Крик
Я с грустью смотрю на дверной проем, в котором только что стояла Марта, и вижу, как в палату входит моя худая растрепанная жена со старым полиэтиленовым пакетом в руках. Увидев меня в сознании, она удовлетворенно вздыхает. Достает из пакета мой старый шоферский термос и ставит на тумбочку, рядом с апельсинами.
Она говорит мне:
– Хорошо, что ты жив, Клайв.
Я говорю ей:
– Спасибо, Клава.
Она смотрит на мои руки и садится рядом на стул.
– В термосе борщ.
– Спасибо.
Жена достает из пакета газету. Я вижу название. Крупными черными буквами: «Газета Смерть». Ниже успеваю прочитать: «Смерть – это лучший подарок жизни. Основатель apple Стив Джобс». И еще ниже: «Смерть всегда находится слева от тебя, на расстоянии вытянутой руки. Карлос Кастанеда». Она говорит:
– Мой рассказ впервые опубликовали.
Она смотрит в окно, на ветви и листья.
«Сейчас будет читать».
Я спрашиваю:
– Почитаешь?
В ее глазах зажигаются огоньки. Она разворачивает газету.
– Рассказ называется «Странный отель». Представьте себе, что вы выиграли путевку в лотерею и приехали на отдых в очень красивое место. Гостиница пять звезд, все включено. Вы находитесь в радостном предвкушении недели райских наслаждений. Вы стоите у стойки регистрации, в шикарном холле с колоннами и порталами, отделанном мрамором цвета сапфира и сверкающим золотом. И вдруг, без всякого предупреждения – начинается. Девушка говорит вам, вручая ключи от номера и лучезарно улыбаясь: «В вашем номере, лежа в ванной, можно видеть океан. Поэтому мы рекомендуем вам для ухода из жизни воспользоваться проверенным способом: работающий приемник падает в пенную воду, в которой вы лежите, наслаждаясь прекрасным видом. Уход из этой жизни в хорошем, благостном настроении – что еще надо человеку?» Лифтер, в расшитой позолотой, белоснежной форме с эполетами говорит вам, нажимая на кнопку с номером вашего этажа: «В нашей гостинице к вашим услугам специальный лифт. Он застревает между пятым и шестым этажом, и никто никогда не вытащит вас оттуда, пока вы не умрете довольно оригинальным способом – от голода или недостатка воздуха, в абсолютной звукоизоляции и темноте. Вы можете кричать и звать на помощь – никто вас не услышит и никогда к вам не придет. При желании разрешается сделать это с подругой или другом». Вы идете по коридору за носильщиком, катящим в тележке ваши вещи, и вдруг слышите истошный крик. Ловко выруливая на изгибах коридора, носильщик поясняет вам, отвечая на ваш немой вопрос: «На северной стороне наш отель стоит прямо над скалистой пропастью. Это очень удобно для тех, кто приехал, чтобы красиво выброситься из окна своего номера. Там достаточно высоко, чтобы в полете сделать пару кувырков». В коридоре вы проходите мимо уборщицы, бормочущей себе под нос: «Они думают, что легко отмыть персидский ковер, на который вылилось три литра крови». В номере вы видите наборы: веревка и мыло – в бельевом шкафу, остро заточенные ножи для харакири – на стойке бара, револьвер для игры в русскую рулетку – на тумбочке рядом с кроватью. В холодильнике – разнообразные яды в комплекте со спиртными напитками, рядом с каждой колбой заботливо положена инструкция с указанием смертельных доз в зависимости от пола, возраста и веса отдыхающего. В ванной вы натыкаетесь на ядовитую змею, злобно шипящую на вас из пока что закрытой трехлитровой банки. Рядом с бензиновой канистрой и спичками табличка: «Самосожжение только в герметично закрытой душевой кабинке». В тумбочке полно разных книжек типа «Жизнь после жизни» или «Танатонавты», рядом с видеоплеером стопкой лежат фильмы типа «Куда уводят мечты». Вы выскакиваете в коридор и спускаетесь по лестнице в бар, чтобы как следует выпить и все осмыслить.
Хлопает дверь палаты.
Входит пожилая усталая медсестра и начинает отсоединять меня от капельницы.
Динь-динь!
Я с опаской смотрю в телефон.
«Чуть не забыла: я договорилась с продавцом квартиры. Он подождет, пока ты выздоровеешь. Твоя Марта».
«Твоя Марта…»
Жена спрашивает медсестру:
– У вас не курят?
– Нет.
Она продолжает читать, более не обращая на постороннюю женщину внимания:
– Итак, вы выскакиваете в коридор и спускаетесь по лестнице в бар, чтобы выпить и как следует все осмыслить. Мимо старика, закрепляющего веревку с петлей на специальном крюке, торчащем из стены прямо между этажами. Мимо трех одетых с иголочки джентльменов, играющих в русскую рулетку в курительной комнате. Бармен заботливо дает вам меню, в котором кроме спиртных напитков только ОТРАВЛЕНЫЕ блюда. Он говорит, глядя вам прямо в глаза: «За дополнительную плату можно заказать противоядие, если вы на некоторое время захотите отсрочить свой уход». Вы опрокидываете стакан виски, не закусывая, а проходящая мимо миловидная девушка сладко воркует вам на ухо: «Сегодня в полночь обязательно приходите на дискотеку: обещали запустить в зал нервнопаралитический газ. И несколько видов отравляющих, новейшие разработки. Если вы не задохнетесь сразу, то умрете от того, что ваши глаза вылезут из черепа, как новорожденные и мокрые цыплята из скорлупы, а вывернутый наизнанку язык вылезет изо рта так далеко, что, даже перекинутый через плечо, легко достанет до ваших ягодиц. Струсивших затопчут в давке, которая будет организована на выходе». Вы выбегаете на улицу, в сторону пляжа и видите череду больничных каталок с телами, накрытыми белыми простынями. Их везут в сторону машин скорой помощи. «Утопленники, – говорит охранник и добавляет: – Утром был неплохой шторм. Грех не воспользоваться». Второй охранник поясняет, показывая пальцем туда, где на простынях, накрывающих какие-то куски мяса, расплылись кровавые пятна: «Тех, кто выплыл, с удовольствием сожрали акулы».
Медсестра заканчивает свое дело и пытается незаметно уйти. Она немного напугана тем, что услышала.
Я спрашиваю ее:
– Извините, а где мои вещи?
Я думаю про едва початую пачку в пятьдесят тысяч евро в левом кармане пиджака.
Женщина удивленно на меня смотрит.
Я спрашиваю:
– Одежда, документы, деньги, бумаги?
Медсестра торопится к выходу, бормоча:
– У вас ничего с собой не было.
Жена говорит мне:
– Тебя привезли в больницу абсолютно голого. В пакете, который я тебе принесла, – трусы, ботинки, джинсы, свитер, рубашка и военный билет. Денег у нас нет.
И продолжает читать:
– Вы ищете глазами выход с территории гостиницы и натыкаетесь на надпись на воротах: «Все подходы к гостиничному комплексу заминированы. На крыше работают снайперы. Выход с территории в живом виде отдыхающим строго запрещен». И реклама: «Купи автомобиль и разбейся на горной дороге на скорости 260 километров в час». И еще: «Увлекательный сплав на плотах по горной реке, переходящей в 50-метровый водопад. Стопроцентная гарантия смерти». Итак, вы видите все это, и вы, мягко говоря, в шоке. И что же вам делать теперь?
Некоторое время мы молчим.
Я спрашиваю:
– Все?
Она отвечает:
– Все.
Где-то за стеной шумит спущенная в унитаз вода.
– Как дела, Клава?
– Как обычно, Клайв.
Жена берет меня за руку и слегка целует в щеку.
Как будто бы моей щеки коснулся, падая, одинокий осенний лист.
– Выздоравливай, Клайв.
Она уходит.
– Клава!
Она оборачивается и смотрит на меня. Я вижу, как медленно гаснут ее глаза.
Я говорю ей:
– Я скоро вернусь.
Хлопает дверь.
«Надо ощущать себя счастливым человеком, чтобы Вселенная приняла тебя за своего».
Я думаю о счастье. Я вспоминаю прекрасный летний день. Мы с женой и детьми идем по большой поляне, усеянной васильками и ромашками. Огромные дубы и клены шелестят над нами листвой. Дочери четыре года, сыну – три. Я несу их на руках: на правой – сына, на левой – дочь. Жена говорит: «Какая чудесная поляна!» И раскидывает руки, пытаясь обнять весь мир: небо, солнце, ветер и горизонт. Неожиданно дочь повторяет за ней: «Какая чудесная поляна!» И раскидывает руки, пытаясь обнять весь мир. Сын повторяет за ними: «Какая чудесная поляна!» И раскидывает руки, тоже пытаясь обнять весь мир. Я улыбаюсь и говорю: «Какая чудесная поляна!» Я не могу раскинуть руки, потому что несу детей. Но я счастлив и без того.
Порыв ветра за окном раскачивает деревья, и ветки царапают стекло.
Я беру в руки газету и открываю наугад. Седьмая станица. Сверху огромными буквами написано: «Предупреждения». Бегло просматриваю. Фанаты «Спартака» предупреждают, что порвут на части фанатов «Зенита». Какой-то Ахмед предупреждает, что дни неверных сочтены. Какой-то Василий пишет: «Завтра я подожгу этот город!»
«Как можно серьезно воспринимать эту газету и весь этот бред?»
Смотрю ниже и вздрагиваю.
«Не может быть!»
Все оставшееся место заполнено угрозами в мой адрес. Теми самыми: от стоматолога, автомеханика, дерматолога. Есть и еще: от бывших одноклассников, соседей по дому, начальника по работе. От страхового агента и налогового инспектора. Даже от бухгалтера, который начисляет мне зарплату, и кассира, который мне ее выдает.
«Весь мир идет на меня войной!»
Я весь покрываюсь липким холодным потом.
«Что за бред!»
Я ощущаю прямую взаимосвязь этих угроз с мексиканцами, индусами, немцами, австралийцами, казахами, венграми, американцами, непальцами, чеченцами, евреями, бразильцами, сенегальцами, татарами, монголами, китайцами, филиппинцами и молдаванами.
Всеми фибрами своей души я чувствую свою глобальную связь со всем миром, и эта связь не сулит мне ничего хорошего.
«Что это?»
Я пытаюсь сопротивляться: «Надо ощущать себя счастливым, чтобы Вселенная приняла за своего». Я пытаюсь собраться. Я говорю себе: «Нет на свете человека, счастливее тебя, Гена!»
И заливаюсь истерическим смехом.
Динь-динь.
Сообщение от жены.
Конец ознакомительного фрагмента.