Грусть-тоска
Карл не спеша прогуливался по застеленному жёлтыми листьями парку. Отовсюду раздавались какие-то звуки: торопясь проезжали машины, чьи-то вечно недосмотренные детишки целовали вкуснейший асфальт, студенты без стеснения уплетали за несколько пар щёк сэндвичи, и вообще, много всего шумного происходило. Жизнь кипит, бурлит. Но что-то совсем не ладится – нет-нет да и подкатывает комом в горле грусть-тоска зелёная. Поводов-то хватает ведь.
Вот стоит, например, девица оголённая, улыбается так широко, как только может, и проходящий мимо паренёк тоже улыбается, глядя на это милое создание. Рядом на лавочке сидит ещё один невольный персонаж, знающий эту девушку, знающий всё то непристойное и омерзительное, что скрывается под её улыбкой, и вот этот персонаж смотреть не может на то, как ей улыбаются ничего не подозревающие люди. Да-да, он считал, что она недостойна видеть улыбки. Всякое в жизни бывает, всякое.
Если сказать начистоту, Карл давно перестал верить людям, давно перестал видеть в них что-то хорошее, и как следствие, полностью разучился улыбаться. Его жизнь была больше похожа на выцветшую дешёвую шляпу, напоминала вкус заплесневелого хлеба. Всё дело было лишь в том, что Карл не разучился трезво оценивать окружающую действительность – он не мог больше видеть что-то хорошее в том человеке, который мог хоть как-то негативно себя проявить, а учитывая, что любой человек находится в социуме и просто не имеет возможности не сталкиваться с ним, бедный наблюдатель совсем потерял интерес к жизни.
– Представляешь, Кристин, мой муженёк сейчас в заработки подался. Вообще головою двинулся, перестал зарабатывать, как раньше, бизнес у него не идёт, видите ли! А мне то жить на что-то надо же, верно? Я ж не смогу, как какая-нибудь простолюдина, базарной косметикой пользоваться! Знаешь, я тебе по секрету скажу – если не начнёт нормально зарабатывать, я его брошу. Брошу и точка. Я легко себе найду нового, нормального мужика, который будет способен меня стабильно обеспечивать, – попивая периодически пенящееся шампанское, эмоционально тараторила уверенная в себе дамочка.
– Конечно же ты права, дорогая! И вообще, Вик, если мужик не способен заработать – он никакой не мужик! – сложив губки уточкой, отвечала ей подружка.
Где-то через час после этого разговора, Вадим наконец-то нашёл несколько минут для отдыха и первым делом достал телефон. Естественно, жены любимой и верной не хватало. «И кто его знает, как бы я справлялся, если бы не ради неё всё это терпеть приходилось. Лишь бы она была счастлива!» – вытирая пот с грязного лица, думал он про себя. От постоянного перенапряжения пальцы едва слушались, но кое-как коротенькое SMS-сообщение, гласившее «Я тебя люблю, Викуля. У меня всё хорошо. Жди меня.» было отправлено. Конечно, можно было бы и позвонить, но это очень дорого выходило, Вадим и так на всём экономил, что явно подтверждал его урчащий живот. «Ничего, стерплю. Моё солнышко достойно лучшего!» – с этими словами измученный и добропорядочный человек поднял тяжеленный перфоратор и принялся им из последних сил долбить старый асфальт. Благо, до конца рабочего дня два часа осталось…
Карл негодовал. Нет, Карл просто был в бешенстве! Порой, наблюдателю от увиденного и услышанного куда больнее, чем пострадавшему. Порой, пострадавший ищет оправдания злодейству его обижающего и врага своего видит в наблюдателе, трезво рассуждающего на предмет происходящего. Глупые люди, глупый мир.
Ладно, можно ведь подумать хоть немного о более приятных вещах… Вот сейчас всё устроено так, что человеку некогда думать о том, правильно ли он поступает или же нет – нужно ведь как можно больший кусок оторвать от пирога, чтобы своим домашним побольше досталось. А зачем думать о том, что ты отнимаешь у кого-то, кто ничего не принесёт в свою семью из-за тебя? Они же не свои…
Вы думаете, развращённая донельзя система кредитов, вкладов, различных видов государственных структур – это вина лишь государственных структур? Да как бы не так! В первую очередь виноваты люди, со своим менталитетом, со своими ценностями, которыми они позволяют устанавливать нечеловеческий порядок существования. И такие люди потом жалуются. Да повсюду все всем жалуются – жить плохо, дорого, трудно, скучно… Но эти люди не задумываются о том, что они сами виноваты в том, что вокруг них такой жестокий и глупый мир, потому что они его сами создали, сами его же и поддерживают.
Карл потянулся в карман за сигаретой. Он ведь никогда не курил, негативно относился к пагубной привычке, но в последнее время пачка сигарет всегда была при нём, на всякий случай. Случай, должно быть, представился. Медленно поднёс огонь зажигалки к сигарете, затянулся и выпустил струю серого дыма… Дым успокаивал. Горечь во рту немного возвращала к действительности, и это было кстати, ведь глубоко несчастный неизвестно о чём уже и думал…
Белые кеды плавно заскользили по ступенькам жилого многоквартирного дома. Таких, как он, называют диссидент, маргинал, а он просто считал себя трезвомыслящим. В наушниках негромко играла музыка, навевала какое-то странное предчувствие. Молодой человек навернул небольшой кружочек возле дома и с опущенной вниз головой двинулся к дому. Знаете, а Карл ведь живёт в каждом из нас… Я надеюсь на это…
В небольшой комнатушке тускло горел свет, под столом чуть громче положенного шипел системник, а на мониторе замелькали какие-то буквы, мысли. Из прочих записей, сделанных в обычном текстовом редакторе, эта выделялась жирным шрифтом:
Вот душа куда-то рвётся, просится, ноет… И ты бы рад её выгулять, пустить в свободное и увлекательное плавание, но вокруг только биржи, акции, агентства, кредиты, центры… Вот вытащишь её на улицу, а она так испуганно таращится во все стороны своими большими глазищами и тут же домой, в свою тесную комнатку хочет. Бедняжка, чту ж тут ещё скажешь…
Кажется, мы кое-что теряем…
«Кажется, мы уже давно что-то потеряли» – прошептал про себя Карл…