5
Каспар вышел из мастерской и глубоко вздохнул. Захотелось прогуляться. На Коровьей площади он задержался, выпил под козырьком небольшой хлебопекарни кружку травяного чая; тут было прохладно, а ароматный напиток отгонял навеваемую жарой сонную одурь.
Утолив жажду, Каспар свернул в квартал полотняных лавок и почти тотчас оказался в центре схватки. Трое рослых громил с тесаками теснили кого-то невысокого, отбивавшегося большим боевым топором. Слышались звон стали, топот тяжелых башмаков и тяжелое дыхание. Солнце играло на широком лезвии, разбрасывая по стенам веселые зайчики.
– Не может быть, – произнес Каспар, заметив стоявшего неподалеку меланхолично жующего кусок полотна мула. – Фундинул?
Размахивавший топором гном ловко увернулся от удара и врезал одному из громил топорищем по ногам. Тот, потеряв равновесие, упал на колени, а после повторного удара распластался без чувств.
– Кто следующий? – прорычал гном, потрясая оружием. – Мы с Шустриком вас быстро успокоим!
– А почему трое на одного? – спросил Каспар, вынимая из ножен меч.
Громилы оглянулись и, увидев человека дворянской наружности, предпочли убежать. Им хватило даже сердитого гнома, а уж с Фраем, человеком в городе известным, они не собирались связываться ни за какие деньги.
– Ваша милость! – обрадовался Фундинул. – Шустрик, иди сюда, посмотри, это же наш благодетель, Каспар Фрай!
В ответ мул только громко икнул.
– Давно ты в Ливене? – спросил Каспар, убирая меч.
– Час назад приехал, – ответил гном, вытирая пот. – Собирался заехать к вашей милости вечером. Вы же знаете, как у нашего народа заведено, – сначала дела, а потом дружба.
– А что за дела? Я слышал, твоя мастерская в Коттоне процветает.
– Грех жаловаться, ваша милость. – Фундинул огладил бороду. – Да вот только дал я одному паршивцу денег взаймы, а он сюда сбежал! Пришлось за ним ехать, долг возвращать, но этот злодей нанял разбойников с тесаками!
Лежавший на мостовой громила стал приходить в себя и зашевелился. Гном сердито его пнул, вновь отправив в беспамятство.
– Понятно, – усмехнулся Каспар. – Что ж, пойдем, разберемся с твоим долгом. Кому, кстати, ты отдал деньги?
– Он назвался Арифом, другом моего дальнего родственника Тарвинсола. А живет вот в этом крашеном доме. – Фундинул потряс топором. – Я вытрясу свои деньги из его жирного брюха!
– Толстый Ариф, – сказал Фрай. – Последний из людей, кому бы я доверил даже медный грош.
Он толкнул калитку и прошел на просторный внутренний двор. У появившегося на крыльце толстяка лицо удивленно вытянулось, он ткнул в сторону незваных гостей унизанным перстнями пальцем и визгливо крикнул:
– Вон они, руби их, руби!
Из-за его спины, пригибаясь в дверном проеме, показались два беловолосых гиганта куда крупнее тех, что воевали с Фундинулом на улице. Вооруженные короткими широкими мечами, они бросились в атаку.
Выхватив меч, Каспар отскочил в сторону и, пропустив гиганта справа, сделал ему подсечку. Тот споткнулся и пролетел прямо под топор Фундинула. Второй обрушил на Каспара мощный удар, пришлось приложить усилия, чтобы отбить его, не выронив меча, после чего Каспар сделал короткий замах и, приседая, разрубил нападавшему грудную клетку. Гигант охнул и свалился; дело было сделано.
– На твоем месте, Ариф, я бы отдал моему другу деньги, что ты должен, – сказал Каспар, вытирая клинок об одежду раненого. – Иначе я могу подумать, что ты меня обидел…
Толстый Ариф принадлежал к некогда многочисленному сословию городских воров Ливена. Когда-то давно они даже пытались убить Каспара Фрая, но та попытка закончилась неудачно, как и многие другие, после которых воры стали бояться Каспара и старались не оказываться у него на пути.
– Конечно-конечно, ваша милость, – забормотал Ариф, дрожащими пальцами отвязывая от пояса толстый кошель. – Тут как раз пятьдесят золотых. Я давно хотел их отдать вам, господин Фундинул, просто как-то не складывалось.
Фундинул поймал кошель, неспешно пересчитал дукаты и кивнул:
– Все ровно по счету.
– Так я могу идти, ваша милость? – спросил Ариф.
– Куда?
– Ну, туда, – толстый указал большим пальцем за спину, – в свой дом.
– Иди, но больше мне не попадайся.
Ариф скользнул за дверь, тихо ее прикрыл и загремел тяжелыми засовами.
– Даже и не знаю, как отблагодарить вашу милость, – сказал Фундинул, когда они вернулись на улицу. – Сам бы я с ними не сладил.
– Пустяки, еще как бы сладил. Кстати, это не местные наемники, я их в городе никогда не видел.
Когда они подошли к Шустрику, тот уже покончил с куском полотна и принялся жевать веревку, на которой оно висело.
– Знаешь что, Фундинул, а поехали-ка со мной, – предложил Каспар, похлопывая Шустрика по шее. – Затевается одно выгодное дельце, для которого понадобятся крепкие руки и опыт.
– У меня мастерская, заказы…
– Если бы у тебя не было на кого оставить мастерскую, ты бы не уехал из Коттона. Пошли письмо приказчику, напиши, что задерживаешься, а сам поедешь со мной и неплохо заработаешь.
Упоминание о деньгах в разговоре с Фундинулом было самым веским аргументом, и Каспар это знал.
– У меня там двое подмастерьев – один гном, другой – человек, – сказал Фундинул. – Они ребята работящие и честные, так что должны справиться, но вот что думает об этом Шустрик, он очень смышленый и сразу чувствует, где нас ждет удача, а где – поражение.
Мул удовлетворенно вздохнул и, подумав, навалил кучу.
– Судя по всему, он согласен, – заметил Фрай. – Думаю, Шустрика нужно сегодня же пристроить у Табриция, а ты остановишься в «Коте и Ботинке». Когда все будет готово, я дам тебе знать.
– Хорошо, ваша милость. А орк тоже поедет с нами?
Фундинул и орк Углук на первый взгляд терпеть не могли друг друга, и, когда оказывались вместе, часа не проходило, чтобы они не поругались.
– Увы, нет, – развел руками Каспар. – Углук больше не охраняет склады на улице Угольщиков. В северных лесах расплодились волки-оборотни, и наш орк еще зимой нанялся сопровождать торговые караваны до Харнлона и обратно. Где он сейчас, я не знаю.
– Жаль, ваша милость.
– И мне тоже. Но ничего не поделаешь.