Глава 1
Платиновую блондинку в открытом бордовом платье Курносов заметил сразу, едва вышел из машины. У нее был трогательно доверчивый взгляд, как у маленькой девочки, потерявшей в толпе родителей. Невольно хотелось ее утешить и проводить до самого дома. Может быть, купить по дороге мороженого.
И еще она была очень красива. В свои тридцать шесть лет Курносов считал себя завзятым ловеласом, достаточно повидавшим, но красота девушки даже его не оставила равнодушным.
На вид ей было не больше двадцати восьми лет. Курносов считал этот возраст самым лучшим для женщины – до увядания еще далеко, но с иллюзиями и жеребячьим оптимизмом юности уже покончено. Многие приятели западали на восемнадцатилетних, но он предпочитал иметь дело с более зрелыми женщинами. Даже шлюха, если ей всего восемнадцать лет, порой способна на самые наивные фантазии.
Блондинка не была похожа на шлюху. Да и тот факт, что стояла она на автостоянке возле дверей закрытого ночного клуба, рассчитанного только на посвященных и поэтому не имеющего абсолютно никакой вывески и прочей рекламы, говорил в ее пользу – шлюх здесь не приветствовали. Охрана на это имела четкие инструкции.
Курносов попытался угадать, какой из автомобилей, стоящих на площадке, принадлежит незнакомке, но так и не смог этого сделать.
Курносова окликнули. Он махнул рукой приятелям, давая понять, что сию минуту нагонит их, а сам повернул в сторону одинокой блондинки. Никакого четкого плана у него не было, просто Курносов не смог удержаться от соблазна перекинуться с ней словечком. В случае удачи он преподнес бы приятелям эффектный сюрприз, появившись за холостяцким столиком с роскошной незнакомкой, – Курносов обожал подобные сюрпризы.
Курносов был человеком небедным и в своей сфере достаточно влиятельным. Он занимался аптечным бизнесом и поставками медицинского оборудования – компания действовала в Москве и вокруг нее. На стене в его офисе висела специальная карта европейской части страны, на которой Курносов не без тайного тщеславия отмечал флажками границы своей, как он выражался, «экспансии». Границы расширялись неуклонно, но, на взгляд Курносова, слишком медленно. Он давно усвоил главный закон бизнеса – капитал должен непрерывно увеличиваться. Остановка равносильна гибели. Кругом было столько желающих занять его место!
Поэтому именно дело отнимало в последнее время у Курносова все силы, и все меньше времени оставалось у него на развлечения. Вот и сегодняшний вечер он проводил легкомысленно только на посторонний взгляд. На самом деле Курносов налаживал нужные связи. Совмещал приятное с полезным.
Совсем недавно сменился министр медицинской промышленности. Естественно, поменялась и вся его команда. Может быть, в какой-то другой стране это в порядке вещей, но российский предприниматель в таких случаях держит ухо востро – без чиновника ни одно дело не тронется с места. Льготы, квоты и прочие приятности – все в их руках. Поэтому Курносов прежде всего начал искать пути в коридоры обновившегося министерства.
И тут выяснилось, что вместе с сыном министра – Виталием Панченко – Курносов заканчивал школу, притом учились они в одном классе. В самом этом факте ничего, конечно, особо обнадеживающего не было, но когда у тебя за плечами такой опыт общения с людьми, любое лыко в строку. Якобы нечаянная встреча, хороший обед в хорошем ресторане, дорогой подарок, разговор за жизнь, то-се – глядишь, старая дружба и ожила. Главное, убедить бывшего одноклассника, что ты и сейчас можешь быть ему полезным, что он только выгадает, общаясь с тобой.
В случае с Виталием Панченко это оказалось совсем не трудно. Он не слишком изменился за все эти годы – рыхлый, флегматичный, не отличающийся ни способностями, ни характером, он держался на плаву только благодаря своему папаше, который хотя и был немолод, но карьеру строил с энергией и пылом молодого. Сына он, впрочем, по-своему любил, хотя и сожалел, что наследничек не в него.
Так или иначе, но водить дружбу с младшим Панченко стоило. Ведь, кроме всего прочего, он и сам занимал приличную должность в министерстве, которое возглавлял отец. Правда, к своим обязанностям он относился с прохладцей, без надлежащей хватки, предпочитая плыть по течению. Он и в семейной жизни был таков. Первая его женитьба была очень неудачной и вызывала возмущение всей семьи. В минувшие времена такие браки было принято называть мезальянсом. Старшему Панченко пришлось приложить немало усилий, чтобы заставить сына решиться на развод. Еще больше стараний ему потребовалось приложить, чтобы организовать новую женитьбу своему инертному отпрыску. Но зато теперь его старания были вознаграждены сторицей – невеста, дочь маршала авиации, была из безупречной семьи, хороша собой и вполне самостоятельна – в свои тридцать лет она входила в совет директоров одной солидной компании, играла там едва ли не главную роль. Курносов наводил справки – компания занималась экспортом авиатехники. Должно быть, сказывались гены.
Трудно было понять, чем такую женщину заинтересовал Виталий Панченко, но, может быть, именно такой муж ей и требовался – безропотный, постоянно взирающий на жену снизу вверх. Так или иначе, но свадьба была уже делом решенным. До нее оставалась ровно неделя, и сегодняшняя пирушка являлась чем-то вроде мальчишника.
Ничего особенного: кроме самого Панченко и самого Курносова, в веселье принимали участие еще двое – какой-то министерский сослуживец Виталия по фамилии Астахов, еще более вялый, чем он сам, и, видимо, оттого и выбранный в друзья, да Геннадий – двоюродный брат Виталия, журналист-международник, тип веселый и циничный до неприличия.
Странноватая, если разобраться, компания. Но, в сущности, Виталия понять было можно – предстоящая женитьба пугала его до судорог. Он только хорохорился внешне, но в душе понимал, что цепи надевает на себя неподъемные, и оттого тосковал без меры. Он и выпил сегодня необычно много, чего почти никогда себе не позволял. Видимо, и компанию потому собрал именно такую – снисходительную.
Курносова компания не смущала – сейчас ему важнее всего было сблизиться с бывшим одноклассником, настолько сблизиться, чтобы его мог считать своим и старший Панченко. Чтобы не вызывало удивления ни его появление на будущей свадьбе, ни в доме Виталия, ни в кабинетах министерства – последнее было особенно желательно, ради этого все и затевалось.
Для этого Курносов должен был доказать свою необходимость и преданность. Лучше всего, если бы старому приятелю светила бы сегодня небольшая неприятность. Не слишком большая, какой-нибудь скандальчик в публичном месте. А Курносов бы его выручил, будучи рядом, предотвратил бы неприятные последствия. И хорошо, если бы об этом узнал министр. В крайнем случае, если ничего такого не случится, можно сделать вид, что случилось. Ваш сын прошелся по лезвию бритвы, но я был рядом. Настоящий друг всегда рядом.
Какую роль в этих планах должна была сыграть очаровательная блондинка, Курносов не знал, но чувствовал, что сыграть может. Вокруг женщин всегда присутствует ореол скандала, особенно вокруг красивых. Этот тюха Виталий наверняка купится на ее красоту и выкинет какое-нибудь коленце.
Незнакомка посмотрела на Курносова без страха и, как ему показалось, даже с какой-то надеждой. У нее были чудные темные глаза с поволокой и хорошая улыбка.
– Добрый вечер! – произнес Курносов, останавливаясь в двух шагах от женщины. – Ваше лицо показалось мне знакомым. Мы не встречались с вами раньше?
Женщина рассмеялась.
– Странно в таком месте встретить человека, который так банально знакомится, – ответила она мягким грудным голосом. – Хорошо хоть, что вы не спросили у меня, который час… Но, раз уж у вас такая плохая память, могу уверенно сказать, что никогда раньше мы с вами не встречались, увы!
– А все-таки мне кажется, что вы ошибаетесь. Где-то я вас точно видел! – настаивал Курносов. – Такое лицо, как у вас, невозможно забыть.
Комплимент был не слишком находчивый, но женщине он, кажется, все-таки понравился. Правда, Курносов вовсе не лукавил, когда говорил, что лицо женщины ему знакомо. В глубине души он был в этом уверен – где-то он видел ее раньше. Почему не познакомился – это было загадкой. Обычно Курносов обязательно знакомился с понравившейся женщиной. Какие-то обстоятельства ему помешали. Но теперь ошибка будет исправлена.
– Если бы вы назвали свое имя, я бы попытался вспомнить, где мог вас видеть, – торопливо добавил Курносов. – Меня, кстати, зовут Анатолием Владимировичем. Вы меня не должны опасаться. Я серьезный положительный человек, солидный бизнесмен.
– Но я вовсе вас не боюсь, – немного удивленно сказала женщина. – С чего вы взяли? Просто мы никогда раньше не встречались, Анатолий Владимирович! Мое имя может, конечно, вам тоже показаться знакомым, но это ничего не значит… А зовут меня… Друзья зовут меня Аленой.
– Чудесное имя! – восхитился Курносов. – Просто как в сказке. Теперь я точно вижу, что не был с вами знаком. Но ведь теперь мы познакомились, верно? И, скажу честно, мне тоже хотелось бы стать вашим другом и звать вас Аленой…
– Вы правы – мы действительно познакомились, – улыбнулась Алена. – Но что же из этого следует?
– Мы могли бы отметить факт нашего знакомства! – напыщенно сказал Курносов. – Если у вас нет на примете ничего лучшего, я бы рискнул предложить вам посидеть в отличном ресторане. Знаете, это очень солидное место. Сюда кого попало не пускают. Я познакомлю вас с моими друзьями. Очень интересные люди – работники министерства, журналист-международник…
– Очень заманчивое предложение, – опять улыбнулась Алена. – Я-то думала, что это обычная забегаловка… Шучу! Но дело в том, что я жду своего жениха…
– У вас есть жених? – воскликнул Курносов. – Печальная новость! Я очень огорчен. Но предложение свое не снимаю. Ведь это безобразие, что такой очаровательной женщине приходится ждать на улице! Может быть, мы просто сообщим обслуге, где мы находимся, и ваш жених нас разыщет? Его здесь знают?
– Я думаю, – ответила женщина. – Но, скажу вам по секрету, он не любит привлекать к себе внимания. Он офицер, служит в одной специфической конторе…
– О! Понимаю, – сказал Курносов. – Наша служба и опасна и трудна. Но я бы предостерег вас! – шутливо добавил он. – Подумайте хорошенько, прежде чем дадите согласие выйти замуж за такого человека. У него никогда не будет хватать времени на личную жизнь! Видите, он уже сейчас опаздывает!
Алена вздохнула.
– Вы правы, к сожалению! – согласилась она. – Но ведь женщина должна быть опорой мужчине, разве не так? Хранительницей очага. Пока он делает свое трудное и опасное дело…
– Вы не только красивая, вы еще и удивительная женщина! – воскликнул Курносов. – Сейчас немногие придерживаются таких взглядов на супружескую жизнь. Каждый тянет одеяло на себя.
– Вы знаете это по собственному опыту? – лукаво прищурилась Алена.
Курносов почувствовал, что находится на правильном пути, и его не нужно было тянуть за язык.
– К сожалению, – подтвердил он печально. – Моя личная жизнь не удалась. Впрочем, не хочется никого винить. Наверное, не каждому попадается такая женщина, как вы.
– Поздравляю, – сказала Алена. – Должна заметить, что мужчины, у которых хватает мужества не винить во всем женщин, попадаются тоже не часто. Но вы преувеличиваете мои достоинства. Я понимаю, это дань вежливости…
– Это чистая правда, – заверил ее Курносов. – С вами чувствуешь себя удивительно легко, будто знаешь вас сто лет. А вы еще говорили, что мы незнакомы!
– Сто лет! – покачала головой Алена. – Неужели я так старо выгляжу?
– Я, кажется, опять что-то не так сказал? – забеспокоился Курносов. – Знаете, в таких случаях я всегда теряюсь и несу неизвестно что. Вы должны меня простить.
– Вы ужасный притворщик, – заметила Алена. – Но вы мне нравитесь. Мне кажется, вы обязательно встретите женщину, с которой вам повезет… Но сейчас вам нужно поторопиться. По-моему, ваши друзья уже ушли?
– Оставить вас здесь? Ни за что! – горячо воскликнул Курносов. – Но, может быть, мы действительно к ним присоединимся? Кстати, один из моих друзей скоро тоже женится. К свадьбе уже все готово, осталось только решиться, ха-ха!
– И кто же этот счастливец? – спросила Алена.
– Это сын министра, – понижая голос, сказал Курносов. – Я могу вас с ним познакомить…
– Настоящего министра? – изумилась Алена. – Но это действительно интересно. Я никогда не видела живого министра!
– Сам он пока не министр, – поправил Курносов. – Всего лишь сын. Но кто знает, что ждет его в будущем? Может быть, ваши слова окажутся пророческими?
– Наверняка, – кивнула Алена. – Но сегодня вы меня по-настоящему заинтриговали. Считайте это женским любопытством, но я согласна разделить компанию ваших друзей… Совсем ненадолго! – поспешно добавила она.
– Разумеется, как вам будет угодно, – сказал Курносов, чрезвычайно довольный. – А на входе мы предупредим, чтобы ваш жених мог без труда вас найти, когда появится…
– Не стоит, – решительно ответила женщина. – Судя по всему, сегодня он уже точно не появится. Наверняка его опять задержали дела. Служба! Я уже почти привыкла к этому.
Они поднялись на третий этаж, в ресторан, отделанный в духе старины – гобелены на стенах, свечи в золотых подсвечниках, бесшумные официанты в белоснежных манишках. Появление красавицы произвело небольшой фурор, на который, собственно, и рассчитывал Курносов. Момент триумфа ему немного отравил лишь тот факт, что Алена с самого начала держалась ровно со всеми участниками застолья, никак не выделяя самого Курносова. Это было досадно, но он решил, что еще успеет наверстать свое.
Не слишком обеспокоило Курносова и рвение мужской части компании, которая после краткого представления незнакомки и лобзания ее ручки принялась наперебой состязаться в остроумии и стараться привлечь внимание красавицы. Ожил даже ничтожный приятель Панченко – Астахов. А циник Геннадий лез из кожи вовсю. Он с места в карьер принялся рассказывать о своем последнем вояже в Италию, не давая никому рта раскрыть.
Курносов на это только загадочно улыбался. Он был уверен, что никто из присутствующих не сможет составить ему конкуренцию в мастерстве обходиться с женщинами, и позволял им порезвиться сколько вздумается. За Виталием он даже наблюдал с интересом. Едва в компании появилась женщина, тот отбросил свой обычный флегматичный тон, приосанился и изо всех сил старался овладеть вниманием красавицы с платиновыми локонами.
Алена была со всеми любезна, но вряд ли ее по-настоящему могли заинтересовать плоские остроты Астахова или напыщенные и желчные рассуждения Геннадия. Пожалуй, с наибольшим интересом она поглядывала все-таки на Панченко. Магия человека, принадлежащего к сильным мира сего, несомненно манила ее. Курносов вполне разделял ее чувства. Теперь он пытался сообразить, как эти чувства можно использовать в собственных интересах. Пока никакого остроумного решения не получалось. Да и сам Панченко не слишком старался перешагнуть грань, за которой чувства становятся открытыми. Пока все шло на уровне застольного флирта. Курносов называл это периодом распускания хвоста. Каждый мужчина в глазах этой женщины старался показаться значительнее, чем он есть на самом деле.
Геннадий, например, предложил отметить появление Алены каким-то коллекционным вином с мудреным названием, подчеркнув, что подобным вином в Италии принято встречать самых почетных гостей. В его устах иностранные слова звучали особенно аппетитно и внушительно. В темных глазах Алены мелькнуло уважение. Этого Курносов уже не мог стерпеть. Сдержанно посмеиваясь, он сказал:
– Я человек простой, вырос, можно сказать, на улице… В советской подворотне. Все эти «шато», «шабли» для меня – пустой звук. Но раз Геннадий дает гарантию, что это хорошо, я готов оплатить. Может быть, когда-нибудь и я выучусь всем этим заморским штучкам, а если не получится, придется нанять хорошего учителя…
Таким образом Курносов сразу давал понять, кто за этим столом имеет действительный вес, а кто – просто пускает пыль в глаза. Весь сегодняшний вечер оплачивал он – из своего кармана. Прекрасной Алене нелишне будет об этом знать.
Впрочем, Виталий при всей своей вялости был все-таки не лыком шит. Знаки внимания он принимал как должное, может быть, догадываясь, что за ними стоит вовсе не бескорыстие. Более того, он давал как бы понять, что в компании именно он – главное лицо. Курносов не любил себя обманывать и мысленно вынужден был согласиться, что в каком-то смысле так оно и есть.
Между тем официант принес вино и разлил его по бокалам. Алена слегка пригубила и похвалила. Геннадий опять начал усердствовать, сыпать комментариями и историческими ссылками. Этот человек глотка не мог сделать, не приправив его острым словцом. Курносову вино не очень понравилось. Он не кривил душой, когда говорил, что остался простым человеком. В сущности, так оно и было. И вкусы его были простыми. Всем изыскам он предпочел бы самую обыкновенную русскую водку. Но надо было держать марку.
Алена не сводила темных влажных глаз с Виталия, и это чрезвычайно того волновало. Он сделался необычайно речист, поминутно тянулся толстыми губами к руке Алены и заверял ее, что более красивой женщины не встречал за всю жизнь. Потеряв голову, он выпил лишнего и сделался чересчур откровенным.
– Вы не представляете, какой я осел! – заявил он наконец. – Если бы я встретил вас чуть-чуть пораньше! Может быть, вся моя жизнь повернулась бы по-другому!
– Не поняла вас, – прищурилась Алена. – Что вы имеете в виду?
– Ну-у… – замялся Панченко. – Все могло бы быть другим. Я знаю, Анатолию это не понравится, но я скажу откровенно – я непременно отбил бы вас у него!
– Вот новости! – засмеялась Алена. – Мы с Анатолием Владимировичем познакомились всего полчаса назад. Так что при всем желании вы не смогли бы отбить меня у него ни месяц, ни год назад.
Панченко обалдело посмотрел на женщину, потом на Курносова и пораженно воскликнул:
– В самом деле? Ах, я дурак! Но тогда я бы не рекомендовал вам иметь дело с этим человеком, – он погрозил Курносову пальцем. – Он известный сердцеед. Он вас обманет. Будьте осторожны.
– Меня нелегко обмануть, – серьезно ответила Алена. – Я чувствую хорошего человека за версту.
Панченко хватил залпом целый бокал коллекционного вина.
– Ну, а вот скажите, каким вы видите меня? – вдруг запальчиво сказал он. – Я хороший человек? Или нет? Для меня это принципиальный вопрос.
Алена ответила не сразу. Она словно присматривалась некоторое время к сыну министра, а потом необычайно задушевным тоном произнесла:
– Мне кажется, вы очень хороший человек.
Виталий победоносно вздернул подбородок и обвел всех помутневшими глазами. Курносов вдруг со всей ясностью понял, что эта женщина далеко не так проста и искренна, как ему показалось вначале, и ведет какую-то свою игру, смысла которой Курносов пока понять не мог.
– Я рад слышать вашу оценку, – заявил Виталий и уже совсем неприличным жалобным тоном поведал: – А ведь я женюсь! И только рядом с вами понял, какую ошибку я делаю! Ведь теперь я всю жизнь буду мучиться угрызениями совести…
– Извини, Виталий, – вмешался Курносов. – Ты, того, перебарщиваешь! Не стоит морочить Алене голову. Она может действительно подумать, что ты готов сбежать из-под венца… – Он обернулся к женщине и сказал: – Он просто расклеился. Нервничает, сами понимаете. Такое событие! Свадьба уже на носу. Платье для невесты уже готово – в Париже заказывали. У жениха в домашнем сейфе бриллиантовое колье редкой работы – свадебный подарок. Стоит как хороший загородный дом… – он засмеялся. – Но мужчине всегда страшно терять свободу. Это у нас в крови.
– Заткнись! – вдруг с досадой перебил его Панченко.
Взгляд его стал злым. Рука комкала салфетку. Курносов подумал, что ситуация все-таки вышла из-под его контроля. Панченко действительно нервничал. Наверное, предстоящая женитьба в самом деле страшила его. А тут еще эта женщина с таким мягким понимающим взглядом и проникновенным голосом. Все это плюс алкоголь могло дать самые непредсказуемые результаты. Курносов решил обратить все в шутку.
– Все нормально, старик! – сказал он добродушно. – Я не хотел тебя обидеть. Если что-то не так сказал, извини!
Но Виталий даже не посмотрел в его сторону. Он бросил на Алену странный взгляд – как утопающий на спасительный берег – и вдруг встал из-за стола.
– С меня хватит! – неожиданно грубо сказал он. – Повеселились. Я ухожу.
Его двоюродный брат саркастически поднял брови и невозмутимо сунул в рот сигарету. Астахов поспешно вскочил. Но Виталий остановил его раздраженным жестом и решительно направился к выходу – грузноватой, слегка косолапой походкой.
– Извините, – сказала Алена и неожиданно быстро вышла из зала следом за Виталием.
Хорошее настроение у Курносова мгновенно улетучилось. Все развалилось в один миг. Вечер, который так хорошо начинался и обещал принести ему дивиденды, был безнадежно испорчен. Он махнул рукой, подзывая официанта, сухо обронив Геннадию и Астахову:
– Пожалуй, действительно пора закругляться… Я ухожу тоже.
Он щедро расплатился и поспешно покинул ресторан. В душе еще теплилась надежда, что он успеет нагнать Алену. Курносов не сомневался, что именно в этой женщине была главная причина разлада, в странном обаянии ее личности. Она умела заводить мужчин, ровным счетом не прилагая для этого никаких усилий. Курносов тоже попал под это обаяние, и, несмотря на всю досаду, его влекло к Алене.
Но, выйдя на улицу, он не обнаружил ни Алены, ни Виталия. Он только успел заметить красные огоньки отъезжающего «Мерседеса», на котором приехал Панченко. Курносов готов был поклясться, что Виталий уехал на нем не один.