Глава 2
Наш рекламный материал украсил ближайший номер вечерней газеты. Снимок получился очень неплохо. Ножки архивариуса выглядели весьма соблазнительно, и Берта Кул, подобная семидесятипятикилограммовому мешку картошки, с бульдожьей челюстью и сверкающими глазками, эффектно контрастировала с миниатюрной девушкой. Статья, озаглавленная «Дин Крокетт объявляет войну воришкам», не могла не понравиться даже самому требовательному редактору: в ней было упомянуто все, что могло способствовать популярности Крокетта, – путешествия, охота на крупного зверя, приключения, два предыдущих брака. На фотографии красовалась его теперешняя жена – знойные глазки и белокурые локоны над эффектными округлостями. Описаны особые апартаменты, нечто вроде «дома в доме», изложена история о незваных визитерах, которые заявились на прошлую вечеринку. Перечислены крокеттовские безделушки, унесенные охотниками за сувенирами три недели назад, и в частности резной нефритовый Будда.
«Предстоящий прием, – говорилось в статье, – будет взят под охрану хорошо известным детективным агентством „Кул и Лэм“. Берта Кул, главный компаньон, готова сама взяться за работу, и не поздоровится любому, кто попытается войти, не будучи приглашенным, равно как и тому, кто вознамерится улизнуть с каким-нибудь экспонатом бесценной коллекции Дина Крокетта-второго».
Далее в статье сообщалось, что сотрудник Крокетта Отис Олни, ведающий связями с общественностью и светской жизнью, тщательно просеял список гостей. Прежде чем лифт поднимет их с верхнего этажа до «дома в доме», каждому придется показать приглашение. Это будет музыкальный вечер с демонстрацией фильмов, которые Крокетт снял во время своего последнего путешествия на Борнео.
Газетную статью иллюстрировали также снимки самого Крокетта с духовым ружьем в руках и его яхты, на борту которой он «объехал весь мир». Словом, полный отчет вплоть до нынешнего дня.
Прочитав статью, я спросил у Элси Бранд:
– Как восприняла это Берта?
– Буквально пожирает ее, – ответила Элси. – Приказала, как только принесут, подать ей газеты. Важничает, как павлин.
– А архивариус?
– Ходила вчера на свидание с фотографом.
– Ловко сработано!
– Ты имеешь в виду архивариуса или фотографа? – спросила она.
– А ты как думаешь?
– Ну, – сказала она, – давай назовем это так: случай непреодолимого влечения к неотразимому существу.
– Я что-то не заметил неотразимого существа, – возразил я.
Элси с притворной скромностью опустила глаза.
– Видимо, на сей раз ты осмотрелся менее тщательно, чем обычно, Дональд.
– Я совсем не осматривался, – поправил ее я. Элси покраснела.
– Берта вознамерилась преподнести себя публике единственным представителем фирмы, – заметил я. – Она не позаботилась, чтобы в газете появилась и фотография компаньона.
– Когда речь идет о внутриагентских отношениях, – твердо сказала Элси Бранд, – я придерживаюсь тактики благоразумного молчания.
– Чертовски разумная тактика.
– Ты будешь на приеме, Дональд?
– Незачем, – ответил я. – Это бенефис Берты. С нанимателем договорилась она, рекламу организовала тоже она. Пусть и торчит там около лифта, наблюдая за девчонками с декольте чуть не до пупа и надеясь через разрез узреть какого-нибудь нефритового Будду.
Элси рассмеялась.
Я вошел, постучав, в кабинет Берты Кул:
– Мои поздравления, Берта.
– По какому поводу?
– Фотография, известность…
– О… Небольшая реклама время от времени не повредит детективному агентству.
– Именно это я и имел в виду, – сказал я.
Берта взяла газету, открытую на анонсе предстоящего крокеттовского приема, и, разглядывая фотоснимок, проворчала:
– Нахальная девка!
– Архивариус? – поинтересовался я.
Она кивнула.
– Сотрудник Крокетта по связям с общественностью утверждал, что соблазнительные ножки совершенно необходимы, – напомнил я.
– Это не соблазнительные ножки, – огрызнулась Берта. – Это анатомия.
– Ну а ты вышла на фото прекрасно, – сподхалимничал я. – Выглядишь вполне профессионально.
– Какая есть, – мрачно отозвалась Берта.
На этом мы и расстались.