Вы здесь

Счастье в наследство. 5 (Элен Бронтэ, 2014)

5

Не привыкшая к подобному времяпрепровождению, к полуночи Грейс едва не падала с ног от усталости. Постоянно следить за осанкой, придерживать платье, улыбаться и что-то отвечать партнерам, правильно выполнять все движения – бал оказался далеко не таким приятным и легким занятием, как ей до сих пор думалось. Видно было, что и Кэти тоже устала, но намеревается веселиться до самого окончания праздника. Грейс же после очередного танца осторожно проскользнула в распахнутое французское окно на террасу, являющуюся как бы продолжением бальной залы.

Здесь были расставлены плетеные кресла и большие кадки с экзотическими растениями из оранжереи, на ветвях которых висели разноцветные фонарики.

– Бедняжки, – пробормотала Грейс. – Завтра вы, возможно, уже не оправитесь от ночного сквозняка, но графине нет дела до вашего хрупкого строения, если погибнет одно из вас – она закажет новое, только и всего.

– Вы жалеете растения, мисс Эттон? – раздался позади нее мужской голос.

Девушка повернулась и увидела перед собой маркиза Секвилля. Судя по всему, он тоже наслаждался свежим воздухом после душной залы, а Грейс не заметила его, укрытого ветвями какой-то пальмы, и остановилась рядом. Ей стало неловко за свои слова, наверное, в глазах такого блестящего джентльмена женская болтовня выглядела очень глупо.

– Д-да, сэр, – смущаясь, ответила она. – Они привыкли к теплу оранжереи, а сегодня их вынесли на воздух, и это может погубить их.

– Тот же самый воздух опасен и для вас, мисс Эттон, – сказал он. – Сколько молодых леди простужаются и умирают в горячке после того, как вышли подышать воздухом на балу!

– Майские ночи уже достаточно теплые, милорд. И потом, я люблю свежий воздух и не боюсь сквозняков.

– В самом деле? Вы любите долгие прогулки?

– Да, сэр, – ей хотелось вернуться в зал, в тоне собеседника ей чудилась легкая насмешка, и это было неприятно.

– И природу вы тоже любите, – он не спрашивал, он утверждал, и она только кивнула.

По террасе прогуливались и другие любители прохлады, и она ощущала на себе заинтересованные и не очень доброжелательные взгляды дам. Еще бы, какая-то никому не известная кузина отбирает у них внимание наследника герцога!

– Могу я пригласить вас прогуляться по саду, мисс Эттон? – вопрос маркиза весьма удивил юную леди. – Только сначала вам все же следует надеть шаль.

– Скоро всех пригласят ужинать, милорд, – неловко возразила Грейс. – И потом, сад графини не очень привлекателен в это время года…

– То есть вы мне отказываете, – он, похоже, был удивлен и вместе с тем явно забавлялся.

Ну разве скажешь ему, что она боится выдать себя неосторожным словом, но еще больше страшится гнева графини и ее приятельниц? Они не простят ей подобной вольности – прогуливаться вдвоем с самым почетным гостем! Тогда Кэти уж точно запретят видеться с ней!

– Я считаю, вы правы насчет губительности свежего воздуха, – ей пришлось спешно придумывать оправдание. – Лучше, наверное, вернуться в зал.

– Что ж, я не возражаю, если вы подарите мне еще один танец, мисс Эттон, – и он решительно предложил ей опереться на его руку.

Грейс сочла танец меньшим злом и покорно положила ладонь на его руку, едва ее касаясь. Девушка слишком мало еще знала маркиза Секвилля, чтобы понять, почему из всех леди, бывших на балу, он выбрал ее объектом своего внимания.

Я думаю, и вы тоже стремитесь узнать побольше об этом новом персонаже нашей истории. Джесси уже в нетерпении готова пролистать несколько страниц, чтобы поскорее разобраться в загадочной личности молодого джентльмена, и, хотя я не поощряю чрезмерное любопытство в юных леди, я готова, в виде исключения, удовлетворить его.

Итак, Уильям маркиз Секвилль, двадцати восьми лет от роду, выглядел, пожалуй, даже немного старше своих лет благодаря мужественной внешности и развитой мускулатуре. Его отец потратил на образование сына немало средств, и лорд Уильям был весьма сведущ как в политике, фехтовании, охоте, так и в различных искусствах – танцах, живописи, музыке. Он мог нарисовать недурной шарж на кого-либо из своих друзей, прекрасно пел и ездил верхом, посетил, как это и подобает, крупные европейские города, к тому же на нем прекрасно сидел модный костюм. Словом, маркиз вполне попадал под определение «блестящий кавалер».

Мать по праву гордилась успехами сына, его уже немолодой отец без страха смотрел в будущее, зная, что оставит значительное наследство в надежных руках, и единственное, что огорчало обоих родителей, это нежелание Уильяма сменить приятную во всех отношениях жизнь богатого холостяка на радости и тяготы брака.

Когда Уильяму исполнилось двадцать, двадцать три и даже двадцать пять лет, отец не слишком торопил его, так как и сам женился в весьма зрелом возрасте. Но по мере того как здоровье старого герцога ухудшалось, он все больше и больше переживал из-за отсутствия у сына семьи и детей. Герцог Дорсет мечтал перед смертью поиграть со своими внуками, почитать им книжки и дать последние наставления будущему поколению. Старику хотелось бы заполучить внука и внучку, а еще лучше, если их родится больше, целый выводок маленьких Дорсетов.

Уильям понимал желание отца, но считал его опасение умереть раньше, чем появятся внуки, стариковской причудой – герцог выглядел вполне крепким и сильным, и молодой лорд пребывал в уверенности, что у него еще есть пять, а то и десять лет такой дорогой для него свободы.

По совести говоря, он не имел ничего против брака, но до сих пор, как это иногда случается с такими баловнями судьбы, как маркиз Секвилль, он не нашел свой идеал прекрасной дамы, достойной владеть сердцем маркиза и титулом герцогини Дорсетской.

Слишком многие молодые и не очень леди пытались заполучить его для себя, и слишком много их матушек и батюшек намекали или прямо говорили о своем желании видеть его членом своей семьи. Методы и способы, которыми они пытались добиться своего, очень скоро перестали быть тайной для лорда, и с годами у него выработалось глубокое отвращение к женским коварству и кокетству, причем Секвилль не делал разницы между двумя этими понятиями.

Он с готовностью восхищался красотой леди, но всегда с некоторого расстояния, ускользая всякий раз, как начинал подозревать затеянный против него матримониальный умысел. Вследствие подобного поведения за маркизом закрепилась репутация сердцееда и коварного соблазнителя, хотя до сих пор ни одна леди не осмелилась объявить открыто о том, что маркиз соблазнил ее. Тем не менее худая слава всегда бежит впереди нас, тогда как добрая запаздывает, о чем я неизменно напоминаю вам, мои дорогие племянницы.

Словом, маркизу везде были рады, и уже не первый сезон он считался одним из самых завидных женихов. Свет повидал уже немало кавалеров его склада, и каждый из них рано или поздно все равно оказывался у алтаря, зачастую с леди, не имеющей каких-либо выдающихся достоинств.

Ввиду этого любая дама подходящего возраста, не состоящая в браке или вдовствующая, имела шанс составить счастье маркиза Секвилля, будущего герцога Дорсета.

Когда маркиз согласился сопровождать приятеля, молодого графа Уэсткота, на сегодняшний бал, он предвкушал скорее изысканный ужин и хорошие сигары, чем танцы и флирт. Первые четверть часа, проведенные в гостях у графа Бьюмонта, вполне оправдали его ожидания. Едва в просторном холле прозвучали его имя и титул, среди молодых леди послышался взволнованный шепоток, и в его сторону тут же полетели стрелы кокетливых взглядов. Маркиз презрительно хмыкнул и поторопился увлечь своего друга в курительную, чтобы оценить сигары графа Бьюмонта до начала танцев.

Его легкий интерес, возникший в начале бала к мисс Эттон, не утих после первого танца, а только усилился. Молодая леди, похоже, совершенно не была склонна к кокетству по отношению к его персоне, возможно, ее интересовал какой-то другой джентльмен, и маркиз некоторое время приглядывался к девушке, пытаясь выяснить, на кого она смотрит благосклонным взглядом. Не то чтоб его задело ее невнимание, напротив, простота и естественность мисс Эттон вкупе с ее очаровательным смущением понравились ему.

Если бы он знал о происхождении девушки, ее крепкая фигурка, полная жизненных сил, не вызвала бы в нем удивления, но среди жеманных светских дам Грейс показалась ему не на месте. К счастью, подобную точку зрения разделял он один, так как более других гостей желал проникнуть в сущность натуры этой леди. Для всех остальных мисс Эттон была приятной девушкой, несколько выбивающейся из общего сонма молодых леди благодаря своей внешности, но вполне достойной являться частью их общества, раз уж ее пригласила сама графиня Бьюмонт.

Второй танец Грейс и маркиза Секвилля заставил немало леди в досаде прикусить губки, но дама и кавалер, занятые только друг другом, не заметили этого.

– По дороге сюда я наблюдал весьма приятный глазу пейзаж – поля, луга и небольшие рощи, где, вероятно, вы и гуляете с мисс Бьюмонт.

– О, да, сэр, природа вокруг Марбери радует взор в любое время года, – в словах Грейс слышалась любовь к родному краю.

– Мой друг Уэсткот живет довольно далеко отсюда, во всяком случае, завтра мы вряд ли будем способны проделать этот дальний путь, – заметил лорд Секвилль.

Грейс не знала, что ответить, и только кивнула. Она чувствовала робость, но отнюдь не испытывала желания поскорее закончить танец. Грейс никогда не вела светские беседы, и совершенно обычные для бальной болтовни фразы джентльмена казались ей полными какого-то скрытого смысла.

– Граф и графиня Бьюмонт любезно предложили некоторым из гостей более продолжительное пристанище, чем одна бальная ночь, и мы с моим другом попали в число этих счастливцев, мисс Эттон, – продолжил маркиз.

– Вам понравится в Бьюмонт-холле, милорд, я уверена, – сказала Грейс. – Кэти… мисс Бьюмонт собирается завтра устроить пикник у реки, ей очень хочется продлить свой праздник.

– Я надеюсь, вы будете там, мисс? – В его глазах она могла бы увидеть искренний интерес, но она смотрела в это время на соседнюю пару, за которой им надлежало следовать.

– Нет, милорд, после бала я не задержусь здесь, меня ждут дома.

Пикник сразу утратил для него свое очарование, что показалось лорду странным. Похоже, он был бы не прочь прогуляться с этой девушкой по любимым ею дорожкам и аллеям, сидеть рядом с ней во время пикника и простыми словами говорить о простых вещах, без двусмысленностей и намеков, принятых в блестящем обществе.

– И нет никакой возможности изменить ваше решение, мисс Эттон? – маркиз намерен был попытаться убедить ее.

– Я сожалею, ваша светлость, но неотложные дела требуют моего присутствия дома. – Даже графиня Бьюмонт не нашла бы в этой фразе ничего от дочери ветеринара.

– Что ж, мне не удалось убедить вас, но я готов попытать счастья с вашей подругой, думаю, ей-то вы не откажете, – усмехнулся Секвилль, после чего поклонился Грейс и направился на поиски Кэтрин.

Идея с пикником пришла Кэти в голову только сегодня днем, когда она узнала, что часть гостей остается в Бьюмонт-холле до завтра или даже на более долгий срок. К большой радости Грейс, времени приготовить для нее еще одно великолепное платье у Кэти не было, и Кэтрин пришлось смириться с тем, что пикник пройдет без участия ее дорогой подруги.

Мисс Бьюмонт совершенно не предполагала, что, помимо этого огорчения, ей придется еще выдержать натиск маркиза Секвилля. Недолго думая, маркиз предложил мисс Кэтрин прогуляться по зале. Танцы на время прервались, и гости разошлись по дому в ожидании приглашения пройти в столовую.

– Мисс Бьюмонт, я вхожу в круг тех баловней судьбы, которые удостоились чести поучаствовать в завтрашнем продолжении вашего роскошного праздника.

– Я уже знаю об этом, маркиз, и очень рада, что вы присоединились к нашей компании. – Кэти улыбалась искренне и, если только чуть-чуть, кокетливо.

Мисс Бьюмонт показалась маркизу очень милой юной леди. Он увидел в ней почти столько же простоты и очарования, что и в ее прелестной подруге. И хотя мисс Кэтрин, несомненно, в силу своего происхождения и воспитания была несколько избалована и своенравна, она не производила впечатления коварной охотницы за хорошей партией, а, как вы уже успели заметить, милорд Секвилль оценивал леди именно по степени их коварства. На сегодняшнем балу из всех леди подходящего возраста только две эти юные подруги не пытались увлечь его огненными взглядами и томными вздохами, впрочем, сие ничуть не означало, что они не находят его привлекательным и достойным внимания. Во всяком случае, маркиз Секвилль не стремился сбежать от мисс Бьюмонт в курительную комнату, как делал уже два раза за нынешний вечер, когда мисс Бартон-Степфилд и леди Дримскотт пытались поочередно склонить его к прогулке под звездами.

– Я беседовал с вашей подругой мисс Эттон, и она никак не соглашается повеселиться с нами завтра на лужайке под шелест трав и стрекотанье кузнечиков, – продолжил он.

Кэти помрачнела.

– К сожалению, милорд, она не может остаться у меня в гостях дольше окончания бала, – видно было, что мисс Бьюмонт это обстоятельство на самом деле огорчает.

– А если мы с вами объединимся и попытаемся уговорить ее? – поинтересовался маркиз.

– Увы, это бесполезно, – несмотря на желание видеть Грейс рядом, Кэти не собиралась выставлять подругу на осмеяние в ее стареньком деревенском платье. – Нам придется развлекаться без нее.

– Насколько я понял из нашего с нею разговора, она проживает где-то неподалеку от вашего имения, мисс Бьюмонт. Почему бы нам с вами не сбежать потихоньку от гостей и не навестить ее дома, раз уж она не сможет быть с нами?

К его удивлению, идея отнюдь не показалась мисс Кэтрин блестящей. Она посмотрела на маркиза почти с ужасом:

– Ах, нет, это совершенно невозможно, милорд. Прошу вас, не настаивайте!

– Хорошо, я не стану, прошу вас, мисс Бьюмонт, не сердитесь на меня за отсутствие деликатности, – он поспешил успокоить явно напуганную чем-то девушку. – Вероятно, есть серьезные причины, по которым мисс Эттон не сможет составить нам компанию завтра, и я не должен быть таким дерзким в своей настойчивости.

Кэтрин благодарно кивнула, и разговор перешел на развлечения, которые сумеют сделать пикник приятным для всех участников. Маркизу не удалось добиться своего, и мисс Эттон могла бы остаться приятным воспоминанием, если бы своим поведением мисс Бьюмонт не заинтриговала его.

Таинственность очень идет красивой девушке, и Секвилль во время ужина перебирал в голове всяческие причины такой уж безотлагательной необходимости мисс Эттон направиться домой сразу же после бала. Больная мать, оставшиеся без присмотра братья и сестры, ожидание гостей – таковы были его мысли. Грязная посуда, не политые грядки и отсутствие платья – истинные причины никак не могли бы прийти ему в голову.


За ужином графиня Бьюмонт позаботилась о том, чтобы гости занимали места согласно их положению и ее интересам. Кэтрин была усажена рядом с графом Уэсткотом, а маркиз Секвилль располагался напротив, в то время как Грейс оказалась среди наименее знатных и богатых гостей. Ее сосед справа производил во время еды очень много неприличных звуков, а сосед слева беспрестанно расточал улыбки другой своей соседке, так что мисс Эттон оставалось только набраться терпения и пробовать все подаваемые кушанья.

После ужина самые выносливые из гостей продолжили танцевать, а прочие нашли себе занятие по душе – бильярд, сигары, сплетни или здоровый сон.

Кэтрин, наверное, никогда не чувствовала себя такой уставшей, но уверенность в том, что завтра она будет жалеть о каждом танце, который пропустила, придавала ей сил. Грейс также вернулась в бальную залу, так как знала, что Кэти хочет, чтобы ее подруга веселилась до изнеможения вместе с ней. Кавалеры не доставляли Грейс удовольствия остроумной беседой. Если уж говорить начистоту, мисс Эттон порядком устала от бесконечных расспросов и комплиментов, поэтому, стараясь быть вежливой, слушала их лишь наполовину, неторопливо рассматривая залу и туалеты дам, так как обещала матери подробнейший рассказ о празднестве. Против воли взгляд девушки почему-то довольно часто останавливался на маркизе Секвилле. С некоторого расстояния он еще больше казался похожим на короля Вильгельма, и Грейс развлекала себя, рисуя в воображении портрет маркиза в старинном наряде, в то время как ее партнер, виконт Мирроусенд, распространялся о достоинствах своего гунтера.

Маркиз Секвилль сожалел, что приличия не позволяют ему еще пару раз пригласить прелестную леди в розовом на танец. В Лондоне он бы не затруднил себя подобными условностями, но здесь… Несомненно, в провинции всем этим глупостям придают гораздо большее значение, а ему не хотелось повредить репутации мисс Эттон. Потому милорд Уильям Секвилль издалека любовался статной фигурой леди, не прекращая поддерживать ничего не значащую беседу со своей партнершей, пухленькой подвижной миссис Флэй. Приглашать незамужних дам он уже остерегался, так как потанцевал с каждой по два раза, и последующие танцы могли быть восприняты ими и их родственниками как самое лестное внимание со стороны наследника герцога.

Едва только усталые гости начали собираться в обратный путь, Грейс ласково попрощалась с подругой и поторопилась ускользнуть, пока высокие особы не заметили, что она уезжает в старенькой коляске Бьюмонтов. Уже совсем дряхлый Перкинс, большой приятель покойного отца мисс Эттон, сам вызвался доставить девушку домой. Всю дорогу он одобрительно отзывался о том, какой красавицей и умницей выросла дочь его друга, и притом настоящей леди, и Грейс, то краснея, то смеясь, болтала, чтобы не уснуть прежде, чем доберется до кровати.

Мать, конечно же, не спала в ожидании своей девочки, и бедняжка Грейс должна была в сотый раз убеждать миссис Эттон, что в гостях ей не нанесли никакой обиды, она чудно повеселилась и даже привезла гостинцы от мисс Бьюмонт, которые предупредительная Кэти приготовила заранее.