Глава 7
НАДО отдать должное Бонку: все, что бизнесмен обещал, было сделано быстро и четко.
Стрижевскому выдали такой же, как у Кибрика и Егорова, пропуск – кусочек прозрачного пластика с фотографией. Вокруг пострадавшего тайм-лифта (двери распахнуты, внутри по-прежнему полный разгром), который вкатили обратно в родную нуль-камеру, разместилась временная, но оборудованная по высшему разряду, лаборатория: мощные компьютеры, измерительные приборы, инструменты, для сравнительного анализа – новые, неповрежденные узлы агрегата. Специально для академика поставили самостирающуюся доску.
Стрижевский, успевший немного подремать в комнате отдыха персонала таймпорта, вычерчивал один за другим графики. Пытался найти ответ на вопрос: что произошло с объектом, который оказался практически у границы нуль-пространства, но так и не переступил ее.
Рита по-прежнему не отвечала на звонки.
После несостоявшегося прыжка прошло больше суток.
Борис ездил на кресле от одного компьютера к другому и загружал машины программами.
Щелкнул замок, открывая дверь.
– Аркадий, мне нужен архив нештатных ситуаций в нуль-камерах, – не оборачиваясь, крикнул Егоров, уверенный, что пришел Кибрик. Он обещал присоединиться к «лаборантам» после обеда.
– Уже заказала такую информацию, – раздался голос, совсем не похожий на хриплый, прокуренный бас главного диспетчера.
И принадлежать он мог только женщине.
Академик удивлено выглянул из-за доски.
– Алла! Что ты тут делаешь? – вскочил ошарашенный Егоров. Он сразу узнал бывшую пассию, хотя выглядела гостья как-то иначе. – Что случилось с твоими волосами? – внезапно догадался Борис. – Ты теперь не блондинка?
– В моем нынешнем положении, – Млечина по-хозяйски оглядела помещение и, обнаружив свободный рабочий стол, направилась к нему, – требуется более серьезный имидж. Блондинки, с точки зрения обывателей, выглядят легкомысленно. Поэтому последние два года я – брюнетка.
– И что же изменилось в жизни? – Егоров до боли сжал пальцы, чтобы преодолеть предательскую дрожь.
– Меня назначили руководителем Департамента науки в корпорации «B&B», – торжественно скрестила на груди руки Алла. – И, как лучшего специалиста, отправили помочь тебе.
– Как лучшего специалиста? – зашипел Егоров. Сколько раз мысленно он представлял себе сцену встречи, и грубые слова уже готовы были сорваться с языка. – Точнее сказать – ловкого вора!
– Не забывай, – Млечина жестко вскинула брови, – я тоже корпела над программой. Наравне со всеми. И, если тебе не терпится обсудить прошлое, мы как-нибудь поболтаем за чашечкой кофе. Но только после того, как разгребем то, что ты тут натворил. – И, не дав возможность продолжить спор, обернулась к Стрижевскому: – Приветствую вас, профессор. Не обращайте внимания на легкую перепалку, мы с Борисом давние соперники. Но умеем работать вместе. Не правда ли, милый? – и гостья послала Егорову воздушный поцелуй.
Борис лишь проскрипел зубами: Млечина, как бы он к ней не относился, права. Именно дежурный тайм-диспетчер виноват в том, что пропал пассажир.
– Я просмотрела предварительный отчет Кибрика, – довольная, что выиграла вступительный раунд, Алла перешла к делу. – Удалось выяснить причину сбоя?
Стрижевский молча развел руками.
– Я протестировал отдельные блоки программы, – Егоров просчитал про себя до пяти, чтобы успокоиться: и, правда, сейчас не время для личных обид. – Зацепиться не за что.
– Внешние факторы? – Млечина, окунувшись в привычную стихию, директорским тоном формулировала кратко вопросы.
– Аркадий получил данные из Гидрометеобюро: солнце спокойно, последняя вспышка случилась, – Борис щелкнул мышкой и вывел на экран текстовое сообщение, – за неделю до аварии. Электромагнитный фон в районе таймпорта в норме, как и радиационный. Связывались с Генштабом. Сверились с графиком запуска ракет. Никаких совпадений.
– Постарались исключить максимальный перечень причин, проконсультировались даже с сейсмологами. Землетрясения в Москве не было. Как и тайфуна или цунами, – грустно пошутил академик.
– Даже звонили в Институт имени Курчатова: вдруг там расконсервировали старый реактор. Но атомщики клянутся, что Конвенцию не нарушали.
– Тогда вернемся обратно к нуль-камере. В какой момент она отключилась? – Алла подошла к тайм-лифту и, не удержавшись, присвистнула: подобного ей видеть раньше не приходилось. Из стен торчали обрывки оголенных проводом, напольные и потолочные плиты свалены горой в центре.
– После команды «Пуск!» система проработала ровно 33 наносекунды, – Егоров сверился с данными на другом дисплее. – Лифт успел лишь зафиксироваться в нуль-камере.
– Но что-то все же случилось за 33 наносекунды. Так, – Алла сняла шелковый пиджак, перекинула его через спинку кресла, расстегнула манжеты на кремовой блузке и закатала рукава. – Покажите мне, что происходило внутри кабины, когда включились двигатели силового поля.
– Внутри нет видеооборудования, – напомнил не без ехидства Егоров. – Это же VIP-лифт. Важным персонам не нравится, когда за ними наблюдают. У нас лишь картинки из коридора. Вид сверху.
И Борис прокрутил запись в начало.
Вот трафик-оператор у красной линии встречает симпатичную пассажирку, она машет на прощание Стрижевскому, и девушки вдвоем сначала едут по движущейся дорожке, а потом идут по коридору к нуль-камере. Вместе входят в открытые двери лифта.
Затем сотрудница VIP-зоны покидает кабину. Двери плавно закрываются.
Дальше ничего не происходит, Егоров пустил изображение в ускоренном темпе, и ровно через 4 минуты 14 секунд – время зафиксировал таймер в нижнем правом углу – двери резко открываются, из кабины клочьями валит дым, он быстро заволакивает экран.
– Коротко и ничего не ясно, – вздохнул академик.
– Да, информации маловато, – согласилась Млечина и достала из сумки ноутбук. – Давайте разделимся. Вы, профессор, как знаток нуль-пространственных характеристик, ищите последствия 33-х наносекундной задержки. Борис тестирует блок программы запуска. Я займусь архивом нештатных ситуаций.
Трое экспертов работали в полной тишине. Увы, ни у кого из них так и не появилось хоть какой-нибудь здравой или даже абсурдной идеи. Поэтому и мозговой штурм проводить не имело смысла.
Несколько раз заглядывал Кибрик. В основном, чтобы привести с собой официанта: то с обедом, то с бутербродами, то с термосами с горячими напитками. Больше Аркадий ничем не мог помочь.
Да у него и возможности не было, чтобы сосредоточенно проанализировать ситуацию. Таймпорт продолжало лихорадить. Кто-то из старожилов вспомнил, что раньше в аэропортах водились крысы, которые любили лакомиться проводами. Вдруг грызуны завелись снова? Или случайно какой-нибудь посторонний предмет завалился в систему. Техники на всякий случай взялись просветить нуль-камеры во всех трех башнях.
И главный диспетчер ломал расписание, перекидывал пассажиров с этажа на этаж. И это в пятницу, когда таймпорт и так перегружен.
А еще звонили коллеги из других городов. Хотя отчет Кибрика (тщательно отцензурированный, ни слова про находившуюся в тайм-лифте пассажирку) сразу же разместили на корпоративном сайте, и те, кто имел доступ, могли с документом ознакомиться, каждому хотелось из первых рук услышать подробности. Чтобы знать, как поступить в аналогичной ситуации.
Но что Аркадий мог посоветовать? Он сам оставался в неведении. И каждый раз, когда заходил в лабораторию, с надеждой смотрел на ученых.
Они в ответ точно так же глядели на него, ожидая услышать какую-нибудь новую информацию.
Двухсторонний тупик!
Алла обиженно захлопнула крышку ноутбука. Помассировала затекшую шею. Дошагала, (уже в который раз!) до поврежденной кабины. Но и там ничего нового – все тот же хаос из проводов.
Млечина досконально прочесала архив происшествий. Неполадки, да, случались, но никаких трагических последствий. Например, однажды, когда камера выезжала на точку прыжка, отлетело колесико. В другом случае неопытный диспетчер нажал кнопку «Пуск», не получив подтверждения из пункта назначения. Тут же сработала блокировка, тайм-лифт остался на месте.
Алла пролистала блоги тайм-диспетчеров, вдруг кто-то из них проболтался о том, что официально не зафиксировали. Но и тут ничего путного не попалось. Мужики в основном жаловались на загруженность, на вредных начальников или вспоминали курьезные случаи с пассажирами.
От тотального бессилия Млечина даже почитала форумы любителей компьютерных симуляторов нуль-прыжков. И здесь – пусто.
Нуль-пространство – нуль идей, иначе не скажешь.
Вот ученые уверены, что трудно обнаружить иголку в стоге сена или черную кошку в темноте. Наивные, они не понимают, как им повезло, они хотя бы знают, что найдут – кусочек металла в первом случае или мяукающее млекопитающее во втором. А вот Алла даже не может сформулировать, что конкретно им нужно искать.
Млечина открутила крышку термоса, попыталась налить кофе. Но в чашку не упало ни капли: коллеги опустошили сосуд до дна.
– Где находится ближайший автомат? – если ее мозг немедленно не получит дозу кофеина, то соображать откажется.
– Позвони Кибрику, – Борис следил за бегущими по экрану строчками. Глаза предательски слипались. Может, тоже взбодрить себя кофе? – Он пришлет официанта.
– Предпочитаю пройтись, хочу сменить картинку в голове, – Алла уже открыла дверь в коридор.
– Тогда дойди до красной линии и поверни налево, – Борис хорошо знал расположение автомата, сам навещал его, не ленясь спуститься по лестнице, когда выпадали перерывы в смене «под куполом». Эта машина – единственная в здании, которая производила напиток достойного качества.
Заканчивающаяся пятница плавно переходила в выходные. Суматошный период для сотрудников VIP-терминала. Богатые горожане сбегали из пыльной Москвы куда-нибудь к экзотическому берегу. Навстречу Алле то и дело попадались небольшие группки особо важных, в основном, семейных пассажиров, которые в сопровождении трафик-операторов спешили к новому тайм-лифту.
Млечина послушно повернула налево, опустила монетки в автомат и, пока машина варила заказанную порцию кофе, рассматривала выставленный у красной линии плакат. Изображение VIP-лифта сопровождалось поднадоевшим слоганом корпорации: «У нас всегда лётная погода!». Центральное место на щите занимала блондинка с бокалом шампанского в руках, девица сидела в кресле, элегантно закинув ноги одну на другую.
Алла замерла, забыв про давно налитый горячий напиток: что-то неправильно в плакате. Но что? ЧТО ЖЕ? Нет, нет, погодите, вот именно: плакат-то ПРАВИЛЬНЫЙ.
Млечина схватила со стойки у рекламного щита буклеты – точные уменьшенные копии большого рисунка и помчалась обратно.
Пролетев мимо охранника, она кинулась к столу и растолкала задремавшего Бориса.
– Егоров, да проснись же, наконец! Ты сам когда-нибудь перемещался с помощью тайм-лифта?
– М-м-м, – встряхнул головой диспетчер, пытаясь сосредоточиться на вопросе. – Конечно, и не раз.
– Вы что-то нашли? – подтянулся к столу и заинтригованный Виктор Николаевич.
– В VIP-кабине? – продолжала допрос Алла.
– Нет, только в обычной, – фыркнул Борис. – Моей зарплаты на такие поездки не хватит.
– А вы? – Млечина повернулась к Стрижевскому.
– Тоже в число привилегированных персон не вхожу, – констатировал академик.
– Представьте, и я ни разу не решилась выложить кругленькую сумму за объявленный комфорт. А зря, тогда бы сразу обратила внимание на несоответствия. Вот, – и Алла развернула перед мужчинами рекламный буклет, – фотография кабины. Ее классическая комплектация. А что увидели вы, когда прибежали на место происшествия?
– Такую же кабину. Только без девушки, – Борис провел пальцем по глянцевой поверхности и постучал по фотографии блондинки.
– Не только! – загадочно произнесла Алла.
– Что ты имеешь в виду? – одновременно выкрикнули мужчины.
– Вместе с девушкой пропали кресло на колесиках, столик и бокал шампанского, – называя предметы, Млечина по очереди указывала на них, – атрибуты VIP-обслуживания. Причем обратите внимание: перечисленные вещи не являются частью общей конструкции. Они вносятся в кабину отдельно. Могу представить, что пассажирка, покидая в спешном порядке тайм-лифт, прихватила с собой бокал шампанского. Но, согласитесь, вряд ли девушка унесла мебель. Так куда же подевались кресло и столик?
Не сговариваясь все трое ринулись к разоренному тайм-лифту. Просветили внутренность инфракрасной лампой. Картинка получилась страшноватая, словно фрагмент космического боевика. Но никаких посторонних предметов не обнаружили.
Тогда решили довериться собственным ощущениям. Стрижевский простукивал остатки стен, Алла растаскивала провода и башмаком осторожно водила по полу, Борис протиснулся к противоположной – выходной двери и, держа в одной руке буклет, другой пытался определить место, где должен, судя по картинке, находиться столик.
Конец ознакомительного фрагмента.