Часть третья. Дом детства
Стрелки часов показывали ровно полдень, когда Адам быстрым шагом пересек улицу, направляясь прямиком к Сидор Роуд 23, к конечной цели его путешествия.
Дом предстал перед ним в полном своем великолепии. Словно и не было тех двадцати лет, которые теперь разделяли их. Немного потертый фасад, да отколовшаяся черепица – вот собственно и все отличия, которые смог найти Адам. Дом был разделен на два парадных входа, и каждая из его дубовых дверей имела свою таинственную историю, тайну, покрытую печатью времени.
Адам, помедлив, отворил калитку.
Нещадно палило солнце, и он совершенно вспотел, пока возился с замком, который ну никак не хотел открываться.
Где – то справа от него, со стороны соседнего дома, послышалось глухое ворчание и кашляющий старческий голос скрипуче произнес:
– Ногой… ногой долбани по этой развалине, тогда она и откроется!
Адам не видел, откуда исходил этот голос, но полезным советом воспользоваться не пренебрег. И действительно, после пары крепких ударов, тяжелая дубовая дверь, наконец поддалась и со страшным скрипом проржавевших петель, медленно открылась.
В лицо пахнуло сыростью и вековой плесенью.
Как же, оказывается давно, он здесь не был! Он уже совсем забыл этот скрипучий звук ржавых петель, и этот запах, пропитанный древней историей Лавендер Хилла.
Когда то давно, эти стены были наполнены жизнью и движением, а теперь лишь жалкое зрелище предстало перед его взором.
Адам вздохнул и секунду поколебавшись, шагнул внутрь. Его мгновенно окружила обволакивающая пустота, всем своим существом кричащая ему – Беги, беги отсюда!
Но Адам упрямо пробирался вдоль холодной стены, пытаясь нащупать рукой выключатель. Послышался характерный щелчок и зажегся свет, пробиваясь сквозь покрытую слоем пыли лампочку. Картины из детства одна за другой всплывали вокруг Адама, проносясь хороводом ярких воспоминаний. Все вокруг было точно таким же, как и 20 лет назад, словно обитатели этого места только что его покинули, не успев даже убрать скатерть с обеденного стола. Но все же, неуловимая тень пустоты, присутствовала здесь во всем. Вещи из его детства как бы слегка выцвели, потеряв свой лоск и привычную ему нарядность. Тяжелым стоном заскрипели половицы. Он прошел в гостиную и направился к окну, отодвинув тяжелые льняные шторы, покрытые толстым слоем пыли.
– Да, работы тут действительно завались! – с сарказмом отметил Адам, глядя перед собой.
Он с интересом всматривался в сад, до безобразия заросший кустарником и дикой ежевикой, который когда-то был образцовым, если не сказать великолепным!
Запустение и разруха царили вокруг, откликаясь в сердце Адама грустью за то потерянное время, которое ему уже было никак не вернуть.
Тем не менее, впереди предстояла большая работа, и прежде было бы совсем неплохо запастись продуктами.
Как минимум, целая неделя была у него до приезда тетушки, а само это место так располагало его для работы, что Адам с удовольствием присвистнул, потирая ладони. Но только, для его настоящей работы, ради которой он сюда и приехал!
Несколько лет назад, заканчивая университет, Адам начал задумываться о своем истинном призвании. С раннего своего детства он страстно тянулся к сочинительству, которое с годами переросло в ту настоящую и искреннюю любовь к литературе, которую многие смело могли бы назвать одержимостью.
Хотя для самого Адама, это было скорее жизнью. Той самой, настоящей жизнью, наполненной яркими событиями, которая, в конечном итоге и определяет твою судьбу, твое настоящее место в истории.
Поэтому, когда Адам окончательно понял, в чем его призвание, то едва успев закончить учебу, он устроился в местную районную газету. И хотя многие бы назвали его работу бессмысленной тратой времени, а его самого —бездельником и тунеядцем, но для самого Адама, то, чем он теперь занимался, было намного больше, чем любая уважаемая в мире профессия. Ведь теперь, он, наконец то мог писать! И пусть, это были не топовые статьи известных изданий, а никому не известная бульварная газетенка, зато, он сам свободно распоряжался своим временем и работал исключительно ради удовольствия. Его заветной мечтой, впрочем, как и у любого начинающего писателя, было ни что иное, как всенародное признание! И хотя, собственно говоря, похвастаться особыми успехами в этой области, он пока еще не мог, но не скрываемые амбиции и твердая вера в себя, уже начали давать первые результаты.
Ему, наконец то, доверили вести целую рубрику в газете» Good morning Farm!» Правда обзор его колонки выходил всего лишь раз в месяц и освещал исключительно успехи животноводства в ближайшем к ним графстве. Но Адам не унывал и твердо верил, что когда – то, наступит и его час. И тогда он окажется на коне, в белых перчатках и с лавровым венком на голове.
И вот однажды, когда рутинная работа в сельской передовице начала уже несколько угнетать его творческую душу, появилось оно.
То самое объявление, которое перевернуло всю его жизнь И вышло оно, не где-нибудь, а в самом Sun, ежедневном и самом популярном по доступности к народу издании.
Объявление красноречиво призывало всех совершеннолетних британцев, имевших ярко выраженный литературный талант, принять участие в уникальном конкурсе, который проводило Международное Общество Писателей «Олимп.». Главным требованием конкурса было: представить в 7-дневный срок, после официальной регистрации, литературное произведение, которое ранее нигде не издавалось и имело бы размер до двух авторский листов или 80000 знаков.
Жюри конкурса состояло из весьма уважаемых мировых деятелей культуры, а председательствовал на конкурсе сам мистер Стивен Кинг.
Само по себе, присутствие мэтра такого ранга, было уже многообещающим для Адама. А так как, он сам был большим поклонником творчества американского писателя, то и любимейшим его литературным жанром, как и у Кинга, был триллер.
Поэтому, Адам и воспринял этот конкурс, как знак, посланный ему небесами и по настоящему реальный шанс пробиться на литературный Олимп! А если его заметит сам старина Кинг, то можно вообще считать, что жизнь удалась и ему открыта прямая дорога к мировому признанию.
Главной же премией конкурса «Золотое перо Британии» был контракт с известным американским издательским домом «First Edition», на целых две книги а, в случае положительного результата, экранизация его произведений в Голливуде. Сам маэстро Кинг гарантировал это на презентации конкурса.
– Я верю, что Британская земля еще не оскудела молодыми и амбициозными талантами, которым место на величайших пьедесталах литературного Олимпа! – говорил Кинг, обращаясь к претендентам, среди которых был и Адам Дженкинс, с благоговением ловивший каждое его слово.
– Я не подведу вас, мистер Кинг! – повторял, как мантру Адам, восхищенно глядя на своего кумира. – Я не подведу…..
И на фоне всех его мелких неудач, таких как – разрыв с Сарой и прохудившаяся шина на велосипеде, эти перспективы не могли пройти мимо него! И как —нельзя вовремя, полученное письмо от далекой американской тетушки, само собой определило его выбор.
– Решено, я еду! И будь, что будет! Двум смертям не бывать, а одной не миновать! – бодро процитировал Адам неизвестного ему классика, закрывая дверь своей квартиры на Графтон роуд 76.
И вот теперь, когда он находился в том самом месте его далекого и наполненного жуткими историями детства, приходило понимание неизбежности чего-то важного и увы, неотвратимого! Глубоко в душе, он чувствовал ту невидимую на первый взгляд связь, которая незримо соединяло все пазлы его жизни воедино, логически составляя один единственный путь, который ему еще только предстояло пройти.
Адам с трудом сдерживал эмоции, переполняющие его душу, ведь теперь, он был уже в двух шагах, от своей заветной мечты. И что же его разделяло от нее? Всего лишь тридцать страниц печатного текста, который должен стать для него поистине судьбоносным. Он был на пороге великих открытий и славных начинаний. А впереди у него была большая работа, длиною в семь долгих дней!
Адам вернулся из маленького бабайского магазинчика, накупив себе продуктов и сигарет на неделю вперед. Работа обещала быть долгой, а отвлекаться на походы в магазин не очень то и хотелось. Было около двух часов дня, и солнце уже по-настоящему начало припекать. Свою работу Адам решил начать с гостиной, намереваясь тут же и заночевать. Проверив систему водоснабжения и канализации, Адам выяснил, что они, на удивление, работали исправно, словно и не было тех двадцати лет забвения и покоя. Он решительно взялся за генеральную уборку на первом этаже и собирался уже подняться на верх, но вспомнил, что ему так и не удалось открыть одну из дверей дома, ту, к замку которой не подошел один из полученных от тетушки ключей. И как он не старался, замок от второй входной двери упрямо не поддавался.
– Ладно, начну с этой половины – решил Адам.– а завтра вызову слесаря.
Но на следующее утро, замок соседней двери так же оставался неприступен, как крепость Ля Рашель, и было решено, вообще оставить эту затею, плотно занявшись уборкой верхнего этажа. Две спальни, два туалета и большая ванная комната, отняли еще половину дня и Адам недовольно подумал, что тратит слишком много драгоценного времени на пустую и никому не нужную работу.
– Я должен сосредоточиться на своей главной задаче! – убеждал себя он, уже и не думая о соседней половине дома.
Оставшееся время он потратил на чистку внутреннего дворика и сада, прилегающего вплотную к старому кладбищу Лавендер Хилл. Сколько жутких историй его детства было связано с этим леденящим душу местом. И как подсказывало ему его внутреннее чутье, именно эти истории могли бы стать основой для его конкурсного рассказа. А уж насколько изобиловали эти истории нечеловеческим и животным страхом, знал только один человек в этом доме. И этим человеком, был он сам!
Едва сумев дождаться вечера, Адам с азартом приступил к работе и первым делом, набросал примерный план его будущего рассказа. Ему так не терпелось поскорее начать писать, не тратя драгоценное время, но запущенный до невозможности сад, заставил отложить его планы на неопределенный срок.
И хотя, в сравнении с тем, как было раньше, дворик уже явно начинал приобретать очертания ухоженности и порядка, но до былого великолепия ему было еще о-очень далеко!
Как бы там ни было, а последним штрихом, была старинная веранда из тикового дерева, обильно увитая ветками дикого винограда. Утопая в зелени, она создавала свой удивительно замкнутый уголок спокойствия и тишины, тот неизменный и знакомый ему с детства мир, наполненный таинственными тенями и причудливыми изгибами вечнозеленого плюща и конечно же, запаха лаванды. Все вокруг было просто создано для хорошей и плодотворной работы, и Адам, заварив себе крепкого зеленого чаю, удобно устроился за большим дубовым столом, разделяющим веранду на две равные части. Когда то давно, еще до начала Второй Мировой войны, этот дом был образцом достатка и роскоши, а проживала в нем большая и по всей вероятности, далеко не бедная семья. После войны, дом был по дешевке куплен Рэдалом – старшим, а впоследствии отошел его старшему сыну и молодой Шарлотте Дженкинс, в качестве свадебного подарка. Вероятно здесь, под резными арабскими светильниками эпохи колониальных войн, проходили шумные посиделки и семейные чаепития, объединявшие многочисленное семейство бывших его владельцев. На большом чугунном мангале готовили чудесную индейку с мексиканскими баклажанами, а в тени виноградных листьев, благородные дамы страстно обсуждали последнюю Парижскую моду. Во всем этом, еще чувствовалась затихшая на долгие годы, светская жизнь, которая чудесным образом создавала атмосферу единения этой семьи. Когда то давно, краем уха, Адам слышал от старика Рэндола, что все мужчины этого семейства, мужественно пали на полях войны, где то в африканской пустыне, сражаясь там с армией генерала Роммеля. А представители женской половины, вслед за своими братьями, стали сестрами милосердия и так же бесследно сгинули на просторах той кровавой войны.
Конец ознакомительного фрагмента.