Визит Межевика
Колокольчик над дверью задрожал, и Рыська снова бросился посмотреть в овальное окошко, кого там принесло. Межевик не решался войти. Он мямлил что-то маловразумительное, переступал с ноги на ногу, с опаской поглядывая на клювы спящих крылаток.
Впрочем, мальчик-кот тоже не горел желанием впускать в дом духа. Ему было важно сохранить тайну хозяйки Страны Туманов. О том, что Урсула больна, не должно было узнать даже самое безвредное здешнее существо.
– Здлавствуй! С доблом ли ты к нам пожаловал? – Рыська расплылся в улыбке, стараясь, чтобы она выглядела как можно естественнее.
– Мне с Урсой поболтать о том о сём, о пятом о десятом, – Межевик почесал когтем брюхо.
Рыська почти неслышно вздохнул, распахнул дверь шире и жестом предложил духу войти.
– Улса сейчас в самой дальней части стланы, улаживает кое-какие дела… Но ты можешь поговолить о пятом о десятом со мной. В отсутствие хозяйки— главный я!
– Без Урсулы? – Межевик снова кинул испуганный взгляд на крылаток. – Я хотел о том о сём, понимаешь? А больше ни о чём.
– Значит, ничего важного? – Рыська вдруг почувствовал, как шерсть на его затылке приподнимается. Он не любил долго стоять на пороге.
– Не знаю, – протянул Межевик и уставился на Рыську разноцветными глазищами. – Не знаю, важно ли то, что я услышал этой ночью, или не важно… Не знаю, могу ли я говорить об этом с тобой. Урсула наказала только ей, понимаешь?
– Если не можешь лешить важное ли твое сообщение, ласскажи его сначала мне, – Рыська громко фыркнул. – А то ведь, если побеспокоишь Улсу зля, она за ушком за это не почешет!
Межевик от досады скорчился, потом скрючился, словно стараясь уменьшиться в размерах, и, наконец, прошёл в дом.
– Я это, – сказал он, оглядываясь по сторонам, – я когда спал там у себя в норе, слышал как шептал кто-то. Шептал, что духи и души дороги сюда найти не могут, что Урсула слабой стала, и пришла пора с неё плату взять.
Рыська вздрогнул.
– За что?
– Ну там неразборчиво дальше. – Межевик потупился, – за пятое, за десятое.
– За чтооо? – крикнул Рыська, и встрепенувшиеся разом крылатки зашипели, свесившись с потолка.
– Не знаю я, за что, – Межевик обхватил носатую морду лапами. – Я подумал сначала, что это снится мне, а когда сообразил, уже не шептал больше никто.
Рыська молчал. Ему сделалось невыносимо страшно. Это новое «страшно» было страшнее, чем когда Урсула, однажды вернувшись с просительной полянки, прилегла отдохнуть и с тех пор больше не просыпалась. Страшнее, чем когда его с разодранным собаками боком выкинули умирать, и он думал, что так тому и быть. Страшнее, потому что Рыська знал, что если кто и мог шептать там, под землей, то только тот, кому Урсула была многим обязана. Только тот, кто может лишить её своего дара. Только тот, чьё слово такое же сильное, как Урсулино. И если этот «кто-то» решил взять с хозяйки Страны Туманов плату, то она не может быть мала…