Глава 3
Время шло, приближалась зима. Все реже приходилось летать. Командованием отряда было наложено ограничение, при пилотировании на «Фоккере Д11» от аэродрома уходить не разрешалось, так как при зависании на фигурах высшего пилотажа мотор глох и запустить его было невозможно.
Наконец наступила ясная, хорошая погода. Начались полеты. Генриха Штайнера в числе семи летчиков определили в учебную группу инструктора Ханса Мозера, который объяснил, что курс летного обучения будет небольшой, всего восемь летных часов. Обучение будет проводиться на «Фоккере Д13». Узнав, что Штайнер знает немецкий язык, Мозер попросил его быть переводчиком. Инструктор рассказал об особенностях данного истребителя, его сильных и слабых сторонах и тактико-технических данных. После этого на учебном «Фоккере Д13» Мозер по одному разу слетал с каждым курсантом группы. На разборе полетов, он дал свою оценку каждому летчику. Особенно он похвалил Штайнера. После ознакомительных полетов на «Фоккере Д13» Генрих стал отрабатывать летные упражнения. Его полеты прошли на высоком уровне, он показал отличное пилотажное мастерство.
Здесь же, в учебной группе инструктора Мозера, Генрих познакомился с летчиком Сергеем Орловым, который по возрасту был старше его, но это не мешало им активно общаться – оба они любили летать, хорошо знали немецкий язык и занимались спортом.
В беседе с Генрихом Орлов сказал:
– Нам нужны современные истребители, такие как «Фоккер Д13», а не те, которые недавно поступили к нам на вооружение.
Генрих, размышляя, ответил:
– Не понимаю, зачем Советское правительство закупило в Голландии для ВВС РККА истребители «Фоккер Д11», которые по своим летным характеристикам гораздо хуже тех, на которых мы сейчас прошли обучение в немецкой школе. «Фоккер Д11» ни куда не годится по своим летным качествам в современном бою.
– Я думаю, идет умышленный подрыв боеспособности ВВС, и здесь не обошлось без прямого вмешательства наших противников. Считаю, что сотрудники ОГПУ обязаны активнее проводить работу в среде управленцев. Именно там надо искать вредителей, а не среди низового командного звена. Вчера опять арестовали летчика, а теперь распространяются надуманные слухи, что он шпион. Не там ищет Жданович, наверху нужно копать.
– Вот ты и сообщил бы ему об этом.
– К сожалению, не настолько близко я с ним знаком, как ты.
Генрих усмехнулся и, внимательно взглянув на собеседника, заявил:
– Насколько мне известно, ты гораздо дольше с ним знаком, чем я. Не надо лукавить. Если у тебя есть прямые улики, то советую не скрывать.
– Пожалуй, ты прав. Своими подозрениями нужно поделиться со Ждановичем.
Курс летного обучения был закончен. У Генриха сложились приятельские отношения с инструктором Хансом Мозером, который пригласил его к себе в частный дом, где он снимал внаем пару комнат.
– Если не секрет, то скажи мне, откуда ты родом? – спросил Мозер.
– Родился я в немецкой колонии Новосаратовка. Родители рано умерли, и воспитывал меня дед Карл, который работал директором школы. Все свое время я проводил в школе, а летом на полевом аэродроме. Больше и вспомнить, собственно, нечего.
В это время в дверь постучали, и Мозер крикнул:
– Не заперто, входите.
На пороге Штайнер увидел двух крепких парней. Они были уже слегка навеселе. Мозер пригласил их присесть за стол, и, повинуясь гостеприимству хозяина, они с удовольствием расположились рядом.
– Друзья мои, – сказал, Мозер, – хочу вам представить моего нового друга Генриха Штайнера. А чтобы у вас не было лишних вопросов, скажу главное, он советский летчик из немецких колонистов.
Присутствующие с любопытством смотрели на Генриха. Мозер продолжал:
– Теперь, дорогой Генрих, я представлю моих друзей – военных летчиков, это барон Клаус фон Фрич и Адольф Ничке, «Прошу любить и жаловать» – так, кажется, говорят по-русски.
– Верно, Ханс! Ты правильно усваиваешь русские поговорки. Жизнь в России идет тебе на пользу, – сострил Штайнер.
– Нет, Генрих, ты глубоко ошибаешься. Жизнь в России меня угнетает. Я не могу смотреть на эту разруху и нищету. Большевики довели страну до полного развала.
В это время в разговор вмешался Клаус фон Фрич:
– Ханс, ты не прав. Красные за короткое время взяли власть в свои руки и сумели удержать ее. А крупные державы Антанты ничего не смогли сделать. Хотя у них было все: и солдаты, и оружие, и техника, и белая армия, и, наконец, деньги. Но у них не было главного – стремления к победе и самопожертвованию во имя достижения своей цели, как это было у большевиков. Красные летчики шли на таран, уничтожая своего врага ценой своей жизни.
– Друзья, хватит о политике, – встрял в полемику Адольф Ничке, – мы же не большевики, чтобы идти на самопожертвование. Нас этому не учили. Нас учили хорошо летать и сбивать самолеты противника. А идти на самопожертвование от безысходности – это удел слабых и большевиков.
Обращаясь к Генриху, Адольф Ничке высокомерно осведомился:
– Вы, надеюсь, не большевик?
– Я летчик истребитель, – уклончиво ответил Генрих, – а не смертник.
Немецкие пилоты захлопали в ладоши, услышав ответ, который удовлетворил всех присутствующих.
– Браво, Генрих! Браво! – послышались возгласы.
Хозяин налил в стаканы водку, поднял свой стакан и произнес:
– За нашего нового друга и немца Генриха Штайнера!
Все присутствующие с восторгом и удовлетворением выпили. Затем выпили еще и еще. Они пели песни и вспоминали своих близких, которые жили в далекой Германии, за тысячи километров от Ливенска. Застолье продлилось до позднего вечера. После выпитого спиртного Генрих, уже захмелевший, ушел в свое общежитие.
* * *
Спустя некоторое время Генрих посетил городскую библиотеку. Его интересовали книги, связанные в основном с немецкой культурой и жизнью в Германии. То, что ему нашли на полках библиотеки, не удовлетворило его. Недовольный, он вышел из здания и столкнулся с Клаусом фон Фричем, который воскликнул:
– Генрих, что ты здесь делаешь!?
Штайнер от неожиданности выронил книгу. Фрич торопливо поднял ее и, посмотрев на обложку, спросил:
– Вы интересуетесь Гете? – удивился он.
– Дорогой барон, к большому моему сожалению, в этой библиотеке, кроме «Фауста» Гете, ничего приличного из немецкой литературы нет.
– Не переживайте, Генрих. Я попробую кое-что для вас подобрать. Заходите ко мне в среду вечером.
– Заранее вам благодарен, Клаус. Обязательно зайду.
Они расстались. Фрич направился в библиотеку, а Генрих Штайнер к себе. Добравшись до общежития, Генрих увидел дежурного, который сообщил, что его приглашают в штаб. Войдя в кабинет начальника штаба, он увидел Ждановича.
– Проходи и присаживайся, – вежливо встретил начальник ОГПУ и одновременно попросил хозяина кабинета распорядиться, чтобы принесли чай. Через минуту принесли две чашки. Жданович отпил глоток и спросил:
– Ну, рассказывай, что у тебя там?
Штайнер в подробностях рассказал о событиях последних дней.
– У меня сложилось впечатление, что встреча с Клаусом фон Фричем была не случайной. Книги немецких писателей, я думаю, – это повод для встречи.
– Не спеши делать выводы. Книги и случайная встреча – это еще не повод, чтобы подозревать. Главное хочу сказать: сегодня утром поступила шифрограмма из Москвы от Берзниша. В нем сообщается, что агентом германской разведки является профессиональный летчик, который напрямую связан с одним из германских руководителей московского отделения «Особой группы R» господином Отто фон Райнером. Нам стало известно, что в прошлом Райнер был кадровым военным разведчиком. На агента возложена задача: создать шпионскую сеть. Это его основная цель здесь. А летная подготовка – это прикрытие. Сегодня в особой немецкой эскадрилье примерно около шестидесяти летчиков. Наша задача – профильтровать их и выявить агента. Это сложная работа, и тебе ее надо проводить осторожно.
– Я постараюсь, Георгий Михайлович.
– Ну а с Клаусом фон Фричем встречайся и помни, что я тебе сказал.
В среду вечером Штайнер постучал в дверь и вошел в комнату Клауса. Барон принял гостя с видимым радушием и предложил выпить французского вина. После этого хозяин комнаты достал из шкафа несколько книг и предложил их Генриху:
– Выбирай, здесь у меня кроме Гете есть произведения писателей драматургов Фридриха Шиллера, Георгия Борна, Гофмана. А вот этот томик стихов написал романист Шамиссе, который, как-то путешествуя на русском корабле «Рюрик» в девятнадцатом веке, написал несколько стихов. Замечательные стихи.
Генрих, просматривая литературу, обратил внимание на книгу, лежавшую в сторонке.
– Клаус, а это что за книга, можно взглянуть?
Фрич передал ее гостю и произнес:
– Я смотрю, у тебя глаз острый. Ты как летчик ас все видишь. Пока эту книгу дать не могу, извини, Генрих.
– О чем же эта книга?
– Это книга о легендарном Зигфриде – одном из героев эпоса «Песнь о Нибелунгах». Поучительная вещь для молодого человека.
– Интересно, и чем же она может быть полезной?
– В ней написано о карликах и драконах, о дружбе и предательстве.
– Предательство – это недопустимо среди друзей. Клаус, ты меня заинтриговал. Надеюсь, когда ты ее прочтешь, я могу на нее рассчитывать?
– Безусловно, Генрих, я рад буду тебе ее предоставить. Кстати, я родился там же, где и Зигфрид, в городе Ксантен (Xanten). Это древний город, там есть на что посмотреть.
– Надеюсь, Клаус, хотя бы на фотографии ты покажешь мне Ксантен, я много слышал об этом городе от своего дедушки. Я знаю, что в конце семнадцатого века царь Петр Первый временно останавливался в городе Ксантен, направляясь в Голландию изучать корабельное дело, попутно он завербовал несколько гувернеров и мастеров, которых направил в Россию. Один из оружейных мастеров – мой предок. Поэтому мои корни тоже из города Ксантена. Разумеется, я горю желанием хоть одним глазом посмотреть на свою далекую родину.
Клаус был удивлен и, с любопытством взглянув на собеседника, заявил:
– Дорогой Генрих, я тоже слышал эту историю о русском царе, а посмотреть на свою историческую родину ты можешь хоть сейчас. У меня есть несколько фотографий, и я их сейчас тебе покажу.
Клаус фон Фрич достал из тумбочки альбом и пригласил гостя присесть рядом. Он стал перелистывать страницы. Генрих с интересом наблюдал. Вдруг Фрич остановился на одной из них и стал комментировать:
– Это замок на воде «Schloss Moyland», здесь впервые встретились Вольтер и император Фридрих Второй.
Перевернув страницу, он показал другую фотографию:
– А вот здесь одни из старейших на Рейне городских ворот, две башни которых соединены мостиком. Здесь я часто бывал со своим отчимом профессором Листом, мы прогуливались по этому мостику.
– А как же твоя мать? Она с вами не гуляла?
– Она давно умерла, и меня воспитывал отчим. Отца я не помню, он оставил мне имение и титул барона. – Вспомнив семью, Клаус опять закурил, затем продолжил: – Следующая карточка изображает красивую мельницу «Stadtmuehle», кстати, это действующая мельница. Мой управляющий имением часто привозил туда молоть зерно.
Перевернув очередной лист, Фрич воодушевился:
– Домский собор – самый красивейший в низовьях Рейна. Какое это было чудесное время, Генрих, ты не представляешь. Мы часто с отчимом туда ходили, пока у него не появилась эта коварная женщина, которая отлучила его от меня.
Фрич растрогался, достал носовой платок и вытер накатившуюся слезу. Немного помолчав, он продолжил:
– Собор носит название святого Виктора, который, как святой Гереон в Кельне, был римским легионером, пострадавшим за веру. Согласно легенде, именно здесь он и его соратники были убиты гонителями христианства. Благодаря этому событию город называется Ксантен.
Взглянув мельком на оставшиеся листы альбома, Фрич отметил:
– Фотографий больше нет. К сожалению, Генрих, на фотографии всех достопримечательностей не увидишь, их нужно смотреть наяву, вживую, чтобы понять их подлинную красоту.
Неожиданно из альбома выпала фотокарточка и упала к ногам Генриха. Он поднял ее. С фотографии на него смотрели двое мужчин и улыбающаяся белокурая девушка. Они расположились в беседке на фоне старинного замка. В одном из них Генрих узнал своего приятеля Клауса.
– А этот великолепный снимок ты утаил от меня. Нехорошо, Клаус! – воскликнул обрадованный Генрих.
Барон вдруг встревожился и слегка побледнел.
– Вижу, ты чем-то обеспокоен. Очень красивая девушка. Признайся, Клаус, кто она? – настаивал Генрих.
– Эта девушка – невеста моего друга.
И чтобы как-то отвлечь внимание собеседника от этой девушки барон начал рассказывать о замке.
– Фотограф нас запечатлел на фоне старинного замка Либенгард, который находится недалеко от Берлина. В давние времена этот замок был местом встреч членов тайного ордена «Ложа Света». Вновь вступающего в их ряды кандидата приглашали в замок для принятия клятвы. Все это происходило в полночь на фоне горящих факелов и было обставлено мистической таинственностью.
– Как это увлекательно, – с любопытством произнес Штайнер.
Как будто бы не слыша реплику собеседника, Клаус фон Фрич преобразился, вероятно, что-то вспомнив, его лицо приняло каменное выражение, а голос зазвучал громче:
– Эти ритуалы происходили в давние времена, хотя, впрочем, и в наши дни подобное встречается нередко. Советую в такие тайные общества не вступать, это налагает огромную ответственность, и секреты, в которые тебя посветят, будет присутствовать с тобой до конца жизни. Я знаю одного человека, который из этого круга посвященных не может выйти до сегодняшнего дня. Да, эта тяжелая ноша – всю жизнь нести этот крест, добровольно лишив себя свободы. Ну а чтобы увидеть Германию, не обязательно родиться там, нужно быть просто немцем и любить ее, тогда Германия откроет перед тобой свои врата.
Генрих внезапно почувствовал, что снимок, который он только что держал в руках, вызывает в его подсознании тревогу. Он ощущал на поверхности кожи зуд, а по всему телу прокатилась волна горячей крови, словно кто-то извне предупреждал его. Генрих невольно вспомнил небесных Ангелов, которые ему привиделись, когда он плавал в родном заливе в тот день, когда дед Карл нашел кованый ящик с посланием от Фрица Бича.
«Это сигнал!» – подумал он.