Глава 2
17 марта, среда
В ту ночь мы напились до поросячьего визга, стали лучшими подругами и вместе завалились спать на мою двуспальную кровать. Утром я проснулась с таким ощущением, словно Владимир Вольфович у меня в желудке лично толканул речь. Алла сказала, что в ее желудке также трепались Зюганов с Горбачевым, причем говорили долго и упорно. В общем, достойно они выступили у меня в квартире, и мы обе некоторое время поминали «Жириновского» в обнимку с унитазом. В зеркало смотреть не хотелось, потому что мне было достаточно и внешнего вида Аллы, которую до этого я видела только уложенной и ухоженной – даже во время дебоша у меня в турфирме.
Опохмеляться желания не было, я вообще не представляю, как люди утром после пьянки могут смотреть на алкоголь. Мы выпили немного молочка, поданного Костей, потом съели по яичку всмятку, сваренных Костей, выпили крепчайшего кофе, заваренного Костей, и стали думать, что нам делать дальше. Костя суетился у плиты, иногда встревая с комментариями.
Если вчера у меня еще и появлялись мысли о причастности Аллы Сергеевны к покушению на Тарасова, то теперь я уже не считала ее убийцей мужа.
– Он составил завещание где-то с неделю назад, – повторила она мне то, что говорила вчера в пьяном ступоре (я не сообщила ей, что уже в курсе). – Я не знаю его содержания. То есть всего содержания. Но часть – и немалая! – оставлена второму сыну. Это я тебе точно говорю. Сука!
Кто именно был назван последним словом, я так и не поняла, хотя оно могло относиться и к Тарасову, и к его незаконнорожденному ребенку, и к маме ребенка, и к нотариусу.
Кстати, откуда Алле все-таки известно о том, что Рома не забыт? Или это Тарасов ей заявил? Вполне мог, по-моему. Во время очередной ссоры, например. Надо будет спросить у нее, но чуть позже.
А пока я поинтересовалась, как Алла Сергеевна – с ее способностями к устранению конкуренток и детективной работе вообще – допустила рождение того ребенка.
– Я на сохранении чуть ли не девять месяцев валялась. Ну, этот гад и вышел из-под контроля. Ой, о мертвых нельзя так… Эта сука его окрутила, пока я не могла оказать ей должного сопротивления. Пришлось выбирать: или опять не вы́ношу (я ведь десять лет не могла родить), или допущу наличие любовницы. А мне страшно ребенка хотелось.
Через три месяца после рождения Славы на свет появился его брат.
– Ты в курсе, что Тарасов с ним встречался?
– В курсе, – процедила сквозь зубы Алла.
Алла знала, что второй сын, Рома, оказался любимцем Стаса. Во-первых, он был здорово на него похож, к тому же очень рано заинтересовался бизнесом и часто бывал на заводе у отца. Рома не только выглядел старше своих лет, но и вел себя не по возрасту, вникая в тонкости производства. Наверное, это и объединяло их с отцом. Славу же завод совершенно не интересовал, как и компьютер, в котором Рома разбирался прекрасно. Слава в пять лет пошел в большой теннис (вернее, его туда отдала мать) и увлекся этой игрой.
– А Слава знает о брате?
Алла покачала головой, пояснив, что прилагала все усилия, чтобы скрыть это от собственного сына. Тарасов вначале хотел их познакомить и постоянно возвращался к больной для жены теме, но Алла Сергеевна твердо стояла на своем, требуя, чтобы эта информация дошла до Славы не раньше чем в двадцатипятилетнем возрасте, причем если к тому времени у него уже будет своя семья. Алла Сергеевна лучше других знала, как Слава борется за внимание отца и как ему его недостает, то есть теперь уже надо говорить в прошедшем времени.
Алла Сергеевна так активно пыталась вернуть Тарасова в семью, извлекая его из чужих постелей, еще и потому (а в последнее время главным образом поэтому), что страдал ее любимый Слава. Отец был то на работе, то в банях с друзьями, то с подругами, то со своим вторым сыном, на которого у него всегда оставалось время. На Славу же он часто огрызался, когда тот хотел с ним о чем-то поговорить вечером: «я устал, давай завтра», ну и так далее. Тарасов мог не выполнить данное Славе обещание, но всегда выполнял данные Роме. Несколько раз он заявлял Алле, что не может присутствовать там-то и там-то или вернуться во столько-то, так как договорился о встрече с Ромой. Встреча с Ромой оказывалась важнее финального теннисного матча на турнире, где играл Слава. Алла не сомневалась, что ее сын проиграл тот матч только потому, что его отец не пришел за него болеть. Отец мог поехать отдыхать с Ромой, но никогда не ездил вдвоем со Славой. Алла очень страдала из-за этого, но ничего не могла поделать.
– А его мать – в смысле Ромина – предпринимала какие-нибудь шаги, чтобы захомутать Тарасова?
Алла покачала головой и пояснила, что Райка – богемная художница, на которую Тарасову давно плевать. Он увлекся ею в молодости, когда она показалась ему нестандартной и отличной от всех женщин его круга, но ее пьянки ему быстро надоели. Не исключено, что он так много времени проводил с Ромой, потому что мать сыном практически не занималась.
– Он даже хотел взять его к нам, – вздохнула Алла. – Но тут уже я легла костьми поперек порога. Сказала: только через мой труп! Поэтому и не препятствовала их встречам. По-моему, даже было бы лучше, если бы у Ромки мать была нормальная. Тогда я бы с ней разобралась по-своему… – Алла улыбнулась улыбкой кобры. – А этой все по фигу. Ну абсолютно все! Я же, как отошла после родов и кормить перестала, с ней быстренько познакомилась, как ты догадываешься.
Алла усмехнулась. А я догадывалась.
Шестнадцать лет тому назад одна молодая мамаша приехала к другой. Но у второй уже имелся сожитель, а сама она пребывала в пьяном ступоре. Ребенком даже больше занимался сожитель, пожелавший его усыновить, но Тарасов не позволил ему этого сделать.
Рома очень рано научился себя обслуживать: мог приготовить нехитрую еду, постирать свои вещи, что-то починить. Он рано стал подрабатывать мойкой машин, хотя отец и давал ему деньги, причем готов был давать в любом количестве.
– Так что там с завещанием? Откуда ты смогла выяснить про Рому? – задала я волновавший меня вопрос. – Ты еще что-то знаешь?
– Я выяснила только, что часть денег оставлена Ромке. Столько, что ему хватит на все, чего его душенька пожелает.
– Откуда ты это узнала?! – не могла больше сдерживаться я. – Это тебе Тарасов сказал?
Алла со своим опытом частного детектива прикрепила к одежде Тарасова крохотный микрофончик и переставляла его с одной одежды на другую: ведь именно она ведала тем, что носит муж. Когда у нее была возможность (а главное, интерес), она следовала за мужем на своей машине и, сидя на некотором удалении от объекта, слушала его разговоры.
– И меня?.. – уточнила я.
– Ну а как же? – воскликнула гостья. – Я же должна была быть в курсе, куда и с кем едет Тарасов! И ведь согласись: я появлялась как раз вовремя. И если бы Стас с Ромкой и этой последней бабой все-таки собрались на отдых, я бы им устроила… Мало ей, значит, оказалось одной больницы.
Алла блаженно улыбнулась. Тут встрял Костя, пожелавший узнать, как наша гостья могла бы их остановить. Еще одну гостиницу разгромить (Костя уже был в курсе), на крыле самолета повиснуть, аэропорт поджечь?
– Я еще не придумала, – честно призналась Алла. – Но время-то оставалось. Скорее всего, конечно, я бы здесь с этой сукой разобралась. В тот момент, когда Тарасов начал бы подумывать о совместной жизни с ней. Я этот момент всегда чувствовала. А у Тарасова – возраст. Седина в бороду. Он об этой суке, кстати, Ромке рассказал, тот и предложил им втроем съездить отдохнуть на Ромкиных каникулах, Тарасов радостно согласился, хотя только что в Таиланд с этой дрянью летал. Раньше-то он каждый месяц по курортам не шлялся. Работать ведь надо все-таки.
– Рома его поддержал? – тихо спросила я. – В плане той женщины?
– Конечно! А ты как думала? Ромка трезво смотрит на жизнь. Он прекрасно понимает, что к его матери отец не вернется ни при каких условиях. Но меня он ненавидит всеми фибрами души. Любая женщина лучше, чем я. А тут мне такой щелчок по носу.
Рома всегда поддерживал походы отца налево. По мнению Аллы Сергеевны, Роме было наплевать на чувства отца, главным было сделать гадость законной жене родителя – за то, что тот никогда не женился на его матери.
– То есть Тарасов сказал Роме, что оставил ему крупную сумму денег? – уточнила я.
Алла Сергеевна кивнула.
– И ты считаешь, что его сын?..
– Я не исключаю такого варианта, Лана, – вздохнула гостья.
– М-да, – протянула я, глубоко задумавшись. Отцеубийство, если это, конечно, оно? Пока отец не изменил условия завещания? Но откуда Рома мог взять взрывное устройство? И как мне себя вести в таком случае?
Я спросила, что за хитрая штуковина оказалась прикрепленной к подстежке пальто Тарасова. Я представляла взрывные устройства другими – не только судя по фильмам о Великой Отечественной войне, которые мне доводилось смотреть. Однажды к моей-то машине тоже какую-то радиоуправляемую гадость прикрепили. Но тогда рвануло так, что у меня заложило уши, и я на мгновение ослепла, а куски машины потом нашли в пятидесяти метрах от места взрыва. И если бы я оказалась внутри в момент срабатывания устройства, от меня не осталось бы ни рожек, ни ножек. Тут же и машина на ходу, и компаньон с водителем живы.
Гостья с умным видом пояснила, что, во-первых, в наше время в нашем славном городе на Неве можно купить что угодно – были бы деньги. Выяснить место, где это добро продается, тоже не проблема. Эх, знала бы она, что мне уже доводилось покупать и что хранится в моей квартире… А если бы ей еще и гранатомет показать из Веркиного гаража… Интересно было бы взглянуть на физиономию Аллы Сергеевны! Но я не имею дурной привычки давать людям лишнюю информацию. Костя тоже молчал, словно воды в рот набрал, только украдкой показал мне глазами на холодильник. Я надеялась, что Алла Сергеевна туда носа не сунет: у нас в нижнем ящике (для фруктов) хранятся тяжеленькие «лимончики», при обнаружении которых все видевший Лешка Афганец, мой любимый мужчина, чуть не лишился чувств. Правда, потом он объяснил мне, чем наступательная граната отличается от оборонительной.
– Ты прикинь, Лана, если бы тебе потребовалось кого-то взорвать, – продолжала разглагольствовать Алла Сергеевна. – Ну очень надо было бы! И бабки у тебя имелись бы, специально отложенные… ну, например, на новую машину. Есть деньги, есть желание. Ты нашла бы, у кого спросить, где взять взрывное устройство, пистолет и что-то еще из этого ряда?
Костя больше сдерживаться не мог и, чтобы не сорваться, кухню покинул, многозначительно на меня посмотрев. Я же кивнула с невинным видом. Есть у меня знакомый оружейник Андрюша… То есть, скорее, знакомый моей подружки Верки. Может, попросить ее с ним проконсультироваться насчет взрывного устройства?
Кстати, а Тарасов с моим любимым мужчиной, Лешкой Афганцем (он же – бизнесмен Алексей Петрович Карташов) были знакомы? Не перешел ли Стас дорогу тому, с кем лучше не встречаться темной ночкой, да и светлым днем тоже? В особенности если хочешь дожить до старости, причем с целыми руками и ногами, а главное – с неоторванной головой.
«А если поговорить с Афганцем?» – прикидывала я. Ну не прибьет же он меня за простой вопрос? Хотя от Лешки всего ожидать можно, в особенности если я опять суну свой любопытный нос куда не следует.
«А ведь мне, пожалуй, хочется встретиться с Лешкой», – внезапно подумала я. Из всех моих мужиков он произвел на меня самое сильное впечатление, оставив глубокий след в душе. Я вспомнила его руки, губы… В отличие от моего слабовольного братца и двух бывших мужей, Афганец обладал недюжинной внутренней силой, и в нем имелся стержень, который не согнули никакие жизненные передряги.
– Во-вторых, – невозмутимо продолжала Алла Сергеевна, – наука и техника все время идут вперед. Оружие совершенствуется. В-третьих, Россия всегда славилась своими талантами. Взрывное устройство, кстати, скорее всего, самодельное. Кто-то из отечественных умельцев постарался. Ты же знаешь, Лана, как русский мужик блоху подковал? Вот и тут тоже… Мне вчера мент сказал. Они просто обалдели – ведь бригаду на место пригласили, в ее составе то ли сапер был, то ли минер, то ли еще кто-то из подобных специалистов. Я не знаю, как они называются. Они машину хотели проверить – нет ли в ней еще какой-то гадости? Но нашли только остатки этой штуковины, от которой погиб Стас. Какой-то там специальный анализ проводить собираются. Но мне до результатов дела нет.
– Зря, – заметила я.
Алла Сергеевна вылупилась на меня большими круглыми глазами, а я пояснила свою мысль: если найти специалиста, изготовляющего подобные взрывные устройства, то можно найти и покупателя.
– Ты думаешь, производитель кассовые чеки выбивает? Или товарные выписывает? Или ведет учет своих… заказчиков?
– Последнее не исключаю, – высказала свое мнение я. – Да, фамилий он, скорее всего, не знает, но если ему фотографии предъявить?
– Так он нам и скажет!
Насчет последнего я могла бы поспорить, так как у меня есть кое-какой навык получения информации, да и средства для ее выбивания в доме имеются, вопрос был в другом: к кому обращаться? Если изготовлял хитрую штуковину не Андрей-оружейник, то знает ли он других мастеров, которые могли бы такое взрывное устройство состряпать? Знает ли таких мастеров Афганец? Или этот «народный умелец» себя не рекламирует? Но каким-то образом он должен был где-то засветиться, а значит, если его нашел тот, кто пожелал отправить Тарасова к праотцам, то его найду и я. Кто ищет – тот всегда найдет.
Пока я размышляла, Алла Сергеевна закурила, глядя в окно, потом перевела взгляд на меня.
– У тебя алиби есть? – вдруг спросила она.
– В смысле? – не поняла я. Какое, к черту, алиби? И зачем оно мне?
– Ты можешь точно доказать, что не ты прикрепила взрывное устройство к пальто Тарасова?
Я пожала плечами. В последний раз мы встречались с Тарасовым в ресторане девятого марта, в первый после праздников рабочий день. Верхнюю одежду мы одновременно сдавали в гардероб и одновременно же получали. Кто поверит, что я тогда прикрепила взрывное устройство к его пальто? Зачем это мне?! Это мой постоянный клиент, друг, в конце концов, более того, мы никогда не были любовниками. С какой стати мне его убивать?! Хотя, конечно, при желании на любого человека можно повесить убийство. А те, кто знает о моих прошлых подвигах, вполне могут предположить, что это я постаралась. Но Алла-то Сергеевна о них слыхом не слыхивала! И неужели Тарасов столько времени ходил с взрывным устройством – и не заметил? Хотя я могла себе представить, что Стас его не обнаружил, но жена-то? Познакомившись с ней, я не сомневалась, что она регулярно проводила ревизию вещей мужа на предмет женских волосков, следов помады и прочего. Я уточнила это у Аллы Сергеевны.
– Менты сказали, что штуковина была крохотная и легкая. Он мог носить ее на себе день, неделю, месяц… Я, дура, не ощупывала все его вещи. Я другое искала, как ты правильно догадалась, – Алла Сергеевна грустно усмехнулась. – Я так понимаю, что она напоминала то ли пуговицу, то ли… Я вполне могла решить, что это запасная пуговица. Сама знаешь, что их иногда к боковому шву прикрепляют изнутри. Ну, то есть я могла ее нащупать, подумать, что это пуговица, и забыть. И в следующие разы, когда щупала, тоже думала, что пуговица. Лана, я не помню, было что-то такое или нет! Ну не помню, и все! У меня нюх на бабские штучки. Я, даже если волос чужой на Стасовых шмотках видела, сразу же понимала, что он женский.
Более того, Алла Сергеевна напомнила мне, что сама ставила на одежду Тарасова маленьких «жучков», чтобы слушать, о чем и с кем разговаривает супруг.
Я поинтересовалась, где она брала «насекомых». Алла махнула рукой и заявила, что их, как и оружие, достать в нашем городе не проблема, еще проще, чем пистолет, кстати.
– И почем нынче «насекомые»? – мое любопытство требовало удовлетворения, тем более что я не исключала – мне они тоже могут понадобиться.
Алла Сергеевна поделилась со мной опытом приобретения и использования «букашек», сообщив, что в нашем городе стоимость данного товара колеблется от ста до тысячи долларов, в зависимости от модели. Приобретя некоторые навыки шпионской деятельности, Алла Сергеевна остановилась на модели за двести семьдесят баксов, вначале попробовав более дешевую и более дорогую.
Алла Сергеевна грустно улыбнулась и рассказала мне подробно, как она «считывала» воркование голубков при помощи дистанционного управления, записывала все на магнитофон, а потом давала прослушать Тарасову. Выражение лица уличенного в измене мужа стоило всех затрат. Тарасов, правда, всегда считал, что Алла нанимает сотрудников какого-то детективного агентства, но она их услугами не пользовалась никогда. Зачем? Ей самой было интересно.
– Если эта штуковина была такой же крохотной, как мои «насекомые», – продолжала говорить моя гостья, – я могла решить, что это я сама на то место «жучок» прикрепила. Лана, я не помню точно, куда я последний сажала! Честно, не помню!
– Так, может, убийца снял твой «жучок» и прикрепил свою гадость?
Алла покачала головой: «жучок» работал. В последний день жизни Тарасова на нем висели две штуковины: Аллина и еще чья-то. А Алла, наткнувшись на одну, могла решить, что это ее «насекомое», и не искать дальше.
– Ты что, не все пальто ощупывала?
– Не помню… Все вроде бы. Или не все… Может, нашла «жучка» и прекратила искать… Лана, я честно пытаюсь вспомнить! Он в понедельник вечером из спорткомплекса пришел. Так мне сказал, по крайней мере. Он туда ходил по понедельникам и четвергам, а позавчера был как раз понедельник. То есть он мог заниматься в спорткомплексе. И трахаться с этой сукой!
Алла Сергеевна считала, что ее соперница вполне могла прикрепить взрывное устройство к подкладке тарасовского пальто. Мало ли что сказал любовнице Тарасов… Вдруг он сам решил с ней расстаться, до очередного дебоша Аллы Сергеевны? Вдруг отверг инструкторшу по аэробике? А месть отвергнутой женщины, как известно, вещь страшная и ужасная. Вдовушка также заявила, что «сука» могла действовать по чьему-то наущению. Ведь кто-то ее мог нанять? Вполне, согласилась я. Более того, последняя пассия могла не знать реального действия покупаемого устройства. Крохотулька на вид, такая фигня, по мнению простого обывателя, и вреда особого не принесла бы.
– Ты в курсе, куда ее прикрепили? – взглянула на меня гостья.
Я покачала головой: по телевизору об этом ничего не сказали.
– К боковому шву, на уровне пупка! Знаешь, что мент сказал? Что, наверное, задницу Стасу подпалить хотели, только заряд не рассчитали. Есть в милиции такая версия.
– Но тогда ведь ему бок покорежило бы, а не зад? – не понимала я.
– Бок, – кивнула Алла, – но так, что человек не мог бы месяц сидеть. Понимаешь? У наших китайских друзей есть такие сюрпризы. Менты, кстати, на их сувениры в первую очередь и подумали. И сейчас, наверное, продолжают так думать. А прямо под задницу не прикрепили, чтобы Стас ничего не заподозрил. А то сел бы – и там что-то мешается, хотя, конечно, он мог бы и не почувствовать.
Взрывное устройство оказалось достаточно мощным – и в результате Стасу разворотило весь левый бок. Врачи сказали, что он умер от разрыва сердца.
– В прямом смысле?
– Ой, Ланка, не знаю точно, – махнула рукой Алла Сергеевна. – Наверное. Менты так сказали. С врачом я сама не говорила. Да какая теперь разница?! Теперь главное: найти убийцу!
Гостья помолчала немного и спросила меня, не соглашусь ли я ей помочь в этом деле. Алла Сергеевна призналась, что больше ей обратиться не к кому, не к бывшим же любовницам мужа? Я же была его другом, а вдовушка мне, опять же, в рожу не вцеплялась, как всем остальным знакомым мужа женского пола. Я посмотрела на нее внимательно и уточнила – почему Алла вдруг решила взять на себя функции милиции (хотя сама вчера решила заниматься тем же самым)? Гостья вздохнула и выдала информацию, повергнувшую меня в шоковое состояние.
– Я ехала на машине вслед за «мерсом» Станислава. На некотором удалении, естественно. Я же говорила тебе сегодня, что «жучок» продолжал работать… Ох, если его менты нашли… Но мне, правда, ничего не сказали, а я, конечно, не спрашивала. Может, мой «жучок» исчез при взрыве? Я видела, как «мерс» резко затормозил и как там… Ты понимаешь, что машину вообще не разворотило? Не было ни столба пламени, ни грохота – ничего.
Я перебила ее, напомнив, что вчера смотрела телевизор и была весьма удивлена состоянием машины.
– Да в этот «мерс» хоть сейчас садись и поезжай! – заорала Алла и уже более спокойным тоном продолжила рассказ.
Затормозив посреди улицы, водитель выскочил из машины и с истошным воплем рванул через дорогу, не обращая внимания на гудки клаксонов. Багловский, компаньон Тарасова, сидевший на переднем месте пассажира, с трудом открыл дверцу и сполз на асфальт, потом на четвереньках стал пробираться к тротуару – опять же по проезжей части. Водитель рухнул у стены ближайшего дома и сидел с выпученными глазами, судорожно хватал ртом воздух и непонимающе глядел на «Мерседес», так и стоявший посреди дороги с открытыми передними дверцами.
Тут народ очухался, водители стали вылезать из машин и заглядывать в салон «Мерседеса», на тротуаре собралась толпа. Кто-то вызвал милицию и «Скорую».
Алла Сергеевна, следовавшая за мужем на стареньких «Жигулях», о существовании которых Тарасов не знал, услышала через принимающее сигналы устройство дикий крик мужа, затем все звуки резко оборвались: прием прекратился.
Госпожа Тарасова притормозила вместе с другими машинами, выскочила из своей и заглянула в «Мерседес», пока не успела приехать милиция. Ее передернуло от одного воспоминания.
– Ты сразу поняла, что он мертв? – уточнила я.
– Если бы ты видела, в каком состоянии он был, то не задавала бы глупых вопросов.
К счастью, я не видела и желания такого не испытывала.
Алла же быстро загрузилась в машину и уехала с места происшествия. Когда ей позвонили, чтобы сообщить о гибели мужа, она уже находилась дома.
У сына случилась истерика, ему даже пришлось вкалывать успокоительное. Их семейный доктор остался ночевать в квартире, чтобы быть рядом со Славой.
– Наш врач посоветовал мне напиться, – грустно улыбнулась Алла. – Спросил: есть ли мне с кем? Потому что лучше бы в компании – с тем, с кем я могу вспомнить Стаса. Я почему-то сразу же подумала о тебе. Спасибо, что не спустила меня с лестницы. Я бы, наверное, на твоем месте спустила.
Я тоже изобразила печальную улыбку, но ничего не сказала. Я убедилась, что мы с Аллой Сергеевной разные люди: я никогда не стала бы устраивать слежку за мужем, закатывать ему истерики, бить посуду, впиваться ногтями сопернице в физиономию. Не вижу в этом смысла.
И что получила Алла? Да, Тарасов с ней не разводился, но стоит ли жить так, как они жили? Я, наверное, не смогла бы. Хотя, пожалуй, Аллу все устраивало, и чем бы она занималась, если бы не приходилось постоянно выслеживать мужа и соперниц? Она никогда не работала, ребенок уже вырос. Надо же чем-то увлекаться? А хобби, насколько я поняла, у нее нет. В традиционном смысле. Она, по-моему, просто развеивала рутину – именно так я объясняла все ее действия. Аллина неуемная энергия требовала выхода – и нашла себе русло.
– У тебя любовник есть? – спросила я.
Гостья обалдела от такого вопроса, потом заинтересовалась, почему он у меня вообще возник. Я пояснила.
Алла усмехнулась, сообщила, что я в некотором роде права – в смысле развеивания рутины, но были и другие причины ее действий. Об одной она уже говорила: Слава, которого она не могла лишить отца, так как считала, что в случае развода Тарасов взял бы к себе жить Рому и вообще мог прекратить контакты с сыном Аллы. Также моя гостья не хотела лишаться материальных благ, к которым она привыкла, в чем честно и призналась.
– Ну и… Тарасов бы без меня пропал, Лана, – заявила гостья. – Хочешь – верь, хочешь – нет. Жалко мне его было, как старую собаку. Он сам не понимал, что если я уйду с горизонта, то его тут же начнут кидать многие партнеры. Так-то они знали, что если что – я прилечу на метле и устрою дебош, – Алла усмехнулась. – Без меня и фирма бы приказала долго жить. Кстати, о фирме. Ты знаешь, почему еще я приехала к тебе?
Я пожала плечами.
Алла Сергеевна прямо заявила мне, что ей нужна помощница, которой она могла бы доверять и с которой могла бы посоветоваться, хотя бы иногда. Я же давно кручусь в бизнесе, причем являюсь директором фирмы.
– Ты готова доверять мне? – удивилась я.
Алла Сергеевна сказала, что в свое время она провела обширные разведмероприятия, активно интересуясь моей особой. Теперь, основываясь на них, она делала мне предложение: стать ее консультантом по руководству принадлежавшим Тарасову предприятием «Нева-металл», производящим гвозди, гайки, болты и прочие подобные изделия.
– Я ничего не смыслю в гвоздях! – заорала я. – Я никогда не хотела работать ни на каком заводе! Я занимаюсь тем, чем хочу заниматься! А туризм и гвозди – это две большие разницы, как говорят в Одессе-маме.
– Да ведь принцип-то один, Лана, – заметила Алла Сергеевна.
Я неопределенно пожала плечами.
А Алла Сергеевна продолжала убеждать меня помочь ей заняться бизнесом.
– Я ничего не понимаю в гвоздях! – во второй раз заорала я, потому что гостья уже начинала выводить меня из себя.
– Захочешь – поймешь, – спокойно сказала Тарасова. – Известный тебе Станислав Леонидович тоже ничего не понимал и не умел – а вон какое производство организовал. Не без моей помощи, конечно. Тебя кто-нибудь обучал туризму? Сама ведь наверняка училась. Ты кто по специальности, кстати?
Я сказала, что в свое время окончила медучилище.
– Ну, вот видишь. И большинство наших бизнесменов тоже ничего не умели и лет десять-пятнадцать тому назад даже предположить не могли, чем станут заниматься. Без образования – но с наглостью, без опыта – но с умением держать нос по ветру. Кое-какие законы современного бизнеса я хорошо усвоила. Да старину Хоттабыча бы в наше время – помер бы он от зависти после знакомства с акулами капитализма, как и персидские и прочие маги. Деньги исчезают – и никто, включая президента, не знает, куда они делись. Товар вагонами улетучивается. Все, что хочешь, растворяется в воздухе после проведения магических ритуалов нашими соотечественниками.
– Нет, Аллочка, законы физики все-таки работают. Закон сохранения энергии, например, правда, преломленный на нашу действительность. Исчезнувшие в России рубли каким-то немыслимым образом превращаются в доллары, евро и швейцарские франки и оседают на швейцарских номерных счетах.
– Я знала, что пришла к нужному человеку! – воскликнула Алла Сергеевна. – Я не сомневаюсь, что ты, Лана, очень хорошо представляешь, как все эти законы срабатывают. А в плане гвоздей… Захочешь – научишься. Да и что я, прошу тебя в технологию производства вникать, что ли? Мне нужны твои консультации по вопросам исчезновения и превращения, чтобы мужики меня не кинули. А стимул я тебе обеспечу – и очень немалый, причем в долларовом выражении.
– Ну ладно, давай попробуем, – кивнула я, правда, сразу же предупредила гостью, что от турфирмы отказываться не намерена и стану уделять внимание «Неве-металл» только в свободное от своей основной и любимой работы время.
Затем я уточнила, собирается ли Алла Сергеевна кого-то увольнять из старых работников «Невы-металл»? Уже немного изучив ее, я не сомневалась, что она и там себе нажила врагов.
– Посмотрим, – ответила Алла Сергеевна и сообщила, что десять процентов «Невы-металл» принадлежат Багловскому, компаньону Тарасова, если он не помрет, конечно. Алла была не в курсе, что там у него с сердцем. Не скончается – оставим, по крайней мере временно, а там видно будет. Он – коммерческий директор. Алла Сергеевна планировала стать генеральным директором, меня назначить своим замом – должность могу придумать себе сама. – Но все это не главное, – закончила она свое выступление.
Я с удивлением посмотрела на нее.
– Надо еще убийцу найти, чтобы Тарасова на меня не повесили. Иначе не будет ни фирмы, ни бабок. Так что первая и главная задача: расследование! Я не питаю никаких иллюзий в отношении ментов, Лана, – сказала гостья. – Не станут они носом землю рыть. Им бы только дело списать. А я для роли негодяйки подхожу великолепно. Я – главная наследница! Мне смерть Тарасова была выгоднее всех. И если еще каким-то образом выяснят, что я за ним следила…
Мысли пролетали у меня в голове с космической скоростью. А чего же в самом деле хочет Алла? Найти убийцу – или отвести подозрение от себя? И предлагает мне за это солидный куш? И не запутаюсь ли я во всех этих ее хитромудростях? Ведь Алла, похоже, – это конь с яйцами и Лиса Патрикеевна в одном лице. Хотя и я тоже не промах.
Но я все равно влезла в это дело – в первую очередь потому, что обещала Тарасову помочь его сыну. Пусть у Аллы Сергеевны будут другие приоритеты. Мое дело – разобраться с фирмой и не дать Алле прибрать все к рукам. Даже хорошо, что она ко мне пришла сама. А уж разобравшись, я решу, что делать. Но надо бы для начала выяснить, как именно распределил свое наследство Стас.