3. Бездокументарные эмиссионные ценные бумаги
Догматика российской цивилистики остановилась в растерянности перед «безбумажными бумагами» и, не отыскав им места среди объектов права собственности, не дала им сколько-нибудь ясного определения. Недостаточно адекватная разработанность основополагающих, исходных моментов догмы права приводит к «мирному» сосуществованию диаметрально противоположных точек зрения по поводу принципиально нового объекта правоотношений – бездокументарных ценных бумаг. Несмотря на кажущийся либерализм правовой доктрины, становится очевидно, что статус такого субъекта права, как владелец бездокументарной ценной бумаги, находится в прямой зависимости от адекватности правового регулирования. И задача аналитической юриспруденции – это глубокое непротиворечивое позитивное влияние на законодательное регулирование, так как правовая действительность все настоятельнее требует обогащения юридических понятий в сфере оборота ценных бумаг. Если российские правоведы охотно мирятся с тем, что каждый раз при правоприменении норм об имущественном обороте необходимо в зависимости от конкретной causa уточнять значение термина «имущество», то, с нашей точки зрения, подобные «уяснения» термина бездокументарных ценных бумаг абсолютно недопустимы как с точки зрения оборота подобных объектов гражданских прав, так и с точки зрения судебной практики. «Прежде всего долженствование в праве имеет такой характер, в соответствии с которым в нем наличествуют два вида заряженности; в нем как бы заложены активное стремление, органическая направленность на то, чтобы реально фактически существующие отношения стали такими, какими они должны или могут быть (и, стало быть, с другой стороны, чтобы должное стало ожидаемым или просто возможным, «сущим»)»[37]. Такая векторность правового развития обусловливает необходимость фундаментального осмысления новых объектов гражданских прав.
Бездокументарная ценная бумага может быть определена следующим образом: если исходить из базового определения, фиксирующего, что ценная бумага – это объект особого права собственности, выраженный в документарной или бездокументарной форме, форма выражения которого определяется юридической природой и зависит от вида ценных бумаг, предоставляющий соответствующему субъекту права имущественные и неимущественные права, то бездокументарная ценная бумага – это объект особого права собственности, выраженный посредством юридической фикции – абстрактного документа (т. е. выраженный в бездокументарной форме), юридическая природа которого не искажается подобной формой выражения, зависящей от вида ценных бумаг, объект, предоставляющий соответствующему субъекту права имущественные и неимущественные права. Бездокументарная ценная бумага может быть только эмиссионной. Это определение позволило вывести сущность ценной бумаги (т. е. само по себе объективное понимание ценной бумаги как единой совокупности вещных и обязательственных прав), причем именно в конструкции ценной бумаги как объекта гражданских прав стирается четкая грань между абсолютным и относительным правами.
На первый взгляд, может показаться вполне справедливым мнение В. А. Лапача о том, что «нормы глав 6–8 ГК <…> содержат исчерпывающие объектные предпосылки возникновения гражданских прав и обязанностей. Это означает, что за исключением видов объектов гражданских прав, прямо указанных в гражданском законодательстве, никакие иные внеюридические реалии не могут функционировать в качестве таковых»[38]. Однако подобное можно утверждать только, если иметь в виду так называемые внеправовые конструкции, в отношении которых данный автор приводит довольно-таки убедительный пример[39]. В то же время следует обратить внимание на проблему бездокументарных ценных бумаг как объектов гражданских прав. Исходя из вышеуказанной точки зрения можно прийти к двум взаимоисключающим выводам: с одной стороны, если ценные бумаги прямо указаны в ст. 128 ГК как объекты гражданских прав в числе вещей, то бездокументарные ценные бумаги, не подпадая под подобное перечисление, не только становятся в один ряд с внеправовыми явлениями, но и не подпадают под определение ценных бумаг (т. е., теряя свой статус объекта гражданских прав, бездокументарные ценные бумаги теряют легитимный статус ценных бумаг как таковых); с другой стороны, если предположить, что бездокументарные ценные бумаги подразумевают наличие фикции документа, то мы все равно получим принципиально новый объект гражданских прав в рамках старого (так называемую совершенно новую область в «старом королевстве»).
Итак, если основополагающим считать принцип, согласно которому бездокументарные ценные бумаги – это все-таки ценные бумаги, то можно отметить, что по правовой природе следует различать именные неэмиссионные ценные бумаги и именные эмиссионные ценные бумаги, которые включаются в одну общую категорию – именные ценные бумаги, и согласно смыслу ст. 2 Закона о РЦБ бездокументарными могут быть только эмиссионные ценные бумаги, согласно же соответствующим изменениям – именные эмиссионные.
Согласно утверждению А. А. Маковской, «необходимость единообразного подхода к регулированию сделок с документарными и бездокументарными ценными бумагами будет особенно очевидной в том случае, если ценные бумаги одного вида в рамках одной эмиссии будут выпускаться как в документарной, так и в бездокументарной форме. О своем намерении приступить к выпуску ГКО одновременно в документарной и бездокументарной формах в свое время уже заявляло Министерство финансов РФ»[40]. Безусловно, не выдерживает никакой критики одновременный выпуск в документарной и бездокументарной формах даже до вступления в силу изменений в Закон о РЦБ от 28 декабря 2002 г. Представляются совершенно справедливыми положения вышеуказанного Закона, из которых следует, что форма должна быть однозначно определена в решении о выпуске ценных бумаг (ст. 16 Закона о РЦБ). А так как одним из оснований для отказа в регистрации выпуска эмиссионных ценных бумаг является нарушение эмитентом требований законодательства (ст. 21 Закона о РЦБ), то не только факт принятия подобного решения, но и выпуск ценных бумаг с последующим оборотом становятся невозможными. Споры по этому поводу окончательно пресек законодатель в ст. 2 Закона от 28 декабря 2002 г. об изменениях в Закон о РЦБ.
Необходимость связать регулирование оборота документарных и бездокументарных именных эмиссионных ценных бумаг вызвана идентичностью прав, предоставляемых ценной бумагой. Например, бездокументарная акция ОАО «Славнефть» предоставляет такие же права, какие она могла бы предоставлять, будучи выпущенной в документарной форме. Первопричина попыток единообразного понимания регулирования документарных и бездокументарных эмиссионных ценных бумаг кроется именно в подобной идентичности. Отсутствие связи формы с правами в именных эмиссионных ценных бумагах приводило к тому, что наличествовала необходимость в уравнении статуса владельцев документарных и бездокументарных эмиссионных ценных бумаг в связи с принципом равенства правового режима всех субъектов гражданского права. То есть если мы признаем первых собственниками объектов гражданских прав, а вторых – обладателями только корпоративных гражданских прав, то столкнемся с ситуацией, когда статус первых окажется более защищенным (или неоднородным по отношению к правовому статусу последних). Соответственно участники одного и того же вида правоотношений оказываются далеко не в равном положении. Другой вопрос, что ситуация на данный момент автоматически разрешена при законодательном запрете на выпуск именных эмиссионных ценных бумаг в документарной форме. Однако такой запрет не разрешает противоречия между самой сущностью документарной формы, пусть даже и предъявительских ценных бумаг, зафиксированной Законом о РЦБ, и документарной формы ценных бумаг ГК РФ. Вследствие наличия в развитии регулирования рынка ценных бумаг тенденций к дематериализации документа и к овеществлению прав, освещенных в предыдущих пунктах, становится очевидным, что эмиссионные ценные бумаги тяготеют к признанию их обособленным объектом гражданских прав, причем связь последних с неэмиссионными ценными бумагами останется неизменной только в принципе формирования и оборота прав[41]. Наиболее спорным в российской цивилистике является рассмотрение бездокументарных эмиссионных ценных бумаг как объекта права собственности.
В данной книге проблеме собственности уделено центральное место не потому, что она важнее обязательства, а потому, что именно собственность является предпосылкой возникновения обязательства по поводу объекта правоотношения. Именно проблема собственности при рассмотрении сущности ценных бумаг и бездокументарных ценных бумаг в частности порождает необходимость нового осмысления природы ценных бумаг. «Вопрос об абстрактных, бестелесных вещах для российского гражданского права является новым. Действующим гражданским законодательством не предусмотрено существование нематериальных вещей. Традиционно под вещью понимается материальный предмет внешнего по отношению к человеку окружающего мира»[42].
Вопрос о собственности на бездокументарные ценные бумаги является дискуссионным. «Ясно, что бездокументарные ценные бумаги не могут быть объектом права собственности, ибо в отличие от классических ценных бумаг не являются вещами. В связи с этим их использование в гражданском обороте нуждается в специальных правилах, а не в традиционных нормах, рассчитанных на оборот вещей – предметов материального мира»[43]. В частности, Е. Суханов утверждает: «…необходимо учитывать тот факт, что, несмотря на существующую тенденцию в признании некоторых имущественных прав объектами вещных прав, права, удостоверенные ценными бумагами, все же объектами права собственности не признаны.
Российское гражданское право не допускает прямого (неопосредованного) признания прав объектами права собственности»[44]. Столь категорично можно было бы утверждать, если бы объектами права собственности по российскому праву было не имущество, а вещи. Например, германское право прямо предусматривает, что объектом права собственности является только лишь вещь, и не допускает расширительного толкования по этому поводу[45].
Конец ознакомительного фрагмента.