Глава 5
Грек умело разобрал и собрал пистолет, передернул затвор, прицелился в старшего из братьев Калюжных – Толяна, и зловеще прошипел:
– Ну что, трясись, Куркуль.
– Да ладно тебе, – Калюжный заерзал на стуле, пытаясь отодвинуться от стола.
– Приговор выношу как врагу трудового народа, – с этими словами Грек нажал на спусковой крючок.
Куркуль дернулся, выпучив глаза, и чуть не свалился со стула.
– Не бойся, деревня, – хмыкнул Грек, вставляя магазин в рукоятку. – Материальную часть оружия, состоящего на вооружении у ментов и прочих служивых сук, надо знать. Патронов-то в нем не было.
– Ну ты шутить горазд, – Куркуль нервно икнул.
– А ты привыкай, что цена нашей жизни копейка.
– Моей не копейка, – заерепенился Куркуль. – Минимум червонец. Я ей дорожу, жизнью своей.
– Ну и зря. Быстрее сдохнешь, – Грек со стуком положил пистолет.
– Накличешь же, Грек!
– Чем больше над чем-то трясешься, тем быстрее потеряешь. Смерть, она пугливых ищет, – Грек аппетитно хрустнул огромным соленым огурцом исключительно удачной бочковой засолки и с удовольствием крякнул, а потом продолжил любимую тему: – Легко надо идти по жизни, Куркуль. Весело.
Пистолет, которым преступники завладели, убив участкового, теперь лежал на столе среди бутылок водки, стеклянных банок с черной икрой, солений, вареной картошки и другой снеди. Грек уже неделю поил и кормил вдоволь братьев Калюжных, зная, что все расходы окупятся. Братья ели, пили и благоговейно внимали. И почти во всем с ним соглашались. Но вся суть была в том, чтобы они согласились на главное. На то, для чего он их приближал.
– Итак, босяки, поговорим о делах наших грешных, – Грек аккуратно положил на тарелку перед собой надкусанный огурец и внимательно посмотрел на братьев.
– Может, сначала причастимся? – Куркуль кивнул на бутылку водки «Столичная» – дорогая, зараза, аж за три рубля двенадцать копеек.
– Успеется, – отрезал Грек. – Сначала дело, а потом карнавал с медведями и цыганами.
– Ну, давай потолкуем за дело, – нехотя согласился Куркуль.
– Итак, волына у нас есть. Вопрос, куда применить, чтобы нюх в табачке был.
– Так не старые времена. Стремно как-то, – сказал Куркуль и опустил глаза, встретившись с тяжелым взглядом пахана. – Можно сберкассу подломить. Там хрустов мешки, и уже упакованные.
– Или ювелирный магазин, – мечтательно произнес младший Калюжный по имени Веня и кличке Таксист.
– Эка вас занесло, болезных, – Грек аж цокнул языком. – А чего попроще? Чтобы шуму меньше было.
– Ну, на хавиру к кому – у кого деньги есть, – неуверенно произнес Куркуль.
– Где хавиры с доброй деньгой возьмешь? – скептически сказал Грек.
Тут встрял Таксист:
– Да чего, никто не ворует, что ли? Вон, на автобазе, вор на воре сидит и вором погоняет.
– И у кого можно взять столько, чтобы всем хватило? – прищурился Грек.
– Да ни у кого, – вынужден был согласиться Таксист. – Там народ простой. Украли, пропили.
– Что, вообще в городе нет никого, кто б больше тысячи рублей в руках держал? – напирал Грек. – Не верю… Куркуль – твоя же мысль. Вот и развивай ее – с кого начать?
Куркуль сдвинул брови, наморщил лоб, стал думу думать. На помощь ему пришел младшой.
– Во, я на Шарташском рынке работал, пока меня за ерунду не выперли, – просветлел лицом Таксист. – Там лавка утильсырья была. И до сих пор есть. Ее еврей такой скользкий держит. Фельцман. Он лет пять назад директором этого рынка был, потом его подвинули, и он на теплое местечко уселся. Мы ему шкаф такой здоровый, помню, домой привозили. Чуть жилы не надорвали. А он по рублю заплатил, кулак недобитый… Такой несчастный с виду, вечно прибедняется. А мужики говорили, он миллионер подпольный… Читали «Золотой теленок»? Это книга такая по разводилово всякое, – Таксист, бывало, на досуге почитывал журналы и книги, и въедались они в его память намертво. – Корейко там такой был. Миллионер. Тоже прибеднялся. А у самого чемодан заныкан был, полный валюты.
– Что, на утильсырье твой еврей миллион заработал? – насмешливо спросил Грек.
– Да не только. Года два назад дело большое было. Лютовал ОБХСС. Расхитителей по всему городу собирали – во вторчермете, в горторге. И Фельцмана тогда тоже заарестовали. Но он как-то соскочил. Может, сдал кого-то. Может, с ментами договорился. Или настолько хитрый, что выскользнул. Но в делах он этих по уши завязан был. Буржуй.
– Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем, – без особого энтузиазма процитировал Грек стих Маяковского – он тоже любил почитывать книги из тюремной библиотеки. В местах лишения свободы администрация никогда не мешала приобщаться зэкам к прекрасному, надеясь, что это излечит очерствелые души. С Греком этот трюк не сработал – только появилось желание ввернуть иногда поэтическую цитату. Вообще-то он наслышался много сказок про богатых евреев и не слишком им верил.
– Во-во, – кивнул Таксист, заметив, что собеседник не слишком бодро воспринял идею. – Но это еще не все. Его тесть Лева Иткин – главный еврей во всем Свердловске был. И со всех евреев деньги собирал, да еще копил всю жизнь – хотел синагогу построить.
– Построил? – спросил Грек.
– Разрешение не получил. А недавно помер. А деньги на синагогу зятю достались.
– Это уже теплее, – оживился Грек. – Сколько возьмем?
– Ну, тысяч десять тугриков это только для разогрева. А так и тридцать мог поднять. И больше.
– Новыми? – недоверчиво произнес Куркуль.
Реформа шестьдесят первого года убрала один нолик на купюрах, но даже по старым деньгам, в общем, тридцать тысяч была цифра неплохая.
– Конечно, новыми, – взорвался Таксист. – Новыми рублями. Не копейками – рублями. Десять тысяч.
– Где и с кем еврей живет? – спросил Грек.
– На улице Крылова. Жена еще с ним – но она не опасна. Даже взвизгнуть не сможет, еле дышит – астматик и сердечник. И дочка десяти лет. Волыну увидят, сразу обгадятся и все накопленное нечестным трудом выложат.
– Это ты с евреями мало дела имел, – усмехнулся Грек. – Некоторые умрут, а свое добро не отдадут.
– Отдадут, если хорошо попросим, – нахмурился Куркуль, в глазах на миг вспыхнул алчный недобрый огонек.
– Мысль дельная, Таксист, – подумав с минуту, вынужден был признать Грек. – А что за хавира у него?
– Домина такой в районе частной застройки. Небольшой дворик, сараюшка с дровами. Один этаж. Дверь входная на улицу выходит.
– И как ты к нему заходить собираешься, чтобы при этом всю округу не переполошить? – спросил Грек.
– Ну, там вокруг домов мало, – пожал плечами Таксист. – Место тихое.
– Штурмом брать? – удивился Грек. – Как крепость?
– Представимся кем-нибудь, – подал голос старший Калюжный. – Из собеса или горгаза. Мало ли.
– С твоей фотокарточкой, Куркуль, только собесом представляться, – хмыкнул Грек. – Мол, новый отдел по уничтожению старушек.
– Морда как морда, – обиделся Куркуль. – Не хуже других.
– Нет, не пойдет. Надо думать.
– Есть у меня полезный знакомец, – задумчиво произнес Куркуль. – Погоняло Заводчанин. Из фраеров, правда. Но деньги любит. Больше, чем родную маму. На все за них готов.
– И как он войдет в дом? – не понял Грек.
– Он войдет, – заверил Куркуль. – Найдет ксиву нужную. Пройдоха, каких еще поискать.
– Ну-ка, расскажи подробнее.
Выслушав и обдумав предложение, Грек подытожил:
– Ладно, Куркуль, прокатись к своему пройдохе. Только сначала осторожненько его пощупай. Если увидишь, что он готов, тогда излагай предложение. Только когда согласится и ты увидишь, что он наш, веди сюда. Будем все вместе думать, как дельце обтяпать.
– Ну а сейчас можно выпить? – спросил Таксист, жадно глядя на бутылку.
– Гуляй, босота, – Грек встал, вытащил из своего объемистого рыжего портфеля бутылку шампанского. С шиком откупорил, так что пробка окончательно расколотила уже давно треснувший плафон старой люстры, и налил себе полный стакан шипящего напитка.
Остальные присосались к водке. И были намерены безжалостно ее уничтожить.
Вечер задался на славу…