Глава девятая
Встречать всю ораву дедушка вышел за околицу. Дальше идти он не решался – дальше был лес.
Приезд гостей так обрадовал Петра Васильевича, что он до позднего вечера даже и не вспомнил о Бабе Яге и ее поручении. Без нее у него нашлось, о чем поговорить с Иваном Ивановичем.
После ужина – досыта наевшись и досыта наговорившись – гости и хозяева разбрелись кто куда: Маришка повела Митю знакомить со своими друзьями, а дедушка и Иван Иванович вышли посидеть перед домом на скамейке и подышать свежим воздухом.
– Ты тоже приходи, – пригласил Петр Васильевич бабушку, – секретов у нас нет.
– Приду, только потом, – пообещала бабушка. И тут она напомнила: – А ты пока посоветуйся с другом…
Петр Васильевич сначала не понял, о чем это он должен советоваться с Гвоздиковым. Но как только понял, то сразу же вспомнил и Бабу Ягу, и ее предостережение – и ему стало невыносимо грустно.
– Ну что ж, пойдем посоветуемся… – сказал он другу, надел на голову любимую кепку и вышел из дома первым.
Гвоздиков, сняв с вешалки свою белую шляпу, поспешил за ним следом.
Иван Иванович Гвоздиков был очень ученый человек. Он с детства верил в науку и никогда не верил в нечистую силу. Поэтому появление Бабы Яги из Муромской Чащи он сразу же попытался объяснить с научной точки зрения.
– Что такое «нечистая сила»? – спросил он Петра Васильевича и многозначительно поднял вверх указательный палец.
Маришкин дедушка посмотрел на палец и, немного подумав, ответил:
– Сам, что ли, не знаешь… Лешие, русалки, Баба Яга вот…
Но такой ответ не удовлетворил Гвоздикова. Он опустил руку и сам ответил на свой вопрос:
– Нечистая сила – это представления многих и многих человеческих поколений о непонятных, странных явлениях природы. Понятно?
– Понятно, – кивнул дедушка, соглашаясь с приятелем. – Видал я недавно одно такое «представление»… И Дружок наш видал… – Дедушка тяжело вздохнул. – Как только не представился после него – сам не пойму!
Гвоздиков немного рассердился и поспешил с разъяснением своей идеи:
– Ты не представление видел! Ты видел материализованное представление! По-видимому, здесь, в ваших краях, эти представления о нечистой силе сконцентрировались наиболее плотно. И им удалось – вот как, этого я и сам не пойму – материализоваться. Теперь понятно, Петь?
Петр Васильевич поднял грустные глаза на своего ученого друга, и тот сразу понял, что апалихинский старожил не полностью уяснил себе его слова. Но другого ответа у Гвоздикова не было. Повисло минутное молчанье. Наконец, словно очнувшись и выйдя из глубокого раздумья, Петр Васильевич спросил:
– Ну и что с ними делать? С материализованными-то? А?
Но Гвоздиков молчал, наука была бессильна пока ответить на этот вопрос.
– Придется, видно, этих лесорубов искать. – Дедушка снял кепку и положил ее на колени. – А то начнут лес валить, а их и вправду…
Тут Петр Васильевич внезапно замолчал и закашлялся.
– Договаривай, коли начал, – хмуро произнес Гвоздиков.
– И договорю! – рассердился дедушка не известно на кого. – Договорю! Заколдуют их, превратят в какую-нибудь пакость, потом ни один профессор обратно не расколдует. Нужно выручать бедолаг!
Гвоздиков с ним согласился:
– Точно, Петь! Позвоним по телефону…
Договорить до конца он не успел. Петр Васильевич подскочил на скамейке как ошпаренный, кепка его свалилась наземь, но он даже не заметил этого.
– Ты что?! О тайне великой звонить повсюду собрался?!
– Не повсюду, а в институт, – обиделся Гвоздиков.
Но Петр Васильевич снова перебил его:
– Не нужно, сами справимся! Сами экспедицию соорудим. – Тут он заметил валявшуюся на земле любимую кепку, поднял ее и, стряхивая ладонью пыль, уже тише и спокойнее, сказал: – Только Маришке о том – ни гу-гу! Рано ее в такие дела брать, мала еще.
На том и порешили.