Глава 3
– Катерина! – позвал меня мой брат Пьетрантонио. Его голос поплыл над лоджией в задней части нашего дома, где я чаще всего проводила дни. – Спускайся! С тобой пришли познакомиться!
Я обрадовалась, что моей скуке пришел конец. Мой мир в это время сузился до череды замкнутых пространств: моей лоджии, выходившей в сад с высоким забором… сад, который тыльной стороной примыкал к крошечной площади, Кампьелло Барбаро. Вдоль дома тянулся узкий канал, впадающий в Большой канал.
Я сбежала вниз в домашних туфлях на каблуках. И остановилась прямо перед дверью, ведущей в pòrtego – прихожую, чтобы поправить успевший соскользнуть корсет зеленого в цветочек платья и локоны на шее.
Войдя в прихожую, я увидела высокого мужчину лет тридцати, который стоял у окна и беседовал с моей матерью. Эта комната, связывавшая два крыла дома, была увешана мрачными картинами и заставлена тяжелой позолоченной мебелью. Когда матушка заметила меня, то сделала молодому человеку реверанс и молча удалилась. Амор – ее маленькая белая собачка – последовала за ней. У двери мама ободряюще мне улыбнулась.
– Мадемуазель! – воскликнул высокий, на диво красивый молодой человек, когда я подошла ближе, удивив меня тем, что заговорил по-французски. – Ваши матушка и брат без устали вас расхваливали! Я сказал, что должен сам с вами познакомиться! – Он оценивающе оглядел меня с головы до ног и низко поклонился.
– Синьор Казанова помогает мне в моем новом начинании, Катерина. – Мой брат с важным видом вошел в комнату с бумагами в руках. – Скоро мы будем весь город снабжать говядиной, я сделаю его богатым человеком.
Казалось, что синьор Казанова сдерживает улыбку. Я обрадовалась, что он не воспринимает моего братца всерьез. Благодаря идеям Пьетрантонио еще никто не разбогател.
Я сдержалась и не высказала собственное презрительное мнение о брате. Пьетрантонио был в два раза меня старше – мне было четырнадцать, ему тридцать два – и всю жизнь всех обманывал. Отец был прав, вышвырнув его из дому. Но сейчас, когда отец уехал по делам, братец просто обвел вокруг пальца нашу наивную матушку и вернулся домой. Как говорится: кот из дома, мышки в пляс.
– Ты не могла бы развлечь нашего гостя, пока я буду составлять договор? – спросил у меня брат. Он разговаривал быстро и почти никогда не смотрел собеседнику в глаза.
– Разумеется, – ответила я.
– Тогда присоединяйтесь ко мне, – пригласил синьор Казанова, указывая на диван. Я присела, он расположился на подобающем расстоянии. – Мне очень повезло, что я застал вас дома.
– Ах, я всегда дома. – Вот глупышка. Сама развеяла интерес к себе.
Он вежливо улыбнулся:
– Тогда вы заставляете других искать вас на улице. Умный ход.
Наши глаза встретились, и я благодарно улыбнулась в ответ. Отвела взгляд, а затем стала разглядывать его более пристально. У него была смуглая кожа и черные сияющие глаза. Одет он был в темно-синий камзол, расшитый экзотическими птицами, пальцы унизывали драгоценные перстни.
– Я только что вернулся в Венецию, несколько лет провел за границей, – объяснил он. – Мне повезло, что я познакомился с вашим братом, и еще больше повезло, что я встретил вас. – Он нагнулся ближе, и мое сердце неистово забилось от такой близости.
– И где же вы путешествовали? – поинтересовалась я, отодвигаясь и уводя разговор от своей особы. Что я знала о мире? Я редко выходила из дому, и только в сопровождении матушки – обычно мы ходили в церковь.
– В Париже, целых два года. Потом я ездил в Дрезден и наконец поехал в Вену. Удивительный город, но я уже стремился домой.
Я гадала, неужели у него закончились деньги? Это объясняло бы, зачем он связался с моим братом. Но свои мысли я оставила при себе.
– Расскажите мне о Париже! – вместо этого попросила я. – Вы видели короля? Людовика XV. Говорят, что он очень красив.
– Так и есть. Красив, словно бог. От одного взгляда на него понимаешь, что такое величие.
– А королева? Тоже красавица?
– О нет! Она стара и чрезмерно набожна. Плохо одевается и носит эти ужасные огромные польские шляпы.
Я весело засмеялась. Его взгляд задержался на моих губах.
– Придворные дамы тоже все уродины, – продолжал он, явно потеплев от моего смеха. – Они носят пятнадцатисантиметровые каблуки, чтобы казаться выше, и покачиваются при ходьбе, вот так… – Он вскочил и смешно передразнил дам.
Я коротко рассмеялась:
– Синьор Казанова…
– Джакомо…
– Джакомо, если вы будете говорить такую нелепицу, солнце на небе остановится!
– Что-что? – Он перестал смешно прохаживаться и вновь сел на диван.
– О, так говорит моя матушка – она из Далмации. Если слышишь какую-то глупость, то говоришь, что из-за этого солнце перестанет двигаться по небу.
– О боги, неужели вы все еще верите, что солнце вращается вокруг земли? – Он взглянул на меня с удивленной улыбкой. – Меня учили такой же чепухе – «Земля висит недвижимо в центре Вселенной». Но эту теорию обоснованно опровергли. Книга Николая Коперника перевернула все представления о космосе… – С этими словами он провел длинным пальцем в воздухе, показывая мне, как земля двигается по своей орбите. – Теперь в центре всего находится солнце.
Мне было стыдно за свое невежество. Всего за несколько минут он изменил мои взгляды на небесный свод и заставил весь мир вращаться.
Я потупила взор.
– Прошу прощения, синьор Казанова. Я знаю о мире столько же, сколько птичка в клетке. Уверена, что вам очень скучно.
– Вовсе нет, – ответил он. – Я считаю вас совершенно очаровательной. – При этих словах я зарделась, а он воспользовался возможностью и взял меня за руку.
– Ах! – Я отдернула руку, но не потому, что мне было неприятно, а потому, что удивилась его дерзости.
В комнату вернулся мой брат, и синьор Казанова вежливо извинился. Внезапно ему понадобилось куда-то идти.
Он ушел, так и не подписав договор. А он не дурак… я много раз в этом потом убеждалась. Казанова получал то, что хотел, но никогда не заходил слишком далеко. Как он однажды сказал?
«Обман – это грех, а маленькая хитрость – просто предусмотрительность».