, бегут с покаяниями, падают в ноги, просят прощения, а их фракции в думе потом единодушно голосуют за любой законопроект.
– М-да… – Фомин стукнул по подлокотнику кресла. – Еще Демокрит говорил, что многие, совершающие постыднейшие поступки, говорят прекраснейшие речи.
– Тысячелетия проходят, а народ, по сути, не умнеет. Александр Сергеевич, так хочется сказать правду обо всем, что вижу, но боюсь, что останусь непонятым.
Фомин хмыкнул.
– Опять таки обращаюсь к Демокриту: «Говорить правду надо в том случае, если это лучше, чем смолчать». Так что делай выводы.
– Делаю, поэтому и пытаюсь особо, без крайней нужды не раскрывать рта. Но за Россию обидно…
– Обидно, но это выбор россиян. Народ имеет ту власть, которой заслуживает.
– Ладно… Не будем об этом… Как у тебя, Александр Сергеевич, дела?
– Всё нормально, Алексей.
– Концы с концами удается сводить? Нынче с малым бизнесом, а он, как я понимаю, именно таков, не все в порядке. Тебя, как других, не душат?
– Пусть только попробуют!
– Не переоцениваешь себя?
– Нисколько, Алексей. Все финансовые дела веду так, чтобы и комар носа не смог подточить. Все взаиморасчеты только по безналичке.
– В том числе и за услуги заказчиков?
– Естественно. Перечисляют, согласно заключенному между сторонами соглашению, на расчетный счет в банке. Ты видел мою делопроизводительницу?
Курбатов рассмеялся.
– Видел.
– Вся бухгалтерия – в ее руках. И в этом смысле ничто меня не беспокоит.
Курбатов попробовал возразить:
– Но она педагог, а не финансист.
– Главное – она честный человек.
– Честность важна и нужна, но… В финансовом делопроизводстве столько подводных камней, что налоговики всегда найдут крючочек, за который могут зацепить.
– Уверяю: у меня не найдут! Проверяли, копались, но ушли ни с чем. Да, в первый год моей делопроизводительнице было нелегко. Плюхалась. Но я посоветовал завести дружбу с опытным старорежимным бухгалтером, который на пенсии. Нашла подходящую кандидатуру. Подружилась. И сейчас чуть что, звонит, консультируется. Слушает советы и впитывает. И теперь всякие там дебеты-кредиты от ее зубов отскакивают. Лихая, согласись, сотрудница?
Курбатов снова рассмеялся.
– Согласен. Такие сотрудницы на вес золота. Впрочем, у тебя других и быть не может.
– Не иронизируй, Алёшка!
– Хорошо, не буду. – Помолчав с минуту, спросил. – А с кредитом как? Наверное, висит над тобой как Дамоклов меч.
– Не висит, – самодовольно ответил Фомин.
– То есть?
– Если имеешь в виду кредит, взятый в банке на покупку квартиры под офис, то избавился уже семь лет назад.
– Досрочно погасил кредит?
– А на хрена мне долгосрочный хомут. В нем не чувствуешь себя свободным. Да и неудобно: все время шею трет.
– Понимаю, хотя обычно предприниматели не спешат расплачиваться по кредиту, иногда добиваются отсрочки платежей (это у них называется реструктуризацией), ссылаясь на финансовые трудности.
– Трудности? Тогда закрывай лавочку, распродавай собственность и рассчитывайся с банком.
– Справедливо.
– Знаешь, Алексей, у меня была еще одна причина для досрочного закрытия кредита. – Фомин замолчал, очевидно, раздумывал, признаваться в этом или нет. Все-таки продолжил. – Председатель совета директоров банка однажды завел со мной разговор насчет того, что не смогу ли я ему оказать некую услугу. Сразу насторожился.
– В тебе заговорила ищейка.
– Скорее, интуиция.
Курбатов рассмеялся.
– Долго же мне пришлось ждать, когда же ты произнесешь свое коронное слово.
– Увы, Алексей, но интуиция меня пока не подводила. В тот раз – то же.
– Если не секрет, что это была за «услуга»?
– Выслушав, догадался, что меня хотят использовать в качестве дубинки, устрашающей конкурента, то есть другого банкира. Был намек, что кредиторская моя задолженность, если окажу услугу, банком будет списана. Всё стало ясно и я вежливо отказался от участия явно в криминальной разборке.
– Всегда знал, что ты, Александр Сергеевич, большой умник и к тому же необычайно честен. Говорю прописные истины, но куда от них денешься.
– Не преувеличивай мои достоинства, Алексей. Я тебе так скажу – на самом деле прямой путь хорош, но не всегда по силам: жизнь без компромиссов невозможна.
– Понимаю, Александр Сергеевич, какие компромиссы имеешь в виду. – Курбатов, что-то вспомнив, взглянул на наручные часы. – Извини, мне пора: совещание намечено у большого начальства.
Фомин сыронизировал:
– Святое дело для служивого человека.
Курбатов встал. Пропустив на этот раз иронию друга мимо ушей, стал прощаться.
– Если во мне будешь нуждаться, звони в любое время суток.
– Воспользуюсь предложением.
– Без шуток, Александр Сергеевич!
– Какие еще могут быть в кругу друзей шутки?
– Ты знаешь, как я к тебе относился и отношусь… Ты самый дорогой для меня человек – был, есть и будешь.
– Знаю. Верю. И надеюсь. Говорю совершенно серьезно, Алексей.
– До встречи.
– До скорой.
Друзья обнялись. И через минуту в офисе от присутствия друга остались лишь воспоминания. Но воспоминания теплые. У Фомина – это точно.
Заявитель
В половине первого дня делопроизводительница покинула основное рабочее место, сообщив шефу, что ей надо сбегать по личным делам. И шеф на какое-то время остался один. Он распахнул широко обе двери в приемную для того, чтобы, во-первых, знать, если кто-то из посторонних войдет, во-вторых, чтобы слышать звонки стационарного телефонного аппарата.
Надежды, что дадут спокойно поработать, не увенчались успехом. Будто специально телефон затрещал беспрестанно и шеф только и знал, что бегать в приемную и отвечать. К тому же не всегда звонки были по делу. Недовольно фыркал, однако временные обязанности секретаря, функции которого также лежали на плечах отсутствующей делопроизводительницы, исполнял добросовестно.
Взглянув в окно, Фомин обратил внимание, что в «карман» припарковалась ярко-красная «Ауди», из которой вышел мужчина. Потоптавшись с минуту и поставив машину на сигнализацию, а затем, посмотрев на наручные часы, направился в сторону его офиса. Через минуту Фомин услышал, что входная дверь открылась и кто-то вошел.
– Здравствуйте…
– Проходите! – Крикнул Фомин. – Если хотите раздеться, справа от вас платяной шкаф, – пошутил. -Извините, что не держим швейцара.
В кабинете вскоре появился тот самый мужчина, приехавший на иномарке.
– Имею честь видеть… Александр Сергеевич?
– Он самый, – ответил Фомин и показал рукой на один из стульев. – Да вы присаживайтесь: как говорится, в ногах правды нет.
– Благодарю… Я – Ромашин… Вчера звонил…
– Пришли точь-в-точь.
– Старался… Попал на въезде в Екатеринбург в пробку… Слава Богу, выполз… Успел.
– Уважаю людей слова.
Посетитель развел руками.
– Увы, не всегда получается.
– Итак, – Фомин взглянул на лист бумаги, лежащий справа, – Ромашин Сергей Юрьевич?
– Совершенно верно, Александр Сергеевич.
– Должен вас поставить в известность, что вся беседа с потенциальным клиентом будет записываться видеокамерой. – Мужчина заозирался, пытаясь отыскать устройство. – Камера – слева от меня.
Ромашин смутился.
– А… Без этого… никак?
– Увы, такие наши правила. А что вас смущает?
Ромашин поднял голову, посмотрел в объектив видеокамеры и, по-прежнему смущаясь, ответил:
– Запись может попасть в нехорошие руки.
– Ваши опасения, Сергей Юрьевич, в данном случае беспочвенны.
– Почему?
– Является конфиденциальной тайной агентства, о которой будут знать двое – вы и я.
– И… больше никто?
– Абсолютно. К тому же запись будет сохранена лишь в том случае, если мы заключим сделку и подпишем договор
– А если нет?
Фомин подумал: «Тёртый калач… Мужик осторожничает и поступает правильно».
– В таком случае при вас же вся запись будет стёрта. Останется лишь запись в журнале посещений о том, что вы были на приеме, а о чем шел разговор и какие его итоги – не будет ни слова.
– Ну, если по-другому нельзя…
Фомин перебил:
– Почему «нельзя»? Даже очень можно.
– В каком случае?
– Если вы воспользуетесь услугами другого детективного агентства.
– Нет-нет, Александр Сергеевич! Других – не хочу.
– С чего бы?
– Не доверяю, потому что «тёмные лошадки». Я же не просто так к вам пришел.
– Но вы, Сергей Юрьевич, и мне, как вижу, не доверяете, не так ли?
– Тут другое… Лучше, если как можно меньше наоставляю следов. Мало ли…
– Вы должны понять, что агентство должно иметь фактические доказательства вашего обращения и тех фактов, которые вы будете должны привести. И еще не факт, что я возьмусь за дело.
– По какой причине вы можете отказать?
– Далеко не все дела беру к производству.
– Например?
– Агентство «ФАС», допустим, не занимается слежкой за неверной женой. Обращения есть, но я на берегу отказываю.
– Не понимаю: какая вам разница? Лишь бы клиент заплатил за услугу, а все остальное…
– Этические нормы не позволяют.
– Но принято считать, что деньги – не пахнут.
– Для кого как.
– Это всего лишь пока слова, но во мне почему-то они укрепили доверие к вам.
– Значит?
– Принимаю ваши правила игры.
– То есть, вы не возражаете против видеозаписи?
– Не возражаю.
– Хорошо. Тогда – приступим к разговору по существу.
– Лично я – готов.
– Внимательно слушаю и, пожалуйста, как можно подробнее.
Ромашин рассказал свою, собственно, чрезвычайно короткую историю, а потом с надеждой в голосе спросил:
– Возьметесь?
– Пока, Сергей Юрьевич, не уверен.
– А что мешает?
– Все, что вы рассказали, – до чрезвычайности банально.
– Я этого не считаю. Наоборот…
Фомин кивнул.
– Своя боль – самая непереносимая и кажется страдающему, что все другие люди с подобным никогда не встречались. Пусть оправданный, но все-таки эгоизм.
– Вы – опытнее, мудрее и вам виднее, – ответил Ромашин.
Фомин задал еще несколько уточняющих вопросов, а потом подытожил:
– Я вас понял. В принципе, история не по моему профилю. Уже сказал, что семейными дрязгами не увлекаюсь – противно.
– С чего вы решили, что тут какие-то дрязги?
Фомин оставил вопрос без ответа.
– Во-вторых, у меня есть одно незаконченное дело, а вы, как я понял, хотите, чтобы занялся незамедлительно. Если бы вы согласились подождать, например, пару недель, тогда…
– Для чего ждать? Мне страшно, понимаете, очень страшно! – неожиданно для детектива выкрикнул Ромашин.
– За это время проблема сама собой может рассосаться.
– Догадываюсь, о чем вы: боюсь, этого не случится. Между прочим, как я слышал, розыск наиэффективен, если осуществляется по горячим следам.
– Вы правы. – Фомин вздохнул. – Не знаю, что с вами делать… М-да… – Он с минуту молчал, глядя в окно. – Давайте сделаем так: это дело разобьем на два этапа. И договор заключим пока на осуществление первого этапа.
Ромашин, насторожившись, спросил:
– Что это значит?
– Следующее: я должен буду сначала ответить всего на один-единственный вопрос…
– Какой именно?
– Где в настоящий момент ваша жена? Ответив на него, можно будет заняться и другими вопросами, то есть приступить ко второму этапу, если они, то есть следующие вопросы, сами по себе не отпадут. Не исключено, что вы сами захотите не знать ответы на них.
– А… Какие вопросы второго этапа?
– Простые: что и почему случилось, а также по чьей вине.
– Согласен, Александр Сергеевич.
– Напоминаю, Сергей Юрьевич: детективное агентство – не благотворительная организация, поэтому…
– Повторяю еще раз: я отлично знаю, к кому обратился и чего жду в конечном итоге.
Фомин услышал, что пришла его «главная канцеляристка», поэтому спешно стал заполнять пропущенные графы проекта договора, потом встал и вышел в приемную.
– Галина Анатольевна, внесите, пожалуйста, поправки и заново отпечатайте.
Фомин вернулся и тотчас же из приемной послышались мягкие звуки компьютерной клавиатуры.
– Итак, Сергей Юрьевич, мы заключаем договор для исполнения работ по первому этапу…
Вошла делопроизводительница.
– В проекте договора не указана общая стоимость оказываемых услуг.
– Простите. – Фомин обратился к заявителю. – Пятьдесят тысяч вас устроит?
– Как скажете, – ответил Ромашин.
– Учтите: оплата должна быть произведена не позднее завтрашнего дня и только тогда подписанный нами договор вступит в силу.
Ромашин кивнул.
– Хоть сейчас готов внести наличными. Деньги с собой.
Фомин отрицательно закрутил головой.
– Нет-нет, только по безналу.
– Могу перечислить со своей электронной карты на вашу и на это потребуется не больше часа.
– И этот вариант не подходит…
Вновь появилась делопроизводительница.
– В договоре необходимо указать паспортные данные заказчика услуги.
Ромашин достал из внутреннего кармана паспорт и протянул ей.
– Пожалуйста.
Сотрудница вышла.
Фомин продолжил прерванную фразу:
– Деньги надо перечислить на наш расчетный счет и непосредственно, это желательно, в офисе Сбербанка.
– Ну, на это потребуется больше времени, но гарантирую, что завтра утром деньги будут у вас.
Вновь появилась сотрудница и положила перед Фоминым бумаги.
– Благодарю. – Он встал, прошел к сейфу, открыл, достал оттуда круглую печать и вернулся на место. Просмотрев внимательно текст, чего мог бы и не делать, ибо ни минуты не сомневался в добросовестности единственного подчиненного, потом оба экземпляра договора протянул Ромашину. – Внимательно прочтите и подпишите оба экземпляра.
На это Ромашину хватило и двух минут. Документы вернулись к Фомину. Тот расписался и потом стукнул дважды печатью.
– Ваш экземпляр, Сергей Юрьевич. Прошу.
Ромашин встал, свернул листы договора и положил во внутренний карман куртки.
– Разрешите откланяться… Надеюсь, что все пройдет удачно.
– Можете не сомневаться. Кстати, вы, наверное, не обратили внимания на одно уточнение, содержащееся в подписанном нами договоре.
– Простите?..
– Если услуга по каким-то причинам не будет оказана или оказана, но не в полном объеме, то в этом случае агентство гарантирует полный или частичный возврат оплаченной суммы.
– Это хорошо… Но я бы этого не хотел… Время работает не на нас.
– Пусть нам сопутствует удача, Сергей Юрьевич.
Заявитель вышел.
Фомин подошел к окну. Увидев, как Ромашин садится за руль машины, подумал: «Не собирается ли меня водить за нос? Если даже и собирается, то у него ничего не получится: не на того нарвался».
Хозяин вернулся к столу, взял подписанный сторонами договор, положил в сейф и закрыл.
Прошел в приемную.
– Не пора ли, сударыня, по домам? Время уже. Тем более, что мне завтра рано вставать.
– Едешь в Староуральск?
– Еду, сударыня, еду. Обязательства надо выполнять.
– Не горит.
– Это вам так кажется, Галина Анатольевна…