Часть вторая. Возвращение в Лавендер Хилл
Дождь уже совсем закончился и на улице светило яркое солнце, поднимая с нагретого асфальта струйки пара, которые весело переливались в его лучах и стремительно исчезали в небе.
День обещал быть по-настоящему теплым. В это время года, Лондон становился необыкновенно красив и буквально утопал в зелени роскошных скверов и парков.
Адам забил в телефон пост – код и проверил маршрут. Весь путь до дома тетушки Шарлотты оказался недолгим, всего -то, около часа на метро, с пересадкой на Clapham North Station. Адам довольно не плохо знал этот район, но так как давно не бывал там, то послушно последовал указаниям навигатора.
Добравшись до подземки, он сел на черную ветку и включив музыку в наушниках, принялся обдумывать произошедшие события.
Он сжимал в кармане ключи от дома Тети Шарлотты, и тревожное чувство не оставляло его. Двадцать лет он не был там и теперь пытался восстановить в памяти картины из своего детства.
Старый дом Викторианской эпохи, расположенный на пересечении Сидар-роуд и Лавендер Гарденс, находился возле самого кладбища Лавендер Хилл.
Это было то самое место, которое даже по истечении времени заставляло его сердце учащенно биться, при одной лишь мысли о нем. Насквозь пропитанные его детскими страхами, перед ним всплывали истории из его детства. Про обезглавленного Джека, который бродил по кладбищенскому парку и искал свою голову, про детей из приюта Святой Елены, потерявших свои лица, и даже про жуткого карлика, который незаметно подкрадывался к своим, ничего не подозревающим жертвам и откусывал их члены. Но самой страшной, конечно же, была история про старика Джека…
Еще при жизни, в перерывах между затяжными запоями, Джек Мак Коэн подрабатывал кладбищенским сторожем, а по совместительству, еще и газонокосильщиком. И вот однажды, когда старина Джек, в очередной раз, хорошо отметил победу местной футбольной команды, вздумалось ему вдруг покосить. На то ведь он и был газонокосильщиком! Но как на зло, внезапно небо затянулось тучами и начался сильный дождь. И когда Джек, уже было совсем закончил свою работу, он неловко поскользнулся на арбузной корке, не весть откуда взявшейся на газоне, и падая, угодил головой прямехонько под свою косилку. Голову вмиг, как ножом сняло!
А собака преподобного Джереми Кейси, по кличке Октавиус, бегавшая по близости, не долго думая, схватила голову Джека и исчезла с ней, в неизвестном направлении. Три часа пролежало тело несчастного старика в луже собственной крови, пока один из раскатов грома не нарушил гробовое молчание на лужайке перед погостом. Внезапно небеса разверзлись, и сокрушительной силы молния насквозь пробила тело незадачливого смотрителя. Не известно, какой из демонов ада вселился в грешное тело Джека, но он сумел таки подняться на ноги и шатаясь, побрел вдоль чугунной ограды, намереваясь выбраться наружу.
Он шел по темной ночной аллее, освещаемой лишь редкими вспышками молний. И каждому, кого он встречал на своем пути, и кто не смог вовремя убежать, Джек задавал один единственный вопрос:
– На плечах или с них долой?
И не всякий мог даже шевельнуться, встретив обезглавленное тело старика, потому как ноги несчастных, вмиг становились ватными и переставали двигаться…
И если бедняга отвечал – На плечах!, то тело старика Джека оставляла жертву в покое и брело дальше. Но если же, в страхе, человек молвил – С них долой!, как в тот же миг, Джек срывал голову с плеч у незадачливого путника и примерял ее на себя. И если голова не подходила ему, то он отбрасывал ее в сторону и двигался дальше, на поиски новой жертвы. Так рассказывали местные ребята, знавшие всегда немного больше, чем им следовало бы, ссылаясь разумеется, на свой личный опыт. И ни у кого из них, не возникало и мысли усомниться в правдивости этих ужасных рассказов. Хотя бы потому что, каким это волшебным образом, старина Джек расспрашивал свои жертвы? Ведь у него у самого то головы не было, а следовательно и рта тоже. Но такие мелочи вовсе не смущали здешнюю публику и все новые и новые страшилки про кровавого Джека появлялись то здесь, то там, по всей Сидар—роуд.
А ребята постарше, те, кто смог найти в себе мужество появиться в ночное время посреди кладбища, практиковали неслыханную по храбрости игру. Из компании смельчаков, путем свободного жребия, выбиралась жертва, которую привязывали к старому дубу, посреди того самого кровавого места и оставляли там на всю ночь. И если приговоренный не обделывался за ночь от страха, то его на целую неделю назначали главарем шайки Лавендерской банды, а все остальные, покорно исполняли все прихоти новоявленного короля.
Адаму так ни разу и не удалось стать королем банды, ведь каждый раз, оказавшись привязанным к дереву, он до хрипоты скулил от страха, и к утру был насквозь мокрый от своих же испражнений. Он корчился от ужаса и боли, жестоко высмеянный своими же приятелями, напуганный и униженный до глубины души.
И как обычно, после очередного позора, он убегал в свое потаенное место – под куст старой акации и тихонько плакал там от досады.
От того, что снова не смог преодолеть свой страх и от того, что оказался слишком слаб перед ужасами старого кладбища. Он вновь и вновь собирался с духом, что бы в очередной раз позорно обоссаться…
Адам вздрогнул, отгоняя неприятные воспоминания, и закрыл глаза. Он попытался найти в потаенных уголках своей памяти что-то
действительно светлое и приятное. Ведь было же что то и хорошее в его бесшабашном детстве. Хотя да, было и хорошее! Как же он мог об этом позабыть! Ведь была же у него Алиса, младшая внучка преподобного Джереми Кейси! Да… тогда, когда деревья были большими, а по дремучим лесам Эссекса бродили коварные тролли, принцесса Алиса не раз была спасена от неминуемой гибели сэром Адамом Храброе сердце! И ни один гоблин из Эпинга, не смел и на милю приблизиться к несравненной и прекрасной Алисе -Повелительнице Фей!
Где же теперь, эта голубоглазая похитительница сердец?
Наверняка уже выскочила замуж за богатенького и влиятельного лорда, на двадцать лет старше ее. Или вовсе уехала из страны, куда-нибудь в Европу или в Канаду. Адам с нежностью вспомнил те далекие и прекрасные времена, когда их связывала чистая и непорочная детская дружба. Он медленно взглянул на свою левую ладонь, на которой все еще оставался кривой розовый рубец.
Адам улыбнулся – ведь где то, на другом конце планеты есть человек, у которого на ладони точно такой же шрам!
В тот летний вечер, Алиса, запыхавшись прибежала на берег пруда, где они условились с ней встретиться, как только их домашние улягутся спать. Светила яркая луна, наполовину закрывая собой усыпанное звездами небо, а где-то в камышах, недовольно квакали лягушки, создавая невероятные по своей красоте звуки.
Алиса небрежно смахнула с запотевшего лба локоны волос и заговорческим тоном произнесла:
– Поклянись мне, быть верным другом на веки вечные! Поклянись быть братом мне кровным, как я клянусь быть сестрой тебе!
Она говорила и говорила, но Адам ее не слышал. Он просто смотрел на нее, на свою принцессу и понимал, что в мире нет никого прекрасней и лучше, чем она! Он не слышал ее голос, ведь ветер заглушал его, шелестя в вершинах столетних деревьев, где то там, высоко —высоко… И он точно знал, что будет всегда рядом с ней, со своей несравненной принцессой. Ведь это и есть его рыцарский долг, данный ему судьбой и господом богом!
Так думал он, десятилетний мальчишка, стоя преклонив колено перед своей возлюбленной, которая, словно по какому-то волшебству, вытащила из-за пазухи сверкающий сталью охотничий нож. Его клинок воинственно блеснул в свете луны, заставив Адама мгновенно очнуться от своих романтических мечтаний.
– Быть связанной узами крови, как Иисус кровью своей искупил нам грехи наши! —торжественно произнесла она. – Во имя отца и сына и святого духа! Аминь!
Алиса быстро прошептала молитву, и не успел Адам опомниться, как она, обнажив свою ладонь, резким взмахом руки, глубоко рассекла ее от указательного пальца, до самого запястья!
Адам только и смог выдохнуть, до того стремительно и храбро повела себя Алиса в тот момент. Она стояла перед ним, вытянув вперед свою левую руку, бледная и величаво – торжественная, словно перед чем то очень важным и значимым для нее. Ее посиневшие пальцы, мертвой хваткой держали нож и казалось, еще немного, и она потеряет сознание.
– Клянусь! – громко повторила она и вложила окровавленный клинок в руку ошеломленного Адама.
Она многозначительно посмотрела на него, словно ничто в мире не могло теперь помешать ее замыслу.
Но Адам стоял, оцепенев, и не шевелясь, заворожено глядел на Алису. Он судорожно сжимал правой рукой холодную рукоять ножа, не в силах двинуться с места. Его сердце бешено колотилось и, кажется, было уже готово выпрыгнуть из груди, до того сильным и напряженным был момент. Он словно медлил, откладывая секунды, отделяющие его от той священной клятвы, которую он теперь просто не мог не произнести!
– Ну… что же ты…. – разочарование слышалось в ее голосе.
Глаза Алисы медленно наполнялись слезами, крупными каплями стекая по бледным щекам.
– Ты брат мне кровный или нет? – как бы вопрошали ее глаза.
С ее вытянутой вперед руки медленно стекала кровь. Ее капли, срывались с крепко сжатых в кулак пальцев и с тихим гулом падали на водную гладь пруда. Но только он мог слышать этот тяжелый звук, как удар молота, эхом отражаясь в его голове.
Адам едва не потерял сознание от напряжения, но продолжал упрямо стоять на ногах, глубоко дыша и смотря Алисе прямо в глаза.
И вот тогда, увидев в ее глазах отчаяние и боль, он вдруг неистово закричал и со всей силы полоснул себя холодным лезвием по ладони. Вздох облегчения сорвался с губ девочки, и она стремительно бросилась ему на шею, покрывая его лицо жаркими поцелуями.
Они опустились на колени и крепко сцепив пальцы, торжественно соединили свои ладони. Адам чувствовал на губах солоноватый вкус ее крови и словно под гипнозом, не отрываясь, смотрел в ее глаза.
– Брат за сестру, кровь за кровь, вечность за любовь! – тихонько шептала она, дрожа и прижимаясь к нему всем своим тщедушным телом. Внезапно пошел дождь и холодные капли застучали по листьями, срываясь на их дрожащие от холода тела. Они крепко обнялись, пытаясь согреть друг друга, и в тот самый момент, между ними словно проблеснула молния, пронзив насквозь их юные и нежные сердца. Их губы сомкнулись в долгом и горячем поцелуе, а холод мгновенно ушел, уступая место молодой и пульсирующей крови.
В ту лунную ночь, они стали кровными братом и сестрой, познав свою первую детскую любовь, но еще не знали они тогда, как скоро их разлучит злодейка судьба.
Адам уже подъезжал к Clapham North Station, где ему следовало пересесть на автобус номер 335, ну а там и до дома было рукой подать.
Он шел по знакомым ему с детства улицам и ловил себя на мысли, что с тех пор не многое то и изменилось в здешних местах. Все так же виднелись покосившиеся крыши домов викторианской эпохи, все так же зачарованно шумели кроны вековых деревьев, нашептывая ему истории про свое славное прошлое. И он даже на минуту остановился, зачарованный этой красотой! Он вдыхал в себя тот самый воздух, который когда то вдохновлял его на безумные поступки и давал ему шанс почувствовать себя частью всего этого удивительного мира. Мира его детства.
– Да… – выдохнул он. – вот ради таких моментов и стоит жить!