Глава III
Отличие западного монашества от восточного. В восточном монашестве сокрыты тайны конца
К этой славе Воскресения западное монашество устремилось другим путем – внешним, вещественным. Отсюда у западного монашества опыт иной, движение иное, отличное от восточного. У него – начала христианства, опыт галилейских полей и цветущих лилий (Франциск Ассизский и др.), и движение за Христом по плоскости этих полей (крестовые походы), динамическое устремление освобождать Святую Землю (внешнюю) от врагов христианства (внешних) и борьба с антихристом (внешним).
Это основные пути движения западного монашества и его деятельности. Они остаются для него существенными и ныне.
Западное монашество в своей юности со своей влюбленностью в историческом процессе духовного развития остановилось на внешнем, на поверхности; здесь оно и застыло. В западном монашестве потому и много действия на плоскости внешней, много динамичности, что оно пребывает в возрасте молодости, в свежести юных сил. Дальше своего юношеского возраста оно не развилось, да и не могло. Ибо западные народы по своей внутренней одаренности и развитию, по своему возрасту – народы юношеские, духовно незрелые. Западные народы по своему незрелому возрасту приняли тайну христианства хотя и сильно, и красиво, вплоть до «святой влюбленности», но восприняли внешне, извне. Внутренняя сущность была для них недоступна.
А красота Дщери Царевой была вся внутри, – говорит пророк.[8] И эта внутренняя красота не была ими воспринята. Отсюда потом и родилась тоска по этой внутренней красоте, по горнему, выразившаяся в готике католических храмов. Искусство зодчества храмов не случайно, оно выражает собою внутреннюю тайну «строящего народа» – религиозного восприятия душой Бога.
Готика – это искание Бога в небесах. Готика – это устремление ввысь, тоска, это крик души, взыскующей внутреннего. Готика – это голод души, это тощие руки мольбы, простертые ввысь, к небесам, ищущие «там», чего нет «здесь», на земле. В этих чертах и отразилась существенная особенность религиозного опыта западных народов, западного монашества.
И совсем иной религиозный опыт восточного христианства, восточного монашества. Здесь нет устремления ввысь. Восточные храмы готики не знают: они крепко стоят на земле. Здесь небо от земли неотделимо. Здесь нет тоски по небу. И эти черты полностью выражают внутренний опыт Восточной Церкви, восточного монашества.
Здесь, на Востоке – обладание; там, на Западе – искание. Здесь – внутреннее пребывание в тайне с Богом, там – устремление ввысь, искание Бога в небесах. Здесь – отрицание «мира сего» и пребывание в мире горнем, «на Небеси». Там – утверждение «мира сего» и взыскание мира грядущего. Здесь – богоносная «умная молитва» и тихая радость обретения. Там – экзальтированная влюбленность, переходящая в тоску исканий устремленных.
Потому восточное монашество все «внутри», во внутреннем созерцании. И его возраст – возраст седых веков, оно – детище древних народов. Его возраст – возраст созерцания «конца».
И опыт православного монашества есть Божественный опыт «конца». Опыт конца тленного, внешнего, грешного бытия, опыт конца смертного образа человеческого.
И светлый, величественный, потрясающий опыт начала иного бытия – богоносного, опыт выявления Бога, во Плоти пришедшего, опыт выявления бессмертного Богочеловеческого образа «неизреченной славы» – лика Христова в образе человеческом.
С тайной монашества восточного неразрывно связаны и конечные судьбы христианского человечества, судьбы всего мира. В монашестве, и только в восточном монашестве, православном, – последние времена и сроки, в нем сокрыта тайна «конца».
С исчезновением монашества исчезнет и христианство. С исчезновением христианства исчезнет и внешний мир – придет его конец.