Charlene Sands
One Secret Night, One Secret Baby
© 2016 by Charlene Swink
© «Центрполиграф», 2017
© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2017
Глава 1
Она не девочка для одноразового секса!
Эмма Рей Блум была предсказуемой, трудолюбивой, амбициозной и менее всего авантюрной. Скукота!
Она никогда не выходила за рамки обычного. Педантичная, уверенная в себе и терпеливая.
Скукота вдвойне.
Единственный раз она дала себе волю и пустила по ветру все правила на разгульной вечеринке у соседа Эдди в «Хэвенс» на бульваре Сансет в прошлом месяце. Эдди отмечал тридцатилетие, и Эмма во время пресловутого лос-анджелесского блэкаута, позабыв обо всем, пустилась во все тяжкие и оказалась в постели с Диланом Макеем, старшим братом лучшей подруги Брук и известным голливудским сердцеедом. Она была втайне влюблена в него с двенадцати лет. Мужчина с синими, как море, глазами и пробивавшейся на лице щетиной был добр к ней и стал мерилом оценки для остальных мужчин.
Теперь ту ночь отрицать и забыть нельзя, хотя ее воспоминания о минутах, проведенных с Диланом, оказались крайне скудны. Повезло, называется! Первая и единственная ночь с самым крутым на земле парнем отложилась в мозгу каким-то туманом, густым, как зимний лондонский день. Правда, ей объясняли, что причиной тому может быть неумеренное потребление мохито манго.
Сейчас Эмма стояла у поручня палубы на яхте Дилана. Он приблизился к ней: голова перебинтована, скорбное, грустное лицо. Да и день выдался печальный, правда, яркое солнце и поразительно красивые пушистые облака, казалось, об этом не подозревали.
Она надвинула на переносицу темные очки, радуясь, что может скрыть истинные эмоции.
Рой Бенджамен погиб, выполняя каскадерский трюк на съемочной площадке фильма Дилана о «морских котиках», отряде спецназа ВМС США. Трагедия потрясла Голливуд и стала предметом обсуждения в прессе, вытеснив даже истории о случившемся накануне блэкауте – повсеместном отключении электричества. Голливудское общество и прессу потрясли не только смерть Роя, но и амнезия Дилана, случившаяся после взрыва, убившего его друга.
– Вот, выпей кока-колу, – предложила Брук, протягивая Эмме стакан. – Судя по виду, водичка тебе не помешает.
– Спасибо, – кивнула Эмма. – Больше никакого алкоголя, благодарю вас. Подумать, к чему только это приводит! Такой трудный день для всех.
Она пригубила темную жидкость.
Дилан обнял девушек за плечи.
– Я рад, что вы обе сегодня вместе со мной.
Эмма на секунду прикрыла глаза. Она не видела Дилана с ночи блэкаута. Дружеские объятия не должны были вызвать ощущений, которые вызывали. Не должны!
Она вздохнула. Его рука легонько ласкала ее руки, посылая по телу шоковые волны. Когда яхта выходила из гавани, Дилан слегка качнулся, ударившись о ее плечо своим. У нее перехватило дыхание, и, чтобы не упасть, пришлось вцепиться в поручень.
– Собственно, мы должны находиться здесь, – кивнула Брук. – Рой был и нашим другом, верно, Эмма?
Она коротко улыбнулась Дилану. Какая трагедия, что человек, столь энергичный и сильный, умер молодым! Он был дублером и близким другом Дилана. Эмма знала Роя только через брата с сестрой, он всегда был с ней любезен.
Уголки губ Дилана чуть приподнялись в легкой улыбке, сдержанной и грустной улыбке человека в трауре.
– Мне уже его не хватает.
Он сжал руку, привлекая Эмму к себе. Настоящая кинозвезда: на глазах большие темные очки, светлые волосы развеваются на ветру, тело словно высеченное из камня, благодаря ежедневным тренировкам в фитнес-зале и пробежкам. Король Голливуда, человек, который всю сознательную жизнь умудрялся ускользать от длительных отношений с женщинами. Загорелый, красивый, талантливый и умный, получивший все.
Эмме следовало бы сосредоточиться на смерти Роя. Однако, собираясь утром на его похороны, она репетировала, что скажет, если Дилан вспомнит о случившемся между ними во время блэкаута.
«Я была не в себе в ту ночь. Блэкаут насмерть меня перепугал. Я с детства боюсь темноты и умоляла тебя остаться со мной. Не можем ли мы просто остаться друзьями?»
Теперь, похоже, обойдется без этой исповеди. Проникающий в душу взгляд синих глаз, затуманенных печалью, как всегда, устремлен на нее. Он видел в ней подругу своей сестры Брук. Ничего больше. И не помнил об их ночи. Доктора называли это диссоциативной амнезией. Есть опасность, что он никогда не вспомнит взрыв, унесший жизнь его друга и ставший причиной того, что осколок шрапнели застрял у него в голове. Он потерял сознание и очнулся в больнице несколькими часами позже.
Дилан отпустил Эмму и стал жадно пить содовую. Она снова задышала нормально. Осторожно отступила от него. Ощущение его руки творило настоящий хаос в мозгу. Сегодня она умудрилась не сказать ему правды. Дьявол за ее плечом постоянно нашептывал:
– Зачем раскачивать лодку?
Умный злодей!
– Это будет твоей маленькой тайной.
Она боролась с собой и дьяволом, пока яхта выходила из Марины-дель-Рей и медленно плыла мимо доков. В ноздри ударил едкий запах моря, над головами кричали чайки, одна белокрылая птица села на причал и спокойно наблюдала, как яхта выходит в открытое море.
– Полагаю, пора, – сказал Дилан, когда они отошли достаточно далеко. Он хотел сделать это в одиночку, в присутствии родных. Позже в его доме на Мунлайт-Бич, открытом друзьям Роя, членам команды и актерам, снимавшимся в фильме, пройдет поминальная служба. Другой семьи у него не было.
Эмме и Брук придется играть роль хозяек на неформальном ужине в память Роя. Мероприятие не из тех, что обычно устраивала «Патиз ту гоу», фирма девушек, но Дилан обратился к ним за помощью.
– Рой всегда шутил, что, если промахнется и не попадет в предохранительную сетку, прыгая с десятого этажа, я просто обязан развеять его пепел с борта «Клэсси леди». Он любил эту яхту, но мне в голову не приходило, что когда-нибудь придется это сделать!
Взгляд огромных глаз Брук смягчился при виде брата, у Эммы болело сердце за них обоих. Они очень разные, однако неизменно сплачивались в тяжелых обстоятельствах. Эмма завидовала им. У нее нет ни братьев, ни сестер, да и семьи не было, если не считать приемных родителей, всячески пренебрегавших девочкой. Да, в случае с родителями она явно не сорвала джекпот. Не то что Брук – младшая приемная дочь в семье, которую родители Дилана со временем удочерили. Удивительные люди. Они стали для Эммы лучшими родителями, чем те двое, которые ежемесячно получали чек с возмещением расходов на ее содержание.
Дилан, прежде чем попрощаться и открыть урну с пеплом, сказал несколько сердечных слов в адрес друга. Ветер разнес прах Роя в море. В глазах Дилана стояли слезы, губы дрожали. Никогда раньше Эмма не видела его таким беззащитным и сейчас судорожно вцепилась в поручень, чтобы не подойти. Ей не место рядом с ним.
Брук подошла к брату и обняла, как мать ребенка, нежно шепча слова утешения. Дилан кивал, слушая сестру. Вытер слезы, а вместе с ними скорбное выражение лица и ослепительно улыбнулся.
Дилан Макей вернулся.
Тем не менее Эмма впервые увидела его таким уязвимым.
Это тронуло ее душу.
Кухня Дилана могла бы проглотить ее маленькую квартирку одним махом. Все виды современного оборудования и кухонной утвари были собраны на блестящей стойке с гранитным покрытием и в красивых белых шкафчиках. Просто мечта любого кулинара. Домоправительница Мэйзи знала и умела этим пользоваться. Это она приготовила ужин на пятьдесят с лишним человек, пришедших отдать дань памяти Роя Бенджамена. Кроме того, кейтереры, нанятые Эммой, принесли подносы с закусками, сандвичами и канапе.
Здесь были все: от рабочих до президента студии «Стейдж уан».
Эмма и Брук в черных платьях почти без отделки предлагали гостям еду и напитки. Сегодня они хозяйки Дилана на этом печальном ужине.
– Видела, что надела Каллиста? – едва слышно прошептала Брук.
Эмма поставила блюдо ягодных пирожных с кремом на десертный стол и бросила быстрый взгляд в гостиную, где собрались гости. Каллиста Ли Аллен, дочь могола студии «Стейдж уан», повисла на руке Дилана, внимая каждому его слову. На ней было платье от Версаче. Эмма знала это лишь потому, что подслушала, как хвастается блондинка. Сверкающая серебряная ткань, многослойный покрой и драгоценности, переливавшиеся на шее и руках.
– Вижу.
– По-моему, Рой заслуживает большего. Этот ужин не в ее честь.
– Скажи, что ты действительно к ней чувствуешь, Брук? С тобой она, по крайней мере, разговаривает. Я для нее как невидимка.
Положение подруги сестры Дилана для Каллисты недостаточно высоко, чтобы уделить Эмме хоть крупицу внимания.
– Будь благодарной. Очень благодарной.
Эмма отошла от стола и критически осмотрела дело рук своих. Десертный стол задрапировали цветными скатертями и декорировали каждое блюдо цветущими лозами. Все выглядит лучше некуда.
– Это не мое дело, но не стоит Дилану снова заводить с ней легкий романчик, – заметила Брук.
Эмма снова бросила взгляд в сторону парочки. Каллиста с видом собственницы цеплялась за его руку. У нее даже хватило нахальства потрогать бинт на месте раны. Дилан в это время был поглощен разговором с ее отцом и, похоже, совсем не замечал девицу.
Втянув в себя воздух, Эмма отвела глаза и постаралась подавить уколы ревности. Нужно быть последней дурой, вообразив, будто у нее есть какой-то шанс с ним. Он – друг. Точка.
– Он уже большой мальчик, Брук.
– Никогда не думала, что скажу это, но, слава богу, мой брат никому не давал обещаний. Она совершенно ему не подходит.
Брук резко вскинула руки.
– Да, не мое это дело.
Эмма улыбнулась подруге и добавила последние штрихи к десертному столу. Мэйзи приготовила кофе, там же стояли горячая вода и коробка с образцами всех имевшихся сортов чая.
Подошел Дилан, шикарный, в темном, сшитом на заказ костюме и галстуке.
– У вас найдется минутка для меня? – Он вопросительно вскинул брови.
Девушки кивнули, сгорая от любопытства, и он отвел их в дальний конец кухни от посторонних ушей.
– Сегодня вы просто превзошли себя. Спасибо, – начал он, но тут же покачал головой. – Полагаю, вы выскажетесь без обиняков. Мы с Каллистой снова вместе?
Эмма затаила дыхание. Она не станет высказываться о крашеной блондинке. Дилан не слишком откровенничает с ней насчет своей личной жизни, но этот серьезный вопрос заставил ее корчиться от угрызений совести. Ей тоже нужно сказать ему правду, и, возможно, это подстегнет его память, но как тогда сложатся их отношения?
Брук уже хотела ответить, но тряхнула головой, словно пытаясь сформулировать мысли.
– Ты не помнишь?
– Нет. Но она ведет себя так, словно мы уже на пути к алтарю. Судя по тому, что я помню, этого не было. Я ошибаюсь?
– Нет, определенно не ошибаешься, – выпалила Брук. – Ничуть не ошибаешься. До несчастного случая ты сказал, что собираешься порвать с ней навсегда.
– Правда? Не помню.
Бедный Дилан продолжал мучиться вопросами. Его взгляд упал на широкие окна, выходившие на море, словно ответы именно там. Сейчас он, похоже, окончательно растерялся. Куда девались его обычная самоуверенность, обаяние, стремление быть всегда на шаг впереди других?
– Если она говорит, что между вами есть что-то большее, Дилан, я бы на твоем месте была осторожнее, – заметила Брук. – Она пользуется твоей амнезией, чтобы пролезть к тебе.
Дилан повернулся к сестре и, вскинув брови, криво улыбнулся:
– Куда именно?
– Завоевать твое расположение, – пояснила за Брук Эмма.
Дилан понимающе ухмыльнулся:
– Ты всегда была дипломатом, Эм. Но не думаю, что Брук имела в виду именно это. Ладно, я все понял.
Он посмотрел в сторону Каллисты, которую окружили актеры, игравшие в этом фильме. Во время разговора она то и дело украдкой бросала на него взгляды, словно хотела закрепить свою победу.
Брук права, Каллиста никак не подходит Дилану. Как ни трудно ему даются воспоминания, ее истинные чувства разгадать несложно.
– Вы единственные, кому я могу доверять, – вздохнул он, потирая лоб под бинтами. – Не могу описать, как все это неприятно. Кое-что вижу ясно. Остальное как в тумане. А есть целый пласт, который не могу вспомнить.
Эмма плюхнула в стакан три кубика льда и налила ему корневого пива, которое он любил с детства.
– Вот, выпей.
– Спасибо, хотя сейчас бы не помешало что-то покрепче.
– Доктор пока не разрешает. Ты еще пьешь обезболивающее, – ответила Брук тоном строгой матери. Как приятно видеть, что эти двое очень сблизились после переезда в Лос-Анджелес из Огайо.
– Немного выпивки меня не убьет.
– Давай не будем проверять, ладно? Я так переволновалась, когда тебя положили в больницу. А мама вернулась домой только два дня назад. Если я позвоню ей и скажу, что ты снова в больнице, у нее случится сердечный приступ.
Дилан закатил глаза.
– Видишь, как она хороша, Эмма, точно знает, как надавить на совесть.
– Мне все известно о тактике Брук, – усмехнулась Эмма. Я с ней работаю.
– Эй! – воскликнула Брук. – Ты должна быть на моей стороне!
– Как я сказал, Эмма – дипломат. Спасибо за пиво.
Он поднял стакан в шутливом тосте, повернулся и отошел.
– У него все будет хорошо, – заверила Брук, провожая его взглядом. – Просто нужно делать все возможное, чтобы помочь ему.
Желудок Эммы свело от тоски и страха. Теперь утаивать что-либо от Брук невозможно. Обычно они делились всем. Но она не может вот так, ни с того ни с сего, признаться: «Я упросила твоего брата переспать со мной в ночь блэкаута и сейчас помню лишь тяжесть его тела на моем, жаркое дыхание и непристойности, которые он шептал мне на ухо».
Она не помнила, как легла в постель, когда он ушел той ночью. Не могла вспомнить, чем все закончилось. Были ли его прощальные слова признанием огромной ошибки? Или он пообещал позвонить? Он понятия не имел о том, что они делали, но, боже, она тоже плохо соображала той ночью.
– О господи, – промямлила она.
– Что?
– Ничего. Совсем ничего.
– Брук, ты сегодня проделала огромную работу, – заметила Каллиста с улыбкой на миллиард долларов, опираясь на гранитный островок и выпячивая напоказ грудь.
Солнце зашло, и почти все, кроме нее, уже ушли.
– Ты облегчила день твоему брату.
И не только я, Калли. Эмма взяла на себя половину работы, и мы были на все готовы, лишь бы помочь Дилану пережить этот день.
Взгляд Каллисты метнулся к Эмме, словно она только сейчас заметила девушку.
«Привет, я не невидимка».
– Конечно, и ты тоже, Эмма, – пропела Каллиста тоном, которым обычно говорят с детьми. Почему богатые влиятельные женщины так остро чувствуют свое превосходство? По праву больших денег? – Великолепная работа.
– Дилан – мой друг, и я счастлива помочь.
Каллиста коротко кивнула, смерила Эмму взглядом, словно решая, стоит ли с ней соперничать, и отвернулась, очевидно списав ее со счета.
– Брук, не знаешь, где Дилан? Хочу попрощаться с ним и сказать, что его надгробная речь была трогательной.
– Знаю. Он просил попрощаться за него. Очень устал и ушел спать пораньше.
– Уже в постели?
Каллиста выпрямилась и взглянула в сторону лестницы, поскольку точно знала, где находится спальня Дилана.
– Может, я поднимусь и пожелаю ему спокойной ночи?
– Э! Его нельзя беспокоить. Приказ доктора, – заученно улыбнулась Брук, от чего Эмми захихикала про себя. Предоставим Брук защищать брата!
– Да, конечно, ты права.
Каллиста прикусила губу и бросила взгляд, полный желания, в сторону лестницы, при этом изменившись в лице.
– Ему действительно нужно отдохнуть, чтобы как можно скорее вернуться на съемочную площадку.
Съемки картины о морском спецназе были прерваны на неделю, студия несла большие расходы, поэтому возвращение Дилана было жизненно важным. Даже Каллиста это понимала.
– Передай, что я ему позвоню.
– Обязательно, Калли. Я тебя провожу.
– О, это необязательно.
– Ничего страшного.
После их ухода Эмма не смогла сдержать смеха, точно зная, что Каллиста Ли Аллен ненавидела, когда ее называют Калли. Однако ничего не сказала Брук, потому что та сестра Дилана.
Ну и денек выдался! Эмма эгоистично радовалась тому, что он закончился, поскольку не нравилось терзаться угрызениями совести. Она надеялась, что пословица «С глаз долой – из сердца вон» точно соответствует ей. Как только уедет из дома Дилана, возможно, голова прояснится, и она избавится от угнетающих мыслей и внутреннего голоса, требовавшего рассказать, что между ними произошло.
Покончив со своими обязанностями и зная, что в доме все приведено в порядок благодаря им с Мэйзи, Эмма уселась на белый кожаный диван в гостиной и засмотрелась в окно на небо, расцвеченное красками заката, откинулась на спинку и закрыла глаза, прислушавшись к шуму прибоя.
– Миссия выполнена! – воскликнула Брук, захлопав в ладоши. – Она убралась!
Эмма мигом встрепенулась:
– Ты настоящая мама-медведица! Кто бы мог подумать!
– Вообще Дилан в состоянии сам о себе позаботиться, но сейчас нуждается в небольшой помощи. А для чего еще нужны надоедливые младшие сестры?
– Ясное дело, чтобы держать подальше приставучих женщин!
– Делаю все, что могу.
Брук положила ноги на журнальный столик и вздохнула:
– Жду не дождусь турнира по гольфу среди звезд. Это одно из самых важных мероприятий, которые мы когда-либо проводили. И действуем сами! Никакого вмешательства Дилана. Они даже не знают, что он мой брат! И он не играет в гольф.
– Не играю?
Очаровательно взъерошенный Дилан в черных спортивных брюках и белой майке вошел в комнату. Пробивавшаяся щетина, картинно спутанные волосы и чувственный взгляд синих глаз доконали Эмму.
– Не играешь? – пробормотала Брук, настороженно оглядывая брата.
– Шучу, – ухмыльнулся тот, – конечно, не играю. По крайней мере, точно помню, что ни разу не попал в лунку. Никогда не понимал смысла игры.
– Балбес. Что это ты встал?!
Он длинно вздохнул и провел рукой по лицу.
– Не могу заснуть. Пойду прогуляюсь. Пока. Еще раз спасибо за все.
Брук открыла рот, но он уже выскочил за дверь.
– Черт, у него по-прежнему приступы головокружения. Не пойдешь с ним, Эмма? Скажи, что тоже хочешь прогуляться. Он считает, что я слишком ношусь с ним.
Эмма замялась. Она уже хотела ехать домой.
– Я… э-э-э…
– Пожалуйста! – взмолилась Брук. – В твоем присутствии он не решится на бег трусцой. Я знаю, ему очень хочется. Постоянно жалуется, что не делает пробежек. На берегу почти темно. Он может упасть, и никто этого не узнает.
Это правда. Доктор сказал, что ему нельзя переутомляться. И разве можно волновать Брук? Она и так умирает от страха за брата.
– Ладно, пойду.
– Вот почему я тебя люблю!
Эмма сняла туфли на каблуках и поднялась.
– Еще бы не любила. Я не гоняюсь за кинозвездами ради абы кого!
С этим она вышла черным ходом, спустилась, поискала глазами Дилана и побежала, заметив, как далеко тот успел уйти.
– Дилан! – окликнула она, догоняя его. Пальцы ног утопали в прибрежном песке. – Подожди!
Он обернулся и замедлил шаг.
– Не возражаешь против компании? – Эмма тяжело дышала. – Мне тоже захотелось прогуляться.
– Сейчас угадаю. Это Брук тебя послала.
Она пожала плечами:
– Может, мне захотелось подышать свежим воздухом!
Он с сомнением улыбнулся:
– Ну да, а луна зеленая.
– Все знают, что луна сделана из сыра, и потому она желтая.
Дилан покачал головой и скептически усмехнулся:
– Ладно, давай пройдемся. Честно говоря, я рад твоему обществу.
Он взял ее руку. Их пальцы переплелись.
Неожиданно.
Дыхание замерло в ее груди.
– Прекрасная поминальная служба, правда? – спросил он, снова пустившись в путь.
Легкое пожатие руки вывело Эмму из ступора. Она пошла рядом.
– Просто сердце согрела. Ты почтил память Роя прекрасной речью.
Я единственная семья, которая у него была. Если не считать команды каскадеров. Он был замечательным парнем, и очень жаль, что все так окончилось. Рой был одержим трюками. Жизнь положил на то, чтобы их совершенствовать. И ведь был самым осторожным человеком из всех моих знакомых. Просто непостижимо!
– Говорят, это был несчастный случай.
Дилан втянул в себя воздух.
– Так говорят всегда, когда не знают, что случилось в действительности. Стандартный ответ.
Несколько минут они шли молча. Жар его руки согревал ее. Идеальный вечер для прогулки по пляжу. Ветер пытался растрепать узел волос у нее на затылке. Эмма развязала ленту, высвободив длинные волнистые пряди, доходившие до середины спины.
– Расскажи мне, что происходит в твоей жизни, Эмма.
Она удивленно вскинула брови. Дилан знал о ней почти все. Она подруга и деловой партнер Брук. Живет в крохотной квартирке в двадцати минутах от Мунлайт-Бич. Любит работу и почти все время сидит дома.
О нет! Он что-то вспомнил?
Кровь отлила от лица при мысли о том, что он мог вспомнить подробности той ночи. Но когда Эмма осмелилась взглянуть на его профиль, оказалось, он не пожирает ее глазами, а смотрит прямо перед собой, с прежним бесстрастным выражением. Она облегченно вздохнула. Может, ему просто хочется поговорить? Прервать молчание? Или всему виной ее больная совесть?
– Все по-прежнему. Работа, работа, работа.
– Все еще надеешься накопить первый миллион до тридцати лет?
Ее смех получился немного визгливым. Должно быть, Брук рассказала ему о ее давней мечте. Как стыдно!
У нее всю ее жизнь с деньгами плохо. Приемные родители были бедны, к тому же скупы. Она не знала этого, пока не выросла и не увидела, как они тратят все, что имеют, друг на друга. И никогда на нее. Сама она все детство и отрочество носила одежду из секонд-хенда, работала как проклятая, получала полную стипендию в колледже и поклялась, что когда-нибудь станет финансово независимой. Пообещала себе накопить первый миллион к тридцати годам. До тридцати еще несколько лет, но есть надежда, что их компания «Патиз ту гоу» обязательно расширится и получит большую прибыль.
– Твоей сестре, моей лучшей подруге, нужно бы застегнуть рот на все пуговицы.
– Не вини Брук. Думаю, что иметь цели – это прекрасно.
– Чересчур высокие цели.
– Вполне достижимые цели, и ты много работаешь, Эмма.
– Без твоих инвестиций у нас бы даже не было бизнеса.
– Я лишь помог начать дело, а уж вы за два года многого добились.
– Мы тебе обязаны, Дилан. Ты наш спаситель. Мы хотим, чтобы ты нами гордился.
Дилан остановился. Кроссовки почти зарылись в песок. Он повернулся к ней с самой искренней улыбкой. Печаль, таившаяся в глазах, исчезла.
– Вы ничем мне не обязаны. А я горжусь вами. Ты прекрасный работник и выплачиваешь долг быстрее, чем я того ожидал. Кроме того, я хотел сказать тебе, пусть ты веришь, что Брук помогла тебе в юности, ты тоже помогла ей. Она приехала в Калифорнию, надеясь стать актрисой. Но это очень тяжелый бизнес. Мне повезло больше, чем я надеялся. У Брук все по-другому. Теперь она успокоилась, ведет бизнес с лучшей подругой, зарабатывает, делая то, что ей нравится. И этим я обязан тебе. Так что спасибо за то, что ты есть ты.
Дилан наклонился так, что их лица оказались совсем рядом. У Эммы тревожно забилось сердце, когда она смотрела на его рот, понимая теперь, почему поклонницы млеют при одном появлении Дилана. Он в состоянии разбить сердце любой девушки.
– Ты удивительный человек. Эмма.
У нее голова пошла кругом.
Я?
Он шагнул еще ближе, обнял ее, наклонил голову, и она почти успокоилась. Конечно, он по-братски поцелует ее в щеку.
Она закрыла глаза.
Но теплые губы прижались к ее губам.
Ох! Она умерла и попала в рай.
Эмма обняла его и дерзко ответила на поцелуй.
Все это так ново! И волнующе!
Дилан Макей целует ее на Мунлайт-Бич на закате солнца, и на этот раз она прекрасно это осознает. Никаких провалов в памяти. Ничего, кроме этого мгновения, прямо сейчас.
Эмма наслаждалась вкусом поцелуя, изумительно упругими губами, ласкающими ее губы, силой и мощью его тела.
Но что-то не так в этом поцелуе. Только что? Непонятно. Может, потому, что она полностью в сознании, сосредоточена только на нем?
Дилан отстранился первым и, вместо того чтобы отступить, крепко прижал Эмму к груди, как малыш, нуждающийся в тепле любимой плюшевой игрушки. Зайца или мишки.
Она долго стояла в его объятиях. Он со вздохом продолжал удерживать ее. Потом его губы коснулись мочки ее уха.
– Спасибо. Сегодня я нуждался в твоей компании, – прошептал Дилан.
А что она могла сказать? Неужели будет так глупа, что подумает, будто он помнит ночь их страсти и хочет большего? Нет, дело не в этом. Он нуждается в утешении. Может, то, что она посчитала поцелуем, растопившим сердце, на самом деле всего лишь дружеское утешение для человека, жизнь которого полна женского обожания. По крайней мере, это она может ему дать.
Ее секрет надежно сохранен.
– Не за что, Дилан, Рада помочь.