Глава 5
Человек на дороге
– Отец, – сказала Бандл, открывая дверь святилища, то есть личного кабинета лорда Кейтерхэма, и просовывая голову внутрь. – Я поехала в город на «Испано-Сюизе»[4]. Не могу больше терпеть здешнее монотонное однообразие.
– Но ведь мы только вчера вернулись домой, – пожаловался лорд Кейтерхэм.
– Я знаю, но, по-моему, прошла целая сотня лет. Я и забыла, насколько скучно бывает в деревне.
– Не соглашусь с тобой, – возразил лорд Кейтерхэм. – Здесь царит такой покой… да-да, именно покой. Кроме того, здесь так уютно… И не могу высказать, насколько я доволен возвращением к Тредвеллу. Этот человек заботится о моем покое самым удивительным образом. Только сегодня утром кто-то явился, чтобы узнать, не могут ли они устроить здесь какое-то ралли для герлскаутов…
– Это значит «слёт», – поправила его Бандл.
– Слёт, прилёт, ралли, талли… какая разница? Еще одно глупое слово, не имеющее вообще никакого смысла. Однако это ставило меня в очень неловкое положение… надо было отказаться… по правде сказать, мне, наверное, не следовало отказывать. Но Тредвелл избавил меня от этой ситуации. Я забыл, что он там сказал… нечто изумительно изобретательное, не способное оскорбить чьи-либо чувства, однако прихлопнувшее всю идею на месте.
– Одного уюта мне мало, – проговорила Бандл. – Мне нужны волнения и впечатления.
Лорд Кейтерхэм пожал плечами.
– Разве мало было нам этих волнений четыре года назад? – с горечью в голосе произнес он.
– А я готова к новым волнениям, – заявила Бандл. – Не скажу, что я рассчитываю обнаружить их в городе, однако там я, по крайней мере, не вывихну челюсть, зевая от скуки.
– Согласно моему личному опыту, – проговорил лорд Кейтерхэм, – если человек сам ищет неприятности на свою голову, то обыкновенно и получает их… – Он зевнул. – А впрочем, я и сам охотно прокатился бы в город.
– Ну тогда поехали, – сказала Бандл. – Только давай быстрей, я очень тороплюсь.
Лорд Кейтерхэм, уже было начавший подниматься из кресла, замер.
– Ты сказала, что торопишься? – подозрительным тоном спросил он.
– Чертовски тороплюсь, – пояснила Бандл.
– Тогда решено, – заявил лорд Кейтерхэм. – Я никуда не еду. Ехать рядом с тобой в «Испано-Сюизе», когда ты за рулем и спешишь… нет, подобное приключение по силам ни одному пожилому джентльмену на свете.
– Ну как угодно, – ответила Бандл, уже выходя из комнаты.
Место ее занял Тредвелл.
– Милорд, викарий самым неотложным образом хочет видеть вас по поводу каких-то несчастных разногласий относительно статуса «Мальчишеской дружины»[5].
Лорд Кейтерхэм застонал.
– Мне показалось, милорд, что сегодня за завтраком вы упомянули, что намереваетесь сходить в деревню, дабы обсудить эту тему с викарием.
– Вы так ему и сказали? – с интересом спросил лорд Кейтерхэм.
– Сказал, милорд. И он отбыл, с позволения сказать, веселыми ногами. Надеюсь, что я поступил правильно, милорд?
– Ну конечно же, Тредвелл. Вы всегда оказываетесь правым. Вы не смогли бы ошибиться даже в том случае, если б захотели это сделать.
Тредвелл откланялся с благородной улыбкой на устах.
Когда Бандл нетерпеливо жала на клаксон перед воротами поместья, из сторожки к воротам торопливо выбежала маленькая девчонка, за которой последовало увещевание ее матери:
– Поторопись, Кэти. Это ее светлость, и она, как всегда, невозможно спешит.
Действительно, спешить было в обычае Бандл, особенно когда она находилась за рулем. Девушка обладала выдержкой и умением и была хорошим водителем; если б не эти качества, бесшабашная манера езды не раз привела бы ее к несчастью.
Стоял прохладный октябрьский день, с синего неба светило ослепительное солнце. Прикосновение ветра заставило порозоветь щеки Бандл и наполнило ее жизненным пылом.
Утром она отправила неоконченное письмо Джеральда Уэйда его сестре Лорен Уэйд в приорство Дин, сопроводив его некоторыми пояснениями. Любопытное впечатление, которое произвело на нее это послание, несколько померкло при солнечном свете, однако оно по-прежнему требовало объяснений. Бандл намеревалась в ближайшее время встретиться с Биллом Эверсли и извлечь из него подробное описание столь трагически закончившегося в ее доме пребывания гостей. Ну а пока вокруг было прекрасное утро, она чувствовала себя особенно хорошо, а «Испано-Сюиза» бежала вперед с легкостью сновидения.
Бандл как следует нажала на газ, и машина немедленно отреагировала на посыл.
Позади оставалась миля за милей; автомобилей было немного, попадались они нечасто, и перед ней простиралась абсолютно свободная дорога.
И тут, без какого-либо возможного предупреждения, из зеленой изгороди вывалился мужчина, оказавшийся на дороге прямо перед автомобилем. Остановиться не представлялось никакой возможности. Изо всех сил навалившись на рулевое колесо, Бандл вырулила направо. Ее автомобиль оказался почти что в кювете – почти что, но не совсем. Опасный маневр вроде бы удался ей: Бандл была почти уверена, что уклонилась от столкновения.
Она посмотрела назад – и ощутила, как у нее засосало под ложечкой. Ее автомобиль не сбил незнакомца, однако, по всей видимости, все-таки задел его. Неизвестный мужчина лежал лицом вниз, и лежал он совсем неподвижно – самым зловещим образом.
Бандл высочила из машины и бросилась назад, на дорогу. Ей еще не приходилось сбивать существо более значительное, чем заблудшая не ко времени на дорогу курица. Тот факт, что случившееся ни в коей мере не было результатом ее вины, в данном случае ничего не значил. Тип этот, наверное, был пьян, но, так или иначе, она убила его. Бандл уже была совершенно уверена в этом. Сердце ее грохотало, отвешивая внушительные удары, отдававшиеся прямо в ушах.
Она пригнулась к распростертой на дороге фигуре и очень осторожно перевернула лежавшего. Тот не охнул, не застонал. Это был человек молодой, довольно приятный на вид, хорошо одетый и при небольших усиках щеточкой. Никаких внешних повреждений она не заметила, однако невозможно было усомниться в том, что этот человек либо уже умер, либо только умирает. Веки его дрогнули, глаза приоткрылись – жалобные глаза, карие, полные страдания, похожие на собачьи. Он явно пытался что-то произнести. Бандл склонилась над ним.
– Да… ну же?
Он что-то хотел сказать, девушка это видела. Очень, отчаянно хотел. A она ничем не могла помочь ему, не могла вообще ничего сделать.
Наконец слова были произнесены… как дуновение или вздох.
– Семь Циферблатов… скажите…
– Да, – еще раз произнесла Бандл. Теперь человек пытался произнести имя – напрягая при этом остатки сил. – Да. И кому же я должна это сказать?
– Скажите… Джимми Тесайгер… – Он, наконец, осилил имя, a потом голова его внезапно упала назад, а тело расслабилось.
Бандл села на корточки, сотрясаясь всем телом, от головы до ног. Она представить себе не могла, что когда-либо попадет в подобную неприятность. Человек этот был мертв – потому что она убила его.
Девушка попыталась собраться с мыслями. Что же теперь делать? Ехать к доктору – такова была первая мысль. Возможно… всего лишь возможно – что человек этот просто лишился сознания, а не умер. Все чувства ее и инстинкты протестовали против подобной возможности, однако она заставила себя действовать соответствующим образом. Следует любым способом переправить его в машину и привезти к ближайшему в этой округе доктору. Место было пустынное, и ожидать помощи не приходилось.
При всей своей кажущейся хрупкости Бандл была сильной девушкой с крепкими мышцами. Подогнав по возможности близко свою «Испано-Сюизу», она напряжением всех своих сил затащила и впихнула в машину недвижную фигуру. Жуткое дело… ей пришлось стиснуть зубы, но в итоге она справилась с ним.
После этого Бандл плюхнулась на водительское место и отъехала от места происшествия. Через пару миль по пути оказался небольшой городок, и ее без промедления направили к дому доктора.
Доктор Кэссел, любезный человек средних лет, войдя в свой хирургический кабинет, с удивлением обнаружил в нем девушку, явно находившуюся на грани обморока.
– Я… кажется, я убила человека, – отрывисто проговорила Бандл. – Я наехала на него. Я привезла его с собой в автомобиле. Сейчас он стоит около вашего дома. Я… я, должно быть, ехала слишком быстро. Я всегда езжу чересчур быстро.
Глянув на нее опытным оком, доктор подошел к шкафчику-полке, налил что-то в стакан и подал ей.
– Выпейте это, и вам станет лучше. Вы перенесли нервное потрясение.
Бандл послушно выпила, и краска постепенно вернулась на ее мертвенно-бледное лицо. Доктор одобрительно кивнул.
– Хорошо. А теперь я хочу, чтобы вы посидели здесь. Я выйду к машине и осмотрю потерпевшего. И после того как уверюсь в том, что бедняге нечем помочь, вернусь сюда и мы обговорим этот вопрос.
Он вышел на какое-то время. Бандл то и дело поглядывала на стоявшие на каминной доске часы. Пять минут, десять, четверть часа, двадцать минут… когда же он явится, наконец?
Тут дверь отворилась, и в ней появился доктор Кэссел. Он выглядел теперь как-то иначе, Бандл сразу заметила это: доктор показался ей более мрачным, но одновременно и более внимательным. В его манере появилось и нечто другое, пока непонятное ей, – намек на сдерживаемое волнение.
– Итак, молодая леди, – проговорил он. – Выкладывайте, как все произошло. Вы утверждаете, что сбили этого человека. Расскажите мне, каким образом это случилось?
Бандл объяснила ситуацию так, как могла. Доктор внимал ее повествованию с подчеркнутым вниманием.
– Значит, так: машина не проезжала по его телу?
– Нет. По правде говоря, мне показалось, что я совсем не задела его.
– Вы сказали, что он нетвердо стоял на ногах?
– Да, я подумала, что он пьян.
– И он появился из зеленой изгороди?
– Должно быть, там рядом оказалась калитка. Он мог пройти сквозь нее.
Доктор кивнул, откинулся на спинку кресла и снял с носа пенсне.
– Нимало не сомневаюсь в том, – начал он, – что вы очень неосторожная водительница и что в ближайшее время вы можете наехать на какого-нибудь беднягу с самым плачевным итогом… однако сегодня вы этого не делали.
– Но…
– Ваш автомобиль не прикоснулся к нему. Этого человека застрелили.