Глава 5
Скажу прямо: прожив на свете немало лет, я полагал, что навидался всякого и навряд ли могу уподобиться ребенку, который, проснувшись в новогоднюю ночь, видит, как Дед Мороз раскладывает под елкой подарки. Но девушка, которая сейчас вошла в комнату, заставила меня раскрыть рот.
Она была наряжена в крохотную ярко-красную юбочку, обтягивающую белую футболку, которая заканчивалась сразу под бюстом этак пятого размера. Поскольку объем бедер девочки оказался, как у некрупной кошки, то я смело предположил, что пышные перси не генетический подарок от мамы, а дело рук безответственного пластического хирурга, решившего заработать и потому наплевавшего на то, что кузнечик с грудью коровы выглядит смешно и нелепо. Очевидно, тот же рвач поработал и над личиком, которое, если смыть с него три кило макияжа, вполне может выглядеть мило. Но доктор сделал дурочке губы-оладьи и добился чудовищного в самом прямом смысле слова эффекта. На фоне рта и бюста здоровенная серьга в пупке, смахивающая на строительный болт, уже не производила шокирующего впечатления, более того, показалась мне вполне уместной, так как дополняла образ. Ноги гостьи обтягивали лаковые сапожки на очень высоких каблуках, цвета пожарной машины. Их мыски были вырезаны, и наружу торчали красивые пальчики, радующие взор ядовито-зеленым лаком на ногтях. Маникюр тоже был выше всяких похвал – ярко-алые когти длиной сантиметров пять хищно загибались вниз. Добавьте сюда штук десять разнокалиберных бус на тощей шейке, браслеты на каждом запястье, серьги, оттянувшие уши почти до ключиц, многочисленные кольца на пальцах, свисавшие до пояса волосы цвета майонеза – и вы поймете, по какой причине я лишился дара речи.
– Ну, кто к нам пришел? – тоном воспитательницы детского сада, куда на утренник приехал Дед Мороз, загудел Кирилл. – Скажите, как ее зовут?
– Бу-ра-ти-но? – почему-то вспомнился мне детский фильм.
– Гульнара? – предположила Тефи.
– Мама! – подпрыгнул младший сын. – С чего тебе в голову пришло такое идиотство?
– Ну, милая девочка одета как исполнительница… э… восточных танцев, – попыталась объяснить Стефания Теодоровна.
Кирилл сложил руки на груди.
– Ха-ха! Да ладно тебе! Только человек, который живет в подвале, не выходит на улицу, не смотрит телик, не слушает радио, или Маугли не узнает певицу и телеведущую Ежика!
– Здрассти, – приятным сопрано сказала девушка.
Игорь снял очки, протер их рукавом пуловера и вновь водрузил на нос. Вера, до сих пор полулежавшая в кресле без движения, села. Я глупо заулыбался. Стефания же Теодоровна радостно сказала:
– Рада вас видеть, дорогая, в своем доме. Не желаете кофейку? Сейчас включу машинку. Верочка, не суетись, тебе лучше отдохнуть.
– На кухню нельзя, – тут же напомнил я.
– Ах да! – опомнилась хозяйка. – Видите ли… э… э… у нас… э… э… потолок упал. Соседи сверху начали ремонт, уронили шкаф, а в нем лежали чугунные тумбы. Грохот был страшный! И – бумс, теперь нельзя подойти к плите. Правда, Ванечка?
Я усиленно закивал. Игорь вновь принялся полировать стекла своих очков. А Вера встала.
– Вы куда? – бдительно поинтересовался я.
– Надо позвонить… – начала она и осеклась.
– В ремонтную контору, чтобы приехали мастера и живенько привели в порядок кухоньку, – подсказала Тефи.
– Не волнуйтесь, я уже вызвал людей, – сообщил я. – Сюда прибудет мой ближайший друг с коллегами, он ас в решении подобных проблем, опытный профессионал. Максим просил не заходить в помещение, где… э… куда плита рухнула, чтобы не усложнять, а главное, не затягивать работу специалистов.
– Ванечка, ты гений! – обрадовалась Стефания Теодоровна. – А давайте устроим пикник в моей спальне? Игоряша, принеси из своего кабинета шерри, я открою коробочку конфет, которые Галочка привезла мне в подарок из Швейцарии. Кротик, душенька, вы любите шоколад?
– Мама, она Ежик, – процедил Кирилл. – И как бы вы тут сейчас ни идиотничали, наше решение не изменится!
– Какое, детка? – удивилась Тефи. – Ты что-то решил?
– Мама! Неужели ты забыла, о чем мы вчера вечером говорили? – возмутился сын.
Стефания Теодоровна призадумалась.
– О пополнении твоей кредитки? Хотя нет… О! Вспомнила! Ты пришел взять денег на бензин.
Отпрыск надул щеки.
– Я сообщил, что женюсь! На Ежике! Неужели ты не обратила внимания на мои слова? Мама, сколько у тебя сыновей?
– Вроде двое, – довольно неуверенно произнесла Тефи, – о других мне неизвестно.
– И ты не могла проявить к младшему сыну внимание? – взвился Кирюша. – Я полагал, нас ждет накрытый стол, подарки, гости, мы все вместе отпразднуем помолвку… И что же я вижу – нам врут про ремонт на кухне!
– Хочешь сказать, что вы с Мышью подали заявление? – еле слышно пролепетала Вера.
– Мою невесту зовут Ежик, – топнул ногой Кирилл. – Да, мы только что из загса, свадьба первого июня. Я хочу праздновать ее в Нью-Йорке. Или лучше в Лондоне! Пока еще не решил.
– Ага, – кивнула Тефи, – отличная идея.
Жених обнял девицу.
– Ежуля, как насчет кофе?
Я пошел к двери.
– Простите, но в кухню нельзя, там на самом деле большой беспорядок.
– Ради любимой я готов по горам на руках карабкаться! – воскликнул Кирилл. Затем многозначительно взглянул на мать. – Я хочу преподнести невесте кольцо, достойное ее руки.
Тефи встала, открыла секретер, достала оттуда бархатную коробочку и заявила:
– Дорогая Суслик! В нашей семье существует традиция дарить невестам сыновей уникальные драгоценности. Это украшение старинное, ему много лет. Теперь оно твое. Вот, смотри, какое…
Я опять разинул рот. В открытой Стефанией Теодоровной коробке лежал перстень с камнем весьма приличного размера. Нет, нет, нельзя, чтобы такая драгоценность уходила из семьи в неизвестные руки! Подобные фамильные вещи мать передает детям на смертном одре, будущим невесткам они, как правило, не достаются. А если жене сына и перепадет нечто раритетное, то случится это после рождения третьего ребенка. Или на двадцатую годовщину брака сына и его супруги. Неизвестно ведь, как сложится их семейная жизнь. Вдруг девушка через парочку месяцев после регистрации подаст на развод? И что, прости-прощай гигантский алмаз? Тефи на удивление беззаботна.
Ежик схватила бархатную коробочку.
– Вау! Офигеть! Ну, ваще! Круто! Спасибо! Очень красивое!
– Носи, Зайчик, на здоровье, – ласково пропела Тефи. – Невеста моего младшего сына должна выглядеть достойно.
Я захлопнул рот. Стефания вот так легко рассталась с ювелирным изделием немереной цены? Хотя если вспомнить, что дама не захотела вернуться и поискать совсем недешевую «шанельку»… Но ведь бриллиант не сумочка, пусть даже и очень дорогая. И почему молчат Игорь с Верой? Наверное, оба обомлели, у них полный паралич.
– Ваще! Офигенно! – продолжала восхищаться Ежик. – Лучше, чем у Таньки!
Звонок в дверь заставил меня вздрогнуть. Вера неожиданно легко вскочила и бросилась в холл. Я последовал за ней, испытывая острую жалость к Тефи: сейчас по ее красивой, элегантно отделанной многокомнатной квартире начнут кружить люди, которые тут натопчут, напачкают, да еще будут задавать неприятные вопросы…
– Что произошло? – забыв поздороваться, спросил Макс, входя в прихожую.
– Чем это пахнет? – поинтересовалась незнакомая мне симпатичная шатенка, шагавшая следом за Вороновым.
– В духовке вроде пекся хлеб, – пояснил я. – Извините, я знаю, что поступил неправильно, но, побоявшись пожара, выключил плиту. Правда, думаю, содержимое противня превратилось в головешки, я не рискнул открыть дверцу, отпечатки моих пальцев остались только на большой клавише слева на панели управления.
– Молодец, – одобрила меня шатенка, – ноги пакетами замотал. Хвалю.
– Знакомьтесь, – буркнул Макс.
– Ну, раз Воронов разрешил… – засмеялась женщина. – Аня.
– Эксперт, – пояснил Максим.
– Я уже понял по чемоданчику в руке, – сказал я. И затем тоже представился: – Иван.
– Только увидела вас и сразу догадалась, что передо мной легендарный Подушкин, – хихикнула Аня. – Где труп?
– На кухне, – ответил я, – прямо и налево.
Аня вынула бахилы, надела их на туфли, дала еще одну пару Максу и пошла к месту преступления.
Я глянул на друга.
– Почему она назвала меня «легендарный Подушкин»?
– Фиг его знает, что даже у неглупой бабы в голове? – отмахнулся Макс. – Рассказывай, как ты тут очутился. Кто хозяева квартиры? Где здесь можно сесть?
Послышался дробный стук каблуков – в холл вошла невеста Кирилла, за ней показался и сам жених. «Страшная красавица», не обращая ни малейшего внимания на Макса, сняла с вешалки коротенькую, узенькую ярко-красную кожаную курточку и хотела открыть входную дверь.
– Минуточку… Вы куда? – остановил ее Макс.
– Ты вроде пришел кухню ремонтировать? Так и занимайся своим делом! – фыркнула «звезда».
– Отвали от моей невесты! – взвился Кирилл. – А то по тыкве получишь!
Макс вынул служебное удостоверение, помахал им перед носом растерявшегося жениха и сурово произнес:
– Без моего разрешения никто квартиру не покинет.
– Почему? – испуганно пискнула девушка.
– Необходимо побеседовать с вами, – уже мягче ответил мой друг. – Вы знали убитую?
– Чего? – прошептала дива, прислоняясь к шкафу. – Кого?
– Они не в курсе, – объяснил я. – Пришли уже после того, как был обнаружен труп. Ты видишь Кирилла, младшего сына хозяйки, и его невесту, певицу Суслик.
– Ежик, – еле слышно поправила красавица.
– Простите, – смутился я.
– Понял! – обрадовался Кирюша. – Очередная дурацкая забава Тефи, вы из агентства розыгрышей. Однако мать начинает повторяться… Очнись, Ежуля, все о’кей! Маман забавляется как подросток. В прошлом году на день рождения Любы Волковой, который отмечали у нее в загородном доме, во время десерта в зал ворвался ОМОН, уложил гостей на пол мордами вниз, обыскал, потом велел всем сесть на диван, объявил, что сейчас появится их начальник и никому мало не покажется. А потом…
Кирилл сложился пополам от смеха.
– Прикиньте, ребята, вкатывается огромный торт. Бабах! Из него выскакивает голый стриптизер… ну натурально без ничего, даже плавок нет… подбегает к Любе и начинает танцевать для нее. Я сразу понял, чьих рук это дело, мамахен подарочек Волковой приготовила. Чуть не помер со смеху. Да вы самого главного не знаете! Любаня-то отмечала семидесятипятилетие. Такой юбилярше стриптизер, как ежу топор, нужен. Ой, прости Ежуля! Ладно, парни, ступайте Гарика с Верой разводить, а мы пойдем. У нас дел по уши, большая программа намечена, сегодня заявление в загс отнесли, надо отметить.
– Поздравляю, – сухо произнес Макс. – Но мы не клоуны. Вам придется задержаться.